https://ukraina.ru/20241121/1059070676.html
Дмитрий Стешин: Когда Россия отыщет 250 тысяч дробовиков, фронт ВСУ рухнет как гнилая колода
Дмитрий Стешин: Когда Россия отыщет 250 тысяч дробовиков, фронт ВСУ рухнет как гнилая колода - 21.11.2024 Украина.ру
Дмитрий Стешин: Когда Россия отыщет 250 тысяч дробовиков, фронт ВСУ рухнет как гнилая колода
Нас спасает это продвижение в Донбассе, потому что ВСУ считают его чужой территорией. У них это в головах прошито еще с 2014 года. Они понимают, что их рано или поздно оттуда вышибут
2024-11-21T07:10
2024-11-21T07:10
2024-11-21T14:53
интервью
украина
донбасс
курахово
дмитрий стешин
дональд трамп
вооруженные силы украины
росгвардия
минобороны
ружье
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0c/0d/1041770414_73:4:849:441_1920x0_80_0_0_a4da5ccd8c41fdeaf219d21ce0456ae4.jpg
Может быть, за материковую Украину они будут цепляться гораздо яростнее, но их фронт может развалиться как гнилая колода, потому что будет ясно, что война проиграна, считает военный корреспондент "Комсомольской правды" Дмитрий Стешин.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.— Дмитрий, наши войска в Курахово заняли территорию элеватора. Как именно это поможет нашему продвижению в городской застройке, учитывая, что за ВСУ еще находится та самая ТЭС? И когда мы захлопнем два кармана к северу и к югу от города?— Про бои в городской застройке вам сейчас не скажет никто. Там все очень гибко. Наши войска могут по десять раз занимать один квартал, как это было в Торецке. Пришли-ушли, выбили-отбили.Вообще для меня в боях за Курахово знаковым моментом стало то, что водохранилище, которое превращается в реку Волчья, мы стали обходить сверху над городом. Потому что во время штурма города ВСУ оттуда могли поддерживать своих. А сейчас противник оказывается в невыгодной позиции — у него за спиной водная гладь, которую ты в ноябре вплавь никак не пересечешь.Мы вообще в последнее время показываем ВСУ пути отхода, чтобы они знали, куда им бежать. И сейчас для противника единственный выход — вытянуться вдоль водохранилища. Учитывая, что его подпирают и с Угледарского направления.Наконец-то мы бросили порочную тактику лобовых штурмов. Хотя есть места, где без них не обойтись.Те же бои за Торецк идут для нас очень тяжело. Но мы дошли до кварталов многоэтажной застройки в самом многонаселенном районе города и сейчас за них бьемся. Когда мы эти многоэтажки возьмем, мы будем получим господствующие высоты, и ВСУ не будет смысла удерживать город.— Вы сказали, что мы прекратили порочную практику лобовых штурмов. Вы думаете, мы не понимали, что города лучше обходить? Может быть, просто возможностей не было, потому что ВСУ сидели не только в населенных пунктах, но и между ними?— Я имею в виду общий ошибочный подход к планированию операций, когда командование думало, что наши наличные силы могут проломить любую оборону, а их по факту оказывалось недостаточно. Грубо говоря, по бумагам на штурм вышло столько-то, а в реальности — очень мало. Не буду называть пропорции.Самый яркий пример — это неудачный штурм Угледара в 2022 году, который я пережил вместе с батальоном "Восток". Я сам видел, как мы брали город с многоэтажными зданиями, на крышах которых сидели ВСУ с ПТУРами и били по нашим путям подвоза. Я помню, как река, которая должна была пересохнуть к моменту штурма, вдруг заполнилась водой и вздулась. В итоге Угледар был взят обходом с фланга спустя два года.Наверное, были сделаны выводы, виновные наказаны и тактика поменялась. Это хорошо.— То, что мы избавляемся от этих ошибок, — это мы сами перестроились? Или был кто-то, кто навел порядок?— Это было сочетание множества факторов: накопленный опыт боевых действий и потери, которые заставляют командиров мыслить по-другому. К сожалению, пришлось пролить много крови, чтобы понять, что простые методы не работают в условиях, когда противник по советским уставам готовился к обороне.