Пойдя по пути развития плюралистической политической модели внутри страны и долгое время исповедуя в своей внешнеполитической деятельности принципы многовекторной политики, Украине, по крайней мере в 1990-е гг., удавалось сохранять определенный баланс стабильности. Однако события последних лет показали, что в самой модели украинской государственности скрыто много подводных камней, а задачи развития общества и государственных институтов во многом непосильны для украинских элит. И это привело к целому ряду серьезных кризисов.
Экономика упадка
К моменту распада СССР Украина была второй по экономическому потенциалу союзной республикой после РСФСР. Конечно, этот потенциал объективно должен был трансформироваться при переходе к рыночной модели, но сам украинский транзит в целом оказался неудачным. Безусловно, в период 1991-2016 гг. экономика Украины развивалась нелинейно. С 2000-х гг. и до начала мирового финансового и экономического кризиса темпы роста украинского ВВП в среднем составляли около 7,5% в год. В 2010 г. экономический рост наблюдался в пределах 5%, а в 2012 г. приостановился на уровне 0,3%, в то время как в период 1989-1999 гг. ВВП страны сократился почти на 61%.
Но в целом Украина, в отличие от своих соседей, на длительной дистанции роста не продемонстрировала. Характерно, что в период распада СССР и социалистического лагеря страны с совершенно разной экономической моделью, такие как Польша или Беларусь, имевшие примерно равные стартовые возможности, при всех трудностях своего развития, не оказались в столь кризисном положении. Польша с начала 1990-х гг. увеличила свой ВВП в процентном отношении в три раза, в то время как на Украине в процентном отношении к 1990 г. он составил всего 63%. И эта разница объясняется не только и не столько той масштабной помощью, которую Польша получила от ЕС. Беларусь при всей неоднозначности своей экономической модели, подверженной в неблагоприятных внешнеэкономических условиях влиянию кризиса, до сих пор не испытала ничего и близко похожего на проблемы, с которыми сталкивается украинская экономика.
По динамике ВВП Украина (наряду с Молдовой) находится в числе самых отстающих государств постсоветского пространства. Негативные показатели Украина демонстрирует и по таким параметрам, как индекс экономических свобод, чистый экспорт, уровень сбережений и инвестиций, которые за последние три года упали на 22,5%.
Колоссальным ударом по украинской экономике стали боевые действия в юго-восточной части страны и выход Крыма из состава государства. По данным 2013 г., доля последнего оценивалась в 3,8% совокупного ВВП Украины, а доля Донбасса — в 16%.
Сегодня Россия остается важным торговым партнером Украины, однако ее доля в украинской торговле уменьшается. По данным Федеральной таможенной службы, Украина по итогам 2013 г. уступала по объемам товарооборота с Россией (39,6 млрд долл.) Германии, Италии, Нидерландам и Китаю. Два года спустя она оказалась за пределами первой десятки с показателем 14,97 млрд долл. В 2015 г. объемы российско-украинской внешней торговли товарами и услугами сократились по сравнению с 2014 г. на 10902,2 млн долл., или на 40,5%, и составили 15990,9 млн долл. Торговля товарами (без учета услуг) в 2015 г. уменьшилась по сравнению с 2014 г. на 10183,1 млн долл., или на 45,3%, и составила 12315,1 млн долл. По итогам 2016 г. падение товарооборота продолжится и ориентировочно не превысит 10 млрд долл. По оценкам Национального банка Украины, негативный эффект для платежного баланса страны от российского продуктового эмбарго (как протекционистской меры из-за подписания Киевом Соглашения об ассоциации с ЕС) и ограничения на транзит через территорию России составит 1,1 млрд долл.
Несмотря на вступление в силу Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом, говорить о том, что оно оказало заметное позитивное влияние на экономические показатели страны, пока не приходится. Хотя эффект от него ожидается позднее, кризис внешней торговли продолжается, показатели сальдо платежного баланса ухудшились по сравнению с 2015 г., экспорт сокращается, причем в высокотехнологичных отраслях. В 2016 г. падение продолжилось: в январе-мае, по данным Государственной статистической службы Украины, украинский экспорт потерял 11,5%, импорт — 6,2%, а сальдо внешней торговли вновь стало отрицательным.
