Эксперт также рассказал о предпосылках распада СССР и оценил результаты, которых добилась независимая Украина за 25 лет независимости.
- Вы были свидетелем событий, за которыми последовал распад Советского Союза. Как вы сейчас видите причины этого явления?
— Незадолго до августовских событий состоялся пленум ЦК КПСС, на котором политика президента СССР Михаила Горбачева была подвергнута острейшей критике. Были опубликованы тогда же практически, по-моему, в «Правде», стенограммы заседаний пленума. Он был продолжительным, насколько я помню, несколько дней. К тому времени партия была расколота. Так называемая демократическая платформа и марксистско-ленинская платформа существовали в партии. Была еще группа коммунистов, которые объявили себя «большевиками».
Судя по тому, как тогда освещались события в прессе, было понятно, что Горбачев, одновременно занимавший пост президента СССР, генеральным секретарем ЦК КПСС остался просто чудом. И вот он убывает в Форос отдыхать, и через какое-то время, примерно в середине августа, появляется небольшая заметка в «Аргументах и фактах» о том, что генеральный секретарь ЦК КПСС занедужил — насколько я помню, писали, что у него радикулит разыгрался.
Но мы тогда все умели читать между строк, и нам было понятно, что здоровье президента оставляет желать много лучшего и идет подготовка к чему-то. Но несмотря на все эти признаки события последовавшего так называемого путча случились достаточно внезапно для всех.
- Что вы испытали, когда с экранов телевизоров прозвучали заявления членов ГКЧП?
— Как я помню, все мои лично ощущения — это была надежда, что вот прекратиться эта вакханалия, тот бедлам, которые с середины 91 года полностью проявили себя. К 1990 году мы увидели уже какие события: бездарно совершенно предали своих союзников по социалистическому лагерю.
В том году пал последний коммунистический режим Чаушеску в Румынии. Пошли центростремительные движения в союзных республиках — Прибалтика и все остальные. Многие захотели «самостийности» — не республики, а правящие элиты. Людям морочили головы, рассказывали о том, как хорошо будет жить отдельно. А на самом деле получали от этого дивиденды только те, кто становился хозяевами на местах.
- Как отреагировало руководство Коммунистической партии Украины?
— Нигде — и на Украине это четко проявилось — не было реакции местных партийных органов. Реакция Кравчука была невнятной — он что-то в Москву членам ГКЧП отсылал, потом это послание отзывал и заявлял, что руководство Украины ни во что не вмешивается и наблюдает за ситуацией в столице СССР.
Не было проведено никаких организационных мероприятий, по сути дела руководство украинской компартии сказало коммунистам «сидите и не высовывайтесь» — вот они и не высовывались. Не только в Одессе, на Украине в целом.
- Почему, по вашему, попытка сторонников ГКЧП оказалась неудачной?
— Момент для подавления этого путча был выбран с точки зрения тех, кто осуществил в конечном итоге переворот и развал СССР, самый удачный. «Мертвый сезон», люди в отпусках, предприятия работают не в полную силу. Организованных выступлений кроме тех, которые были организованы так называемыми демократами, не было.
Как я помню, провал ГКЧП — мы следили за всеми этими событиями — вызвал, откровенно говоря, досаду — и у меня, и у многих других людей. Но были и те, кто возликовал.
В тот год у нас был назначен новый завкафедрой политологии в Одесском политехническом институте (ныне Одесский политехнический университет — ред.). Это был такой законченный демократ. На первом заседании перед началом занятий он сказал: «наконец-то пришла демократия». Я ему сказал: «началась она с того, что запретили коммунистическую партию»(запрет КПУ вступил в силу 30 августа 1991 года и был отменен в 1993 году — ред.). Он так смутился и сказал, что этого, наверное, делать было не надо. Позднее я ему резюмировал, что началась все-таки не демократия, а настало время негодяев.
- Как, по вашим наблюдениям, оценивали ГКЧП, его провал и распад СССР одесситы?
