Режиссер Андрей Горбатый: Война вернула нам слова "родина", "любовь", "вера" и "дружба"
18:22 14.09.2024 (обновлено: 09:21 16.09.2024)
Режиссер театра и кино, театральный педагог Андрей Горбатый — творец, чьи спектакли в разные годы шли или продолжают идти в Магнитогорске, Одессе, Москве, Екатеринбурге, на Камчатке. Его жизнь оказалась не только тесно связана с Центральной Украиной, но и все происходящее глубоко волнует режиссера и находит отражение в его творчестве
"Независимый театральный проект Андрея Горбатого" — его совместный проект с женой, режиссером Анной Шевчук. Спектакль, которым коллектив открывает 16 сентября в театральном пространстве "Арт-платформа" (Новый манеж) — "Старгород" — проведение символическое и пророческое, уверен режиссер. Спектакль — сценическое воплощение романа Николая Лескова "Соборяне" в драматургической интерпретации Нины Садур.
О творческом пути режиссера, о "Старгороде", ценностях, кочующих из века в век, и Украине Андрей Горбатый рассказал в интервью изданию Украина.ру.
— Андрей Леонидович, давайте для начала познакомим вас с нашими читателями, расскажем о вашей жизни, творчестве.
— Была большая советская страна: моя мама была из-под города Ливны, папа — из-под Гомеля, а я родился в Свердловске, где они повстречались. По папиной работе они оказались на Украине, в городе Светловодске Кировоградской области, где находится Кременчугская ГЭС. Там был построен академгородок вокруг восьми заводов.
Город этот был особенный, построенный в советские годы, заводы все наукоемкие. Я помню, что из моего окна был виден Днепр… Сейчас почти все заводы разрушены, большинство людей из города уехали.
Там прошло мое детство, и там я был совершенно счастлив. Рядом был огромный ДК, с шести лет родители водили меня в танцевальный кружок — мне впервые захотелось заниматься танцами, когда я увидел фотографию мальчишки-танцора в костюме моряка.
После школы я поступил в Кировоградский педагогический институт на филфак, и там оказался мой замечательный первый педагог Валера Дейнекин, он меня тут же взял в студенческий театр. Возможно, он и сейчас существует, а тогда был очень крутой, в него ходили с таким же успехом, как и в Музично-драматичний ім. М. Кропівницького.
Тогда я понял, что мне нельзя заканчивать филфак, потому что придется отрабатывать по распределению, ушел на заочное и поступил в 1985 году в Ленинград в театральный институт. Там можно было очно учиться на режиссуре. Когда я поступал, даже не знал, к какому мастеру, а конкурс был огромный — 300 человек на место.
Закончил я в 90-м году, а через год эта страна исчезла. На Украине у меня остались родители, моя супруга из Одессы. Естественно, мы постоянно там бывали, когда появился ребенок, отправляли его к бабушкам — в Светловодск и Одессу.
— Сейчас у вас там остаются родственники, друзья?
— Моя мама живет в Москве, родителей Анны нет в живых. А вообще, да, живут родственники и в Горняке, и в Селидово, и в Светловодске — жизнь разбросала.
— Вы работали в разных театрах по всей стране, поставили огромное количество спектаклей. Понятное дело, что нельзя подводить никакие итоги в середине творческого пути, но расскажите о тех постановках, которые к сегодняшнему дню, дню нашего разговора вам приятнее всего вспоминать?
— Да, я ставил в Питере, в Москве, Саратове, Свердловске, Магнитогорске. Жизнь, конечно, так устроена, что твоя лучшая работа — следующая. Но у меня были спектакли, которые сегодня уже называют долгожителями. Например, спектакль "Вор" в Омском ТЮЗе шел примерно лет 20. Это итальянская пьеса Эдуардо Де Филиппо "Никто, или вор в раю".