Угледар не сам по себе был городом-крепостью. Когда после освобождения Мариуполя туда перебросили батальон "Восток", мы вместе со смежниками, которые стояли слева и справа, с удивлением обнаружили, что город прикрыт ротными опорными пунктами, построенными заранее. Взять их было очень тяжело.А мы на тот момент еще не умели воевать в лесопосадках. Мы не понимали, что не надо в девять утра ротировать наши подразделения, когда бойцам приходилось ползти по полю. Я сам видел, сидя в дренажной трубе под шоссе, как ребята ползут по полю, а вражеский пулеметчик буквально как в фильмах про Великую Отечественную войну пытается их перестрелять. Ему не хватило миллиметра, чтобы их достать. У него не получилось чуть-чуть ствол опустить, чтобы наших посечь.Только потом до нас дошло, что ротации надо проводить в три часа ночи. И что на местах, где накапливается личный состав и техника, не надо устраивать остановки маршрутки в Выхино. Потому что по ним сразу же прилетит.Многого из этого в уставах нет до сих пор. Надеюсь, после СВО там кровью наших бойцов будут дописаны эти строки.— Вы уверены, что эти ошибки больше не будут повторяться?— Это зависит от командиров. Меня Бог сводил с очень умными, деятельными и грамотными командирами, которые понимают суть современной войны, не имеющей ничего общего с опытом боев за последние сто лет.Когда военачальники попадают на СВО, они первое время не могут понять, что ширина линии соприкосновения составляет 15-20 километров. А то и все 25, если там висит "Баба-Яга" с fpv-дронами и ретрансляторами, которые позволяют работать на такое расстояние. Тыла фактически нет. Все свое перемещение надо прикрывать РЭБом, маскироваться и выбирать сумерки, когда дроны с оптикой и тепловизоры работают некорректно. Личный состав должен передвигаться с интервалом в 50 метров друг от друга. Бойцам приходится думать, как прикрыть друг друга и как вести сосредоточенный огонь по дронам такой длинной цепочкой, если они нападают.Короче говоря, сейчас появилось очень много тонкостей, о которых мы даже в 2022 году не догадывались. Тогда наши военачальники, увидев БПЛА "Фантом-2" (сейчас он почти не используется), говорили: вы что, в "Детском мире" его купили? Они не представляли, как можно увидеть противника сверху.Мой товарищ (командир снайперского взвода) рассказывал, как ему в августе 2022 года под Марьинку прислали молодого лейтенанта сразу из училища, который должен был корректировать огонь артиллерии. Он к нему заявился с дерматиновой планшеткой с картой-километровкой образца 1989 года (свежее не было, потому что после 1991 года Украина стала независимым государством, и наш Генштаб ее топографической съемкой не занимался) и с компасом.Лейтенант доложился командиру и сказал: "Покажите мне дерево, на которое я могу залезть и в бинокль корректировать огонь". Командир ответил: "Да ты чего? Залезай в блиндаж, выпей кофе, сейчас мы дрон поднимем, и ты подкорректируешь то, что тебе надо".А ведь на тот момент война шла уже полгода.Сейчас такие случаи представить просто невозможно.— А что нам нужно из огневых средств подтянуть, чтобы успешнее вести боевые действия?— Надо что-то придумать с дронами и со способами борьбы с ними.Сейчас много говорят об автоматических турелях с захватом целей, чтобы они в автоматическом режиме сбивали дроны. РЭБ далеко не всегда работает. У нас появились дроны на оптоволокне, которым плевать на РЭБ. У нас появились дроны с захватом целей на последнем этапе, когда даже вмешательство оператора не нужно. Как ты его ни глуши, он все равно врежется в цель.У противника все то же самое. Мы идем ноздря в ноздрю. Мне приходится грустно шутить, что мы сейчас соревнуемся в том, кто больше закупит у Китая запчастей для беспилотной авиации. У нас пока не локализовано их производство, хотя есть интересные разработки, которые на фронт штабелями в 200 штук привозят. Только собирай и запускай.Что касается борьбы с вражескими дронами, то я так и не понял, что у нас происходит с дробовиками.