Протесты сразу же жестко принялись разгонять силовики — не только милиция и ОМОН, но и части Сил специальных операций, в том числе десантники, есть не подтвержденные точно данные об участии спецназа КГБ и Государственного пограничного комитета.
Как все начиналось
В первые же дни появились не только многочисленные пострадавшие от разрывов светошумовых гранат и прицельных попаданий резиновых пуль, но и убитые с огнестрельными ранениями.
Очень важный момент: жесткие действия силовиков не были ответом на насилие со стороны протестующих, которого по большому счету и не было.
Разгонять и применять против митингующих спецсредства (резиновые дубинки, резиновые пули, слезоточивый газ, светошумовые гранаты) начинают, когда группы радикалов переходят от мирного протеста к насилию, начинают бить витрины магазинов и офисов, поджигать припаркованные на улице машины, штурмовать административные здания. Ничего подобного за все время протестов в Белоруссии не было.
Один-единственный случай, когда в сторону шеренги силовиков был брошен один-единственный «молотов-коктейль», был зафиксирован в Минске в половине первого утра 11 августа, когда со стороны протестующих уже были многочисленные раненые и даже убитые от пуль и светошумовых гранат силовиков. Причем бутылка с зажигательной смесью упала, не долетев до сотрудников МВД.
Впрочем, пропаганде это не помешало — я не раз слышал от противников протеста из Белоруссии в ходе диалогов в соцсетях, что «на шествиях протестующие забрасывают бедных милиционеров «коктейлями Молотова», бьют арматурой, заточками и так далее». Но ни одной фотографии и ни одного видео в подтверждение своих слов они так почему-то за все время и не представили, как и государственные СМИ, вынужденные иллюстрировать материалы о протестах фотографиями с акций анархистов за рубежом.
При этом, кстати, машины и витрины неоднократно били белорусские силовики. Легендарным уже стал пример, когда дверь минского кафе O'Petit 6 сентября лично разбил резиновой дубинкой начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией (ГУБОПиК) МВД Николай Карпенков, повышенный 19 ноября за проявленные заслуги до замминистра внутренних дел и командующего Внутренними войсками.
А может, Лукашенко понравилось заявление Карпенкова, сделанное 16 октября в эфире телеканала «Беларусь 1» о том, что «таких аморальных и циничных лиц, которые участвуют в протесте, я никогда не встречал… Мы их задержим. Конечно, если они начнут оказывать активное сопротивление, мы вынуждены будем применить оружие для того, чтобы защитить граждан, защитить правопорядок… Мы, конечно же, гуманно применим оружие к ним, в том числе и огнестрельное».
Лукашенко задолго до 9 августа уже сделал ставку на расстрел протестующих, чтобы разом расправиться с оппозиционными настроениями в обществе. Напомню его заявление 4 июня 2020 года, перед новым составом правительства: «Никто не знает, как мой друг Рахмон (президент Таджикистана. — Авт.) с пулеметом наперевес входил в столицу Таджикистана для того, чтобы навести порядок. Сколько погибло там людей. Как с бородачами боролись. Забыли, как бывший президент Каримов в Андижане подавил путч, расстреляв тысячи человек… Ну так мы напомним!»
То есть пресловутое появление Лукашенко в бронежилете и с автоматом в руках 23 августа, когда он прилетел на вертолете в Дом правительства, от которого только что ушли протестующие (которых, кстати, он назвал «крысами»), не было такой уж импровизацией.
Опора режима
В материале, опубликованном 31 июля Украиной.ру, я обращал внимание на посещение белорусским президентом военных частей — 4 июля он приехал в расположение 5-й отдельной бригады специального назначения Вооруженных Сил в Марьиной Горке (Минская область), а 16 июля — 103-й Витебской отдельной гвардейской воздушно-десантной бригады в Витебске. Кстати, все эти части входят в состав упомянутых мною выше Сил специальных операций.
Лукашенко раздавал обещания и давал гарантии командованию частей спецназа, попутно ориентируя бойцов на скорое применение силы против сограждан на улицах городов. Причем в Витебске президент уже видел показательную отработку действия «голубых беретов» с щитами и дубинками против демонстрантов. Большего унижения для прославленной и орденоносной «крылатой пехоты» сложно представить…
Напомню и его заявление в Витебске: «Если вам кто-то скажет, что Лукашенко тут приехал заставлять военных на улицах порядок наводить… Хотя эта часть по своей специализации, если, не дай бог, где-то какой-то майдан, она как раз может быть задействована по закону для наведения порядка… Когда мне пришлось определяться, какие Вооруженные Силы нам надо, особенно после 2010 года, я понял, что надо иметь в запасе подготовленных бойцов, части в Вооруженных Силах. На всякий случай. Нежелательно, конечно, чтобы нам пришлось прибегать к Вооруженным Силам. Но всякое может быть».
