Вызванные войной в Южной Осетии 2008 года действия России стали прецедентом к пересмотру границ государств, образованных в результате развала Советского Союза. Бывшие административные линии разделения республик не учитывали их культурного и этнического разнообразия, в результате чего в новых государствах вспыхнули различные конфликты. Но какова сегодня возможность установления прочного мира в постсоветских государствах?
8 августа 2008 года, в день начала Пекинской Олимпиады, грузинские войска атаковали российских миротворцев и развернули наступление на Цхинвал. Ополчение Южной Осетии пыталось оказать сопротивление, но не могло справиться с заведомо превосходящей силой противника. В спешном порядке около 30 000 мирных жителей были вынуждены покинуть свои дома и бежать от артобстрелов и авиационных ударов. Для защиты своих миротворцев и граждан (более 90% жителей Южной Осетии имели паспорта РФ) Россия была вынуждена ввести на территорию республики свои войска. Уже 13 августа грузинское руководство во главе с Саакашвили приняли план мирного урегулирования, согласованный президентами России и Франции (план Медведева — Саркози).
В мире все знали, что Тбилиси готовится к войне. Президент Саакашвили неоднократно говорил о скором возвращении утраченных территорий, военный бюджет с 2003-го по 2007-й вырос в 30 раз. Грузинских военных тренировали инструкторы НАТО, армия получала западное вооружение. Но эти действия международное сообщество старалось не замечать.
Настоящее возмущение на Западе вызвала реакция России на грузинскую провокацию, особенно решение от 26 августа 2008 года о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. В самих молодых республиках известие из Москвы было встречено массовым народным ликованием. Позже созданная Евросоюзом международная комиссия признала, что войну начала именно Грузия.
После 2008 года Россия показала, что готова отстаивать свои интересы и защищать прописанное в международном праве право народов на самоопределение.
Вообще, проблема государственных границ на постсоветском пространстве не раз приводила к конфликтам. Попытка заставить всех жителей Молдавии говорить на румынском привела к войне в Приднестровье.
Особо стоит отметить решение пришедшей в результате госпереворота новой власти в Киеве в феврале 2014 года об отмене закона о возможности использования русского языка. Перспективы тотальной украинизации не могли понравиться русским жителям Украины. В результате референдума Крым и Севастополь в марте 2014-го присоединились к России.
Но проблема прав русских на Украине осталась. Жители регионов Юго-Востока, переданных под управление Киева в 1922 году, до сих пор не хотят считать себя «свидомыми украинцами» и лелеют в душе мысль о создании Новороссии. Продолжают жить с надеждой на воссоединение с Россией приднестровцы и русские Прибалтики. Но пока вряд ли кто может предсказать, каким будет этот процесс.
— Каждый регион постсоветского пространства имеет свою уникальную историю и судьбу, поэтому трудно обобщать прогнозы их дальнейшего будущего, — считает директор Международного института новейших государств Алексей Мартынов. — Но важно помнить, что новейшие государства на постсоветском пространстве — признанные, непризнанные и частично признанные — это результат распада СССР. С точки зрения международного права нет большой разницы между, к примеру, отделением Грузинской ССР от Советского Союза и отделением Абхазии или Южной Осетии от Грузии. Юридические механизмы совершенно идентичны.
Международное сообщество рукоплескало развалу СССР и не вдавалось в юридические тонкости и аспекты, связанные с организацией жизни людей. По-быстрому признали вышедшие республики как суверенные государства, пренебрегая правом на самоопределение государственных образований внутри этих республик. Но в свое время внутренние образования и создавались как некие «якоря», «закладки» внутри союзных республик. Скажем, Приднестровская Молдавская Республика раньше была автономией в Украинской ССР, а в 1940 году при возвращении Бессарабии она была присоединена к новой Молдавской ССР. То есть, изначально заложили внутренний конфликт, чтобы удержать территорию.
Внутренние государственные образования всегда были конфликтными. Просто все они были в составе единой советской страны, никто не обращал внимания на административные границы. Формально всё существовало мирно, под гарантией Москвы. После упразднения Советского Союза, гарантии давать стало некому. Все конфликты, которые были на территориях, зазвучали с новой силой. Интересно, что все малые территории с оружием в руках отстояли свое право жить отдельно от признанных республик.
«СП»: — Можно ли сказать, что признание Южной Осетии и возвращение Крыма — часть единого процесса?
— Я бы не стал выстраивать все события в одну стратегическую линию. Разные случаи похожи внешне, но принципиально отличаются друг от друга. В 2008 году Южная Осетия и Абхазия были признаны в результате нападения Грузии на миротворцев, нашей реакции на агрессию. Тбилиси нарушил все нормы международного права. Я был в Южной Осетии через несколько дней после событий, там я увидел буквально сожженную землю на месте казарм миротворцев. С целью защиты наших граждан и было принято политическое решение признать государственность Южной Осетии и Абхазии.
Возвращение Крыма — другой случай. Полуостров сам, в результате референдума, вернулся в родную «гавань». Широкомасштабных боевых действий там не было.
Приднестровье имеет свою историю. 2 сентября оно будет отмечать 25 лет провозглашения своей государственности. ПМР это сделала еще во времена СССР, а после его развала столкнулась с вооруженной агрессией. Сегодня Приднестровье вполне успешное государство.
Каждая ситуация уникальна. Но, конечно, признание государственности Южной Осетии и Абхазии было справедливым решением.
«СП»: — Какое значение для России и мира имели события 2008 года?
— У нас в стране был национальный консенсус, массовое сплочение народа. Признание республик способствовало поднятию в обществе духа патриотизма и авторитета российской власти.
