https://ukraina.ru/20251228/sudba-khersonskikh-kollaborantov-kak-mayora-mintsevu-sudili-za-rabotu-v-ispravitelnoy-kolonii-1073681633.html
Судьба херсонских "коллаборантов". Как майора Минцеву судили за работу в исправительной колонии
Судьба херсонских "коллаборантов". Как майора Минцеву судили за работу в исправительной колонии - 28.12.2025 Украина.ру
Судьба херсонских "коллаборантов". Как майора Минцеву судили за работу в исправительной колонии
Начальницу отделения социально-воспитательной и психологической работы Херсонской "Северной исправительной колонии №90" Оксану Минцеву суд на Украине в закрытом режиме приговорил к 8 годам за "коллаборационизм". Но все оказалось не так просто.
2025-12-28T06:54
2025-12-28T06:54
2025-12-28T06:58
репрессии на украине
украина
херсон
россия
сизо
сбу
вооруженные силы украины
репрессии
коллаборационисты
коллаборационизм
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e9/03/07/1061616504_0:0:3067:1725_1920x0_80_0_0_79c5ff749804bf8f96e1164a11bac634.jpg
После ухода ВС РФ из Херсона осенью 2022 года судьба многих людей, которые не покинули свои рабочие места во время нахождения в городе российской армии, оказалась трагичной. Среди многих сотен разрушенных судеб особо выделяется история сотрудников Херсонского СИЗО. Начальника изолятора Кирилла Рашина просто убили. Других обвинили в госизмене и коллаборационизме, по сути, за то, что они оставались на своих рабочих местах. Они не получили приказа об эвакуации от украинского руководства, а согласно должностным инструкциям не могли бросить заключённых в запертых камерах, тем самым приговорив их к мучительной смерти. Не могли они и открыть камеры, поскольку в СИЗО содержались в том числе обвиняемые в тяжёлых преступлениях: убийствах, изнасилованиях и т.д.Так, 33-летняя старший лейтенант Ирина Полехова, будучи на тот момент беременной, получила шесть лет лишения свободы с конфискацией имущества и родила ребёнка прямо под стражей. Только за то, что не уехала и не бросила заключённых. За то же самое сидят и.о. главы Херсонского СИЗО подполковник Игорь Гуряков и его заместитель подполковник Евгений Усачёв.Не обошла эта судьба и 42-летнюю начальницу отделения социально-воспитательной и психологической работы Херсонской "Северной исправительной колонии №90" Оксану Минцеву.9 мая 2022 года сотрудники СБУ неизвестно как "перехватили" телефонный разговор между ней и начальником колонии Евгением Соболевым. В нём Соболев уточняет у Минцевой, останется ли она работать, и предлагает ей "принять" отдел кадров. Минцева отвечает, что у неё нет для этого квалификации, она — психолог. Соболев просит её принять дела на пару недель, пока он не подберёт подходящего человека, и говорит, что на следующий день с ней свяжутся по этому вопросу. Конец разговора.Какое преступление подтверждает данный телефонный разговор, неизвестно, но в сентябре 2022 года Минцевой заочно предъявили подозрение по ч. 7 ст. 111-1 УК Украины (коллаборационизм). Если конкретнее, то за то, что она якобы согласилась возглавить отдел кадров в колонии "под властью оккупантов". Но из перехваченного разговора не следует, что она согласилась. Кроме того, даже в случае согласия, её защищает 4-я Женевская конвенция.В ноябре 2022 года в Херсон вошли части ВСУ и Минцеву объявили в розыск. Она тем временем ни от кого не скрывалась и жила дома с семьёй, будучи уверенной, что не нарушала никаких законов и к ней не может быть никаких претензий. Даже успешно прошла "фильтрационные мероприятия" СБУ. Узнав, что она в розыске, Оксана сама связалась с прокурором, и тот сказал ей приехать в Киев на допрос. Она с матерью и маленьким сыном приехала и тут же попала под стражу.В суде Минцева заявила, что украинские власти не давали работникам колонии никаких инструкций, как действовать в условиях оккупации, поэтому они просто продолжали выполнять свои обязанности согласно украинскому законодательству. Она подтвердила, что начальник колонии звонил ей 9 мая, но перепутал её с другой сотрудницей — Тропиной. Именно Тропиной, а не психологу Минцевой, он хотел предложить должность главы отдела кадров. На следующий день перезвонил заместитель Соболёва и сказал, что начальник ошибся.