Командир 1-й Украинской советской дивизии, военный комендант Киева, отбивший город у петлюровцев, является крайне неудобной фигурой для современной националистической публики. Раздражителем для нее является памятник Щорсу, открытый в Киеве 30 апреля 1954 года — что было приурочено к дате 300-летия воссоединения России и Украины. Статую полководца, установленную на киевском бульваре Шевченко, требуют снести.
Однако конная фигура революционера по праву считается одним из самых красивых и знаковых киевских монументов. Кроме того, фигура Щорса формально не подпадает под декоммунизационный закон Владимира Вятровича — поскольку красный украинский командир никак не причастен к репрессиям, арестам или расстрелам.
Сын железнодорожника из расположенного на Черниговщине города Сновска изначально даже не мечтал о военной карьере и совершенно не интересовался политикой. Он был мобилизован в армию во время Первой мировой войны в качестве фельдшера — но быстро продвинулся по службе, стал младшим офицером в своей части, завоевав признание солдат своим вниманием к подчиненным. После революции многие из них последовали за своим командиром, который сформировал партизанский отряд для борьбы с германскими интервентами.
По словам Антонова-Овсеенко, красноармейцы любили Щорса за заботливость и храбрость, уважали за толковость, ясность и находчивость. Тяжело болевший туберкулезом начдив думал о своих бойцах больше, чем о себе, — и заслужил этим их максимальную преданность, которая увеличила боеспособность его части.
Эта популярность отнюдь не основывалась на идеологических взглядах Щорса. Строго говоря, большая часть политической биографии начдива относится не к большевикам, а к партии социалистов-революционеров. В 1935 году, когда Сталин поручил Александру Довженко снять фильм о черниговском командире, его изобразили врагом эсеров. Однако он сотрудничал с ними до тех пор, пока его воевавший с германцами отряд партизанский отряд не отошел на территорию Советской России.
Только эвакуировавшись в Самару, Щорс становится советским командиром — и, несмотря на свой юный возраст, получает поручение руководить наступлением на украинскую столицу.
После занятия Киева 5 февраля 1919 года он был награждён почётным золотым оружием — причем в приказе украинского советского правительства была особо отмечена храбрость уроженца Черниговщины, который «отчаянно и лихо» руководил красноармейцами под артиллерийским и пулеметным огнем.
Это презрение к опасности, по всей видимости, и стало причиной гибели командира, которая случилась во время рядового боя 30 августа.
«Противник открыл сильный пулемётный огонь и, особенно помню, проявлял «лихость» один пулемёт у железнодорожной будки… Щорс взял бинокль и начал смотреть туда, откуда шёл пулемётный огонь. Но прошло мгновение, и бинокль из рук Щорса упал на землю, голова Щорса тоже», — писал в своих мемуарах заместитель начдива Иван Дубовой.
Альтернативная гипотеза, которую активно распространяли во времена перестройки, называла самого Дубового вероятным убийцей Щорса — однако у этой версии нет никаких фактических оснований.
Дубовой был ближайшим другом Щорса, и у него не было никаких мотивов для того, чтобы застрелить своего командира. А непосредственными свидетелями гибели начдива являлись командир Богунского полка Казимир Квятек и уполномоченный реввоенсовета 12-й армии Павел Танхиль-Танхилевич — что делает каноническую версию о гибели от шальной пули совершенно правдоподобной.
Впрочем, современная украинская историография все равно пытается придать гибели Щорса идейную подоплёку.
Так, по мнению Дмитрия Корчинского, Щорс якобы являлся тайным украинским патриотом, который был якобы ликвидирован тем же Павлом Танхиль-Танхилевичем по приказу военного комиссара Семёна Аралова.
Националистические конспирологи называют Щорса возможным соратником расстрелянного 27 июля 1919 комбрига Антона Богунского, который поднял восстание против советского правительства. Кроме того, 11 августа 1919 года при невыясненных обстоятельствах был убит один из подчиненных Щорса Тимофей Черняк, которого также подозревают в антибольшевистских настроениях.
Однако все это никак не сочетается с подчеркнуто просоветской лояльностью начдива, который демонстративно отказался поддержать вооруженный мятеж атамана Григорьева.
Щорс восхищался личностью Ленина — благодаря чему в сталинское время был придуман миф о встрече молодого украинца и вождя мирового пролетариата, который не имеет под собой никаких фактических оснований.
Кроме того, он высказывал свои взгляды в личных письмах к гражданской жене Фруме Ростовой-Щорс — заявляя себя идейным сторонником большевистского правительства. Хотя эта же переписка свидетельствует о том, что у легендарного командира сохранились симпатии к эсеровским воззрениям своей молодости — поскольку он считал главным классом крестьянство.
Итак, перестроечный миф об убийстве красного начдива основан на домыслах и допущениях, которые не имеют под собой никакой реальной фактологической основы. А образ погибшего в 1919 году Николая Щорса никак нельзя демонизировать, приписав к нему тему репрессий и голодомора.
Это понимают даже украинские политики, которые так и не решились на демонтаж конной статуи Щорса — хотя националисты попытались провести его явочным порядком, отрезав у чугунного коня ногу. Что все равно не позволит вырезать личность красного командира из истории Украины.