Наблюдается нулевой баланс экспорта и импорта с ЕС. Раньше он был отрицательным, но дело в том, что новые показатели достигнуты не за счет роста экспорта, а за счет снижения объемов импорта из ЕС. Почти 40% всего экспорта составляет продукция аграрного производства. Рост экспорта именно этой продукции наблюдается на фоне спада в таких отраслях, как растениеводство и животноводство, т.е. он происходит за счет «проседания» машиностроения и легкой промышленности. За прошедшие 25 лет доля перерабатывающей промышленности в общей структуре производства сократилась с 30% до 10%.
Сегодня, будучи крайне зависимой от внешних вливаний, украинская экономика находится в ожидании решения МВФ о новом кредитном транше. Получение четвертого транша облегчит стабилизацию валютного курса и обеспечит рост экономики Украины в пределах 2-3%. Если кредит не будет предоставлен (предыдущий транш в размере миллиарда, предназначенный для стабилизации финансовой системы, был получен от МВФ, как говорится, с боем), то при жестком монетарном курсе Нацбанка и сокращении расходов возможны сохранение курса гривны к доллару в соотношении 30 гр. за 1 долл. и рост ВВП на уровне 0-1%. При неблагоприятном развитии событий (Нацбанку не удастся сдержать инфляцию, политический кризис усугубится, а МВФ не даст очередной транш) вероятность разгона инфляции до 25% и падения ВВП до 2-3% довольно велика.
Но даже при реализации более оптимистического сценария Украина, несмотря на отдельные примеры запущенных уже после 2014 г. успешных производств и бизнес-проектов, продолжает находиться в экономическом кризисе. При этом отсутствие поступательного развития все сложнее списывать на тлеющий конфликт в юго-восточной части страны, тем более при довольно серьезной поддержке, оказываемой международными финансовыми структурами. Украина, взяв моновекторный курс на Запад, пока не в состоянии жить по-европейски и перенимать позитивные стороны системы хозяйствования и администрирования ЕС.
Сегодня перед Украиной по-прежнему стоят вопросы развития инновационных секторов экономики и агропромышленного комплекса через производство и экспорт продуктов переработки, улучшения налоговой системы, смягчения налогового давления, облегчения администрирования. Важным вопросом остается работа не только на европейском, но и на азиатском рынках, где присутствие Украины также сокращается. Без реализации этих позиций, активизации борьбы с повсеместной коррупцией и теневой экономикой (с точки зрения поддержания жизненного уровня населения последняя оказывала определенный амортизационный эффект) рассчитывать на обеспечение стабильного экономического роста не представляется возможным, а негативные тренды 25-летнего развития вряд ли могут быть преодолены.
Внутренняя политика — плюрализм и демократия по-украински
Во внутриполитическом разрезе оценить последние 25 лет украинской истории более сложно, чем дать оценку ситуации в экономике. Если в экономике сами показатели свидетельствуют о негативных трендах, то в области внутренней политики (во многом именно в политической области лежат причины экономических неудач) не все так однозначно.
Украина представляет собой пример страны, где за последние 25 лет обеспечен выборный процесс, создана плюралистическая политическая модель, которая сохраняется при всех трансформациях. При сложном отношении к Л. Кравчуку невозможно не признать его роль, как и роль стоявшей у истоков государственности постсоветской украинской элиты, в обеспечении этих процессов. В целом они сработали на скрепление столь сильно различающихся регионов страны, содействовали выработке правил игры, которые на протяжении 1990-х гг., несмотря на все трудности, продолжали функционировать. В те годы при всех проблемах политической системы украинский парламент был более ответственным и профессиональным, чем сегодня, причем как по своему составу, так и с точки зрения правил лоббистской деятельности. Однако во многом это была инерция от советского периода. Сама по себе новая независимая Украина так и не сформировала эффективную модель внутриполитического развития, даже несмотря на использование в целом весьма важных для постсоветского пространства инструментов (конкурентные выборы и т.п.).
Украинская элита начала 1990-х гг. представляла собой симбиоз партийной идеократии и советской технократии, и в этом симбиозе работала система сдержек и противовесов, в том числе и между восточной и западной частями страны, которая позволяла удерживать относительно устойчивую ситуацию. Однако фактически с самого начала 1990-х набирали силу и другие тенденции. Новая независимая Украина, взяв курс на строительство молодого государства, столкнулась с целым рядом вызовов, с которыми не смогла справиться.
Прежде всего, это проблема отрицательной селекции, когда политическая и экономическая элита в течение 1990-х гг. деградировали, а система все больше напоминала специфический олигархический капитализм с характерными для него расслоением общества, обогащением верхушки, отсутствием социальной ответственности, стремлением использовать власть только для личного обогащения.