В тот момент уже ходили слухи, что украинский Минюст собирается уволить всех работников херсонской колонии, поэтому 12 мая Минцева написала рапорт об увольнении по собственному желанию, проработала ещё две недели и осталась дома жить за счёт сбережений, подработок репетиторством и пенсии родителей.В качестве свидетеля вызвали только одного человека — начальницу участка следственного изолятора колонии. Она сказала то же самое — колония работала по украинскому законодательству, сотрудники даже проводили видеоконференции с украинскими судами. Россияне несколько раз приезжали, общались с начальником колонии Соболевым, но больше ничего не происходило. Затем Соболев узнал о предъявленном ему подозрении, сообщил, что останется в Херсоне, но никого не принуждает делать как он и каждый должен принять самостоятельное решение. Свидетельница написала заявление на отпуск и 12 мая выехала на подконтрольную Украине территорию, никто ей не мешал. Летом Минюст Украины назначил её и.о. начальника Херсонской колонии и ей нужно было решить вопрос с этапированием осуждённых. Для этого она созванивалась с Минцевой. О занятии Минцевой какой-либо должности в "оккупационном правоохранительном органе" ей ничего не известно.Казалось бы, обвинение развалилось. Ошибочный полутораминутный телефонный разговор и показания свидетельницы, которые доказывают только то, что обвиняемая находилась в Херсоне — больше ничего в деле не было.Но прокурор не унимался. Неизвестно на каких основаниях Минцевой предъявили согласие на работу старшим инспектором отдела по контролю за исполнением наказаний, не связанных с изоляцией осуждённых от общества "оккупационного" управления службы исполнения наказаний по Херсонской области. В апреле 2024 года Оксану приговорили к восьми годам лишения свободы. Суд прошёл в закрытом режиме, текст приговора не опубликовали.В конце января 2025 года состоялась апелляция. Судьи удивились, каким образом первая инстанция вынесла обвинительный приговор по таким доказательствам. То, что Минцева во время нахождения в Херсоне ВС РФ работала в колонии по украинскому законодательству, подтверждается присвоением ей Минюстом Украины 30 апреля 2022 года звания майора внутренней службы. Также в наличии имеется рапорт на увольнение по собственному желанию от 12 мая 2022 года. Чем подтверждается работа Минцевой на "оккупантов", неизвестно. А должность главы отдела кадров колонии действительно заняла Тропина, которую за это заочно судят в Херсонском горсуде — она Херсон покинула.Тем не менее, пересматривать приговор апелляция не стала, а просто отменила его и направила на повторное рассмотрение в первую инстанцию. В июле 2025 года Оксана Минцева вышла из СИЗО под залог в 242 тысячи гривен. Под стражей она ни за что провела 2,5 года. То есть 2,5 года потребовалось, чтобы в суде прослушать полуминутный телефонный разговор и получить показания одного свидетеля.С момента апелляции до повторного приговора в Шевченковском райсуде Киева прошёл ещё почти год, хотя набор доказательств не изменился и рассматривать было почти нечего. Хорошо, что хотя бы с лета Минцева уже не находилась под стражей. 17 декабря её оправдали в связи с недоказанностью совершения преступления. Представленные доказательства, как уже было сказано, свидетельствуют только о том, что Минцева жила в Херсоне и до середины мая 2022 года работала в колонии. О добровольном занятии ею каких-либо должностей в "незаконном правоохранительном органе" не свидетельствует ничего.Впрочем, приговор в силу ещё не вступил и впереди апелляция, которая может закончиться любым сюрпризом. Но даже если этот конкретный оправдательный приговор устоит, вопросы морального и юридического характера всё же останутся.