3 августа журналист «Нашей Нивы» Артем Гарбацевич опубликовал в своем Telegram-канале обращение министра внутренних дел Юрия Караева к подчиненным. На сайте МВД обращение опубликовано не было, и в СМИ о нем ничего не сообщалось, но данное видео активно распространялось по мессенджерам среди силовиков накануне голосования 9 августа.
Дав жесткие «вводные» накануне выборов, Караев затем практически прямым текстом пообещал подчиненным, что никакой ответственности они за свои действия не понесут: «Вам дано право действовать от имени государства, защищать интересы граждан и их жизни. И помните, исполняя служебные обязанности, вы можете рассчитывать на охрану своих прав и законных интересов. Активная позиция МВД и существующее законодательство позволяют защитить честь и достоинство каждого из вас».
Помните песню гвардейцев кардинала из советского фильма «Три мушкетера», который, наверное, и Караев смотрел подростком? «Одни лишь мы — служители порядка, / но кто из нас укажет верный путь? / Чтоб было шито-крыто, чисто-гладко, / спеши, кого схватить, кого проткнуть!…Притон, молельня, храм или таверна, / верши приказ, а средств не выбирай! / Tому, кто кардиналу служит верно, / заранее заказан пропуск в рай».
Есть информация, что одним лишь видеообращением Караева к подчиненным с обещанием «полного отпущения грехов» дело не ограничилось. Все же милиционеры — люди служивые, одного ролика не хватит, нужны приказы, хотя бы устные.
7 декабря Белорусская редакция Радио «Свобода» опубликовала интервью с уволившимся незадолго до этого следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры в звании полковника (свое имя и фамилию он не назвал, что несколько снижает доверие к тому, что он говорит), сообщившим помимо прочего: «В начале избирательной кампании бывший министр внутренних дел Юрий Караев и его заместители встретились с сотрудниками крупных отделений милиции. Сказано примерно так: «Ты можешь все. Не подведи меня». К тому времени, когда я это услышал, я понял немного иначе: все, но в рамках закона, где абсолютно четко прописано, в том числе и использование огнестрельного и травматического оружия. В самых крайних случаях и только на ногах, чтобы нанести наименьший вред здоровью. Вместо того чтобы целиться в голову или грудь. Даже в кошмарном сне не мог представить, что будет, как это было в августе и повторяется сейчас. Это «все» буквально «все».
Это свидетельство можно оспаривать, но видеообращение Караева — факт, как и многочисленные случаи, когда начиная с 9 августа силовики направляли на безоружных людей оружие или стреляли сразу на поражение, не делая обязательных по уставу предупредительных выстрелов в воздух. Равно как и то, что с 9 августа никто из сотрудников силовых ведомств не был привлечен к ответственности, не был уволен и даже не получил выговора за стрельбу по людям или избиение задержанных.
В Бресте и Витебске против протестующих были брошены бойцы расквартированных в этих городах воздушно-десантных бригад. Витебских десантников перебросили затем и в Гродно.
Протест как ответ на насилие
«В ответ на вопрос, почему вышли люди, называли самые разные причины: реакция власти на коронавирус, насилие, фальсификации на выборах. Причем насилие было главной причиной», — говорил Вардомацкий в комментарии «Коммерсанту», опубликовавшему 22 ноября итоги исследования.
То есть власть сама создала протест на ровном месте и своими действиями только раз за разом усиливала в обществе невозможность оставаться дома, когда бьют людей. И подпитывала его затем раз за разом, снова и снова пробивая дно, когда ОМОНовцы жестко «винтили» сначала участниц женских маршей, потом маршей пенсионеров…
16 августа в центре Минска и других крупных городов прошел первый протестный марш, а 23-го — второй, буквально затопивший и Площадь Независимости, и все окружающие улицы. Рекордной мобилизации не помешал даже вывод на улицы частей армии (уже даже не частей ССО) с оружием в руках.
Учитывая уровень мобилизации протестующих, достигавших по всей стране сотен тысяч человек, они уже 16 или 23 августа могли взять власть в стране, захватив в Минске или на местах административные здания, районные управления МВД и КГБ и т.д. Но не было даже попыток к этому.
Одновременно начались и «форматные» шествия, привлекавшие определенные группы людей — возрастные, половые и так далее.
12 августа прошел «Марш женской солидарности», оказавшийся очень ярким и многолюдным, собравшим тысячи и тысячи представительниц прекрасного пола. Далее «марши женщин» стали традиционными, проходя каждую субботу.
Уже 8 сентября силовики начали активно задерживать их участниц и тащить в автозаки. Именно в тот день были сделаны знаменитые фотографии девушек, окруженных силовиками в балаклавах и без символики (судя по оливковой форме, это ОМОН) и вставшими в сцепку.
