Оборона Одессы началась 4 августа, когда 4-я румынская армия атаковала наши позиции на дальних подступах к городу. Приморская группа войск Южного фронта (далее — ЮФ) сражалась довольно успешно, но подвели соседи справа — Юго-Западный фронт. Его 6-я и 12-я армии сгинули в «Уманском котле», в плен попали оба командарма. Между фронтами зияла дыра, которую пока удавалось прикрывать только благодаря тому, что здесь протекал Днепр — самая крупная река Украины, русло которой в этих местах достигало километровой ширины.
В связи со сложившейся обстановкой Приморскую группу войск уже 19 июля преобразовали в Приморскую армию (далее — ПА). 19 августа, когда части ЮФ отступили на восток за Днепр, сообщение оборонявших Одессу войск сохранилось только морским путём. Был создан Одесский оборонительный район (ООР), Приморская армия приобрела статус отдельной.
Немцы стремились выполнить на Украине основную задачу плана «Барбаросса» — разгромить войска Красной Армии. Захват городов их пока интересовал в меньшей степени, а потому штурм Южной Пальмиры они доверили своим румынским союзникам.
Несмотря на то, что южные степи представляют собой идеальное место для нанесения танковых ударов, все сражавшиеся на Украине советские мехкорпуса действовали значительно севернее. У защитников Одессы танков в первое время не было.
Несколько машин, и то с лёгким бронированием, поступило на краностроительный завод «Январского восстания». Большая часть оборудования и специалистов предприятия уехали на восток. Но те люди, которые остались, занялись в одном из опустевших цехов ремонтом боевой техники — танкеток Т-27, и танков Т-26, БТ-5 и БТ-7. На танки БТ-5 здесь наваривали дополнительную броню, вместо родных двигателей М-5-400 — авиационные бензиновые М-17. Отремонтированные машины направлялись защитникам города, но число их было невелико.
Дефицит бронетехники сначала решили восполнить строительством бронепоездов. Вскоре вслед за первым на «Январке» приступили к сооружению следующих, но и этого было мало.
Тогда инициативная группа, состоявшая из главного инженера завода П.К. Романова, военного инженера И.А. Обедникова и инженер по артиллерийским приборам из штаба военно-морской базы капитан У.Г. Когана подготовили техническое обоснование изготовления эрзац-танков.
В качестве колёсной базы для их производства они предложили использовать самый массовый довоенный трактор — СХТЗ-НАТИ. До 1941 года его производили Сталинградский и Харьковский тракторные заводы. Эти гусеничные машины оснащались керосиновыми карбюраторными четырехцилиндровыми двигателями мощностью 52 лошадиные силы. Завод брал на себя обязательство первые три машины изготовить в течение 10 дней.
Командование Отдельной Приморской армии и руководство города первоначально отнеслось к предложению «январцев» недоверчиво. Но всё же три трактора-тягача для проведения производственного опыта им выделили. Капитан Коган получил предписание, адресованное всем одесским организациям и учреждениям, согласно которому их обязывали оказывать ему в изыскании всех необходимых материалов активное содействие.
Листы 8-10 миллиметровой корабельной стали взяли из складских запасов Одесского судоремонтного завода им. Андре Марти. Броню для будущих танков изготавливали на заводе сельскохозяйственных машин им. Октябрьской Революции. Её делали комбинированной: между металлическими листами размещался или 10-мм слой резины, или 20-мм дерева. Благодаря этому устойчивость получившегося бронирования вырастала в разы. От осколков и пуль она защищала надёжно, о снарядоустойчивости без испытания в бою говорить было рано.
Изготовлением погонов башен занялись трамвайные мастерские — там сохранился хороший карусельный станок, который для этих целей и задействовали. Башни взяли со старых разбитых танков Т-26. Две машины вооружили танковыми пулемётами системы Дегтярёва ДТ-29, на третьем стояла «родная» 37-миллиметровая пушка. На военно-морской базе, по словам её представителя, лежали «горы» 37-мм снарядов, которые некуда было девать, поэтому такое танковое вооружение было весьма кстати.
Заводчане своё обязательство полностью выполнили, вложились в 10-дневный срок. Прямо с завода три бронетрактора, которые официально назвали «Январцами», и два восстановленных танка отправились в Южный сектор обороны, где наши позиции удерживала легендарная 25-я Чапаевская дивизия генерал-майора Ивана Петрова.
Экипажи формировались из знакомых с подобной техникой красноармейцев, рабочих завода Январского восстания и моряков-черноморцев. Образовавшийся танковый взвод возглавил опытный танковый командир старший лейтенант Николай Юдин.
Результаты превзошли все ожидания.