Минцеву оправдали, потому что не смогли доказать, что она работала на должности при российской администрации. Но в делах тысяч других задержанных в связи с конфликтом их работа доказана вне всяких сомнений. Вопрос в том, что сама эта работа не может быть криминализирована. Принятые Украиной в марте 2022 года "антиколлаборационистские" законы противоречат Международному гуманитарному праву (МГП) и Международному праву по правам человека (МППЧ). Если говорить конкретнее, то эти законы и соответствующие изменения в УК криминализируют любую общественную и хозяйственную деятельность на занятых Россией территориях, а значит ставят людей в безвыходное положение — они не могут не работать, потому что нужно как-то жить, и они не могут работать, потому что против них за это откроют уголовное дело.Даже крайне ангажированная Украинская Хельсинкская группа выражает сомнение в законности преследования за "коллаборационизм" в том понимании, в котором он сейчас прописан в УК Украины. Дело в том, что по существу вопроса коллаборационизм означает сотрудничество с врагом в интересах врага. Но "враг" — это не фигура речи из пропагандистского дискурса, а юридический термин, предполагающий состояние войны между двумя государствами. Бытовому сознанию понятно, что война де-факто идёт, но для права не понятно ничего, в правовой сфере все должны быть строго определено и не иметь двойных трактовок. С точки зрения права война Украиной никому не объявлена, военное положение — это не война, а предвоенная ситуация. Это значит, что юридически враг не определён. Сотрудничество населения одного государства с государством, которое не признано врагом, не может считаться коллаборационизмом, хотя и может признаваться преступным. Преступным же оно может быть, если, например, в его результате кого-то убили или ограбили, но это не статья УК "Коллаборационизм", это убийство или ограбление, которые нужно доказывать в суде отдельно.Естественно, почтальоны, учителя, водители скорой помощи или работники коммунальной сферы, которым дают огромные сроки за "сотрудничество", никого не грабили и не убивали. Они просто работали на своих должностях, так же, как и Оксана Минцева.Подробнее о том, почему без объявления войны нельзя преследовать граждан за сотрудничество с врагом, в материале — "Народ Украины против репрессий. Почему Киев тянет с поправками в закон "О коллаборационизме"
украина
херсон
россия
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2025
Павел Волков
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/1b/1045733135_363:5:900:542_100x100_80_0_0_8d075e3ad6071fd31d6365e213903de4.jpg
Павел Волков
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/1b/1045733135_363:5:900:542_100x100_80_0_0_8d075e3ad6071fd31d6365e213903de4.jpg
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Павел Волков
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/04/1b/1045733135_363:5:900:542_100x100_80_0_0_8d075e3ad6071fd31d6365e213903de4.jpg
украина, херсон, россия, сизо, сбу, вооруженные силы украины, репрессии, коллаборационисты, коллаборационизм, коллаборанты, эксклюзив
После ухода ВС РФ из Херсона осенью 2022 года судьба многих людей, которые не покинули свои рабочие места во время нахождения в городе российской армии, оказалась трагичной. Среди многих сотен разрушенных судеб особо выделяется история сотрудников Херсонского СИЗО.
Начальника изолятора Кирилла Рашина просто убили. Других обвинили в госизмене и коллаборационизме, по сути, за то, что они оставались на своих рабочих местах. Они не получили приказа об эвакуации от украинского руководства, а согласно должностным инструкциям не могли бросить заключённых в запертых камерах, тем самым приговорив их к мучительной смерти. Не могли они и открыть камеры, поскольку в СИЗО содержались в том числе обвиняемые в тяжёлых преступлениях: убийствах, изнасилованиях и т.д.
Так, 33-летняя старший лейтенант Ирина Полехова, будучи на тот момент беременной, получила шесть лет лишения свободы с конфискацией имущества и родила ребёнка прямо под стражей. Только за то, что не уехала и не бросила заключённых. За то же самое сидят и.о. главы Херсонского СИЗО подполковник Игорь Гуряков и его заместитель подполковник Евгений Усачёв.
