«Тридцатьчетверка» на постаменте со звездой Героя и лаконичной надписью давно уже стала одним из символов города. Местные жители шутят, что их город — единственный в мире, где памятник Пушкину — танк. И танк этот связан с историей Днепропетровска кровными узами, хотя «на самом деле это не тот танк» и «до него там стоял другой, тоже не тот».
Ведь главное, что он напоминает о важном. О том, как отчаянно дрались за город летом 1941 года танкисты, пушкари и пехота. Как освобождали его осенью 1943 года. И как дрался за него лично Ефим Григорьевич Пушкин, кадровый офицер, вышедший из кавалеристов, и в самом начале августа принявший 8-ю танковую дивизию вместо прежней 32-й, сгоревшей в боях от западной границы.
Тогда отступающие части подошли к Днепру, и положение дел на Южном фронте в середине августа было тяжелым. Не сбавляющие темпов наступления броневые части немцев стремительно отрезали пути отхода. Перепрыгнув через реку Ингул, они блокировали 9-ю и 18-ю армии.
И у комфронта не было резервов, чтобы им помочь. Другие части были слишком ослаблены и оттого недопустимо растягивались по фронту, не будучи способными оказать серьезного сопротивления. Тогда командующий войсками Юго-Западного направления маршал Семен Буденный решил сосредоточить в районе западнее Днепропетровска две танковые дивизии, сколотить боевую группу и нанести вначале удар по противнику, действующему из района Александрии, затем перенести удар на юго-запад, на выручку двум армиям. О чем и доложил в Ставку.
Как отмечено в приказе, «генерал-лейтенанту Чибисову поручено разработать план операции, определить район выгрузки танковых дивизий и донести утру 15.8 мне. Всю подготовку операции вести в строжайшем секрете. 8-я и 12-я танковые дивизии район Днепропетровск перебрасываются желдорогой расчетом прибытия не позже утра 17 августа».
Свежая 8-я танковая, переданная Пушкину, была укомплектована почти полностью, в двух полках стояли на вооружении тяжелые КВ-1 и Т-34. Именно они и сыграли решающую роль 19 августа, когда толковый комдив решил наказать немцев, уже зная их слабую сторону, и для начала показал «отступление» в сторону Сухачевки, теперь входящей в городскую черту.
Дорога, по которой показательно пробежали советские танки, стала центром огневого мешка, организованного Пушкиным всего за ночь. Позиции 15-го и 16-го танковых полков располагались у совхоза «Долинский», фронтом на северо-запад, как бы замыкая конструкцию. Почти на километр вперед, к противнику, встал 8 артполк, чтобы простреливать дорогу, идущую прямо в город через небольшой мост. Мотострелковый полк полковника Абрамова встал с другой стороны, между танками и пушками, фронтом на запад, оседлав железную дорогу.
Таким образом, дивизия встала в «подкову», обеспечив перекрестный огонь и заранее рассчитав координаты для стрельбы.
Отправленными в разведку пограничниками был захвачен контрольный пленный из состава 93-го моторизованного полка 13-й танковой дивизии немцев, который назвал время атаки и номера частей. Наступавшей дивизией командовал генерал-майор Вальтер Дюверт, и его танкисты практически с самого начала вторжения вели тяжелые бои, имели большой опыт и готовились прорывать привычную оборону «поперек». Для этого с раннего утра по предполагаемым позициям советских войск отбомбилась авиация.
Около 8 утра 19 августа 1941 года на подходе к совхозу показались шедшие колонной танки, быстро развернувшиеся в боевое построение.
Впереди шли более мощные Т-IV, за ними и на флангах — Т-III и Т-II, далее пехота на бронетранспортерах и артиллерия. Построение «углом вперед» однозначно обеспечивало успех прорыва. Только на этот раз рвать было некого, а когда немцев втянули в мешок, в борта им начали лупить бронебойные снаряды.
Цифры о количестве уничтоженных танков в разных источниках сильно разнятся, но однозначно известно, что для Красной армии этот бой был однозначным и значительным успехом: оставив горящие и подбитые машины, противник отступил, чтобы перегруппироваться и атаковать снова.
«Как упорно и ожесточенно русские сражались за каждую пядь земли, ослепительно высветило 19 августа. Повсюду усилилось сопротивление, появились новые танковые соединения, а на внутренних флангах 60 моторизованной и 13 танковой дивизий русским удалось ещё раз связать их боями на правом берегу Суры и даже достичь прорыва», — сообщает об этом эпизоде командир 3-го моторизованного корпуса Эберхард фон Макензен.