Румыны как раз потеснили наши войска, и Юдину приказали выбить врага и восстановить линию фронта. Враг не ожидал встретить здесь советские танки. Зная об этом, танкисты решили использовать фактор внезапности — пошли в атаку ночью, без предварительной артподготовки с включенными фарами под вой сирен воздушной тревоги. Свою немалую долю в звуковую какофонию вносили лязг гусениц и оглушительный шум работы керосиновых двигателей.
Румыны не выдержали этой психической атаки и побежали. Танкисты Юдина расстреливали их в упор, подминали под гусеницы. Они раздавили две вражеские противотанковые пушки, вместе со стрелками-«чапаевцами» перебили и ранили до 250 вражеских солдат, которые остались лежать на поле боя. Было захвачено много трофеев.
Заметив оставшуюся в окопах группу румын Юдин выскочил из танка и забросал её гранатами, оставшихся в живых вражеских солдат обезоружил, заставил погрузить на танки их пулемёты и залезть самим, после чего доставил пленных в тыл. Всего за две атаки старший лейтенант доставил 9 пленных, 6 станковых и 6 ручных пулемётов, одну миномётную батарею.
Опережая поступление в штаб армии боевого донесения об атаке, генерал Петров обратился туда напрямую, попросив оставить танки в распоряжении его дивизии.
Однако они требовались в городе — нужно было провести осмотр, оценить, насколько надёжной оказалась броня новых машин. Как и предполагалось, осколки и пули оставляли на ней только вмятины, а вот 45-миллиметровый снаряд броню одного из одесских детищ пробил навылет, не задев, к счастью, ни людей, ни двигатель. Можно было с уверенностью констатировать — танки своё первое боевое испытание с успехом выдержали.
Выслушав рассказы танкистов, о том, какой ужас навела на противника их техника, одесситы с присущим им юмором назвали своё бронированное чудище «На испуг» — аббревиатура НИ. Неизвестно, кто так предложил окрестить новый танк, но это неофициальное название «прилипло» к нему навсегда, а название «Январец» забылось.
После получения боевого донесения и рапорта о состоянии одесских танков после их первой атаки, Военный совет Одесского оборонительного района принял решение о строительстве на производственной базе завода Январского восстания ещё 70 подобных машин. Для скорейшего выполнения приказа к его выполнению подключили Судоремонтный завод №1 и завод им. Красной гвардии.
Основное затруднение вызывало производство наиболее технологичной составляющей — танковых башен. На какие-то машины их позаимствовали с вышедших из строя танков. Часть НИ сделали совсем без башен.
3 октября в атаку на румынские позиции, уже пошёл не танковый взвод, а целая рота — 12 танков, хотя подразделение это называлось батальоном. Командовал им всё тот же старший лейтенант Иван Юдин. На этот раз в бегство обратились до двух вражеских полков. На поле боя румыны оставили 500 убитых солдат и офицеров. Танкисты уничтожили вражеский штаб, захватили рацию, четыре телефонных аппарата, притащили на буксире 24 трофейных противотанковых орудия, привезли 14 миномётов, 15 станковых и ручных пулемётов, захватили в плен одного офицера.
Уже через неделю за проявленный героизм и грамотное командование старшего-лейтенанта Юдина командование наградило высшей советской государственной наградой Орденом Ленина.
Секретар Ленинского райкома партии Н. Г. Луценко вспоминает, что с 20 августа по 15 октября было создано 55 танков «Январец», по другим данным — 69. Танки «НИ» внесли в оборону Одессы значительный вклад, но кардинально изменить обстановку на фронте не могли.
Ещё 30 сентября 1941 года в связи с осложнением обстановки на Южном фронте и необходимостью усиления войск для обороны Крымского полуострова Ставка ВГК приняла решение о эвакуации Одесского оборонительного района в Севастополь. Бронетракторы из Одессы не эвакуировались и достались румынам. Они использовали их для тренировки своих танковых экипажей и расчётов противотанковых пушек.
До нашего времени сохранились три танка НИ. Один стоит на постаменте на Молдаванке в Серединском сквере (в сов. время был переименован в честь Январского восстания). Второй находится в экспозиции посвященного обороне Одессы мемориала, созданного у 411-й береговой батареи. Третий выставляется в экспозиции бронетехники под открытым небом Национального музея истории Украины во Второй мировой войне — бывшего музея Великой Отечественной войны, но он скорее всего является послевоенным новоделом.
Прогрохотав по отечественной истории своими натруженными гусеницами, танк НИ стал одним из самых узнаваемых символов Одессы, памятником героизму, стойкости… и юмору его замечательных граждан.
