https://ukraina.ru/20240425/1054690737.html
Украинские фейки и репрессии за них. Как оградить российское общество от одного и не ошибиться со вторым
Украинские фейки и репрессии за них. Как оградить российское общество от одного и не ошибиться со вторым - 25.04.2024 Украина.ру
Украинские фейки и репрессии за них. Как оградить российское общество от одного и не ошибиться со вторым
На XIII Форуме безопасного интернета в Москве обсудили угрозы в сетевом пространстве и правоприменение законов о фейках и дискредитации ВС РФ
2024-04-25T06:55
2024-04-25T06:55
2024-04-25T08:39
россия
украина
игорь ашманов
андрей цыганов
павел волков
роскомнадзор
общественная палата
фейк
вс рф
дискредитация вс рф
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/04/18/1054690431_0:0:960:540_1920x0_80_0_0_f9160a9131d8df14456d97ab180d7c69.jpg
В Москве прошел XIII Форум безопасного интернета, организованный Лигой безопасного интернета и Национальным центром помощи пропавшим и пострадавшим детям.Среди участников: член Общественной палаты Российской Федерации, глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина; председатель Попечительского совета Национального мониторингового центра помощи пропавшим и пострадавшим детям Елена Мильская; председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас; член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Игорь Ашманов; член Общественной палаты, писатель, журналист Армен Гаспарян; блогер Станислав Васильев (Стас "Ай, Как Просто!"), а также сотрудники Роскомнадзора, МВД РФ, МЧС РФ, представители науки и бизнеса, юристы, журналисты и блогеры.Пленарное заседание, стратегические сессии, дискуссионные панели, круглые столы и практические семинары были посвящены мерам противодействия деструктивному контенту, правовому регулированию интернета, развитию и поддержке ИТ-отрасли в России, влиянию и ответственности лидеров мнений."Наша общая задача — защитить семьи с детьми от опасной информации и поставить заслон агрессии и жестокости на просторах интернета", — обозначила основную задачу мероприятия Глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина."Российское законодательство сегодня не дает нам всем должной защиты, — констатировала председатель попечительского совета Национального центра помощи детям Елена Мильская, говоря от том, что западные соцмедиа не торопятся соблюдать российские законы. — Нам всем пора подумать, как его совершенствовать".Член СПЧ, специалист в сфере ИИ Игорь Ашманов поднял нетривиальный вопрос о защите персональных данных (ПД). По его словам, ПД — это стартовый капитал мошенника или вербовщика:"У нас совершается от 10 до 15 млн звонков в день. Это до 20% телефонного трафика страны. Мошенник в первую очередь начинается использовать ПД гражданина, он знает, у кого какой кредит просрочен и т. д. Значит, уже произошла колоссальная утечка ПД".Ашманов утверждает, что, по данным Роскомнадзора, только в январе утекло 510 млн строчек ПД, а ассоциация Больших данных предлагает в 10 раз снизить штрафы за утечки. Эксперт же убежден, что за утечки нужна уголовная ответственность."Потому что штрафы сегодня — это маленькие деньги для компаний. Большинство утечек — не от внешних хакеров, а от внутренних сотрудников. И самое главное — административное дело о штрафах не позволяет вести оперативно-разыскную деятельность. Фактически операторы больших данных декларируют, что им надо только понижать штрафы, защищать наши ПД они не в состоянии", — говорит Ашманов.Таким образом, оказывается, что борьбу за безопасный интернет сегодня приходится вести не столько с представителями Запада, сколько с местным крупным медийным бизнесом.С практической точки зрения, пожалуй, самой важной была секция "Ответственность за фейки и дискредитацию Вооруженных сил России в социальных сетях".Директор по развитию СМИ2, создатель сайта roem.ru, член правления РОЦИТ Юрий Синодов объяснил, что в начале СВО было не просто даже людям с хорошим образованием, людям, понимающим международную политику. Они не принимали произошедшего, потому что хотели быть гуманистами. Состояние многих редакций было близко к шоковому. Были многочисленные фиги в кармане. Например, термин "специальная военная операция" писали в кавычках."