- Богдан, отдельным вопросом встречи Путина и Лукашенко в Сочи заявлялись «перспективы продвижения интеграционных процессов в рамках Союзного государства». Как вы считаете, решение по интеграции России и Белоруссии уже выработано, или это все из серии «договорились договариваться»?
— Насколько я понимаю, стороны хотят выяснить принципиальную возможность интеграции. Потому что еще 8 сентября Лукашенко заявлял, что интеграция на условиях Союзного договора невозможна, что выросло два поколения, что этот документ устарел и что его условия не соответствуют сегодняшним реалиям.
То есть это была такая заявка на то, что интеграции не будет, и что он только может предложить России обеспечить транзит углеводородов через территорию республики и сохранить существующие торгово-экономические цепочки, чтобы Россия не понесла убытков. А в качестве инструмента шантажа последовали сообщения о якобы достигнутых договоренностях с Польшей о реверсе нефти.
Реверс нефти много раз обсуждался, и технически этот реверс осуществить достаточно сложно, для этого надо перестраивать насосные станции. Но Лукашенко демонстрирует готовность пойти на конфронтацию даже в условиях своего не очень устойчивого положения. Это своеобразная благодарность за то, что Россия помогла ему устоять, что на данный момент она признала его легитимным, и за помощь, которую оказывают российские медиа.
- Какими будут последствия встречи Путина с Лукашенко?
— По большому счету, для нас это определенный зондаж вопроса. Если Лукашенко и будет делать какие-либо заявления о достигнутых соглашениях (как он любит подставлять российское руководство), о скидках на нефть, газ или рефинансировании кредита, то, скорее всего, он это будет делать в Белоруссии, вне рамок этой встречи. Российское руководство к этому будет не причастно никак. И заявлений для прессы Лукашенко сделать не сможет.
Я-то считаю, что интеграция возможна. Более того, этот вопрос перезрел, и ничего абсолютно неисполнимого в положениях Союзного договора нет. Для того, чтобы ответить на этот вопрос точно, нужно не спрашивать мнение Александра Григорьевича, а провести в Белоруссии референдум, который показал бы реальное отношение жителей республики к вопросу интеграции на разных условиях.
Но Лукашенко реально проводить такой референдум не будет, потому что реальная интеграция поставит под угрозу его ничем не ограниченную власть в республике. Он предпочтет сидеть на штыках до конца каденции с тем, чтобы выиграть время и подготовить возможности либо для отступления, либо для передачи власти своему младшему сыну.
- Если говорить о трансфере власти в Белоруссии, то, как России стоило бы обеспечить этот трансфер, и есть ли у нее такая возможность?
— Возможности есть. Тут много инструментов: финансовых, экономических, дипломатических, медийных. Можно было бы просто сказать, что Россия поддерживает того или иного кандидата, но для этого должна была проводиться какая-то предварительная работа. Этому кандидату должны были быть обеспечены хотя бы условия безопасности.
Бабарико, например, взяли и посадили в тюрьму, несмотря на то, что он банкир. Цепкало изгнали из страны. Тихановскую тоже изгнали из страны, но уже после выборов. И если бы какой-то политик, основываясь на принципах интеграции и дружбы с Россией, твердо решил идти на выборы, то он рисковал бы быть посаженным в тюрьму, обвинённым в преступлениях, в его адрес поступало бы множество угроз, в том числе физического устранения. Не каждый бы справился с таким давлениям.
В любом случае Россия должна была бы обеспечить ему какую-то масштабную поддержку. А лучше было бы, если бы таких политиков было несколько. Так что это возможно, и не надо делать ставку на одного только Лукашенко. Лукашенко — фигура уходящая. Даже если эту каденцию он отсидит на штыках и дубинках, он все равно уйдет. Может, даже раньше. Общество в значительной степени настроено против него. Нет этих 80%, которые он сам себе нарисовал.
Даже наш МИД признает, что выборы прошли не совсем чисто. И даже Лукашенко признал, что он несколько пересидел на своем посту.
А если это фигура уходящая, то было бы опасно делать на нее серьезную ставку и вкладывать в нее большое количество ресурсов. Потому что все эти ресурсы и все эта игра уйдет вместе с этой фигурой. Лучше уж делать ставку либо на восходящую фигуру, либо выращивать эту фигуру с нуля. В любом случае это будет более эффективно.
Сейчас, с моей точки зрения, российские элиты просто пытаются выиграть время, чтобы избежать украинского сценария, которым пугает Лукашенко российское руководство. Он пугает реверсом нефти, он пугает антироссийскими лозунгами, которые встречаются у протестующих (хотя в основной своей массе они настроены против Лукашенко, а не против России или Путина), и пытается добиться поддержки, прежде всего финансовой.
- Тихановская как раз говорила, что «все договоры, подписанные с нелегитимным Лукашенко, будут пересмотрены новой властью» Белоруссии. Нужно ли России как-то реагировать на подобные заявления?
— Тихановская пока не представляет из себя какую-то масштабную политическую силу, но не исключено, что через 5-6 лет она займет свое место в политике. Но тут вопрос не только в Тихановской. Такое мнение могут разделять десятки других политиков, которые к Лукашенко относятся крайне негативно и ориентируются на электорат, который тоже не любит Лукашенко.
В этом случае либо из популизма, либо из идейных соображений они могут подвергнуть ревизии все эти договоренности. Они могут отказаться возвращать долги, как это было в случае с Украиной. Мы не получили от Киева 3 млрд долларов до сих пор. Как можно быть уверенным, что мы получим их от Минска? Никак.
Тем более, что сам Лукашенко только рефинансирует эти долги. Он неспособен развивать экономику в рамках существующей модели, которая показала свою неэффективность. Все эти госпредприятия не эффективны.
