Старейший и детский лагерь «Артек» в Крыму в этом году отметит 90-летний юбилей. После воссоединения Крыма с Россией лагерь возглавил Алексей Каспржак. В интервью Алене Березовской он рассказал о том, какое хозяйство ему досталось от бывших украинских руководителей, что удалось сделать за первые месяцы работы и каким «Артек» должен стать в ближайшем будущем.
- Начнем с того, что совсем недавно вы возглавили лагерь «Артек». В июне будет год…
— Для местных работников это очень длинный срок, потому что за последнее время директора менялись достаточно часто. В том числе, год не проживали. Некоторые и трех месяцев не проживали. Поэтому это условно — девять месяцев.
- Как вы думаете, почему?
— Вы знаете, у меня есть ощущение, что собственник не очень понимал, что он будет делать здесь. Задачи, которые ставились, были явно промежуточные. Если есть длинная стратегическая задача, то она, все-таки, решается чуть дольше, чем за три месяца.
- Каким был «Артек», когда вы вступили в должность? Об этом много написано, но нет конкретики…
— Вы понимаете, про «Артек» сложно что-либо однозначно говорить. Я получил, фактически, коммерческое предприятие, которое работало, в основном, эксплуатировало ранее сформированный бренд и узнаваемость. На мой взгляд, не всегда соответствуя внешнему восприятию. То есть, вроде бы как детский центр, а предоставляются коммерческие услуги для взрослых, на тех же самых пляжах. Опять же детский центр, а вроде бы пивом торгуют, в кафе и в ресторанах «Артека» и т.д. Огромные накопленные социальные проблемы, которые никто не решал, и, на мой взгляд, закрывали на них глаза. Главная проблема заключалась в том, что никто не видел перспектив, никто не понимал, в чем миссия этого учреждения, и как оно должно выглядеть.
- Приходилось ли вам слышать и сталкиваться с теми скандалами, которые были в украинском Артеке? Например, история 2009-го года, об изнасиловании детей в Артеке и педофилия?
— Вы знаете, я могу вам сказать, что наследство досталось интересное. И до сих пор из разных потаенных уголков многогектарного «Артека» вылезают разные скелеты. Я не думал, что их здесь так много. Мне, все-таки, казалось, что работа с детьми очищает что ли… Вряд ли это заслуга или, наоборот, в негативном смысле, тема «Артека». Но в этих условиях, к сожалению, он существовал.
«Артек» это большая организация, в которой может все что угодно случиться. Вопрос заключается в том, насколько эти сплетни и скандалы являются довлеющим над самой деятельностью «Артека». Мне кажется, что здесь люди многие от безделья пухли. Делать было нечего, поэтому скандалы эти и всплывали. Знаете, как дети болеют от безделья. Вот взрослые тоже от безделья болеют. Причем, не только физиологически, но нравственно и духовно.
- Какое количество персонала пришлось менять?
— А это эволюционный процесс. Я не могу сейчас сказать, что это — десять, двадцать тридцать или сто человек. Во-первых, давайте начнем с того, что «Артек» — это не место постоянной работы. Мы должны вернуться к хорошо забытой советской традиции. Потому что этот пионерский задор, такая ситуация фактически полного пансиона, не только для детей, но и для взрослых, опасна для современных людей вообще.
- Опасна чем?
— Чем она опасна? Она порождает людей, которые не готовы к принятию самостоятельных решений и перекладывают ответственность на начальника.
- Ну, мне кажется, что это в любой сфере есть подчиненные, есть руководители?
— Нет, тут, понимаете, когда вы живете, неважно, в какой-либо комнате, когда вас кормят, когда вас одевают, вам говорят — «Только работайте с детьми». А вы уже отработали, вернулись и обратно упали, а на следующее утро проснулись, сидели и пришли обратно — это очень затягивает. Плюс к этому, дети такая субстанция, как бы мы не хотели, она смотрит снизу вверх. Ты все время находишься в ситуации, когда ты общаешься с человеком, с людьми, которые заведомо считают, что ты их умнее. Это опасно. Молодой человек приучается, за себя не отвечать. Вот я сейчас встречаюсь с вожатыми, я им говорю — два года и ни-ни. Потому что дальше будет тяжело. Я считаю, что для Артека естественным процессом будет смена, примерно, десяти-двадцати процентов ежегодно. Кто-то будет набираться на смены, на лето.