Все это сопровождалось небывалым упадком инфраструктуры, ростом коррупции, демографическим спадом и эмиграцией наиболее активной части населения, прежде всего молодежи. Именно этот глубокий социальный кризис и послужил основной причиной тех событий, которые вошли в историю под названием «оранжевая революция» или «первый Майдан».
Еще одним важным негативным трендом стал рост националистических настроений, который не в последнюю очередь подпитывался стремлением властей использовать данное течение в своих интересах. Это тесно коррелировало с желанием полностью порвать с прежним имперским и советским наследием и содействовало постепенному сокращению украинско-российских контактов в гуманитарном и культурном плане. Негативную роль сыграли и ошибки, допущенные Россией при проведении политики «мягкой силы» в отношении Украины. Все это в совокупности произвело тяжелый кумулятивный эффект, и появились предпосылки для разрыва, который существует сегодня.
Эволюция внутриполитической ситуации на Украине наглядно показала, что в условиях перманентного экономического кризиса и полного отрыва элиты от интересов стратегического развития страны сами по себе выборы и разветвленная партийная система, при всей их важности, еще не означают строительства современной демократии. Напротив, в рамках сложившейся на Украине системы они во многом послужили механизмом прихода к власти людей, негодных к управлению, способных лишь к формированию (часто по территориальному признаку) и обогащению собственных кланов.
События Евромайдана стали для многих украинцев попыткой самоочищения. Вместе с тем эта попытка сопровождалась колоссальными издержками и по большому счету, во многом изменив значительную часть украинского общества, пока не изменила в такой же мере власть. Во главе Украины (за небольшими исключениями) стоят все те же знакомые лица. Разумеется, появились и новые персоналии, достигшие определенных успехов, в частности, на региональном уровне, представители молодого поколения, действия которых будут определять будущее государства. Но их успех или неудача будут зависеть от того, сможет ли украинский политический класс обрести новое ответственное сознание и выработать эффективную программу развития. Такая программа должна не только провозглашать путь на Запад, но и закладывать основы внутренней модернизации, используя европейские нормы и правила как средство достижения этой цели, но не как самоцель.
Многое будет зависеть и от того, удастся ли Украине перейти в ближайшие годы к иному восприятию России. Пока эта цель кажется недостижимой, однако ее вполне можно достичь, понадобятся только время и усилия. Важный вопрос в этом контексте — насколько быстро Украина сможет перейти от конфронтационно-оборонительного к мирно-созидательному этапу формирования политической нации. Это зависит и от позиции всех внешних акторов, участвующих в украинском кризисе, и от позиции России. Сегодня, когда постсоветский этап украинской истории подошел к концу, перед политическим классом страны стоит вопрос, на который отвечать так, как было привычно в 1990-2000-е гг., уже не представляется возможным. Ведь на повестке дня — само существование украинского государства и его будущее.
Динамика внешнеполитической модели
Постсоветская внешнеполитическая модель Украины, если смотреть на нее в динамике 25 лет, наиболее подвижна по сравнению с изменениями внутриполитического и экономического характера. Украинская внешняя политика, пройдя путь от становления до многовекторности, в итоге трансформировалась в моновекторную, а ее фундаментальной целью стала евроинтеграция. Если в 1990-е гг. Украине, даже при условии неполной интеграции в СНГ, все же удавалось, сохраняя отношения с Россией, проводить в целом сбалансированную политику, то сегодня евроинтеграция во многом не только подменила отношения с Россией, но и вытеснила вариативность как таковую.
Уже в 1990-е гг., несмотря на более сбалансированную политику по сравнению с нынешним периодом, Украина взяла курс на выстраивание отношений с Западом и дистанцирование от России. Именно тогда были заложены многие современные внешнеполитические позиции Киева. В период президентства Л. Кучмы внешняя политика постсоветской Украины переживала расцвет. Л. Кучме удалось стать президентом в значительной мере благодаря пророссийской риторике. Для Украины был урегулирован (как оказалось — временно) вопрос, связанный со стремлением крымчан интегрироваться в Россию, в 1997 г. было завершено разделение Черноморского флота и подписан Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Россией. Однако период президентства Л. Кучмы нельзя оценивать однозначно, особенно его второй срок, когда в 1999 г. он позиционировался как прозападный президент. Именно при Л. Кучме были сделаны первые шаги к НАТО (подписан план Украина — НАТО) и заложены основы будущего сближения с Евросоюзом. Украина стала членом Организации за демократию и экономическое развитие (ГУАМ, ГУУАМ) — интеграционной структуры, нацеленной на минимизацию российского влияния на постсоветском пространстве.
