В рейд отправилось пять кораблей, из которых лидер эсминцев «Харьков» и крейсер «Ворошилов» составляли ударную группу, а лидер «Москва» и эсминцы «Смышленый» и «Сообразительный» — группу поддержки. Перед выходом в море построение кораблей переиграли, поменяв местами «Ворошилова» и «Москву», что для последней стало фатальным решением.
Для начала, пожалуй, необходимо объяснить, что же представляли из себя черноморские лидеры эсминцев. Это были быстроходные корабли, артиллерийское вооружение которых почти равнялось вооружению крейсеров. Если основным у крейсера «Ворошилов» было три 180-миллиметровых орудия и шесть 100-миллиметровых, то лидеры несли по пять 130-мм и по два 76-мм. Также все эти корабли были вооружены двумя торпедными аппаратами, только на крейсере они были трехтрубными, а на лидерах — четырех. Опасные корабли, что и говорить.
Лидер «Москва» заложили в Николаеве и спустили на воду через два года и два дня — 30 октября 1934 года. В строй корабль вступил 10 августа 1938 года, он мог развивать скорость до 35 узлов, то есть 65 км/ч, а длина его равнялась 127,5 метра — больше длины футбольного поля.
Благодаря своим скоростным данным корабль почти сразу начали использовать для выполнения дипломатических миссий. С 17 по 25 ноября на нем находилась советская делегация, прибывшая в Стамбул для участия в похоронах турецкого президента Мустафы Кемаля (Ататюрка). В следующем году в период с 19 по 23 октября «Москву» еще раз направили в Турцию.
С февраля 1941 года в командование кораблем вступил капитан-лейтенант Александр Тухов, он стоял на мостике, когда лидеры вышли из Северной бухты Севастополя в 20:15 25 июня. Чтобы запутать врага, пока еще было светло, корабли со скоростью 28 узлов (52 км/ч) шли курсом на Одессу, однако с наступлением ночной темноты повернули к Констанце.
При подходе к румынскому порту, опасаясь вражеских защитных минных заграждений, корабли поставили параваны — буксируемые подводные аппараты для защиты от якорных контактных мин. В 4:42 лидеры достигли разведанной кромки минной банки, снизили скорость до 20 узлов (37 км/ч)… и тут в правом параване шедшего впереди «Харькова» взорвалась мина.
По приказу Романова флагман снизил ход, построение возглавила «Москва». В 5:02 корабли вышли в точку стрельбы и открыли беглый огонь 130-мм орудиями главного калибра со скорострельностью 10 секунд. Всего при обстреле корабли успели выпустить около 350 снарядов. Уже после первых залпов на берегу заполыхали нефтяные баки.
В своем дневнике 26 июня 1941 года руководитель учебного центра германского флота в Румынии писал:
«…обстрел побережья русскими эскадронными миноносцами был очень смелым. Тот факт, что в результате этого обстрела возник пожар нефтехранилища и был подожжен состав с боеприпасами, является бесспорным доказательством успешности обстрела. Кроме того, в результате повреждения железнодорожного пути было прервано сообщение Бухарест — Констанца; в связи с большими повреждениями вокзала, причиненными обстрелом, возникли затруднения с поставкой горючего…»
В ответ ударили береговые батареи и два находящихся на рейде вражеских эсминца «Реджина Мария» и «Мэрэшти». Советские лидеры не прекращали огонь, хотя вражеские снаряды ложились всё ближе и ближе. Берег уже полыхал, когда в 5:12 командир ударной группы дал приказ увеличить скорость до 30 узлов (55 км/ч), поставить дымовую завесу и отходить.
Вначале всё шло хорошо. Но всего через 8 минут случилась трагедия. Командир наблюдавшего за боем в отдалении эсминца «Сообразительный» старший лейтенант Сергей Ворков (дослужившийся впоследствии до звания контр-адмирала) вспоминал:
«Казалось, отряд уже вышел из минного поля. На лидер «Москва» поступает сигнал: «Больше ход! Идти прямым курсом!» Но в этот момент из-за дымовой завесы, поставленной лидером «Москва», взметнулся столб огня, раздался оглушительный взрыв…»
Когда дым немного рассеялся, моряки увидели, что «Москва» разломилась надвое у среза полубака, и две половинки «сложились», удерживаемые вместе не разорвавшейся до конца обшивкой правого борта. Орудия лидера смолкли, и только с кормовой зенитной палубы продолжало вести огонь по приблизившимся вражеским самолетам одинокое 76-мм орудие. Самолеты расстреливали из пулеметов плававших в воде людей.
«Харьков» пошел к пострадавшему кораблю, чтобы спасти товарищей, но быстро пристрелявшиеся по почти неподвижной мишени береговые батареи сделали эту попытку самоубийственной. В результате спасти удалось только двоих моряков, после чего Романов приказал выходить из боя.
Вскоре носовая часть «Москвы» накренилась влево, так, что стал виден боковой киль, и начала тонуть. Мостик, первая дымовая труба и фок-мачта опустились в воду. Люди, успевшие выбраться из полузатопленных отсеков наружу, бежали по борту, как по палубе. Командира корабля капитан-лейтенанта Тухова взрывом выбросило в воду. Его спас краснофлотец с окровавленным лицом, который подплыл к нему со спасательным кругом. Комиссар корабля, батальонный комиссар Георгий Плющенко погиб.