- Если говорить об экономике, насколько реальна переброска белорусского транзита с литовских портов в российские?
— Пока это только риторика. Пока мы не видим, чтобы транзит хотя бы просто остановился. С моей точки зрения, это просто риторика, при помощи которой Лукашенко в очередной раз пытается купить Россию, продав ей какие-то обещания. Скорее всего, в данных условиях это невозможно будет сделать.
- Еще хотелось бы узнать ваше мнение о Белорусской АЭС. Действительно ли атомные станции являются инструментом геополитики и твердой гарантией того, что стратегический союз России и Белоруссии обязательно сохранится?
— Конечно, это не так. Да, такие электростанции — это расширение рынков сбыта для нашего «Росатома». У России сейчас динамично развивается атомная промышленность (и атомные ледоколы, и атомные электростанции). Даже когда мы строим их в кредит, мы страну увязываем со своей атомной индустрией рядом договоров о поставке топлива, переработке, обслуживании и о многом другом.
Но это совершенно не означает, что страна и ее руководство не поменяет ориентацию. В Литве когда-то тоже стояла советская Игналинская АЭС, ее вообще полностью демонтировали и разобрали. На Украине сейчас активно пытаются уйти с поставок российских «ТВЭЛов» на американские «Вестингхаус», несмотря на то, что это может привести к аварии.
Если к власти в Белоруссии придут новые люди, или Лукашенко что-то взбредет в голову, то он вполне может поменять политику, и Россия тут ничего не сделает. Мы же не разберем эту станцию и не заберем ее обратно. Поэтому она останется в подарок Александру Григорьевичу на какое-то время, а затем она перейдет к его преемникам, вне зависимости от того, будет ли это его человек, или люди вроде Тихановской.
Да, расширение сферы влияния «Росатома» — это правильная политика. Но это совершенно не означает, что страна навсегда геополитически связана с Россией. Это зависит от конкретных персоналий. На примере Украины мы видим, что идеология может идти против экономики.
После Майдана очевидно, что Украина проиграла в экономическом и политическом плане, но никто там не собирается эту политику менять и восстанавливать политические и экономические связи с Россией. Украина продолжает деградировать и терять возможности для экономического развития.
- Почему?
— Потому что там победили идейные люди антироссийского характера, и потому что эти люди уже передали страну под внешнее управление. То же самое может произойти и в Белоруссии, причем необязательно Лукашенко отстранять от власти. Если Запад примет Лукашенко, он с удовольствием станет одним из самых ярких антироссийских политиков, и сумеет это обосновать.
Мы же помним его выступление еще перед выборами, когда он говорил о «московских кукловодах», что Россия поменяла отношения с «братских» на «партнерские», что прислали 33 россиян, что российское руководство лжет относительно намерений этих россиян. Он еще войска перебрасывал к российско-белорусской границе 4 августа.
Если бы Запад пошел ему навстречу и взялся бы его легитимировать, то он сразу же поменял ориентацию.
- А может Запад предложить ему сделку, например, обеспечить сохранность власти Лукашенко в обмен на то, чтобы он разорвал Союзный договор?
— Сейчас Запад фактически оставляет его у власти, потому что не вводит против него жестких санкций. Он не вводит санкции даже против значительной части госаппарата, хотя там были идеи ввести санкции против всех госслужащих Белоруссии, чтобы запретить им въезд в Евросоюз, не давать Минску кредиты, разорвать отношения в том же вопросе банковского сотрудничества. Но ничего этого не происходит.
Они ввели санкции против десятка-другого чиновников, которые не мешают им жить. Ну запретили Лукашенко въезд в Эстонию. Это же смешно. Это слегка оскорбительно, но это никак не расшатывает его политический режим. Если бы силовиков подвергли санкциями, от руководителей ведомств до последнего рядового, это бы могло возыметь действие. Если бы всех госслужащих, от кабинета министров до последнего библиотекаря, подвергли санкциям, это тоже бы возымело действие.
Если бы всем белорусским гражданам, кроме тех, кто выступает против Лукашенко, стали отказывать в визах, это тоже могло бы расшатать режим. Но сейчас режим расшатывается просто от того, что приходится тратить большие средства на поддержку силовиков во время протестов. 15% золотовалютных резервов уже израсходовано, а нужно отдавать долги, в том числе и нам. Нужно закупать газ, за который долг уже в 30 млн долларов, нужно поддерживать массу убыточных предприятий. Все эти вопросы еще больше расшатали режим Лукашенко и заставили бы его идти на компромисс.
А так Запад просто выражает свое неудовольствие по поводу того, что политик, которого они считают токсичным, остался у власти. Запад хотел бы видеть у власти абсолютно послушного политика, идеологически им родственного, желательно еще и с двойным гражданством, как в Прибалтике. Его прессует только Польша, но ее инициативы даже в рамках Вышеградской группы не нашли поддержки.
- Что в этой ситуации должна предпринять Россия?
— Для России сейчас самое главное — не бояться, что Лукашенко уйдет. Он все равно фигура уходящая. Нам надо воспринимать новую реальность и готовиться к взаимодействию с другими политиками. Нужно выращивать своих пророссийских политиков, взаимодействовать с теми, кто еще остался.
Нужно активно развернуть работу российского посольства. Абсолютно все пророссийские силы воодушевились, когда туда был направлен Михаил Бабич, который очень активно взялся за работу. А белорусская сторона была раздражена именно тем, что он активно и деятельно начал формирование мягкого, но пророссийского сообщества.
Он живо всем интересовался. Он пытался понять ситуацию и понимал ее. Он прекрасно разбирался в экономических вопросах. Все это и привело к тому, что наш «союзник» выдавил дипломата из Белоруссии.