Не обошла эта судьба и 42-летнюю начальницу отделения социально-воспитательной и психологической работы Херсонской "Северной исправительной колонии №90" Оксану Минцеву.
9 мая 2022 года сотрудники СБУ неизвестно как "перехватили" телефонный разговор между ней и начальником колонии Евгением Соболевым. В нём Соболев уточняет у Минцевой, останется ли она работать, и предлагает ей "принять" отдел кадров. Минцева отвечает, что у неё нет для этого квалификации, она — психолог. Соболев просит её принять дела на пару недель, пока он не подберёт подходящего человека, и говорит, что на следующий день с ней свяжутся по этому вопросу. Конец разговора.
Какое преступление подтверждает данный телефонный разговор, неизвестно, но в сентябре 2022 года Минцевой заочно предъявили подозрение по ч. 7 ст. 111-1 УК Украины (коллаборационизм). Если конкретнее, то за то, что она якобы согласилась возглавить отдел кадров в колонии "под властью оккупантов". Но из перехваченного разговора не следует, что она согласилась. Кроме того, даже в случае согласия, её защищает 4-я Женевская конвенция.
В ноябре 2022 года в Херсон вошли части ВСУ и Минцеву объявили в розыск. Она тем временем ни от кого не скрывалась и жила дома с семьёй, будучи уверенной, что не нарушала никаких законов и к ней не может быть никаких претензий. Даже успешно прошла "фильтрационные мероприятия" СБУ. Узнав, что она в розыске, Оксана сама связалась с прокурором, и тот сказал ей приехать в Киев на допрос. Она с матерью и маленьким сыном приехала и тут же попала под стражу.
В суде Минцева заявила, что украинские власти не давали работникам колонии никаких инструкций, как действовать в условиях оккупации, поэтому они просто продолжали выполнять свои обязанности согласно украинскому законодательству. Она подтвердила, что начальник колонии звонил ей 9 мая, но перепутал её с другой сотрудницей — Тропиной. Именно Тропиной, а не психологу Минцевой, он хотел предложить должность главы отдела кадров. На следующий день перезвонил заместитель Соболёва и сказал, что начальник ошибся.
В тот момент уже ходили слухи, что украинский Минюст собирается уволить всех работников херсонской колонии, поэтому 12 мая Минцева написала рапорт об увольнении по собственному желанию, проработала ещё две недели и осталась дома жить за счёт сбережений, подработок репетиторством и пенсии родителей.
В качестве свидетеля вызвали только одного человека — начальницу участка следственного изолятора колонии. Она сказала то же самое — колония работала по украинскому законодательству, сотрудники даже проводили видеоконференции с украинскими судами. Россияне несколько раз приезжали, общались с начальником колонии Соболевым, но больше ничего не происходило.
Затем Соболев узнал о предъявленном ему подозрении, сообщил, что останется в Херсоне, но никого не принуждает делать как он и каждый должен принять самостоятельное решение. Свидетельница написала заявление на отпуск и 12 мая выехала на подконтрольную Украине территорию, никто ей не мешал. Летом Минюст Украины назначил её и.о. начальника Херсонской колонии и ей нужно было решить вопрос с этапированием осуждённых. Для этого она созванивалась с Минцевой. О занятии Минцевой какой-либо должности в "оккупационном правоохранительном органе" ей ничего не известно.
Казалось бы, обвинение развалилось. Ошибочный полутораминутный телефонный разговор и показания свидетельницы, которые доказывают только то, что обвиняемая находилась в Херсоне — больше ничего в деле не было.
Но прокурор не унимался. Неизвестно на каких основаниях Минцевой предъявили согласие на работу старшим инспектором отдела по контролю за исполнением наказаний, не связанных с изоляцией осуждённых от общества "оккупационного" управления службы исполнения наказаний по Херсонской области. В апреле 2024 года Оксану приговорили к восьми годам лишения свободы. Суд прошёл в закрытом режиме, текст приговора не опубликовали.
