- Европарламент принял на днях антироссийскую резолюцию по «Северному потоку-2». Что, Европа разве не нуждается в российском газе? Как всё это понимать?
— Европа нуждается в российском газе, но Европа неоднородна. Вот в этом весь фокус: она разная, в ней действуют различные силы. В Европе действует система либерального политического управления, которая всегда пытается найти компромисс. Эта система предполагает, что нет однозначного и моментального решения, — вы делаете сначала шаг туда, потом шаг сюда.
За это ЕС и критикуют — за двуличие, но на самом деле это так называемое «двуличие» заложено в самой системе либеральной демократии. Систему надо реформировать, но не отменять, как этого хотят европейские популисты и националисты.
- В мае пройдут выборы в Европарламент. Никто не может предсказать их точные результаты, однако многие эксперты полагают, что они будут эпохальными, так как кардинально изменят расстановку сил в Европарламенте, а значит, и в Еврокомиссии, так как европейские правые популисты, националисты и левые в разы увеличат своё представительство в этой структуре. Что происходит?
— Сегодня действительно европейская система управления, которая утвердилась еще в XIX веке и хорошо себя проявила во второй половине XX века, находится в кризисе в связи с наступлением национализма и популизма. А это как раз то зло, что, на мой взгляд, угрожает Европе и тем ценностям, которые и сделали Европу самым благополучным и наиболее социально справедливым местом на земле.
Почему это произошло? Дело в том, что на протяжении XIX и XX столетия сформировалась та институциональная демократия, которая была нацелена на то, чтобы реализовать лозунги Французской революции, и многое для этого сделала, но сегодня не справляется с основными задачами, стоящими перед миром. Не может она дать адекватного ответа на эти вызовы.
Но, вместо того чтобы реформировать существующую систему и сделать ее более подвижной и гибкой, активно реагирующей на быстро меняющиеся события, многие предлагают совсем отказаться от институциональной демократии и формировать систему демократии прямой. А она способна лишь на самые примитивные решения. Даются простые ответы на очень и очень сложные вопросы. Это и есть популизм.
Сегодня популизм, как правило, проявляет себя в различных формах национализма. На постсоветском пространстве он ориентирован на возрождение консервативных традиций Российской империи и российской государственности.
Другая крайность — это националистический анархизм. Особенно выразительно он проявляется в Украине, где небольшая, но очень агрессивная группа украинских радикальных националистов, которые, по данным соцопросов, не прошли бы в парламент, диктует свои правила игры украинскому государству. Нынешнее украинское государство перед националистами пасует и потому как государство разваливается. По сути украинского государства почти нет. А отсутствие государства — это и есть анархия. Государственная власть боится украинских националистов, и не видно, чтобы кто-то смог обуздать разгулявшихся радикалов.
Но наступление национализма в различных формах имеет место не только в России и Украине, но и в Европе. Причем на каждом шагу.
Вопрос заключается по сути в том, какой должна быть система управления. Я уже говорил, что сейчас многие предлагают заменить конституциональную, структурную демократию демократией прямой.
- В чем их различия?
— Прямая демократия в принципе работает наряду с институциональной демократией в одной только стране — в Швейцарии. Но Швейцария маленькая страна. В ней процесс развития государственности шел от отсутствия всякой государственности (в течение 500 лет это был союз независимых кантонов) — через конфедерацию к федерации.
На уровне маленьких автономных кантонов можно принимать решения с помощью частых референдумов. А вот в больших странах так не получится. Прямую демократию, кстати, очень любил Адольф Гитлер, но мы знаем, что из этого получилось. Прямая демократия не может служить основой для смены той системы управления, что сейчас в Европе переживает кризис.
Убежден в том, что надо сохранить институциональные формы демократии, которые накопили большой позитивный опыт, традиции которых восходят ко временам Французской революции. Но эту систему надо реформировать. Реформировать не в пользу популизма, а так, чтобы существующие структуры, и прежде всего партийные системы, были радикально демократизированы. Чтобы простые люди почувствовали, что и они могут реально влиять на принятие политических решений, а не только партийные боссы и крупный капитал.
Не демократия на улицах, а демократия внутри структур.