Но произошло то, что произошло, военное решение приняли и это та реальность, с которой мы вынуждены считаться", — говорит Синодов.По его мнению, на психологической неготовности людей к войне играла западная пропаганда, но со временем все изменилось. Помогло как объяснение важности СВО, так и законы, наказывающие за фейки об армии. При этом за все время СВО реально под стражей по соответствующим статьям УК оказалось менее 50 человек, хотя штрафов было несколько тысяч."Сейчас, — считает Синодов, — происходит постоянное снижение количества привлечений по статьям о дискредитации и фейках, потому что часть населения поняла (может, не приняла, но поняла) правила игры, а часть осознала, что то, что происходит, происходит не зря".Обозреватель Украина.ру, правозащитник, экс-украинский политзаключенный Павел Волков привел статистику, доказывающую, что представление некоторых медийных деятелей о том, что по репрессивности Россия ничем не отличается от Украины, не имеют отношения к реальности.За два года СВО за распространение фейков и дискредитацию в РФ открыто 237 уголовных дела, передано в суд чуть больше 130 дел, и только 42 человека получили реальные сроки. Это на 140-миллионную страну.В то же время по сопоставимой по смыслу ст. 436-2 УК Украины (оправдание агрессии РФ) за два года СВО (по данным украинской Генпрокуратуры) заведено более 2600 дел и передано в суд более 1100 дел. Это на условно 25-миллионную страну."В то же время и Россия не может избежать проблемных процессов, связанных с эмоциональным возбуждением во время военных действий, — сказал Волков. — Журналисты должны отвечать за свои слова, причем в обе стороны: не только чтобы не попасть под закон о фейках, но и чтобы не разжигать ненависть против жителей Украины, которых, как сказал президент, Россия идет освобождать от нацистского режима".Следить за словами, считает Волков, это не цензура и не самоцензура, а обычный и необходимый стандарт профессиональной деятельности и чувство гражданской ответственности. Но в такой непростой ситуации максимально ответственными должны быть и правоохранительные органы с судами — соизмерять наказание уровню проступков."Даже в патриотическом сообществе, — говорит Волков, — есть негодование по поводу некоторых приговоров, потому что не может неудачный заголовок к ролику или надпись, которую можно определенным образом трактовать, вести к реальному тюремного сроку, как за насильственное преступление".По словам Волкова, сейчас для всех наступило время максимального напряжения ресурсов и максимальной гражданской ответственности, когда нужно пройти по лезвию бритвы и не позволить врагу раскачать наше общество, и одновременно самим не превратиться во все то, что мы осуждаем во внутренней политике врага."Это не менее важная и сложная задача, чем, может быть, даже победа на фронте. Это вопрос нашей морально-нравственной победы над врагом".Волков считает, что в России не должна развернуться такая же травля инакомыслящих, какая развернулась на Украине."Поэтому мы обязаны следить за каждым своим словом, как в журналистских статьях и блогах, так в обвинительных актах, так и в приговорах, — говорит он. — И бить себя по рукам, когда хочется заниматься охотой на ведьм и доносительством, даже если иногда кажется, что это справедливо. Потому что, как показывает практика, это только так кажется".Руководитель экспертного совета Общественного уполномоченного по защите семьи, главный редактор РИА "Катюша" Андрей Цыганов тоже хотел бы, чтобы законодатели, принимая нормативные акты по вопросу фейков и дискредитации, руководствовались воспитательными соображениями.Цыганов убежден, что важна мотивация, которая толкает людей на распространение подобной информации. В соответствующей статье УК законодатель учел этот момент, речь идет только об умышленном распространении, поэтому озвученные цифры по заведенным делам и приговорам вызывают сдержанный оптимизм, они не очень большие."Очень опасна, — тем не менее уверен журналист, — формализация процесса. Как с обязательством СМИ указывать, что то или иное лицо внесено в реестр иноагентов. Многие сталкивались с тем, что, если случайно забудешь кого-то упомянуть (а всех знать невозможно), тут же прилетает письмо счастья, и очень сложно суду что-то доказать, поскольку состав формальный".