21-24 августа 13-я танковая дивизия вместе с 9-й и 14-й, дивизией СС «Викинг» и 60-й моторизованной дивизией начала новые атаки на Днепропетровск.
О степени упорства обороняющихся косвенно говорит наградной лист на рядового того самого 8-го артполка Николая Идолова:
«22.8.1941 г. под д. НИКОЛАЕВКА при нападении танков под огнем дальне-бойной артиллерии и противотанковых пушек противника не колеблясь оставался у орудия и метким огнем уничтожил до пяти немецких танков Вражеский снаряд оборвал его жизнь. Тов. Идолов погиб на боевом посту как достойный патриот своей Родины. Командование полка представляет тов. Идолова к правительственной награде орденом Ленина».
Орден Ленина рядовому в августе 1941 года — в полной мере отображает градус накала. А комдив Пушкин за эти бои был представлен к званию Героя Советского Союза, тоже весьма нечастое явление для того тяжкого лета.
О первом бое 19 августа на всю страну рассказало Совинформбюро, а после второго оно с гордостью сообщало, говорилось о том, что немцы потеряли «99 танков, 100 автомашин, 60 противотанковых орудий, 10 бронемашин, 50 мотоциклов, десятки пулеметов и минометов», а также артбатарею и штабной автобус с документами.
Правда это или нет — для той ситуации не столь важно, ведь с помощью таких, как полковник Пушкин, в людях поддерживалась воля к борьбе, им показывали, что немцев можно бить. И их били, уже тогда закладывая будущие победы и блестящие военные операции.
Ефим Пушкин, ставший генерал-лейтенантом, прошел с боями до Сталинграда, а потом обратно, участвовав в освобождении Левобережной Украины и, в частности, Днепропетровской и Запорожской операциях. Он вернулся туда, где ему суждено было лечь в землю: после смертельного ранения тело героя решили похоронить в городе, который навсегда стал для него родным.
Здесь же прожили жизнь жена и сын Пушкина.
Клавдия Ивановна до конца жизни собирала вещи, связанные с супругом, а в 1984 году они были переданы в Днепропетровский исторический музей. Танк на центральном перекрестке через дорогу от места, где похоронен герой, — это очевидный знак благодарности ему. А для всех — напоминание о человеке и его делах, о времени и великих событиях, давших сегодняшнему мегаполису будущее. Напоминание, которое всегда перед глазами — не каждый же день люди ходят на кладбище.
Но поскольку в Украине сложился особенный вид патриотизма, оскверняющий само имя страны и ее жителей, в 2014 году постамент памятника был изрисован всякой гадостью. А Мемориал Славы, тоже один из символов города, был «декоммунизирован» — хотя даже омерзительный закон предполагает, что памятники и памятные знаки, «связанные с сопротивлением и изгнанием нацистских оккупантов из Украины» могут содержать соответствующую символику.
На этом фоне не выглядят убедительно утешающие слова заместителя мэра города, который унизили, «декоммунизировав» половину его названия.
Хотелось бы ошибаться, но скорее их можно расценить как трусливо оформленный под «нужды горожан» предлог проявить свою лояльность неонацизму, негласно повелевающему страной. Такая же угодливость предателя, которая в Киеве убрала с подольской набережной памятник морякам-днепровцам, уничтожила золотые звезды города-героя на въездах, позволила назвать улицы именами мерзавцев, имеющих отношение к сложной истории Украины, но никогда не имевших отношения к ней самой.
Если вы спросите, что сделал для нас полковник Пушкин, — ответ очевиден. Но такого ответа нет для почти всех новых «героев», пантеон которых старательно выстраивают галицкие идеологи при участии добровольных помощников, наивно думающих, что эта власть и ее идеи вечны, а за собачью верность их наградят сахарной косточкой.
Чтобы казаться убедительнее, они убирают память о тех, на чьем фоне деяния «борцов за Украину» выглядят ничтожно. Так их удобнее раздувать в подвиг. Только вся наша сложная история показывает, что в итоге пузыри всегда звонко лопаются с брызгами. А настоящее продолжает держать на себе государство даже тогда, когда оно уже перестало быть нужным и самому себе.