На встрече министра обороны с военкорами я рассказал, что в Росгвардии 250 тысяч единиц гладкоствольного оружия подлежит утилизации (буквально через неделю 70 тысяч ружей собирались уничтожить). Потом я это написал в форме докладной записки. Вроде бы началось какое-то движение. Через Госдуму протащили закон, что нужно передавать гладкоствол фронту. Но когда я поинтересовался у ребят со всех направлений (Запорожье, Часов Яр, Угледар), поступают ли к ним дробовики, они сказали, что не поступают. "Командир пишет заявки, но еще ничего не приезжало". Хотя полгода прошло.Я не знаю, почему так вышло. Возможно, из-за рассогласования. Потому что Росгвардия и Минобороны — это разные структуры. Хотя в Росгвардии по просьбе Минобороны была ревизия на этот счет.Повторюсь, сейчас дробовик — это бескомпромиссное средство борьбы с дронами. Если ты умеешь стрелять по движущейся цели, если ты вовремя его услышал, если у тебя есть детектор (украинский дрон перед атакой меняет частоты), у тебя есть все шансы его сбить.Лично я на передовую езжу с детектором "Булат" и помповым дробовиком. И все мне завидуют. Говорят: "Вот бы все журналисты так были снабжены".— Получается, вы разделяете точку зрения, что пока мы не найдем способы борьбы с вражескими дронами, мы не сможем подумать о глубоких прорывах, потому что ВСУ перебьют нашу логистику?— Я по этому поводу беседовал с "Ирландцем" — штурмовиком, который брал Красногоровку. Он рассказывал, что ты можешь заскочить на позицию и всех перебить, но закрепиться тебе тяжело, потому что тебе нужно обеспечить ротацию, вывоз раненых и подвоз боекомплекта.Когда я работал со штурмовиками в Марьинке, я сам видел, как парень с ранением в ногу лежал в блиндаже целый месяц. Ему с дронов сбрасывали батарейки для рации, пауэрбэнки и антибиотики, чтобы делать укол в ногу. Я лично прикреплял к ним палку киевской колбасы, потому что ему хотелось чего-то вкусненького кроме шоколадок. Вывезти его было невозможно. Вывозить на броне – потерять броню вместе с экипажем. А если выносить на руках, то пришлось бы идти пять километров. Для этого надо около десяти человек. Вот он сидел и ждал, пока мы продвинемся, чтобы его спокойно эвакуировать.В подразделении у "Ирландца" даже появилась новая воинская специальность — "ноги". Худые парни, у которых ноги в мелких осколках от сбросов. Они на себе утром и вечером проходят по 12 километров, чтобы отнести бойцам все от боекомплекта до трусов.Кроме того, в 5-й бригаде создали мотоподразделение из мотоциклистов - профессиональные мотоциклисты с горящими глазами, которые всю жизнь занимаются этим спортом. Они могут на мотоциклах завезти десять десантников и вывезти раненых. Во многом именно поэтому мы взяли Красногоровку и теперь берем Курахово – потому что мы смогли снабжать закрепившихся штурмовиков.Таковы реалии фронта.— Если говорить о слабостях противника, то ВСУ сейчас испытывают проблемы и с людьми, и с техникой. Учитывая ваш фронтовой опыт, что из этого первично?— Людей на фронте с обеих сторон сейчас очень мало задействовано. Когда я работал с аэроразведкой, то сам убедился, что за световой день на поверхности можно не увидеть ни одного человека. Был момент, когда шла тройка всушников, но наш "Мавик" со сбросом до них не доставал. Поэтому они и двигались спокойно по лесопосадке.Получается, что в реалиях СВО важнее не люди, а дроны и артиллерия. У нас в этом отношении номенклатура богаче. Что касается брони, то мой товарищ с позывным "Сокольничий" лично забросил гранату в люк водителю "Брэдли". Прямо как в цирке. Это была моя любимая съемка."Брэдли" уже была подбита. Мы ее просто добивали, чтобы ВСУ не эвакуировали ее. Ведь у них есть распоряжение вытаскивать западную технику любой ценой.В целом противник оставляет позиции, но массового саботажа или сдачи в плен нет. Поверьте, мне есть, с чем сравнивать. Я в 2014 году был в Донбассе и видел все эти котлы. Я знаю, что тогда было с готовностью ВСУ сопротивляться. Я сидел в Славянске месяц. Нас было максимум 1500 человек против 15-тысячную группировки врага с авиацией и артиллерией. А когда мы все же оставили город, они сутки боялись туда зайти, полагая, что это какая-то ловушка. Сейчас противник совсем другой.