Спектакль по пьесе [Карло] Гольдони "Трактирщица" в Мурманском драмтеатре шел лет 10, пока не случилось несчастье — умер исполнитель главной роли. Спектакль по пьесе Лопе де Вега "Изобретательная влюбленная" шел в двух театрах: на Камчатке — 16 лет, а в Магнитогорском драматическом театре, куда меня пригласил начинавший тогда руководить Сергей Пускепалис — 20 лет. Это живые спектакли.
12 июля, 05:33Культура
Память о режиссере Виктюке, олимпийские традиции Парижа, киевские муралы. События культуры за неделюТеатр Виктюка лишился названия и легендарных постановок; Париж готовится к Олимпиаде не только со спортсменами; в Киеве будут регулировать муралы, а в Сеуле показывают современную российскую живописьВ небольших областных городках спектакль, который идет 10 лет, он живой. В Московском областном ТЮЗе, театре РОСТА в этом году идет уже 10 лет замечательный спектакль по пьесе Елены Исаевой "Про мою маму и меня" с Нонной Гришаевой, тоже — одесситкой. Неожиданно, что он идет так долго, но идет, и с большим успехом.
У меня был студенческий театр в Высшей школе телевидения МГУ, которую возглавляет Третьяков Виталий Товиевич. Он пригласил меня в 2010 году. Мы играли там пьесу "Гамлет", "Про мою маму и меня", много ездили с группой студентов на фестивали — во Францию, Германию, Минск, Сочи, Питер. Студенты играли у меня, честно ходили на репетиции, а при этом получали красные дипломы. Я сейчас спрашиваю у них: как это получалось? А мне одна студентка отвечает: "Когда делаешь любимое дело, все получается".
— Расскажите, пожалуйста, о спектакле "Старгород".
— У меня в жизни был этап обращения к церкви, к религии. Я в 2018 году прочел "Соборян" Лескова и связался с Ниной Николаевной Садур — великим драматургом, которая ушла в прошлом году. Была такая коллизия: пьеса по мотивам этого романа была ею написана для театра Вахтангова, ее играл еще Михаил Ульянов — представляете? Это было очень давно.
А потом текст пьесы пропал, и мы долго не могли его найти: его не было у нее, в театре, у актеров, которые играли. Его ставил и Роман Виктюк, я обращался к его помощнице, и она смотрела в архивах, и она тоже не нашла. И только потом нашелся случайно, чудом экземпляр у одного московского помощника режиссера. Мы искали ее больше полутора лет. Это был совершенно удивительный текст.
Потом я нашел в интернете конкурс, арт-платформу для проектов, который закрывался через два дня. Я подумал: наверное, дверь открылась, и я подал документы. После этого я собрал группу актеров, с которыми я работал в разных театрах.
"Фишка", как сейчас говорят продвинутые молодые люди в том, что все, кого я позвал, имеют уникальные вокальные данные. У нас несколько музыкальных номеров, все они исполняются живыми голосами. Когда берут музыку — хорошую, замечательного исполнителя, но в записи — это, все же, другое, мне кажется.
С этой историей потрясающе сложилось: один из наших показов для жюри, эскиз спектакля, он был 23 февраля 2022 года.
А в чем суть пьесы? Два священника и либералы. Когда один персонаж, мадам кричит молодому дьякону: "Россия ваша — грязная баба! Сидит на задворках Европы, и мне стыдно, что я русская!" Это прозвучало 23-го вечером, а дальше в течение месяца я стал слышать это с "Эха Москвы" (заблокировано в РФ. — Ред.), ну и не только.
Спектакль задумывался и репетировался до этого, но мы жили с ощущением, что об этом надо говорить. А когда началась специальная военная операция, часть нашей публики была поражена, потому что эти слова были написаны 150 лет назад, а слова — все те же.
Конкурс мы не выиграли, но вложили с женой свои собственные деньги и стали играть спектакль. У нас замечательный состав, потрясающая игра главного героя — это актер Глеб Пускепалис, такой большой молодой человек, как ребенок. В паре к нему — выдающийся русский артист, народный артист России Валентин Клементьев, он играет священника.
