Бузина не был историком по образованию. Он русский филолог, учившийся в Одесском и Киевском университетах — однако, как говорится, увлекался историей родного края.
Сначала он занимался только критикой культурных идолов украинства — прежде всего, Тараса Шевченко. На это его подвигли Владимир Набоков, который не оставил камня на камне от Николая Гавриловича Чернышевского, идейного вождя русской революционной интеллигенции, в 4-й главе своего романа «Дар», и Юрий Карабчиевский со своей необычной книгой «Воскресение Маяковского». Услышав эти тексты на радио «Голос Америки», Бузина захотел поработать в этом жанре.
Надо также отметить, что писатель был, как и Игорь Стрелков, историческим реконструктором. Участвовал во всяческих реконструкциях исторических сражений. Он даже пошил себе белогвардейскую форму офицера-дроздовца. Коллекционировал также разного рода исторические артефакты — например, в его коллекции был настоящий голубой мундир австро-венгерского офицера и австро-венгерские награды.
Первой собственно исторической книгой Олеся Бузины можно считать «Тайную Историю Украины-Руси», вышедшую вслед за «Вурдалаком Тарасом Шевченко» в 2007 г. Но в отличие от его работ, опубликованных позднее, она не была еще концептуальна.
В планах писателя было издание еще двух книг — о белогвардейском Киеве и об ОУН-УПА*. Также он хотел создать серию исторических детективов а-ля Акунин, главным героем книг должен был стать Алекс Тугаринов. Бузина даже начал их писать и псевдоним придумал — Алекс Сюро, но, увы, этим планам не суждено было сбыться.
Малороссия должна воскреснуть!
Одной из дорогих Бузине идей была идея Малороссии, её воскрешения. Даже его книга, вышедшая в 2012 году, за год до Евромайдана, так и называлась — «Воскрешение Малороссии».
Как у фаната Российской империи, Белой идеи, русского офицерства, русской литературы, русской монархии, русского дворянства, слово «Украина» вызывало у него серьезное неприятие. Оно ему не нравилось своим антирусским сепаратистским содержанием. Бузина полагал, что от него в конце концов надо вовсе отказаться.
Считал, что ту территорию, которую сегодня принято называть Украиной, лучше всего и, главное, правильнее было бы снова наименовать «Малороссией», то есть возвратить исконное название. В нем ему нравилось, во-первых, то, что там слышались слова «Россия» и «русский». Во-вторых, оно указывало на то, что все русское пошло именно отсюда.
Бузина ни в коем случае не отрицал существование украинцев, но предпочитал их называть «малороссами». При этом он полагал, что у малороссов двойная природа, двойная самоидентификация: с одной стороны, они малороссы, а с другой — русские.
Самый счастливый период существования Малороссии, по его мнению — это ее пребывание в составе сначала Московского царства, а затем и Российской империи, начиная со второй половины XVII века, когда было покончено с тяготами пребыванием православных малороссов Левобережья в составе католической Речи Посполитой и заканчивая катастрофой 1917 года.
Причем катастрофа была не только в гибели империи, но и в том, что большевики стали строить в Малороссии чуждую ей, искусственную Украину (а само ее имя фактически попало под запрет), и породили в конце концов то, что мы сегодня презрительно называем «свидомизмом».
Бузина с ужасом и сожалением писал по этому поводу:
«…Прекрасную Малороссию ненавидит все то, оккупировавшее ее, что называет себя «незалежним» и «национально свидомим». Ненавидит какой то лютой, почти животной ненавистью! Словно именно Малороссия не дает ей слопать лишнюю порцию вареников.
Но я никогда не стыдился своих малороссийских корней. Мои предки тоже с Полтавщины, как и предки Гоголя. Малороссия — достойная, корневая часть Украины, сердце Руси — ее основа. Те самые десять левобережных казачьих полков, которые не поддались ляхам и унии, не предали душу и присягнули на верность православному царю. И присягу эту хранили, пока был царь!»
Для Бузины малороссы в Российской империи ни в коем случае не были людьми второго сорта, какими были галицкие русины в Австро-Венгрии. Это были те, кто на первых ролях строили Империю, будучи на военной и гражданской службе.
Поэтому он считал своим долгом рассказывать своим украинским согражданам о лучших сынах Малороссии, таких как соратник Петра Первого и идеолог Империи — Феофан Прокопович, философ-хиппи Григорий Сковорода, которого очень любил Лев Толстой, братья Разумовские, аристократические роды Кочубеев, Родзянко и Трощинских и, конечно же, фельдмаршал Паскевич, взявший в XIX веке штурмом Варшаву.
Бузина напоминал, что корни русского композитора Петра Чайковского, русской поэтессы Анны Ахматовой, русских сатириков Зощенко и Аверченко — малороссийские. Так что нельзя отрекаться от Малороссии, а раз так — и от Российской империи, эпоха которой была благом для его малой родины.
Вопреки официальной традиции
Украинскую идею Бузина откровенно отвергал и всегда указывал на то, что она создана неудачниками. Что может хорошего придумать и реализовать неудачник? Ничего. На то он и неудачник.
Генезису украинской идеи и реализации ее ненавистными ему большевиками писатель и посвятил свою последнюю домайданную книгу «Союза плуга и трезуба. Как придумали Украину», вышедшую в 2013 году.
Задачу, которую он поставил перед собой, когда писал эту книгу, Бузина сформулировал следующим образом:
«Перефразируя одного популярного автора, историю Украины, как и любой другой страны, можно написать по-разному. Марксист стал бы рассматривать ее как борьбу классов. Православный идеалист — как назидательный урок свыше человеческой популяции, осмелившейся жить без Бога в сердце и Царя в голове. Но я хотел бы реконструировать возникновение Украины совсем под другим углом — как историю массовых психозов и навязчивых идей».
Книга открывается упоминанием того, что автор эпохальной в истории украинского национализма книги «Самостийная Украина», позабытый всеми Николай Михновский, повесился на яблоне в ночь с 3 на 4 мая 1924 года в центре Киева. Умер он в полном забвении.
Как могла возникнуть Украина на здоровом теле Малороссии? Бузина отвечает следующим образом: сначала была идея — украинская идея, которая совершенно не приживалась в Малороссии, максимум, чего она могла добиться, — не очень большое число последователей.
Её авторы в конце концов вынуждены были отправляться в Галичину (например, историк Грушевский), где под присмотром австро-венгерских властей обрабатывали культурную верхушку галицких русинов, ставших постепенно видеть в себе не русских, а каких-то неведомых миру «украинцев».
Именно Галичина и породила в конце концов Украину (сначала идейно), которая утвердилась на землях Малороссии с приходом большевиков, ставших реализовывать украинскую идею — естественно, с поправкой на марксистскую демагогию. Именно Галичина, присоединенная перед Великой Отечественной войной, не дает до сих пор Малороссии, не говоря уже о Новороссии, оправиться от летаргического сна и стать на путь освобождения.