Перелом в войне есть, но не ключевой. Он будет. Мы их додавим. Мы не собираемся останавливаться.Нас спасает это продвижение в Донбассе, потому что ВСУ считают его чужой территорией. У них это в головах прошито еще с 2014 года. Они понимают, что их рано или поздно оттуда вышибут. Может быть, за материковую Украину они будут цепляться гораздо яростнее, но их фронт может развалиться как гнилая колода, потому что будет ясно, что война проиграна.Два моих товарища с позывными "Харам" и "Пак" (кореец из Ростова) любят опрашивать пленных, чтобы понять настроения людей, с которыми они воюют глаза в глаза на коротких дистанциях. Так вот, пленные украинцы стали все чаще говорить, что война проиграна. Хотя раньше мы от них такого ни разу не слышали.Это очень важный момент.— Когда-то давно вы говорили, что мы берем Авдеевку только для того, чтобы ВСУ не обстреливали Донецк, а сейчас она стала направлением нашего главного удара. Мы увидим в ходе СВО другие приятные для нас неожиданности?— Вернемся к той Красногоровке.Под Красногоровкой у ВСУ были забетонированные позиции в лесополосах. Как говорил "Ирландец", лесополосу всегда тяжело штурмовать, потому что через каждые 50 метров ты упираешься в пулемет. Но они ее обошли по краю водохранилища, заросшего камышами. Ребята были по горло в воде, чтобы их дроны не увидели. Ночью мы завели туда штурмовые группы, атаковали и выбили врага. Прямо как в фильмах про Великую Отечественную войну.Для меня это самый яркий пример.А "Харам" мне на авдеевском коксохиме лично показывал остатки снесенного трехэтажного здания – бывшая лаборатория завода, где был мини-аэродром украинских дроноводов. Он был прикрыт другим цехом, поэтому его долго не могли вычислить. Тем не менее, "Харам" навел туда нашу корректируемую фугасную бомбу. Там все было в мухах, потому что под развалинами лежало много вражеских операторов БПЛА.Я уверен, что именно после такого удара ВСУ оттянулись с коксохима в Авдееку.Сам я уезжал с коксохима в середине лета ночью под огнем нашей зенитной артиллерии, которая отгоняла вражеские дроны. Мы выскакивали оттуда на двух машинах. Это было неприятно. И для людей, которые там воюют, это очень тяжело.Мы опять возвращаемся к неприятным реалиям войны и проблемам, которые мы не решили.— Когда снова начался цирк по поводу "разрешения на ракетные удары вглубь России" ВСУ атаковали шестью "Атакамсами" Брянскую область. Чем закончится конкретно эта история? Дойдет ли ситуация до грани ядерной войны?— Ни из-за Брянской области, ни из-за майонезной фабрики в Воронежской области никто не будет начинать ядерную войну на континенте.Украинцы до сих пор не поняли, что войну выигрывает не вундерваффе. Войну выигрывает взаимодействие всех родов войск, а также мотивация и оснащенность личного состава. "Атакамсы" по Луганску уже прилетали. Мы это переживем. Потренируемся, как их сбивать.А Украина точно эту войну не переживет. И я не представляю, что будет через десять лет с мальчиками и девочками, которых сейчас называют Байрактарами и Джавелинами.О других аспектах СВО — в интервью Геннадия Подлесного: У России появился идеальный шанс вручить Трампу обездвиженную и обесточенную Украину
https://ukraina.ru/20211027/1032551814.html
https://ukraina.ru/20241119/1059033668.html
украина
донбасс
курахово
дзержинск (торецк)
угледар
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, украина, донбасс, курахово, дмитрий стешин, дональд трамп, вооруженные силы украины, росгвардия, минобороны, ружье, дзержинск (торецк), угледар, штурмовик, артиллерия
Может быть, за материковую Украину они будут цепляться гораздо яростнее, но их фронт может развалиться как гнилая колода, потому что будет ясно, что война проиграна, считает военный корреспондент "Комсомольской правды" Дмитрий Стешин.