Современные информационные технологии позволяют вывести на улицы большие толпы людей, как это было во время так называемой Арабской весны, когда без какого бы то ни было центрального руководства этим движением была свергнута власть в целом ряде стран Северной Африки. Ничего хорошего, как мы знаем, из этого не получилось.
Сегодня подобным образом действуют популисты во Франции — "желтые жилеты". Это опасная система.
В Италии сейчас популисты право-левого толка находятся у власти — «Пять звезд» Беппе Грилло и националисты из Лиги Севера. Вот это направление — странное сочетание правого национализма и ультралевого популизма — и будет, боюсь, активно проявлять себя и в национальных парламентах, и в Европарламенте, мешая, а не помогая решать те очень сложные проблемы, что стоят сейчас перед европейскими странами.
- Так в чем причины недовольства широких масс европейцев существующей либеральной системой, что они начали отдавать предпочтение популистам и националистам?
— Понимаете, политическая либеральная система в Европе строится по типу фабианской формы социализма — шаг влево, шаг вправо. Успехи при этом достигаются далеко не сразу. И это вызывает недоверие у широких масс к тем или иным решениям либеральной власти.
Из-за того, что нет какого-то простого и четкого решения важных проблем, правительства и правящие партии легко подпадают под критику.
Поймите, Французская революция выдвинула такие лозунги, которые не могут быть решены одномоментно. Например, красивые и правильные слова об утверждении равноправия в один момент реализовать невозможно. Есть, к примеру, люди неграмотные, а есть профессура. И профессор, и батрак имеют одинаковый голос, но качество этого голоса совершенно разное.
В течение 19 века происходило формирование структур, которые принимали компромиссные законы, которые не могли устроить полностью ни левых, ни правых. Недовольство от этого накапливалось. Когда возникали кризисные ситуации, то такого рода демократия плохо срабатывала. Мы знаем, что во время войны либеральная Европа легла под Гитлера, а диктатор Сталин Гитлера победил.
В военных условиях либеральная система совсем плохо работает, а вот в мирных — хорошо. Но для этого надо время и терпение (в этом суть фабианства). А времени и терпения сейчас нет в связи с тем, что идет процесс глобализации, который, к счастью или к сожалению, невозможно остановить. Не получается. В капиталистической мир-системе очень неравномерно развиваются Юг и Север.
Возникает конфликт цивилизаций. Войны и революции начинаются где-то вне Европе, но оттуда миллионы людей бегут в Европу. Бросить их на произвол судьбы невозможно. Решить проблему на месте не получается, а в Европе их ряд крупных стран принимает. Другие же считают, что это неподъемная для них проблема. Поэтому они и начинают агитировать за границы внутри ЕС, не желая распределять нагрузку равномерно. Это и вызывает конфликт внутри Евросоюза между странами — малыми и большими.
Конфликт возникает и со странами, которые оторвались от СССР и готовы разместить на своей территории военные базы, ракеты и так далее, вызывая тем самым напряжение на востоке ЕС.
На Украине также неоднозначная ситуация, потому что одна часть населения хотела бы оторваться от России и уйти в Европу, надеясь, что там будет хорошо (иное дело, что эти надежды пока никак не оправданны). Другая группа тяготеет к России. Неудивительно: Украина — лоскутное одеяло с различным историческим прошлым отдельных регионов.
В общем, нагрузка на либеральную систему управления в Европе сейчас существенно возросла. Тем более что распад СССР резко изменил ситуацию. Надо сказать, что Запад, и прежде всего США, вел себя по отношению к России и постсоветским странам, мягко говоря, недобросовестно и хочет до сих пор использовать создавшуюся позицию с пользой для себя — для расширения сфер влияния. А Россия не хочет уступать свои сферы влияния, связанные с бывшим СССР, и все еще сохраняет мечту об общем пространстве трех славянских государств — России, Белоруссии и Украины.
В общем, что-то с этим надо делать. Один вариант — реформировать Евросоюз и структуры власти либеральных государств. Другой вариант — совсем отказаться от реформ старых структур и выйти на прямую форму демократии.
Второй вариант — исключительно опасный. Я — убежденный сторонник первого варианта и, кроме того, смягчения напряжения между Востоком и Западом. Необходимо возвращаться к идее Большой Европы.