1 из 5
2 из 5
3 из 5
4 из 5
5 из 5
1 из 5
2 из 5
3 из 5
4 из 5
5 из 5
Еще важно сказать, что спектакль идет в камерном зале, там пафоса нет. Он выглядит, как очень простодушный, искренний. На спектакле бывают священники, насельники Сретенского монастыря. Спектакль не является исторической справкой, и меня не очень интересует именно историческая достоверность, всяческая постановочная режиссура по возможности убрана в сторону, чтобы все было сконцентрировано на тексте, проживании, вере.
В этом тексте огромное количество очень точно, смешных, таких иронических ходов. Первая часть ближе к комической пьесе, которые писали в то время, а вторая — простая, молитвенная, которая в театре дорогого стоит. Нет, я не призываю ходить в театр, как в церковь, это — разные институции.
Одна молодая девочка, которая приходила к нам на спектакль, рассказала: "Я сижу и внезапно думаю… А что, священники вместе с нами живут?" Для нее это было откровением. А они у нас живые, и, как в американском кино, — на стороне хороших парней.
— В соцсетях, в анонсе спектакля у вас везде такая фраза: "Соборяне — это литературное сокровище русского консерватизма". Для вас важная именно эта идея?
— Да, конечно. Это мировозренческий русских консерватизм, антинигилизм. Мы приглашаем на спектакль и наших солдатиков, которые в госпиталях, на лечении и реабилитации. У меня в одном интервью спрашивали, как работает постановка на людей с войны? Я могу сказать, по опыту общения с ними: терапевтически. Такой спектакль — протест, сатира, вся такая русская эксцентрика. После него можно и поплакать, и посопереживать.
В какой-то момент мне очень надоело заниматься сложными, постмодернистскими вещами. Я хочу сказать, я настаиваю, что война привела туда, у нас все началось заново: настоящие слова — Родина, любовь, вера, дружба. Какие-то настоящие слова и философские структуры, которые терялись за переусложненными вещами, сложными культурными ходами, режиссерским самовыражением.
— Расскажите какую-нибудь интересную историю из процесса постановки, создания спектакля.
— В период застольной читки, когда мы разбирали текст, мотивы, образы, артисты мне сказали, что текст слишком сложный, — может быть, упростим, что-то уберем? А ведь язык Лескова — он уникальный, и версия Нины Садур тоже, все филологи в восторге от того, как она это сделала.
Я подумал, ну ладно, что поделаешь, уберем что-то, если трудно. А потом, когда мы встали на ноги, начали репетировать, ко мне сразу же трое артистов подошли: "Может быть, вернем ту словесную загогулину, которая была у Лескова?"
И теперь они этим текстом живут, говорят, это тоже такая языковая терапия. Да, конечно, он отличается от нашего разговорного языка на улице, но у Лескова язык тоже главный герой.
1 из 3
2 из 3
3 из 3
1 из 3
2 из 3
3 из 3
У нас нет никакого рекламного бюджета. К нам приходят многие талантливые, известные люди, пишут посты в своих соцсетях, плюс — сарафанное радио, так люди и узнают о проекте.
Не знаю, можете ли вы об этом писать, но когда у нас появились какие-то дополнительные денежные влияния, я подумал — надо бы собрать и отправить нашим ребятам что-то правильное.
— На фронт, вы имеете в виду?
— Да, конечно. И когда к нам приходят наши солдатики, мне потом другие зрители говорят: "Как здорово, что они приходят, что мы их видим, что они сидят вместе с нами". Тогда я понимаю, что это — мое дело, мой фронт.
О романе Лескова "Соборяне" и другом его сценическом воплощении - в материале Марии Нестеровой Актриса Полина Агуреева о "Живых и мертвых", Лескове, украинской трагедии и загадках русской души на сайте Украина.ру.