Об этом он рассказал в интервью изданию
Украина.ру.— Дмитрий, наши войска в Курахово заняли территорию элеватора. Как именно это поможет нашему продвижению в городской застройке, учитывая, что за ВСУ еще находится та самая ТЭС? И когда мы захлопнем два кармана к северу и к югу от города? — Про бои в городской застройке вам сейчас не скажет никто. Там все очень гибко. Наши войска могут по десять раз занимать один квартал, как это было в Торецке. Пришли-ушли, выбили-отбили.
Вообще для меня в боях за Курахово знаковым моментом стало то, что водохранилище, которое превращается в реку Волчья, мы стали обходить сверху над городом. Потому что во время штурма города ВСУ оттуда могли поддерживать своих. А сейчас противник оказывается в невыгодной позиции — у него за спиной водная гладь, которую ты в ноябре вплавь никак не пересечешь.
Мы вообще в последнее время показываем ВСУ пути отхода, чтобы они знали, куда им бежать. И сейчас для противника единственный выход — вытянуться вдоль водохранилища. Учитывая, что его подпирают и с Угледарского направления.
Наконец-то мы бросили порочную тактику лобовых штурмов. Хотя есть места, где без них не обойтись.
Те же бои за Торецк идут для нас очень тяжело. Но мы дошли до кварталов многоэтажной застройки в самом многонаселенном районе города и сейчас за них бьемся. Когда мы эти многоэтажки возьмем, мы будем получим господствующие высоты, и ВСУ не будет смысла удерживать город.
— Вы сказали, что мы прекратили порочную практику лобовых штурмов. Вы думаете, мы не понимали, что города лучше обходить? Может быть, просто возможностей не было, потому что ВСУ сидели не только в населенных пунктах, но и между ними?
— Я имею в виду общий ошибочный подход к планированию операций, когда командование думало, что наши наличные силы могут проломить любую оборону, а их по факту оказывалось недостаточно. Грубо говоря, по бумагам на штурм вышло столько-то, а в реальности — очень мало. Не буду называть пропорции.
Самый яркий пример — это неудачный штурм Угледара в 2022 году, который я пережил вместе с батальоном "Восток". Я сам видел, как мы брали город с многоэтажными зданиями, на крышах которых сидели ВСУ с ПТУРами и били по нашим путям подвоза. Я помню, как река, которая должна была пересохнуть к моменту штурма, вдруг заполнилась водой и вздулась. В итоге
Угледар был взят обходом с фланга спустя два года.
Наверное, были сделаны выводы, виновные наказаны и тактика поменялась. Это хорошо.
— То, что мы избавляемся от этих ошибок, — это мы сами перестроились? Или был кто-то, кто навел порядок?
— Это было сочетание множества факторов: накопленный опыт боевых действий и потери, которые заставляют командиров мыслить по-другому. К сожалению, пришлось пролить много крови, чтобы понять, что простые методы не работают в условиях, когда противник по советским уставам готовился к обороне.
