https://ukraina.ru/20240203/1053064015.html

Оператор беспилотника Каркуша: Вагнера воюют без пафоса, профессионально

Оператор беспилотника Каркуша: Вагнера воюют без пафоса, профессионально - 03.02.2024 Украина.ру

Оператор беспилотника Каркуша: Вагнера воюют без пафоса, профессионально

Правда войны иногда бывает неплакатной. По мнению профессиональных военных, каким является Каркуша, здесь не место наносному пафосу. Хотя добровольцем на Донбасс, а потом сюда, на спецоперацию, он пришел все же под влиянием эмоций, о которых, не стесняясь и не боясь последствий, рассказал изданию Украина.ру

2024-02-03T04:00

2024-02-03T04:00

2024-02-03T04:00

интервью

сво

спецоперация

чвк "вагнер"

захар виноградов

https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/02/02/1053056471_124:32:767:394_1920x0_80_0_0_f44e57693e57c14d2786153496e974d0.jpg

Крепкий, немолодой мужчина воюет не первый год. Был добровольцем на Донбассе, из-за чего попал даже на пресловутый "Миротворец". С "вагнерами" побывал в джунглях, а теперь в рядах Минобороны РФ участвует в спецоперации, планирует дойти до победы.- У вас очень странный позывной для солидного мужчины – "Каркуша". Это что-то из детства?– Из “Спокойной ночи, малыши” ворона.– А как вы его получили?– Перед тем, как сюда ехать, я закончил курсы для операторов промышленного использования DJI. Купил себе маленький коптер, думал, как назвать, и назвал “Каркуша”, потому что ворона, все же летает, маленькая такая, смешная, из детства короче. А потом сюда приехал, у меня спросили, и я решил взять позывной, который на коптере написан. Так я стал Каркушей.– Мне рассказывали, что вы с коллегой Меджаем были в одном клубе "Партизан" в Питере?– Да. Меджай преподавал радиосвязь, я сначала пришел как курсант, изучал огневую подготовку, потом тоже стал инструктором, проводил семинары по выживанию в природных условиях, по медицине.- То есть ваш Клуб, получается, готовился к происходящим событиям давно и серьезно.- Да, мы уже давно поняли, что что-то такое будет.– Какой возраст?– Завтра исполняется 47.– Кем вы были до того, как пошли добровольцем?– Давайте начнем с того, что я воюю с 2014 года. Тогда я пошел добровольцем в Донбасс в 7-ю Черемховскую бригаду. Между Луганском и Донецком Никишино поселочек есть. Потом я с 2017 года в составе ЧВК “Вагнер” воевал в Сирии, в Центральной Африке, там меня застало начало СВО. Как только у меня контракт закончился, я вернулся, отдохнул и пошел на контракт краткосрочный в “Двухсотку” (200 бригаду Северного флота – Ред.).– Скажите, есть отличие между “вагнерами” и остальными?– Да. Но сразу скажу, я знаю ту компанию, которая была до СВО. На СВО я уже в составе Министерства обороны служил. Отличия есть. Наверное, духом. У нас практически не было 500-х (по военной терминологии – отказников, тех, кто отказывается выполнять боевые задачи - Ред.) Это были единичные случаи. Когда началась СВО, большинство тех, кого мы знали служили в армии, были контрактниками. Мы общались с бывшими сослуживцами и потому довольно неплохо представляли, что здесь происходило в начале войны. Были информированы даже лучше, чем СМИ. Конечно, такое количество отказников, которые были тогда… Мы там, на гражданке все были в шоке.– Почему у “Вагнера” не было отказников?– Да не знаю… Изначально не было вот этого пафоса, что мы воюем за Родину, еще что-то. Там на собеседование когда приходишь, когда устраиваешься в ЧВК, сразу предупреждают, что нельзя говорить, что ты защищаешь Родину. Они скажут: “Ты идиот, иди отсюда”. Нужно говорить честно, что ты пришел зарабатывать деньги. С одной стороны, не было вот этого наносного пафоса непонятного, большинство были профессионалами, которые ушли из армии, которых не устраивали те довоенные старые порядки в армии, то есть уходили пассионарии. То есть люди, которые готовы оторвать свою задницу, поехать куда-то воевать, менять свою судьбу, зарабатывать деньги, по тем временам довольно большие, на стройке такие не заработаешь, быть готовым отдать за это жизнь или стать инвалидом. Дух был совершенно другой, нежели в армии.– Дух этот предполагает идею какую-то?– Сложно сказать, как и в армии, люди совершенно разные, у каждого своя идея. Каждый пришел воевать за свое.– А сейчас есть понимание, ради чего?– У меня оно изначально было. Когда началась эта катавасия в 2014-м году, я, если честно, относился ко всему прохладно. Считал, что здесь (на Украине и в Донбассе - Ред.) есть взрослые мужики, они сами разберутся между собой: правительство, повстанцы, сепаратисты. То есть это чужая страна, в которой есть взрослые мужики, которые между собой сами разберутся. Блокпосты, референдумы, АТО. Решили свои принципы отстаивать - пусть отстаивают. А у меня семья, дети, работа, профессия.По башке жахнуло, когда увидел убитых атошниками в Донбассе детей. Вот эта горловская Мадонна, расстрелянный с самолета мирняк в Луганске. Вот когда я фотографии убитого ребенка увидел, меня колбаснуло. Я вообще к детям очень трепетно отношусь. Тогда я начал готовиться, чтобы ехать сюда. Как сидеть дома, когда тут такое происходит? Это неправильно.