Еще один минус, по мнению Цыганова, заключается в том, что не только журналисты, но военные, медики и т. д. боятся говорить о реально существующих проблемах, об ошибках начальников и чиновников, о том, чего не хватает на фронте, опасаясь попасть под действие статьи."Поэтому хотелось бы, чтобы и государство больше доверяло обществу", — говорит он.Доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права МГЮА им. О. Е. Кутафина, Константин Ображиев подробно объяснил механизмы действия законов о фейках и дискредитации. Карается публичное распространение заведомо ложной информации, т. е. с прямым умыслом."Если человек распространяет ложную информацию, которая, по его мнению, является достоверной, то уголовная ответственность не наступает", — говорит Ображиев.Кроме того, для наступления ответственности, фейковая информация должна быть опубликована под видом достоверной."Если я называю цифры о потерях как мое личное мнение, за это не будет ответственности. А вот если я буду ссылаться при этом на компетентные источники, что мне лично глава Генштаба об этом сообщил, то уголовная ответственность будет, поскольку я пытаюсь придать ложной информации вид достоверной", — уточняет профессор.Обязательное требование — публичность, в приватном разговоре можно говорить что угодно. Часть же 3-я статьи на практике не применяется, т. к. там речь идет о тяжких последствиях, а доказать причинную связь между распространением информации и последствиями почти невозможно.Критерием ложной информации является несоответствие официальной позиции, выраженной соответствующим органом федеральной власти, если таковая сформулирована. Чаще всего это информация о целях и задачах СВО (если говорят, что цель — не демилитаризация и денацификация, а исключительно захват территории Украины), использование запрещенных средств и методов ведения военных действий (например, обвинение российских военных в трагедии в Буче или намеренных неизбирательных обстрелах мирных районов), потери ВС РФ.Что касается дискредитации, то чаще всего в практике речь идет о размещении информации, где ВС РФ представлены как "фашисты", "убийцы" и т. п., война называется "агрессивной"."Нашел дело, — рассказывает Ображиев, — где как преступление квалифицировано проставление отметки "класс", "удивление" и "грусть" на публикации других пользователей в "Одноклассниках". Там такой алгоритм, что, если ты даже поставил "дизлайк", пост выскакивает у тебя на странице, и тем самым получается распространение. Но это все практика в отношении лиц, которые уже до этого привлекались к административной ответственности. Они уже были предупреждены".В большинстве случаев, по мнению профессора, речь идет не о целенаправленной вредоносной деятельности, а о банальной глупости, поэтому правоохранительные органы подходят к вопросу взвешенно и чаще всего реагируют лишь на самые вопиющие случаи, что, безусловно, правильно. Хотя иногда практика применения все-таки удивляет и даже пугает."Уголовные репрессии — это не лучший способ урегулирования конфликтов в обществе", — резюмирует свою речь Ображиев.Член Общественной палаты РФ Владимир Лифантьев рассказал о том, что в массовом сознании не существует различия между российскими и западными соцсетями и мессенджерами: "Для людей это все просто что-то из телефона, что можно включить и оно работает". Соответственно, люди в массе своей не понимают, что западные платформы не соблюдают Российское законодательство, но даже в российских соцсетях, если входить в них через ВПН, можно попасть на сбор донатов в пользу запрещенных экстремистских организаций.Внешнее влияние направлено на эмоциональную дестабилизацию, бьют по самым психически нестабильным гражданам. Но законодательный запрет всегда может быть использован для личных и бизнес-разборок, поэтому Лифантьев убежден, что IT-сфера должна перестроиться так, чтобы ограждать эмоционального и не слишком критически-подкованного читателя от деструктивного контента."Когда какая-нибудь бабушка в "Одноклассниках" просто потому, что она переживает, посмотрев на страшные картинки, которые с большой долей вероятности фейковые, из-за эмоции поставит лайк, а это ст. 20.3.3, второй раз поставит лайк — у нее уголовка. Как это может быть? Это же наши граждане и мы должны все делать для их защиты, а не для репрессий над ними".