— Всеобщего ликования по поводу провала ГКЧП в Одессе и на Украине не было. У нас люди довольно здраво смотрели на Ельцина, понимали, что это авантюрист и негодяй, который думает тольо о собственной выгоде. И поэтому когда уже 24 августа была провозглашена независимость, многие приняли это так, что с такой Россией, ельцинской Россией, нам не по пути. Насколько я помню, настроения у нас были именно такие. Радости от того что «исполнилась вековая мечта о незалежности Украины» я совершенно четко не помню. Эйфории не было, но и понимания в общественном сознании того, что это величайшая трагедия, на тот момент тоже еще не было.
- А кто так оценивал события — ваши коллеги-преподаватели?
— В тот момент у меня был весьма широкий круг общения. Я был в отпуске, но так получилось, что меня мой коллега тогда познакомил с режиссером Кирой Муратовой и я снялся в ее фильме «Чуствительный милиционер», в эпизоде. Коллектив там был большой, люди были самые разные — и мнения у них тоже были самые разные.
Большинство сходилось на том, что Горбачев уже всех достал, что он полность ю себя скомпрометировал, а Ельцин — это не тот человек, который нам нужен. И может быть Украина самостоятельно без России на что-то способна. Там люди были самых разных специальностей, образования, возрастов. Съемки были ночные, и вечерами все собирались и вели разговоры. Слушали приемники, в том числе и зарубежные «голоса», обменивались информацией. И общее настроение я уловил именно такое, как я сказал (Кира Муратова известна в том числе и тем, что привлекает к съемкам не только профессиональных актеров, но и людей весьма далеких от кино из самых разных социальных групп — ред).
- Вы рассказывали о новом завкафедрой — демократе. Насколько я понимаю, эти новоявленные демократы были в основном выходцами из коммунистической партии СССР или комсомола?
Да, конечно.
- Можно ли сказать, что вся современная украинская элита в очень большой степени состоит из бывших функционеров украинской компартии или комсомола?
— Естественно, деятели всех без исключения украинских партий, те, которые в достаточно зрелом возрасте, практически все выходцы оттуда. Даже ультраправая «Свобода» Тягнибока.
- Как же происходило это перерождение представителей советской коммунистической элиты в то, чем они являются сейчас? Как они смогли так резко изменить свои взгляды — или там по сути не было никаких изменений?
— Дело в том, что уже в середине 80-х годов, с момента объявления перестройки, в партийных верхах происходила так называемая ротация. В ее результате старые кадры поменялись на новые, не подготовленные в достаточной мере. Что самое прискорбное, ведущие посты в идеологических учреждениях заняли те, кого можно связать с секретарем КПСС по идеологии Яковлевым — человеком, который впоследствии признавался, что целью своей ставил разрушение социалистической системы. Есть сведения, что он был агентом иностранного влияния, завербованным еще до того, как стал послом СССР в Канаде. Вот этот человек и разрушал советскую идеологию. Появилась куча всяких изданий, которые очень аккуратно проводили линию на «плюрализм мнений» (проводившаяся Горбачевым прим. ред). А в действительности навязывали антикоммунистические воззрения.
- Кто и как занимался этим на Украине?
У нас на Украине главным идеологом был Кравчук. Он начинал еще при Щербицком (Владимир Щербицкий, первый секретарь ЦК КПУ 1972—89 гг.), но в полной мере развернулся при Горбачеве, в перестроечные годы. Он также запустил механизм уничтожения коммунистических взглядов. Кроме того, партия начала заниматься тем, что ей несвойственно — в частности, хозяйственными вопросами. Во многом из-за этого возникли кризисные явления.
Действовали довольно скрытно. Для того, чтобы поднять общественное недовольство, искусственно устроили дефицит. Были колоссальные очереди за всем — при том, что на складах, как впоследствии выяснилось, гнили колоссальные запасы продовольствия. Проводилась совершенно дурацкая антиалкогольная кампания.
В 1990 году организовали целый ряд шахтерских забастовок с различными требованиями, которые шли вразрез с возможностями того времени. Организованы они были верхами тех же шахтерских предприятий.