Носовая часть какое-то время тянула за собой и кормовую, накренив ее на правый борт, отчего из воды показался все еще вращающийся левый винт корабля — машины лидера продолжали работать. Через две минуты после взрыва носовая часть окончательно оторвалась и ушла на дно…
А кормовое зенитное орудие продолжало вести огонь по вражеским самолетам из клубов дыма, стелившихся по воде из поврежденного дымппарата, моряки трюмных команд кормовой части продолжали бороться за жизнь.
Первое машинное отделение было в воде, машина не работала. Во втором, кормовом, отделении давление пара стремительно падало. Командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Вячеслав Голубов приказал подпереть переборки машинных отделений, чтобы остатки корабля как можно дольше оставались на плаву. Но через десять минут пришлось покинуть и их.
Тем временем на лидере «Харьков» случилась своя напасть: в коллекторах его котлов лопнули трубки, ход снизился до 6 узлов (11 км/ч). Двум котельным машинистам Петру Гребенникову и Петру Каирову пришлось готовить заглушки и, надев асбестовые костюмы, лезть в топку корабля, чтобы поставить их изнутри. В результате удалось поднять ход до 12 узлов (22 км/ч). На помощь «Харькову» поспешил эсминец «Сообразительный» и около 7:00 начал прикрывать его от налетов вражеской авиации огнем своих зенитных орудий и пулеметов. К полудню к ним присоединился «Смышленый». Поздно вечером поредевшая группа советских кораблей вошла в Северную бухту Севастополя.
К вечеру румынские катера и гидросамолеты подобрали из воды 7 советских командиров (в том числе командира «Москвы» капитан-лейтенанта Тухова) и 62 краснофлотцев: им пришлось пробыть в воде около 12 часов. Впереди советских моряков ждали допросы и румынский плен.
Истинная причина гибели «Москвы» достоверно неизвестна до сих пор.
Советское командование предполагало, что лидер потерял оба своих паравана и подорвался на румынской мине. Допускалось также попадание в отсек, где хранились торпеды, вражеского снаряда с береговой батареи или же торпеды, выпущенной румынским эсминцем.
В постсоветские годы, когда огульно бездоказательно хаялось все и вся, появилась еще одна версия, что, дескать, в этот день в этом же районе находилась советская подлодка Щ-206, командир которой капитан-лейтенант Сидор Каракай не был предупрежден о проводившейся операции и ошибочно двухторпедным залпом потопил собственный корабль. Лодку в «отместку» накрыл глубинными бомбами подошедший на помощь «Харькову» эсминец «Сообразительный». При более внимательном рассмотрении данная «гипотеза» не выдерживает никакой критики, поэтому всерьез ее рассматривать не стоит.
Удивительно героически и трагично сложилась судьба командира лидера «Москва» капитан-лейтенанта Александра Тухова.
В плену он себя пытался выдать за мичмана, но среди спасенных моряков нашелся предатель, который его выдал. Тухова пытались склонить к сотрудничеству, а когда он категорически отказался, отправили в концлагерь Тимишоара. Здесь спустя год он познакомился с одним из последних защитников Севастополя Михаилом Запорожченко. Вскоре они и еще два их товарища бежали. Через шесть недель беглецов поймали и перевели в лагерь Слобозия-Веки.
Пленные командиры не смирились. Ночами они тайно рыли в бараке подкоп и вскоре бежали. Товарищам Тухова удалось пробраться к своим, а вот его снова поймали. Позже на допросе в партизанском отряде он рассказал, как это было:
«Мне не удалось скрыться. Во время пыток жандарм карандашом проткнул мне обе щеки… Конечно, я придумал, что бежал из Тираспольского лагеря, батрачил, дескать, у бояр. Работы много, а кормят плохо. Вот и решил возвратиться. Меня отправили в Тирасполь. Ну а оттуда после Тимишоары и Слобозии-Веки бежать большого труда не составило…»
Он бежал и пробрался на север Одесской области в партизанский отряд «Буревестник», командовал которым… Михаил Запорожченко. Так бывший командир лидера «Москва» возглавил партизанскую разведгруппу.
Ее действия хорошо характеризует архивная справка партийного архива Одесского обкома КПУ:
«Возглавляемая Туховым А. Б. группа партизан (7 человек) 7 января 1944 года обстреляла автоколонну фашистов, уничтожила 12 единиц автотранспорта, 10 солдат и офицеров, захватила 2 станковых и 4 ручных пулемета, а 12 января 1944 г. А. Б. Тухов с группой партизан разгромили румынский обоз, уничтожили более 30 оккупантов, захватили 16 подвод с обмундированием, другим имуществом, оружием».
Так что эсминец, ушедший в воды Черного моря, продолжал сражаться — руками своего командира, на суше.
Погиб капитан-лейтенант Тухов 5 марта 1944 года близ Голованевска. В бою противник окружил и прижал партизан огнем к земле, надо было идти на прорыв, и морской офицер поднял бойцов в атаку. Его смерть была легкой, пуля попала в голову.
А судьбу его корабля еще предстоит прояснить.
В начале мая 2011 года, спустя 30 лет поисков, международная группа дайверов смогла обнаружить «Москву» в 30 км от Констанцы на глубине 45 метров. Возможно, последующие исследования останков корабля позволят поставить окончательную точку в вопросе его гибели.