https://ukraina.ru/20240216/1053337167.html
https://ukraina.ru/20210318/1030875390.html
https://ukraina.ru/20240326/1054132635.html
россия
украина
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
россия, украина, игорь ашманов, андрей цыганов, павел волков, роскомнадзор, общественная палата, фейк, вс рф, дискредитация вс рф, репрессии, свобода слова, эксклюзив
В Москве прошел XIII Форум безопасного интернета, организованный Лигой безопасного интернета и Национальным центром помощи пропавшим и пострадавшим детям.
Среди участников: член Общественной палаты Российской Федерации, глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина; председатель Попечительского совета Национального мониторингового центра помощи пропавшим и пострадавшим детям Елена Мильская; председатель Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас; член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Игорь Ашманов; член Общественной палаты, писатель, журналист Армен Гаспарян; блогер Станислав Васильев (Стас "Ай, Как Просто!"), а также сотрудники Роскомнадзора, МВД РФ, МЧС РФ, представители науки и бизнеса, юристы, журналисты и блогеры.
Пленарное заседание, стратегические сессии, дискуссионные панели, круглые столы и практические семинары были посвящены мерам противодействия деструктивному контенту, правовому регулированию интернета, развитию и поддержке ИТ-отрасли в России, влиянию и ответственности лидеров мнений.
"Наша общая задача — защитить семьи с детьми от опасной информации и поставить заслон агрессии и жестокости на просторах интернета", — обозначила основную задачу мероприятия Глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина.
"Российское законодательство сегодня не дает нам всем должной защиты, — констатировала председатель попечительского совета Национального центра помощи детям Елена Мильская, говоря от том, что западные соцмедиа не торопятся соблюдать российские законы. — Нам всем пора подумать, как его совершенствовать".
Член СПЧ, специалист в сфере ИИ Игорь Ашманов поднял нетривиальный вопрос о защите персональных данных (ПД). По его словам, ПД — это стартовый капитал мошенника или вербовщика:
"У нас совершается от 10 до 15 млн звонков в день. Это до 20% телефонного трафика страны. Мошенник в первую очередь начинается использовать ПД гражданина, он знает, у кого какой кредит просрочен и т. д. Значит, уже произошла колоссальная утечка ПД".
Ашманов утверждает, что, по данным Роскомнадзора, только в январе утекло 510 млн строчек ПД, а ассоциация Больших данных предлагает в 10 раз снизить штрафы за утечки. Эксперт же убежден, что за утечки нужна уголовная ответственность.
"Потому что штрафы сегодня — это маленькие деньги для компаний. Большинство утечек — не от внешних хакеров, а от внутренних сотрудников. И самое главное — административное дело о штрафах не позволяет вести оперативно-разыскную деятельность. Фактически операторы больших данных декларируют, что им надо только понижать штрафы, защищать наши ПД они не в состоянии", — говорит Ашманов.
Таким образом, оказывается, что борьбу за безопасный интернет сегодня приходится вести не столько с представителями Запада, сколько с местным крупным медийным бизнесом.
С практической точки зрения, пожалуй, самой важной была секция "Ответственность за фейки и дискредитацию Вооруженных сил России в социальных сетях".
Директор по развитию СМИ2, создатель сайта roem.ru, член правления РОЦИТ Юрий Синодов объяснил, что в начале СВО было не просто даже людям с хорошим образованием, людям, понимающим международную политику. Они не принимали произошедшего, потому что хотели быть гуманистами. Состояние многих редакций было близко к шоковому. Были многочисленные фиги в кармане. Например, термин "специальная военная операция" писали в кавычках.
"Но произошло то, что произошло, военное решение приняли и это та реальность, с которой мы вынуждены считаться", — говорит Синодов.
