Эта церемония больше любой другой воплощает смысл его понтификата на фоне растущего напряжения в международных отношениях, считает первосвященник.
«На мой взгляд, сегодня грех со всей своей разрушительной силой проявляется в войнах, в разных формах насилия и жестокости, в отказе от самых слабых. Мир должен остановить милитаристов. Ведь за их действия платят всегда последние и безоружные».
Посещение заключенных — повод для более глобальных размышлений, которыми Франциск соглашается поделиться с газетой Repubblica, о миссии, без которой церковь не может существовать: «Идти навстречу последним, отверженным, выброшенным за пределы нашего общества». Папа Бергольо говорит: «Пусть тот, кто без греха, первым бросит в меня камень. Давайте посмотрим внутрь себя и попытаемся увидеть наши грехи. Тогда наше сердце станет более человечным».
Repubblica: Как Вы переживаете этот канун Пасхи, когда в мире так накалилась обстановка?
Папа Франциск: Мне остается лишь еще усерднее молиться за этот мир, попавший в руки торговцев оружием, зарабатывающих на крови мужчин и женщин.
- Святой отец, в четверг Вам предстоит поездка в тюрьму. Зачем?
— В одном отрывке в Евангелии говорится о Страшном суде: «Я был в темнице, и вы пришли ко мне». Заповедь Иисуса относится к каждому из нас, но главным образом к епископу и главе церкви.
- Вы не раз говорили, что чувствуете себя грешником, как заключенные. Что Вы имели в виду?
— Некоторые говорят: они виновны. А я отвечаю словами Христа: пусть тот, кто без греха, первым бросит в меня камень. Давайте взглянем внутрь самих себя, попытаемся увидеть свои грехи. Тогда наше сердце станет более человечным.
- Именно в этом состоит задача священников — помогать всем?
— Как священники и епископы мы всегда должны оказывать людям помощь. Как я говорил во время визита в одну тюрьму в Чистый четверг после моего избрания: это долг, который я исполняю от всего сердца.
- Кто научил Вас делать то, что уже превратилось в традицию?
— Большим уроком для меня послужил пример Агостино Казароли (Agostino Casaroli), почившего в 1998 году, кардинала, занимавшего пост государственного секретаря Ватикана. Будучи священником, он годами читал проповеди в тюрьме для несовершеннолетних в Казаль дель Мармо. Каждую субботу вечером он исчезал: «Отдыхает», — говорили все. А он садился в автобус, взяв свою рабочую сумку, и отправлялся исповедовать детей, играть с ними. Его называли дон Агостино, и никто толком не знал, кто он такой. Когда Иоанн XXIII принял его после своего первого визита в страны Восточной Европы, где он находился с дипломатической миссией в разгар холодной войны, в конце встречи он спросил его: «Скажите, Вы до сих пор посещаете этих ребят?» «Да, Ваше святейшество». «Я прошу Вас об одном одолжении: не бросайте их». Это было послание «Доброго папы» в Казароли, оставив его, он через несколько месяцев умер.
- Одним словом, Вы считаете, что церковь прежде всего должна идти навстречу людям, выброшенным из жизни. Именно это основная Ваша миссия?
— На мой взгляд, да. Идти навстречу последним, отверженным нашим обществом, выброшенным за его рамки. Когда я стою, например, перед заключенным, я спрашиваю себя: почему он, а не я? Разве я заслуживаю больше него, который находится там, внутри? Почему он — падший, а не я? Это тайна, которая приближает меня к нему.
В своем интервью журналу La Civiltà Cattolica на вопрос, кто такой Хорхе Марио Бергольо (Jorge Mario Bergoglio), Вы ответили: «Грешник». Вы действительно так считаете?
— Разумеется, я ощущаю себя таковым. Девиз на моем гербе — фраза из проповеди Святого Беды Достопочтенного по случаю праздника святого Матфея: «Господь обратил свой взор». Miserando atque eligendo. «Он посмотрел на него с любовью и избрал». Это не просто девиз. Это моя путеводная звезда. В нем кроется тайна Бога, готового взять на себя все зло мира, только чтобы проявить свою любовь к человеку.
- В Евангелии есть множество эпизодов, где Иисус сближается с теми, кого отвергло общество.
— «Если я смогу коснуться его одежды, я исцелюсь», — с великой верой говорит кровоточивая (женщина, 12 лет страдавшая кровотечениями), она внутренне чувствует, что Иисус может ее спасти. Как гласит Евангелие, эта женщина была изгнана из общества, Иисус дарует ей здоровье и свободу от общественной и религиозной дискриминации. Этот случай наталкивает на размышления о том, что сердце Иисуса всегда с теми, кто изгнан, как, между прочим, и воспринимались и были представлены тогда женщины.