Мы трогаем такую субстанцию, как очень традиционное место, в котором есть огромное количество традиций, в котором есть огромное количество историй, мифов, легенд. Носителями их является люди. Нужно было сохранить коллектив, нужно было сделать так, чтобы те, кто здесь многие годы отработал, пусть даже к их технологии, к их трудоспособности и так далее, могут быть вопросы, но чтобы они успели и смогли в новых позициях передать эту традицию.
- «Артек» — это первый ваш, я бы сказала, детский проект. Вы были министром образования региона, но все же, «Артек» более локален. Как вы считаете, какова роль детского лагеря в формировании мировоззрения ребенка?
— Я не выделял и не строил бы границ между детьми за пределами «Артека» и детьми в «Артеке». Важно, чтобы «Артек» был как некая возможность, некая мечта, которая может быть реализована, не за счет своих, условно говоря, талантов. Важным в жизни любого человека является не только талант, но и усердие — то, как ты относишься к своему делу. Если ты относишься к своему делу ответственно, то ты должен быть поощрен. И в этом есть идеология Артека в сегодняшнем его виде.
- В это трудное время, когда происходит столько неоднозначных событий, меняется даже психология взрослого человека. А детское восприятие тоже как-то трансформируется? Есть какие-то изменения в восприятии окружающего мира детьми?
— «Артек» это образовательный центр. Желательно, чтобы в нем было поменьше участия взрослых, особенного того участия, которое обозначено некими достаточно формальными вещами. Мне кажется, что здесь есть доля греческой философии. Она заключалась в том, что ребенок рождается белым листом. Взрослый наносит краски, тем самым, в некотором смысле, пачкает его, портит. И поэтому, мне кажется, что должны быть институты, которые помогают нам не испортить ребенка.
Перед ребенком нужно ставить больше вопросов, нежели давать совершенно конкретных и четких ответов. Если ты находишься в международном детском центре, ты должен изначально привыкать к тому, что у всех разные мнения. И с этими разными мнениями нужно считаться в силу того, что перед тобой стоят общие задачи — учебные, жизненные. Ты должен находить возможность договариваться. Мне кажется, это правильная история для образовательного учреждения, и она здесь реализуется. Прошлым летом в лагере была создана атмосфера уважения к совершенно разным людям, уважения разных возможностей
- Вы говорили о том, что 5% путевок будут распространяться на коммерческой основе, то есть продаваться. Какая цена? Насколько она отличается от цен в украинском «Артеке»?
— Пока еще не установлена цена, но она не будет значительно выше. Мне, как менеджеру этого проекта, крайне важно видеть обратную связь. Важно видеть человека, который заплатил деньги за услугу и требовательно к этому относится. Поэтому цена точно не будет сильно отличаться от украинской. Хотя есть люди, которые считают, что в условиях сумасшедшего дефицита, это пять процентов, это тысяча путевок на весь год, можно и нужно цены поднимать, для того, чтобы не устраивать здесь сумасшедший дом. Я серьезно говорю — тысяча путевок разбежится за два дня, максимум.
- Кто ваши конкуренты в России и на международном уровне?