Угледар не сам по себе был городом-крепостью. Когда после освобождения
Мариуполя туда перебросили батальон "Восток", мы вместе со смежниками, которые стояли слева и справа, с удивлением обнаружили, что город прикрыт ротными опорными пунктами, построенными заранее. Взять их было очень тяжело.
А мы на тот момент еще не умели воевать в лесопосадках. Мы не понимали, что не надо в девять утра ротировать наши подразделения, когда бойцам приходилось ползти по полю. Я сам видел, сидя в дренажной трубе под шоссе, как ребята ползут по полю, а вражеский пулеметчик буквально как в фильмах про Великую Отечественную войну пытается их перестрелять. Ему не хватило миллиметра, чтобы их достать. У него не получилось чуть-чуть ствол опустить, чтобы наших посечь.
Только потом до нас дошло, что ротации надо проводить в три часа ночи. И что на местах, где накапливается личный состав и техника, не надо устраивать остановки маршрутки в Выхино. Потому что по ним сразу же прилетит.
Многого из этого в уставах нет до сих пор. Надеюсь, после СВО там кровью наших бойцов будут дописаны эти строки.
— Вы уверены, что эти ошибки больше не будут повторяться?
— Это зависит от командиров. Меня Бог сводил с очень умными, деятельными и грамотными командирами, которые понимают суть современной войны, не имеющей ничего общего с опытом боев за последние сто лет.
Когда военачальники попадают на СВО, они первое время не могут понять, что ширина линии соприкосновения составляет 15-20 километров. А то и все 25, если там висит "Баба-Яга" с fpv-дронами и ретрансляторами, которые позволяют работать на такое расстояние. Тыла фактически нет. Все свое перемещение надо прикрывать РЭБом, маскироваться и выбирать сумерки, когда дроны с оптикой и тепловизоры работают некорректно. Личный состав должен передвигаться с интервалом в 50 метров друг от друга. Бойцам приходится думать, как прикрыть друг друга и как вести сосредоточенный огонь по дронам такой длинной цепочкой, если они нападают.
Короче говоря, сейчас появилось очень много тонкостей, о которых мы даже в 2022 году не догадывались. Тогда наши военачальники, увидев БПЛА "Фантом-2" (сейчас он почти не используется), говорили: вы что, в "Детском мире" его купили? Они не представляли, как можно увидеть противника сверху.
Мой товарищ (командир снайперского взвода) рассказывал, как ему в августе 2022 года под
Марьинку прислали молодого лейтенанта сразу из училища, который должен был корректировать огонь артиллерии. Он к нему заявился с дерматиновой планшеткой с картой-километровкой образца 1989 года (свежее не было, потому что после 1991 года Украина стала независимым государством, и наш
Генштаб ее топографической съемкой не занимался) и с компасом.
Лейтенант доложился командиру и сказал: "Покажите мне дерево, на которое я могу залезть и в бинокль корректировать огонь". Командир ответил: "Да ты чего? Залезай в блиндаж, выпей кофе, сейчас мы дрон поднимем, и ты подкорректируешь то, что тебе надо".
А ведь на тот момент война шла уже полгода.
Сейчас такие случаи представить просто невозможно.
— А что нам нужно из огневых средств подтянуть, чтобы успешнее вести боевые действия?
— Надо что-то придумать с дронами и со способами борьбы с ними.
Сейчас много говорят об автоматических турелях с захватом целей, чтобы они в автоматическом режиме сбивали дроны. РЭБ далеко не всегда работает. У нас появились дроны на оптоволокне, которым плевать на РЭБ. У нас появились дроны с захватом целей на последнем этапе, когда даже вмешательство оператора не нужно. Как ты его ни глуши, он все равно врежется в цель.
У противника все то же самое. Мы идем ноздря в ноздрю. Мне приходится грустно шутить, что мы сейчас соревнуемся в том, кто больше закупит у Китая запчастей для беспилотной авиации. У нас пока не локализовано их производство, хотя есть интересные разработки, которые на фронт штабелями в 200 штук привозят. Только собирай и запускай.