– Что было для вас в армии непривычно?– Бестолковость ряда профессиональных военных. По предыдущей службе я привык, что все заряжены воевать максимально эффективно. И все всё для этого делают, все прекрасно понимают, для чего мы здесь. Кто-то приехал деньги зарабатывать, кто-то еще что, но все профессионалы. Чтобы выполнить задачу, нужно, чтобы каждый воевал максимально профессионально. В армии тоже профессионалов хватает, но все равно масса людей, которые не на своем месте. И это очень сильно выбивает из колеи до сих пор.– Вы как-то с ними общаетесь, объясняете им свою позицию?– Дело в том, что у “Вагнера”, если ты приходишь и высказываешь мнение, вот я, например, был медиком штурмового взвода, я говорю: “мне нужно то-то и то-то”, заявочку написал. И все реально было, все привозили.Если что-то не привозили, то командир взвода предлагал деньги собрать и купить То есть проблемы решались. Если мы штурмуем где-то в джунглях, командир приходит и обозначает задачу. Со всеми это обсуждалось, командир отделения говорит: “С моей точки зрения здесь лучше сделать вот так”. И командир взвода решение принимает сам, но к чужому мнению прислушивается. Если аргументация обоснованная, просто вносил коррективы, то есть мы друг к другу прислушивались. Командиры прислушивались к бойцам. А здесь это все же пока редкость. По большей части попытка сказать командиру что-то приводит к тому, что на тебя смотрят, как на дурака: “Иди отсюда, мальчик. Есть более умные дяди”.– Дело в структуре?– Там структура точно такая же, только вместо званий должности: командир отряда, командир взвода. Если там командир взвода - это царь и Бог, которого все безусловно слушались, но со всеми на ты, общение всегда на равных. То здесь, давайте будем честны, командир взвода - это никто. Это какой-то мальчик. которого все шпыняют, солдаты не уважают, а вышестоящие командиры за офицера еще не считают, потому что пацан какой-то неопытный. И такая ситуация сплошь и рядом.То есть там тоже иерархия была, безусловно, но там само руководство, командиры по-другому относились к личному составу: вместе с ним шли в бой, принимали решения, они понимали, что работают на общую эффективность, поэтому обратная связь всегда действовала. В моем отряде мы за своего командира готовы были идти в огонь и воду. Я знаю, что, когда командир моего взвода перешел в другой отряд, за ним полвзвода перешло.– А в чем такая высокая эффективность вагнеров?– Люди осознавали, что работать надо на результат. Есть цель, например, заработать деньги. Ее достижение зависит от того, насколько хорошо ты выполнишь задачу. Там не было таких приказов: “Иди вперед, штурмуй в лоб”. Ставилась задача: овладеть высотой или опорником, например. И командиры уже думали, как это выполнить. То есть это не приказ ради приказа, а приказ ради выполнения задачи. А здесь очень часто просто приказ штурмовать… Я может чего-то не понимаю. Понятно, что в штабах сидят умные люди, у них, безусловно, разработаны планы. Конечно, я ничего не знаю, как рядовой.– А сейчас в армии внедряются какие-то принципы вагнеров?– Насчет принципов не знаю, я на своем месте, вижу только свой участок работы, и мне сложно сказать про какие-то принципы. Какие-то элементы работы, безусловно, есть. Я вижу, что мы начали тренировать штурмовиков, начали создавать полигоны, готовить людей.Я вижу, что полигоны создаются во многих частях, где мы были, у всех соседей полигоны, какие-то соседи на наш полигон приезжали.Ту же тему с беспилотниками я тоже вижу, как внедряют. С первых дней, как я сюда пришел, коптеры - это было чудо чудное, над ними тряслись. Сейчас я вижу, что это направление внедряется, оно развивается, очень много делается, то есть прогресс есть. Сказать, что совсем всё плохо, никто ничего не делает и не собирается, - нет. Своим подразделением я вообще доволен, у нас все развивается гораздо быстрее, чем у остальных. К моему руководству у меня вообще никаких претензий нет.– Вы подписывали контракт на какой-то срок?– Да, на 3 месяца.– Он у вас уже несколько раз истек.– Да, я подписал контракт, приехал сюда, через какое-то время объявили мобилизацию, и мой контракт автоматически стал бессрочным.– То есть вы здесь будете до победы?– До победы, да.– А когда она будет?– Ну, пару лет еще точно повоюем. С теми темпами, как у нас все происходит, я думаю, не раньше.– И вы готовы?– Я изначально, когда ехал сюда, понимал, что еду до конца. Возможно, у меня бы трехмесячный контракт закончился, я бы ушел в другое подразделение - добровольческое или обратно в “Вагнер” вернулся, может опять в Министерство обороны, но изначально было понимание, что до конца буду, до самой победы.

https://ukraina.ru/20240202/1053039581.html

https://ukraina.ru/20240102/1052540062.html

2024

Новости

ru-RU

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

интервью, сво, спецоперация, чвк "вагнер", захар виноградов

Интервью, СВО, Спецоперация, ЧВК "Вагнер", Захар Виноградов