— По правде сказать, я не вижу конкурентов. В России так точно, а международную практику я не настолько хорошо изучил еще, для того, чтобы говорить о конкуренции. Не потому, что я такой наглый и не обращающий внимание на существующие практики. Практик много, и есть очень интересные. Причем, в основном, это практики небольших частных лагерей, которые находятся в очень жесткой конкурентной ситуации, борются, выживают на своем рынке. Вопрос заключается немножко в другом. Я ставлю цели в другой плоскости. Наша команда говорит о том, что лагерь это не место отдыха, и это не есть нечто свободное и дополнительное. Мы, как минимум, говорим о том, что компетентность, приобретаемая детьми в подобных условиях образовательной среды лагеря, это обязательное условие завтрашней успешной социализации. И, значит, они должны быть интегрированы, с точки зрения требований, в обязательные общеобразовательные стандарты. То есть, смысл примерно в следующем. Конечно, это неплохо, когда люди умеют считать, писать, читать и так далее. Но, давайте, это сравним с приобретаемыми здесь, в лагере, умениями — с управлением временем, с самостоятельностью и так далее. И попробуем сравнить, что из этого важней. Правильный ответ в том, что одно без другого не работает.
Мне кажется, что образовательная система вообще должна стремиться к тому, чтобы из нее, из ее среды выходили люди не только, которые что-то знают или умеют, но еще и могут. И они уверены в том, что они смогут сделать, что-то сделать, что обеспечит их, их семьи, и изменит немного жизнь вокруг них в лучшую сторону. Это задача минимум. Задача максимум здесь заключается в том, что опыт, интегрированный в образовательную систему, в которую входит дополнительное образование, школа, общеобразовательная школа и лагерь, как еще один образовательный институт, может дать новый образ образовательной системы страны, в которой не все устроено в рамках классно урочной системы. В которой предметы заменены образовательными событиями или темами. И в этой, именно в этой связи, я говорю о том, что мы ставим перед собой задачи, которые не имеют конкурентов с точки зрения их достижения. Артек — это больше, чем лагерь.
- Мы все ждем девяностолетнего юбилея «Артека». Скажите, что осталось от «Артека», который был тогда, почти век назад?
— На мой взгляд, это не совсем корректно сформулированный вопрос. Потому что от «Артека» осталось все. «Артек» — это не комфорт, это не вишня в шоколаде на верандах столовых. Это не пионерский галстук и так далее. «Артек» — это люди, традиции и место. Место осталось неизменным, слава Богу. Кстати, могло все быть сильно хуже. И мы бы имели значительно больше проблем с местом, нежели сейчас. «Артек» — это традиция. Традиции только накопились за это время, и они живы. Ну и остались люди. Люди остались вопреки ситуации, многие из них долгие годы ждали, когда же обратят внимание на то, что здесь происходит. Может быть, многие хотели бы, чтобы изменения происходили быстрее. Они реально думают, что «прилетит волшебник на голубом вертолете» и завтра будет новый «Артек» совсем. Такого не бывает. К сожалению, все это сложно настраивать. К сожалению, не так просто добиться того, чтобы сегодня в Крым прилетело столько детей. Но я думаю, что изменения заметны. И, мне кажется, что с каждым днем вера в то, что люди дождались этих изменений, становится больше.
- Как будет праздновать 70-летие Великой Победы?
— В спорах мы сейчас находимся с педагогическим сообществом. Потому что это как раз та история, в которой традиция хорошо, но что-то должно остаться традиционным, а что-то должно быть новым. И очень важно, чтобы было что-то новое. Версий несколько, честно говоря, пока не остановился ни на какой. Но в этом смысле «Артек» это крутое место — можно за два-три дня повернуть историю вспять и сделать что-нибудь такое…
- Ну, вам какая ближе история, хотя бы одной поделитесь.
— Понимаете, работа с детьми — это эмоция. Ребенок запоминает эмоцию. И мне бы хотелось, чтобы мы смогли сделать так, чтобы для ребенка, приехавшего в «Артек», этот день был эмоционально насыщенным. Как? Здесь есть великий город Севастополь. Здесь есть военно-морской флот. Здесь есть то, что может создать, в комплексе, совершенно незабываемое впечатление для ребенка, к которому он будет возвращаться в жизни. Это может быть встреча рассвета в специальном месте, в Севастополе, на судне военно-морском, это может быть еще что-то. Мы крутимся вокруг подобных вещей, для того чтобы создать эмоцию. Как получится? Думаю, что получится, все, как всегда, хорошо.