12 сентября «винтили» представительниц слабого пола на Площади Свободы в центре Минска уже массово и жестко. Девушки и женщины вновь вставали в сцепку.
1 сентября в Минске состоялся первый «Марш молодости», собравший в свои ряды учащихся столичных вузов. Эта акция в дальнейшем повторялась, правда, без четкой периодичности и привязки к определенному дню неделю. Следующий марш студентов по Минску состоялся 24 сентября, в октябре студенты выходили на улицы 17-го и 26-го. Ответом на последнюю акцию, собравшую тысячи участников, стали многочисленные отчисления в вузах, некоторым студентам пришлось покинуть страну.
12 октября в Минске прошел первый «Марш мудрости». В дальнейшем шествие пенсионеров по понедельникам стало проходить в Минске каждую неделю.
Характерно, что уже на первой акции произошли инциденты, когда силовики применяли против пожилых женщин (прежде всего) и мужчин светошумовые гранаты, прыскали в них в упор слезоточивым газом и направляли травматические пистолеты.
Жесткие действия силовиков против пенсионеров 12 октября вызвали волну возмущения, дав тем самым новый мощный стимул к уличному протесту. Казалось бы, люди уже видели все, но не когда ОМОНовцы бьют и травят газом пожилых людей.
Несмотря на жесткий разгон первого шествия, пенсионеры продолжают выходить на акции протеста уже около двух месяцев, крайняя из них была 7 декабря.
15 октября был презентован новый формат — «Марш людей с НЕограниченными возможностями», в котором участвовали инвалиды (собралось около 50 человек). Эти шествия также старались сделать еженедельными, но крайняя из них состоялась (или, точнее, не состоялась) 19 ноября, когда акцию с участием около 10 человек сорвали силовики.
22 ноября на смену единым шествиям по центру Минска и других крупных городов пришли «Марши соседей», проходившие в спальных микрорайонах.
Сложно подсчитать участников каждой из акций, особенно когда они перешли в формат районных и дворовых, но очевидно, что общая их численность упала с августа — сентября.
Характер протестов
Добавим сюда забастовки, сотрясавшие крупные предприятия в самых разных регионах Белоруссии во второй половине августа — например, когда 17 августа приехавшему на Минский завод тракторных тягачей (МЗТТ) Лукашенко рабочие кричали «Уходи!», — и затем разгромленные администрацией и силовиками. После многочисленных увольнений и запугиваний рабочих забастовочное движение продолжается, но буквально на единичном уровне.
Речь не в том, «сдувается протест» или нет (этот вопрос стал слишком политизированным и даже превратился в интернет-мем).
Во-первых, есть определенные закономерности — как правило, самой массовой всегда является вторая крупная акция в формате митинга, потому что первая становится инфоповодом в СМИ, соцсетях и мессенджерах. Затем численность акций несколько снижается (так как многие, выйдя один-два раза, перестают ходить), но стабилизируется на определенном уровне на энное число месяцев (так как формируется «ядро протеста»).
Во-вторых, люди банально устают. Тем более маховик репрессий работает по полной, на каждом воскресном марше задерживается по несколько сотен человек, какое-то число и на прочих протестных акциях в течение каждой недели.
Общее число задержанных за время протестов МВД не называлось, известны лишь официальные данные о задержанных с 9 по 12 августа — около 7 тыс. человек.
По данным лишенного властями регистрации правозащитного центра «Весна», на вечер 6 ноября суммарное число людей, задерживавшихся с 9 августа на протестных акциях (конечно, абсолютное их большинство было отпущено к этому моменту), составило не менее 16 713 человек. С учетом задержанных на воскресном марше 7 ноября их стало уже 17 329 и т.д.
Несколько иную статистику приводит Национальная антикризисная администрация (НАА), созданная Светланой Тихановской. 14 ноября она сообщила, что располагает внутренним документом МВД (журналистам, включая «Нашу Ниву», документ в НАА предоставить пока что отказались), согласно которому с 9 августа по 3 ноября было задержано около 25,8 тыс. человек. С учетом задержанных с 3 по 8 ноября их число должно было возрасти до 27 тысяч.
Эту цифру Тихановская называет в последнее время в интервью, округляя уже до 30 тысяч, ведь задержания продолжались в течение еще месяца после 8 ноября.
Так или иначе, это рекордные по числу репрессий цифры в послевоенной Европе, сравнимые разве что с диктаторскими режимами «черных полковников в Греции».
Смогут ли эти репрессии задушить протест на корню? Вряд ли.
Как отметил в презентации упомянутого выше исследования Вардомацкий, в начале ноября 80% его респондентов, участвующих в протесте, говорили, что готовы выходить на уличные акции и через год, если это потребуется. Протест никуда не исчезнет, он может приобрести новую форму или оказаться «отложенным на время».