То есть, шла кампания по дискредитации того строя, той существовавшей социалистической системы. Эти явления наблюдались во всем СССР, не только на Украине. У нас процесс «демократизации» возглавили партийные лидеры, начиная от Кравчука и дальше вниз по цепочке.
- Как дальше развивалась ситуация на Украине? Чем стали заниматься все эти бывшие комсомольские и партийные работники?
— Началось все с запрета коммунистической партии в 1991 году. Однако многие партийные работники сохранили прочные связи в бизнес-структурах. У нас в Одессе эти люди приватизировали гостиницы, автопарки и многие другие госпредоприятия. Кроме того, у самой партии была колоссальная собственность и достаточно большие средства. Так, Кравчук признавался, что «золото партии» передал раскольнику Филарету на создание так называемой украинской православной церкви киевского патриархата.
В целом очень немногие партийные руководители остались верны коммунистическим идеям. Это Владимир Матвеев в Николаеве. Только на прошлых выборах он не прошел в Верховную Раду. Очень порядочным человеком был рано ушедший из жизни Виталий Иванович Луценко. Он в 1991 году в Ровенской области раскапывал колодцы, в которые своих жертв сбрасывали «герои УПА». Его сын Юрий Витальевич (ныне генпрокурор Украины — ред.) это уже совсем другая картина.
- Как сказались все эти изменения на украинской системе власти?
— Что бы сейчас не говорили о демократии, у нас на Украине сейчас сохраняется прежняя, сформировавшаяся в СССР система бюрократического управления — но только без ее социалистического наполнения. Что такое администрация президента? Это тот же самый ЦК компартии.
В советские времена решения принимались на политбюро. У нас на Украине сейчас есть Совет национальной безопасности и обороны (СНБО), который возглавляет Александ Турчинов — это по сути то же самое политбюро. Но только если в УССР на политбюро решали задачи народа, то здесь решения принимаются в пользу тех или иных олигархических группировок или бизнес-групп.
На местах — те же самые обкомы и райкомы, сейчас они называются «державными администрациями», районными, городскими и областными. Функции те же самые. Ну и параллельно существуют представительные органы власти. Что характерно для Одессы, у нас сохранились райкомы, районные администрации, но исчезли районные советы, остался только городской. Это потому, что городская власть не хочет ни с кем делиться собственностью.
- Какими вы видите итоги этих 25 лет независимости для Украины в целом и для большинства граждан в частности?
— Для Одессы последствия развала СССР были катастрофическими. Одесса создавалась как имперский город, как морские ворота большой страны в средиземноморье. Во времена СССР в Одессе базировалась крупнейшая в мире судоходная компания — Черноморское морское пароходство (ЧМП). Сейчас все это в прошлом. Одесса раньше была важнейшим городом для Украины в области станкостроения. Теперь промышленный потенциал уничтожен, пароходство уничтожено. Объемы перевалки грузов в одесском порту резко упали. Россия свои грузы отправляет через Балтику и другие свои порты.
Потенциал Одессы на Украине не востребован. В том числе и с точки зрения научных возможностей — наш город был мощным учебно-научным центром. Одесса превращается в провинциальный губернский городок.
Соответственно это все негативно сказывается и на доходах одесситов. Как известно, заработки на производстве значительно выше, чем в торговле и сфере обслуживания. Именно промышленность создает так называемый средний класс. В этом была причина разрыва в доходах между жителями Донбасса и, к примеру, Галичины.
И это без учета нынешних кризисных явлений. Вообще я считаю, что нынешний украинский кризис является прямым следствием распада Советского Союза. С того момента Украина постепенно, но неуклонно теряла свою промышленность, транзитный потенциал — в особенности в нефтегазовой сфере.
Уже есть Северный поток, готовят строительство Северного потока-2, Южного потока, Турецкого потока. Одесский припортовый завод со своим аммиакопроводом тоже становится ненужным. Россия строит свой терминал по отгрузке аммиака на Кубани. То, во что при СССР вкладывались колоссальные средства, и что давало колоссальную прибыль государству, сейчас превращается в металлолом.