По его мнению, на психологической неготовности людей к войне играла западная пропаганда, но со временем все изменилось. Помогло как объяснение важности СВО, так и законы, наказывающие за фейки об армии. При этом за все время СВО реально под стражей по соответствующим статьям УК оказалось менее 50 человек, хотя штрафов было несколько тысяч.
"Сейчас, — считает Синодов, — происходит постоянное снижение количества привлечений по статьям о дискредитации и фейках, потому что часть населения поняла (может, не приняла, но поняла) правила игры, а часть осознала, что то, что происходит, происходит не зря".
Обозреватель Украина.ру, правозащитник, экс-украинский политзаключенный Павел Волков привел статистику, доказывающую, что представление некоторых медийных деятелей о том, что по репрессивности Россия ничем не отличается от Украины, не имеют отношения к реальности.
За два года СВО за распространение фейков и дискредитацию в РФ открыто 237 уголовных дела, передано в суд чуть больше 130 дел, и только 42 человека получили реальные сроки. Это на 140-миллионную страну.
В то же время по сопоставимой по смыслу ст. 436-2 УК Украины (оправдание агрессии РФ) за два года СВО (по данным украинской Генпрокуратуры) заведено более 2600 дел и передано в суд более 1100 дел. Это на условно 25-миллионную страну.
"В то же время и Россия не может избежать проблемных процессов, связанных с эмоциональным возбуждением во время военных действий, — сказал Волков. — Журналисты должны отвечать за свои слова, причем в обе стороны: не только чтобы не попасть под закон о фейках, но и чтобы не разжигать ненависть против жителей Украины, которых, как сказал президент, Россия идет освобождать от нацистского режима".
Следить за словами, считает Волков, это не цензура и не самоцензура, а обычный и необходимый стандарт профессиональной деятельности и чувство гражданской ответственности. Но в такой непростой ситуации максимально ответственными должны быть и правоохранительные органы с судами — соизмерять наказание уровню проступков.
"Даже в патриотическом сообществе, — говорит Волков, — есть негодование по поводу некоторых приговоров, потому что не может неудачный заголовок к ролику или надпись, которую можно определенным образом трактовать, вести к реальному тюремного сроку, как за насильственное преступление".
По словам Волкова, сейчас для всех наступило время максимального напряжения ресурсов и максимальной гражданской ответственности, когда нужно пройти по лезвию бритвы и не позволить врагу раскачать наше общество, и одновременно самим не превратиться во все то, что мы осуждаем во внутренней политике врага.
"Это не менее важная и сложная задача, чем, может быть, даже победа на фронте. Это вопрос нашей морально-нравственной победы над врагом".
Волков считает, что в России не должна развернуться такая же травля инакомыслящих, какая развернулась на Украине.
"Поэтому мы обязаны следить за каждым своим словом, как в журналистских статьях и блогах, так в обвинительных актах, так и в приговорах, — говорит он. — И бить себя по рукам, когда хочется заниматься охотой на ведьм и доносительством, даже если иногда кажется, что это справедливо. Потому что, как показывает практика, это только так кажется".
Руководитель экспертного совета Общественного уполномоченного по защите семьи, главный редактор РИА "Катюша" Андрей Цыганов тоже хотел бы, чтобы законодатели, принимая нормативные акты по вопросу фейков и дискредитации, руководствовались воспитательными соображениями.
Цыганов убежден, что важна мотивация, которая толкает людей на распространение подобной информации. В соответствующей статье УК законодатель учел этот момент, речь идет только об умышленном распространении, поэтому озвученные цифры по заведенным делам и приговорам вызывают сдержанный оптимизм, они не очень большие.
"Очень опасна, — тем не менее уверен журналист, — формализация процесса. Как с обязательством СМИ указывать, что то или иное лицо внесено в реестр иноагентов. Многие сталкивались с тем, что, если случайно забудешь кого-то упомянуть (а всех знать невозможно), тут же прилетает письмо счастья, и очень сложно суду что-то доказать, поскольку состав формальный".