С другой стороны, признание республик повлекло риски на международной арене. Мы помним, какую пропагандистскую антироссийскую кампанию запустили на Западе.
Конечно, некоторые западные «ястребы» испытали шок. Наши действия совершенно не вписывались в их представления о России. Но Россия защитила своих граждан. Сегодня в Южной Осетии и Абхазии стоят наши военные базы, которые стали гарантией мирного развития этих республик. Мы оказываем им материальную помощь. В общем, Москва тогда поступила правильно.
— Война 2008 года стала операцией американцев, которую можно назвать «сверкой с реальностью», — говорит директор Центра геополитических экспертиз, член Общественной палаты России Валерий Коровин. — На Западе решили проверить соответствие государственной риторики России с ее возможностями. Отстаивание суверенитета Путин поставил в основу долгосрочной стратегии по вытягиванию государства из затянувшегося кризиса.
Американцам важно было понять, насколько Россия готова отстаивать суверенитет и продвигать свои интересы в различных регионах, окружающих страну, в том числе на Кавказе. Вашингтон спланировал операцию по тестированию состоятельности российской государственности. Это испытание подтвердило дееспособность нашего руководства. Россия быстро и адекватно приняла вызов, пресекла геноцид осетин как народа. Как мы помним, грузинская операция «Чистое поле» подразумевала полное уничтожение населения Южной Осетии.
В этот момент Россия заявила о способности вернуться на мировую арену в качестве геополитического субъекта. Ситуация давала возможность развить геополитическое наступление и сместить проамериканский режим Саакашвили, вернуть Грузию в ее нормальное состояние — нахождение в объединении евразийских суверенных государств. Россия из-за великодушия и уважения к международному праву, которое давно не уважается Западом, не воспользовалась ситуацией.
Россия продемонстрировала свою самостоятельность, готовность отстаивать государственные интересы. Это был упреждающий шаг. Мир должен был понять, что не стоит провоцировать Россию, которая стоит на стороне справедливости и соблюдения международного права.
К сожалению, события не стали уроком для наших западных партнеров, и они продолжили наступление на интересы России, что мы сегодня и наблюдаем. Но тогда наступлению Запада был дан адекватный, жесткий и единственно возможный ответ.
«СП»: — Как изменилось положение России в мире после войны в Южной Осетии?
— Однополярный мир по американской модели — опасный и несправедливый мир, который основан на единственной логике следования интересам США и их союзников. После распада Советского Союза в мире отсутствовала альтернативная сторона, к которой можно было обратиться за справедливостью и защитой от американской агрессии.
События августа 2008 года показали, что Россия стала силой, которая может защитить другое государство, спасти народ от геноцида, выступить в международной инстанции не на стороне агрессии, а на стороне пострадавших.
При этом надо понимать, что, отстаивая свой суверенитет, России надо возвращаться на территории, которые всегда были в зоне наших интересов. Необходимость возвращения признают как данность даже американские геополитики, в частности, директор «частного ЦРУ» Джордж Фридман открыто пишет, что Россия будет вынуждена вернуться на постсоветское пространство. Россия не хочет никого завоевывать, но ей нужны буферные территории на своих границах. Фридман пишет о территориях, которые были в Российской Империи и Советском Союзе, как о нашей зоне интересов.
Ситуация в Южной Осетии была прецедентом. Россия по праву заявила о своих интересах на Кавказе и всём постсоветском пространстве.
«СП»: — Как изменилась ситуация с точки зрения разграничения между постсоветскими государствами по бывшим советским административным границам?
— Сейчас всё чаще ставится вопрос о справедливости самого концепта национального государства, который предполагает выхолащивание исторического опыта народов и унификацию всех к стандарту гражданской политической нации. Культурная идентичность приносится в жертву политическому единству.
В момент распада СССР произошел распад на государства-нации. Но пока новые страны не настаивали на выполнении всех норм национального государства, всё было мирно. Как только начали у людей отнимать идентичность в пользу гражданской политической нации, начались конфликты. Как только Молдавия заявила, что всех унифицируют, она потеряла Приднестровье. Как только Грузия заявила о едином формате, она сразу потеряла Абхазию и Южную Осетию. Как только Киев заявил о приведении всех жителей Украины к стандарту единой нации, страна вошла в состояние распада. Развал начнется в любом постсоветском государстве, где прозападный курс на создание гражданского политического общества будет торжествовать.
«СП»: — Признание Южной Осетии и Абхазии стало началом большого исторического процесса?
— Сама историческая логика развития российского государства как центра Евразии делает неизбежным процесс восстановления большого пространства, каким оно было в советский период или в эпоху царей Романовых. Это признают и западные аналитики. Восстановление «большой России» лишь дело времени. Даже если некоторые наши элиты не хотят осознавать тысячелетний масштаб российской государственности, процесс будет неизбежным. Осознание этой неизбежности облегчит ситуацию для российского народа и российских элит.
«Большая Россия» — историческая данность, условие для глобальной безопасности. Когда наши элиты об этом скажут открыто, то и элитам постсоветских государств будет проще ориентироваться в современном мире. Пока они в некотором заблуждении. Ведь долгое время Россия шла по пути самоликвидации и ориентации на Запад, что всем миром воспринималось как противоестественное движение. Но тысячелетняя государственность — некая константа, которая не может быть ликвидирована предательством элит, коварством.
В 2008 году начался процесс восстановления России, он продолжился в 2014-м. Этот процесс неумолим. С учетом того, что история ускорилась, думаю, мы станем свидетелями возвращения России в свои естественные границы в качестве гаранта стабильности и глобальной безопасности.
Андрей Иванов