В конце января 2025 года состоялась апелляция. Судьи удивились, каким образом первая инстанция вынесла обвинительный приговор по таким доказательствам. То, что Минцева во время нахождения в Херсоне ВС РФ работала в колонии по украинскому законодательству, подтверждается присвоением ей Минюстом Украины 30 апреля 2022 года звания майора внутренней службы. Также в наличии имеется рапорт на увольнение по собственному желанию от 12 мая 2022 года. Чем подтверждается работа Минцевой на "оккупантов", неизвестно. А должность главы отдела кадров колонии действительно заняла Тропина, которую за это заочно судят в Херсонском горсуде — она Херсон покинула.
Тем не менее, пересматривать приговор апелляция не стала, а просто отменила его и направила на повторное рассмотрение в первую инстанцию. В июле 2025 года Оксана Минцева вышла из СИЗО под залог в 242 тысячи гривен. Под стражей она ни за что провела 2,5 года. То есть 2,5 года потребовалось, чтобы в суде прослушать полуминутный телефонный разговор и получить показания одного свидетеля.
С момента апелляции до повторного приговора в Шевченковском райсуде Киева прошёл ещё почти год, хотя набор доказательств не изменился и рассматривать было почти нечего. Хорошо, что хотя бы с лета Минцева уже не находилась под стражей. 17 декабря её оправдали в связи с недоказанностью совершения преступления. Представленные доказательства, как уже было сказано, свидетельствуют только о том, что Минцева жила в Херсоне и до середины мая 2022 года работала в колонии. О добровольном занятии ею каких-либо должностей в "незаконном правоохранительном органе" не свидетельствует ничего.
Впрочем, приговор в силу ещё не вступил и впереди апелляция, которая может закончиться любым сюрпризом. Но даже если этот конкретный оправдательный приговор устоит, вопросы морального и юридического характера всё же останутся.
Минцеву оправдали, потому что не смогли доказать, что она работала на должности при российской администрации. Но в делах тысяч других задержанных в связи с конфликтом их работа доказана вне всяких сомнений. Вопрос в том, что сама эта работа не может быть криминализирована. Принятые Украиной в марте 2022 года "антиколлаборационистские" законы противоречат Международному гуманитарному праву (МГП) и Международному праву по правам человека (МППЧ).
Если говорить конкретнее, то эти законы и соответствующие изменения в УК криминализируют любую общественную и хозяйственную деятельность на занятых Россией территориях, а значит ставят людей в безвыходное положение — они не могут не работать, потому что нужно как-то жить, и они не могут работать, потому что против них за это откроют уголовное дело.
Даже крайне ангажированная Украинская Хельсинкская группа выражает сомнение в законности преследования за "коллаборационизм" в том понимании, в котором он сейчас прописан в УК Украины. Дело в том, что по существу вопроса коллаборационизм означает сотрудничество с врагом в интересах врага. Но "враг" — это не фигура речи из пропагандистского дискурса, а юридический термин, предполагающий состояние войны между двумя государствами.
Бытовому сознанию понятно, что война де-факто идёт, но для права не понятно ничего, в правовой сфере все должны быть строго определено и не иметь двойных трактовок. С точки зрения права война Украиной никому не объявлена, военное положение — это не война, а предвоенная ситуация. Это значит, что юридически враг не определён. Сотрудничество населения одного государства с государством, которое не признано врагом, не может считаться коллаборационизмом, хотя и может признаваться преступным. Преступным же оно может быть, если, например, в его результате кого-то убили или ограбили, но это не статья УК "Коллаборационизм", это убийство или ограбление, которые нужно доказывать в суде отдельно.
Естественно, почтальоны, учителя, водители скорой помощи или работники коммунальной сферы, которым дают огромные сроки за "сотрудничество", никого не грабили и не убивали. Они просто работали на своих должностях, так же, как и Оксана Минцева.
Подробнее о том, почему без объявления войны нельзя преследовать граждан за сотрудничество с врагом, в материале — "Народ Украины против репрессий. Почему Киев тянет с поправками в закон "О коллаборационизме" 