После совершения «оранжевой революции» был взят однозначный курс на углубление партнерства с Западом. Газовые войны, как и ранее возникшие территориальные противоречия вокруг о. Тузла, все больше осложняли российско-украинские отношения. Подписание харьковских соглашений при президенте В. Януковиче было скорее тактическим шагом Киева, традиции многовекторной политики которого трансформировались при В. Януковиче в политику откровенного торга.
Сегодня украинская внешняя политика, ставшая после Евромайдана строго прозападной, сталкивается с целым рядом вызовов. Во-первых, Украина, воспринимаемая (прежде всего в США) как геополитический рубеж, фактически представляет собой патронируемую страну, субъектность которой на международной арене, особенно в условиях финансовой зависимости, довольно сильно ослаблена. Украина главным образом эксплуатирует антироссийскую карту на международной арене, стремясь показать свою важность и значимость в деле сдерживания России, и не действует в формате содержательной смысловой повестки.
Во-вторых, европейские партнеры Киева, несмотря на ожидания многих украинцев, четко дали понять, что о членстве страны в ЕС речь не идет. Хотя Украина выполнила значительную часть действительно сложных предварительных условий, безвизовый режим до сих пор не введен. Одним из главных и наиболее цитируемых заявлений последнего времени стали слова председателя Еврокомиссии Ж.-К. Юнкера о том, что Украина в ближайшие двадцать пять лет не станет членом Евросоюза. Тема Украины постепенно уходит на второй план в материалах европейских, американских, да и российских СМИ. Европейцы, вынужденные решать целый ряд собственных проблем, похоже, начали уставать от украинской тематики, особенно от спекуляций на тему членства страны в ЕС.
В-третьих, Киев испытывает все более сильное давление со стороны европейских партнеров в деле реализации минских соглашений. Появление «плана Мореля», «формулы Штайнмайера», недвусмысленную позицию Германии и Франции относительно необходимости проведения выборов в Донбассе можно расценивать как четкий сигнал. Многое будет зависеть от «дорожной карты», которая будет выработана по итогам встречи глав государств-участников переговоров в нормандском формате в Берлине. Однако перспективы «замороженного конфликта» по-прежнему весьма реальны, и это не может устроить европейцев.
Косвенным индикатором позиции европейского общественного мнения по украинскому вопросу может служить голландский референдум о ратификации евроассоциации. Он показал, что имидж Украины в Европе не настолько стабилен, как казалось Киеву. Референдум стал также явным свидетельством усталости граждан от инициатив и стиля брюссельской бюрократии. Несмотря на то, что в политическом плане Киев находится в тесном альянсе с Вашингтоном, и Европа ограничена в своих возможностях принудить его к реализации политической части минских соглашений, позиция Германии, Франции и ряда других европейских стран во многом изменила восприятие вектора движения в сторону Европы. Становится все более очевидным, что этот путь далеко не легкий, и Украине надо многое выполнить, чтобы получить хотя бы тактические результаты.
В-четвертых, один из главных минусов современной украинской внешней политики заключается в ориентации исключительно на Брюссель. Справедливо полагая, что Брюссель — это важный трек, способный обеспечить финансовую помощь и содействовать введению безвизового режима, Киев явно пренебрег двусторонними контактами. Если он и пытался играть на этом поле, то несистемно и, как правило, без особого успеха. И это в то время, когда в мире и в Европе все отчетливее прослеживаются тенденции ресуверенизации и усиления недовольства Брюсселем не только на общественном уровне, но и на уровне национальных политических элит. Двусторонние отношения важны для Киева с точки зрения взаимодействия со странами-соседями, ведь значительная часть украинских областей имеет границы с другими государствами. Украина обладает большим транзитным потенциалом и даже сугубо по географическому признаку должна быть открытой для взаимодействия.
Тем не менее говорить о системных успехах Украины в деле развития таких отношений пока вряд ли приходится, хотя утверждать, что никакие усилия не предпринимаются, тоже нельзя. Сегодня в кругу лиц, отвечающих за украинскую внешнюю политику, и представителей экспертного сообщества рождается осознание необходимости если не возврата к многовекторности, то использования не только западного, но и прочих направлений политики. Приходит осознание важности и многих стран постсоветского пространства.
Александр Гущин К.и.н., доцент кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ, эксперт РСМД