- Отчасти подобная дискриминация продолжается и теперь.
— Мы все, даже в христианских сообществах, настороженно относимся к видению женской природы, пронизанному предрассудками и подозрениями, оскорбительными для ее неприкосновенного достоинства. В этом смысле именно Евангелие воскрешает истину и подводит нас к точке зрения, свободной от предрассудков. Иисус восхитился верой этой женщины, которую все избегали, и превратил ее надежду в исцеление.
- Та женщина чувствовала свою исключенность также из-за своего греха.
— Мы все грешники, но Иисус прощает нас, потому что он милосерден. Кровоточивая боялась, она не хотела, чтобы ее видели, но Иисус, встретившись с ней взглядом, не упрекает ее, он принимает ее с милосердием и нежностью, ищет личной встречи с ней, воскрешает ее достоинство. То же самое происходит и со всеми нами, когда мы чувствуем себя отверженными за наши грехи: сегодня Господь говорит нам: «Смелее, иди сюда! Ты более не отвержен и не отвержена, я прощаю и принимаю тебя». Таково милосердие Господа. Мы должны иметь мужество и идти к нему, просить прощения за наши грехи и идти вперед. Мужественно, как это сделала та женщина.
- Часто тот, кто чувствует свою отверженность, испытывает стыд.
— Люди, чувствующие себя отверженными, например, прокаженные или бездомные, стыдятся, и, как кровоточивая женщина, действуют тайком. Иисус же поднимает нас на ноги, придает нам достоинство. Он дарует полное спасение, обращающее жизнь этой женщины в сферу божественной любви, и в то же время воскрешает и ее достоинство. Иисус указывает таким образом путь, который должна пройти церковь в разговоре с каждым человеком, потому что каждый может обрести исцеление в теле и в духе и воскресить в себе достоинство божьего чада.
- В эти самые дни люди погибают от оружия. Что Вы об этом думаете?
— Я думаю, что сегодня грех со всей своей разрушительной силой проявляется в войнах, в различных формах насилия и жестокости, в отказе от самых слабых. Ведь за эти действия страдают всегда последние и безоружные. Мне остается лишь еще усерднее молиться за этот мир, попавший в руки торговцев оружием, зарабатывающих на крови мужчин и женщин.
Как я уже говорил в послании в Международный день мира, прошлый век истощили две убийственные мировые войны, он пережил угрозу ядерной войны, великое множество других конфликтов, а сегодня мы, к сожалению, сражаемся с ужасной мировой войной по частям.
Нелегко понять, более или менее жестоким стал мир сегодня по сравнению с вчерашним днем и не делают ли нас современные средства коммуникации и мобильность, характерная для нашей эпохи, более терпимыми и привычными к насилию.
- Какова, на Ваш взгляд, цель этих постоянных войн?
— Я и сам всегда задаюсь этим вопросом. С какой целью? Разве насилие позволяет достигать целей на длительный срок? Все, что в результате получается, не является ли карательными мерами и спиралью смертельных конфликтов, приносящих выгоду лишь нескольким «милитаристам»? Я уже не раз говорил это и повторю снова: насилием не исцелить наш расколотый вдребезги мир. Если насилием отвечать на насилие, то в лучшем случае это приведет к вынужденной миграции и ужасному страданию, потому что огромные количества ресурсов используются в военных целях, а молодежь, неимущие семьи, пожилые люди, больные, огромное большинство жителей мира оказываются лишены их. В худшем случае, оно приведет к физической и духовной гибели многих, а быть может, и всех людей.
- Но, несмотря ни на что, Вы несете послание мира и надежды в тюрьму?
— Порой из-за некоторого лицемерия мы видим в заключенных лишь тех людей, которые ошиблись, чей единственный путь — это пребывание в тюрьме. Но, повторюсь еще раз, мы все можем ошибиться. Все так или иначе ошибались. Из-за лицемерия мы не видим возможности изменить жизнь: мы не верим в реабилитацию, в возвращение человека в общество. Но так мы забываем, что все мы грешники, и зачастую даже заключенные, сами того не зная. Когда человек остается заперт в собственных предрассудках или является рабом идолов ложного благополучия, когда он существует в рамках идеологических схем, доводит до абсолюта рыночные законы, сталкивающие людей друг с другом, в действительности он оказывается взаперти в тесных стенах камеры индивидуализма и самодостаточности, он лишен правды, которую генерирует свобода. Тогда нет никакого оправдания для того, кто тычет пальцем в того, кто ошибся, для сокрытия собственных противоречий.