Что касается борьбы с вражескими дронами, то я так и не понял, что у нас происходит с дробовиками.
На встрече министра обороны с военкорами я рассказал, что в
Росгвардии 250 тысяч единиц гладкоствольного оружия подлежит утилизации (буквально через неделю 70 тысяч ружей собирались уничтожить). Потом я это написал в форме докладной записки. Вроде бы началось какое-то движение. Через
Госдуму протащили закон, что нужно передавать гладкоствол фронту. Но когда я поинтересовался у ребят со всех направлений (
Запорожье,
Часов Яр, Угледар), поступают ли к ним дробовики, они сказали, что не поступают. "Командир пишет заявки, но еще ничего не приезжало". Хотя полгода прошло.
Я не знаю, почему так вышло. Возможно, из-за рассогласования. Потому что Росгвардия и
Минобороны — это разные структуры. Хотя в Росгвардии по просьбе Минобороны была ревизия на этот счет.
Повторюсь, сейчас дробовик — это бескомпромиссное средство борьбы с дронами. Если ты умеешь стрелять по движущейся цели, если ты вовремя его услышал, если у тебя есть детектор (украинский дрон перед атакой меняет частоты), у тебя есть все шансы его сбить.
Лично я на передовую езжу с детектором "Булат" и помповым дробовиком. И все мне завидуют. Говорят: "Вот бы все журналисты так были снабжены".
— Получается, вы разделяете точку зрения, что пока мы не найдем способы борьбы с вражескими дронами, мы не сможем подумать о глубоких прорывах, потому что ВСУ перебьют нашу логистику?
— Я по этому поводу беседовал с "Ирландцем" — штурмовиком, который брал Красногоровку. Он рассказывал, что ты можешь заскочить на позицию и всех перебить, но закрепиться тебе тяжело, потому что тебе нужно обеспечить ротацию, вывоз раненых и подвоз боекомплекта.
Когда я работал со штурмовиками в Марьинке, я сам видел, как парень с ранением в ногу лежал в блиндаже целый месяц. Ему с дронов сбрасывали батарейки для рации, пауэрбэнки и антибиотики, чтобы делать укол в ногу. Я лично прикреплял к ним палку киевской колбасы, потому что ему хотелось чего-то вкусненького кроме шоколадок. Вывезти его было невозможно. Вывозить на броне – потерять броню вместе с экипажем. А если выносить на руках, то пришлось бы идти пять километров. Для этого надо около десяти человек. Вот он сидел и ждал, пока мы продвинемся, чтобы его спокойно эвакуировать.
В подразделении у "Ирландца" даже появилась новая воинская специальность — "ноги". Худые парни, у которых ноги в мелких осколках от сбросов. Они на себе утром и вечером проходят по 12 километров, чтобы отнести бойцам все от боекомплекта до трусов.
Кроме того, в 5-й бригаде создали мотоподразделение из мотоциклистов - профессиональные мотоциклисты с горящими глазами, которые всю жизнь занимаются этим спортом. Они могут на мотоциклах завезти десять десантников и вывезти раненых. Во многом именно поэтому мы взяли Красногоровку и теперь берем Курахово – потому что мы смогли снабжать закрепившихся штурмовиков.
— Если говорить о слабостях противника, то ВСУ сейчас испытывают проблемы и с людьми, и с техникой. Учитывая ваш фронтовой опыт, что из этого первично?
— Людей на фронте с обеих сторон сейчас очень мало задействовано. Когда я работал с аэроразведкой, то сам убедился, что за световой день на поверхности можно не увидеть ни одного человека. Был момент, когда шла тройка всушников, но наш "Мавик" со сбросом до них не доставал. Поэтому они и двигались спокойно по лесопосадке.
Получается, что в реалиях СВО важнее не люди, а дроны и артиллерия. У нас в этом отношении номенклатура богаче. Что касается брони, то мой товарищ с позывным "Сокольничий" лично забросил гранату в люк водителю "Брэдли". Прямо как в цирке. Это была моя любимая съемка.