Еще один минус, по мнению Цыганова, заключается в том, что не только журналисты, но военные, медики и т. д. боятся говорить о реально существующих проблемах, об ошибках начальников и чиновников, о том, чего не хватает на фронте, опасаясь попасть под действие статьи.
"Поэтому хотелось бы, чтобы и государство больше доверяло обществу", — говорит он.
Доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права МГЮА им. О. Е. Кутафина, Константин Ображиев подробно объяснил механизмы действия законов о фейках и дискредитации. Карается публичное распространение заведомо ложной информации, т. е. с прямым умыслом.
"Если человек распространяет ложную информацию, которая, по его мнению, является достоверной, то уголовная ответственность не наступает", — говорит Ображиев.
Кроме того, для наступления ответственности, фейковая информация должна быть опубликована под видом достоверной.
"Если я называю цифры о потерях как мое личное мнение, за это не будет ответственности. А вот если я буду ссылаться при этом на компетентные источники, что мне лично глава Генштаба об этом сообщил, то уголовная ответственность будет, поскольку я пытаюсь придать ложной информации вид достоверной", — уточняет профессор.
Обязательное требование — публичность, в приватном разговоре можно говорить что угодно. Часть же 3-я статьи на практике не применяется, т. к. там речь идет о тяжких последствиях, а доказать причинную связь между распространением информации и последствиями почти невозможно.
Критерием ложной информации является несоответствие официальной позиции, выраженной соответствующим органом федеральной власти, если таковая сформулирована. Чаще всего это информация о целях и задачах СВО (если говорят, что цель — не демилитаризация и денацификация, а исключительно захват территории Украины), использование запрещенных средств и методов ведения военных действий (например, обвинение российских военных в трагедии в Буче или намеренных неизбирательных обстрелах мирных районов), потери ВС РФ.
Что касается дискредитации, то чаще всего в практике речь идет о размещении информации, где ВС РФ представлены как "фашисты", "убийцы" и т. п., война называется "агрессивной".
"Нашел дело, — рассказывает Ображиев, — где как преступление квалифицировано проставление отметки "класс", "удивление" и "грусть" на публикации других пользователей в "Одноклассниках". Там такой алгоритм, что, если ты даже поставил "дизлайк", пост выскакивает у тебя на странице, и тем самым получается распространение. Но это все практика в отношении лиц, которые уже до этого привлекались к административной ответственности. Они уже были предупреждены".
В большинстве случаев, по мнению профессора, речь идет не о целенаправленной вредоносной деятельности, а о банальной глупости, поэтому правоохранительные органы подходят к вопросу взвешенно и чаще всего реагируют лишь на самые вопиющие случаи, что, безусловно, правильно. Хотя иногда практика применения все-таки удивляет и даже пугает.
"Уголовные репрессии — это не лучший способ урегулирования конфликтов в обществе", — резюмирует свою речь Ображиев.
Член Общественной палаты РФ Владимир Лифантьев рассказал о том, что в массовом сознании не существует различия между российскими и западными соцсетями и мессенджерами: "Для людей это все просто что-то из телефона, что можно включить и оно работает". Соответственно, люди в массе своей не понимают, что западные платформы не соблюдают Российское законодательство, но даже в российских соцсетях, если входить в них через ВПН, можно попасть на сбор донатов в пользу запрещенных экстремистских организаций.
Внешнее влияние направлено на эмоциональную дестабилизацию, бьют по самым психически нестабильным гражданам. Но законодательный запрет всегда может быть использован для личных и бизнес-разборок, поэтому Лифантьев убежден, что IT-сфера должна перестроиться так, чтобы ограждать эмоционального и не слишком критически-подкованного читателя от деструктивного контента.
"Когда какая-нибудь бабушка в "Одноклассниках" просто потому, что она переживает, посмотрев на страшные картинки, которые с большой долей вероятности фейковые, из-за эмоции поставит лайк, а это ст. 20.3.3, второй раз поставит лайк — у нее уголовка. Как это может быть? Это же наши граждане и мы должны все делать для их защиты, а не для репрессий над ними".
