«У нас были две модели их освобождения. Одна — с помощью военной и полицейской операции, и еще одна — с помощью дипломатических усилий под эгидой Организации Объединенных Наций, и решительного участия Америки благодаря генералу Кляйну в мирной реинтеграции Восточной Славонии», — заявил Пленкович.
«Военная и полицейская», а в значительной мере карательная операция «Буря», проведённая в августе 1995 года, достаточно широко известна. Собственно, именно её украинские политики и военные обычно называют «хорватским вариантом» решения «проблемы Донбасса». Это была полномасштабная войсковая операция, спланированная не только американскими, но и немецкими военными, вследствие которой из Хорватии были изгнаны более 250 тысяч сербов, которые жили там сотни лет. Как подчёркивают адекватные украинские аналитики, проведение подобной операции на Донбассе невозможно как в связи с несоразмерностью территорий и населения, так и по причине плачевного состояния ВСУ.
Однако сам хорватский политик акцентировал внимание на том, что процесс реинтеграции лучше проводить мирно, хотя это и продолжается значительно дольше.
«На это потребовалось время. Это было непросто. Это было очень сложно. Я думаю, что у нас в стране до сих пор есть люди, которые по-настоящему недовольны этим процессом», — подчеркнул глава хорватского правительства, говоря о возврате Западной Славонии под контроль Загреба.
Итак, что же произошло 24 года назад в этом уголке Балкан? После проведённых хорватскими войсками при поддержке Запада и попустительстве Белграда операций «Молния» (май 1995-го, захват Западной Славонии) и «Буря» (август того же года, ликвидация «Республики Сербская Краина») на территории Хорватии оставался единственный неподконтрольный центральным властям регион, населённый сербами, — «хорватское Подунавье», то есть Восточная Славония, Баранья и Западный Срем.
Хорваты уже не могли провести против этой сербской территории военную операцию, аналогичную «Буре» и «Молнии», поскольку тут они непосредственно столкнулись бы не с территориальными корпусами, а с регулярной югославской армией, имевшей надежные тылы и коммуникационные линии. Де-факто регион контролировал Новосадский корпус Югославской народной армии (ЮНА), штаб которого размещался в соседней Воеводине, автономной области Сербии, с которой граничит Восточная Славония. Поэтому Хорватия пошла на дипломатическое решение по установлению контроля над этой территорией.
12 ноября 1995 года в деревне Эрдут, в 30 километрах от хорватского города Осиек, было подписано соглашение между представителями Хорватии и сербскими властями Восточной Славонии, Бараньи и Западного Срема. Соглашение предусматривало окончание войны в Хорватии и переходный период для возвращения занятых сербами регионов в состав Хорватии. При подписании договора присутствовали посол США в Хорватии Питер Гэлбрейт и посредник ООН бывший министр иностранных дел Норвегии Торвальд Столтенберг. Со стороны Хорватии соглашение было подписано бывшим премьер-министром Хрвое Шариничем, со стороны Восточной Славонии — Миланом Милановичем, получившим специальные указания властей Союзной Республики Югославии. Подобная второстепенность фигур подписантов "Эрдута" напоминает поведение украинской стороны, пославшей в Минск для переговоров сначала экс-президента Леонида Кучму, а ныне — экс-премьера Евгения Марчука.
Согласно программе ООН, вместо сербских военных на реинтегрируемых территориях появлялись не хорватские войска, а полицейские с ооновскими опознавательными знаками. Переходная полиция, в которую принимались на работу как хорваты, так и сербы, должна была обеспечить общественный порядок и решить задачу демилитаризации. Полицейский патруль всегда состоял из хорвата, серба и сотрудника ООН. На вооружении у переходных полицейских были только пистолеты.
В руководстве правоохранительной структуры и на уровне патрульных были представлены действующие сотрудники МВД Хорватии, бывшие бойцы хорватской армии и военизированных формирований. Сербов представляли местные жители, которые также могли ранее служить в ополчении. Но на время работы в переходной полиции все сотрудники должны были отказаться от проявления любой политической ориентации или национальных симпатий. Реализовать на практике полную деполитизацию правоохранительной структуры оказалось непросто. Для полицейских пришлось проводить специальные командообразующие тренинги, причем на территории третьей страны (Венгрии), чтобы избежать обвинений в политической заангажированности. Возникающие проблемы зачастую решались в ручном режиме, с помощью переговоров. Руководство переходной полиции всегда было на связи с подчиненными и СМИ и моментально включалось в разрешение кризисных ситуаций.