"Брэдли" уже была подбита. Мы ее просто добивали, чтобы ВСУ не эвакуировали ее. Ведь у них есть распоряжение вытаскивать западную технику любой ценой.
В целом противник оставляет позиции, но массового саботажа или сдачи в плен нет. Поверьте, мне есть, с чем сравнивать. Я в 2014 году был в Донбассе и видел все эти котлы. Я знаю, что тогда было с готовностью ВСУ сопротивляться. Я сидел в
Славянске месяц. Нас было максимум 1500 человек против 15-тысячную группировки врага с авиацией и артиллерией. А когда мы все же оставили город, они сутки боялись туда зайти, полагая, что это какая-то ловушка. Сейчас противник совсем другой.
Перелом в войне есть, но не ключевой. Он будет. Мы их додавим. Мы не собираемся останавливаться.
Нас спасает это продвижение в Донбассе, потому что ВСУ считают его чужой территорией. У них это в головах прошито еще с 2014 года. Они понимают, что их рано или поздно оттуда вышибут. Может быть, за материковую Украину они будут цепляться гораздо яростнее, но их фронт может развалиться как гнилая колода, потому что будет ясно, что война проиграна.
Два моих товарища с позывными "Харам" и "Пак" (кореец из
Ростова) любят опрашивать пленных, чтобы понять настроения людей, с которыми они воюют глаза в глаза на коротких дистанциях. Так вот, пленные украинцы стали все чаще говорить, что война проиграна. Хотя раньше мы от них такого ни разу не слышали.
— Когда-то давно вы говорили, что мы берем Авдеевку только для того, чтобы ВСУ не обстреливали Донецк, а сейчас она стала направлением нашего главного удара. Мы увидим в ходе СВО другие приятные для нас неожиданности? — Вернемся к той Красногоровке.
Под Красногоровкой у ВСУ были забетонированные позиции в лесополосах. Как говорил "Ирландец", лесополосу всегда тяжело штурмовать, потому что через каждые 50 метров ты упираешься в пулемет. Но они ее обошли по краю водохранилища, заросшего камышами. Ребята были по горло в воде, чтобы их дроны не увидели. Ночью мы завели туда штурмовые группы, атаковали и выбили врага. Прямо как в фильмах про Великую Отечественную войну.
Для меня это самый яркий пример.
А "Харам" мне на авдеевском коксохиме лично показывал остатки снесенного трехэтажного здания – бывшая лаборатория завода, где был мини-аэродром украинских дроноводов. Он был прикрыт другим цехом, поэтому его долго не могли вычислить. Тем не менее, "Харам" навел туда нашу корректируемую фугасную бомбу. Там все было в мухах, потому что под развалинами лежало много вражеских операторов БПЛА.
Я уверен, что именно после такого удара ВСУ оттянулись с коксохима в Авдееку.
Сам я уезжал с коксохима в середине лета ночью под огнем нашей зенитной артиллерии, которая отгоняла вражеские дроны. Мы выскакивали оттуда на двух машинах. Это было неприятно. И для людей, которые там воюют, это очень тяжело.
Мы опять возвращаемся к неприятным реалиям войны и проблемам, которые мы не решили.
— Когда снова начался цирк по поводу "разрешения на ракетные удары вглубь России" ВСУ атаковали шестью "Атакамсами" Брянскую область. Чем закончится конкретно эта история? Дойдет ли ситуация до грани ядерной войны? — Ни из-за Брянской области, ни из-за майонезной фабрики в
Воронежской области никто не будет начинать ядерную войну на континенте.
Украинцы до сих пор не поняли, что войну выигрывает не вундерваффе. Войну выигрывает взаимодействие всех родов войск, а также мотивация и оснащенность личного состава. "Атакамсы" по
Луганску уже прилетали. Мы это переживем. Потренируемся, как их сбивать.
А Украина точно эту войну не переживет. И я не представляю, что будет через десять лет с мальчиками и девочками, которых сейчас называют Байрактарами и Джавелинами.