Фактически именно после этих выборов состоялась формальная реинтеграция Восточной Славонии в Хорватию. Голосование прошло без существенных эксцессов, а результаты были признаны международным сообществом. В органы местного самоуправления были избраны и этнические хорваты, и этнические сербы. В Подунавье продолжили работу школы и детские сады с сербским языком обучения, кириллица была признана равноправным с латиницей алфавитом (хотя фактически это реализовано далеко не везде).
Но важнейшим этапом мирного возвращения Западной Славонии под контроль Загреба стала амнистия для людей, воевавших на стороне сербских сил. Кадровые военные ЮНА и добровольцы из парамилитарных соединений не привлекались к ответственности, если за ними не числилось убийств мирного населения и военных преступлений. Мобилизованные югославские солдаты, как правило, считались невиновными. Идеологи амнистии рассчитывали, что активные участники боевых действий с сербской стороны просто уедут в Сербию. Но этого не произошло: они предпочли остаться и, если доказательств их вины было недостаточно для вынесения приговора, бывшие воины местных сербских подразделений полностью избежали ответственности.
Военная и гражданская миссия ООН в Восточной Славонии состояла из 4,8 тыс. солдат, 400 полицейских и 99 военных наблюдателей. Военным и гражданским контингентом командовал временный администратор ООН, американский генерал Жак-Поль Кляйн, который осуществлял высшую управленческую функцию. Первый мандат миссии UNTAES был выдан ООН на один год. Через год мандат был продлен еще на один год и завершен 15 января 1998 года, когда ранее подконтрольные сербам территории официально были окончательно включены в состав Хорватии.
Фактический перечень мер по мирной реинтеграции Восточной Славнонии в значительной мере тот же, что и в Минских соглашениях — за исключением особого статуса возвращаемых под контроль центральной власти территорий. Хотя хорватские сербы такой статус получить могли — согласно подписанному в январе 1995 года мирному плану «Загреб-4». В соответствии с ним, Сербской Краине была гарантирована широкая автономия в составе Республики Хорватия, хотя и без международной правосубъектности. Под юрисдикцией Хорватии оставались иностранные дела, оборона, международная торговля. Сербская автономия в составе Хорватии получала право на собственные флаг, герб, президента, парламент, правительство, суды, полицию (но не армию), использование сербского языка и кириллической письменности, право на собственные финансы, валюту, таможню, и право самостоятельно заключать отдельные международные соглашения.
Для граждан сербской автономии предусматривалось право на двойное гражданство — Хорватии и Союзной Республики Югославии. Жители автономии имели право принимать участие в общенациональных выборах в Хорватии. Предусматривалось присутствие представителей сербской автономии в хорватском парламенте, в правительстве, судах и других центральных органах власти. Хорватская армия могла войти на территорию сербской автономии только по приглашению ее президента. Хорватские законы на ее территории могли выполняться только по согласию ее властей. Споры между сербской автономией и Хорватией должны были решаться в Конституционном суде.
Стоит отметить, что проведение успешной мирной реинтеграции Восточной Славонии под эгидой ООН стало возможным благодаря внешним факторам. Во-первых, добро на это дала Сербия, граничащая с регионом и поддерживавшая его. Во-вторых, миротворцы ООН, несмотря на обвинения в заангажированности с обеих сторон, вели себя максимально корректно, что ранее бывало далеко не всегда.
К примеру, в мае 1995 года во время операции «Молния» французский, нидерландский, непальский и иорданский контингенты ООН, которые должны были обеспечивать мир на линии между хорватами и сербами с Западной Славонии, фактически способствовали захвату этого сербского анклава армией Хорватии. Собственно, именно подобного «хорватского варианта» явно опасаются в Москве, настаивая на том, что миротворческая миссия ООН на Донбассе должна лишь гарантировать безопасность наблюдателей ОБСЕ.