Разделенную Корею часто называют последним реликтом холодной войны (хотя само ее разделение, как и в случае с Германией, возникло по итогам Второй мировой). Но если германское единство наступило 27 лет назад, то о корейском остается только мечтать. 35-летний Ким Чен Ын, который переступил границу с Югом, вполне может дожить до создания единого государства. И его появление в центре самого важного региона XXI века изменит очень многое во всем мире.
Последний раз 38-ю параллель северокорейский вождь переступал в 1950 году. Но тогда Ким Ир Сен, на которого как две капли воды похож его внук, нынешний лидер КНДР, направлялся не на встречу с южнокорейским лидером, а в занятую северянами столицу Юга, Сеул. Северокорейская армия за несколько недель заняла большую часть территории Юга — и казалось, победа и объединение разделенной в 1945 году страны близки.
Но высадка американских войск изменила ход войны. И тогда уже пришлось вмешиваться китайской армии, чтобы не допустить разгрома северян. В 1953-м зафиксировали перемирие — и с тех пор «ни войны, ни мира». При этом за 74 минувших года корейская тема периодически становилась «номером один» на мировой арене. Как это было в конце 60-х, когда северокорейцы захватили американское военное судно, вторгшееся в их территориальные воды, или в 90-е, когда США стали прессовать оказавшуюся в тяжелейшем положении КНДР. Или в последний год, когда Дональд Трамп с серьезным видом рассуждал о возможности ликвидации КНДР.
Да, до войны дело ни разу не доходило, но громы и молнии метались с обеих сторон. Причем второй стороной в реальности выступала не Южная Корея, а США — которые своим военным присутствием на Юге, как и непризнанием существования КНДР,с и являются главным виновником и источником существования «корейской проблемы». Если сейчас в результате встречи Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина начнется реальное движение в сторону не просто снятия напряженности, но и постепенного сближения, а в перспективе и объединения двух государств — что это даст России и миру?
В чем вообще причина корейского разделения?
На самом деле оно никогда не было естественным — как и подобное ему вьетнамское. И в нем, как и во вьетнамском, главным виновником были США, именно их присутствие мешало объединению страны. Да, это объединение произошло бы военным путем, но ведь залезали в ту же Корею американцы не из-за любви к корейцам, а из-за страха перед китайцами и русскими.
США, воспринимавшие все происходящее в мире через призму сдерживания СССР, не могли в пятидесятых смириться с потерей своего сателлита. Ведь незадолго до этого они потеряли Китай, важнейшего партнера и союзника — после того как Мао выкинул из страны Чан Кайши. И на Корее американцы решили отыграться, получив в итоге войну с китайской армией и советской авиацией. Та война закончилась вничью, стоив жизни миллионам корейцев и китайцев, десяткам тысяч убитых американцев и их союзников. Но что подкрепляло раздел Кореи в последующие годы?
Вовсе не противостояние СССР и США — потому что КНДР не была нашей марионеткой. Пхеньян вообще ни от кого не зависел. С конца 50-х Ким Ир Сен стал совершенно самостоятельным правителем, на которого не имели влияния ни Москва, ни Пекин.
Думал ли он про новое нападение на Юг? Конечно, нет — не только потому, что расплатой за первую войну стало полное разрушение всего Севера, но и потому, что на Юге теперь стояли американские войска. Да и Китай и СССР не поддержали бы военный поход. Северная Корея закрылась в себе и создала уникальное, ни на что не похожее общество чучхе, то есть опоры на собственные силы. Радикальный вариант военного коммунизма — с жесткой дисциплиной, «мы все одна семья» и «не завидуем никому на свете».
Этот режим никому не угрожал, но продолжал находиться в состоянии войны с США. Сами США объявляли его исчадием ада и своим врагом. И одно дело, когда они говорили это про СССР, обладавший ядерным оружием и сильнейшей в мире армией, и совсем другое, когда речь шла о маленькой стране, однажды уже практически стертой с лица земли мощью американской армии. Американская угроза в отношении КНДР никуда не делась, и Кимы жили с ощущением постоянной боеготовности все эти десятилетия.
Конечно, пока был жив СССР, у них были некие гарантии. Хотя КНДР не входила в Организацию стран Варшавского договора, понятно, что в случае нападения на северян Москва не стояла бы в стороне. Но СССР исчез, а один Китай уже не мог гарантировать безопасности северян. Они не хотели терять абсолютного суверенитета и становиться зависимыми от Китая. То есть в 90-е годы Пхеньян не захотел пойти по пути Южной Кореи — уступить часть своего суверенитета великой державе за покровительство.
Кимы сохранили абсолютную независимость и даже сумели сами договориться с США о приостановке ядерной программы. Но американцы не выполнили свои условия, и тогда Пхеньян возобновил программу, получив в итоге и бомбу, и ракеты-носители. В итоге Северная Корея сегодня не только входит в суперэлитный клуб космических и ядерных держав, но и реально является одной из немногих стран, обладающих абсолютным суверенитетом. Сейчас она может сама определять свое будущее.
Тем более что США явно теряют возможность разыгрывать и дальше корейскую карту. Трамп и так выжал максимум пиара из «корейской темы». Он выбил уступки из Китая, поставил полмира на уши своими намеками на возможность военной операции против Пхеньяна. Дальше нагнетать бессмысленно — особенно учитывая, что в реальности США и не рассматривали вариант нападения на КНДР. Даже если уподобиться тем недалеким людям, что искренне считают Трампа ястребом, авантюристом и поджигателем войны, невозможно было придумать ни одного серьезного аргумента в пользу американского удара по КНДР. Удар по КНДР привел бы к смерти тысяч американских военных на территории Южной Кореи. И ради чего они бы погибли?
Теперь Трамп так же будет пытаться заработать политические очки на «корейском мире». Он уже начал, написав в своем «Твиттере», что «КОРЕЙСКОЙ ВОЙНЕ КОНЕЦ! Соединенные Штаты и их ВЕЛИКИЙ народ должны очень гордиться тем, что происходит сейчас в Корее!», а в ближайший месяц, по мере подготовки своей встречи с Кимом, продолжит рассказывать всем, каких успехов добился на корейском фронте.
Трамп будет продавать «денуклеаризацию КНДР» — то есть якобы данное Кимом обещание отказаться от ядерного оружия. Хотя в реальности Ким имеет в виду совершенно конкретные вещи: КНДР откажется от новых испытаний ядерного оружия и ракет ради достижения мира на полуострове. Ни о каком отказе от ракетно-ядерных сил в нынешней ситуации не может быть и речи. Но сам процесс торга и переговоров с Кимом можно будет подавать как успех Трампа — смотрите, этот Ким угрожал миру, а теперь он говорит о мире и спокойствии. То, что «угрожающий миру Ким» существовал лишь в фантазиях американской пропаганды, не будет иметь для американской публики никакого значения.
А вот для самих корейцев мечта об объединении будет становиться все более навязчивой. И Север, и Юг будут все отчетливее понимать, какое важное место могла бы занимать в мире объединенная Корея. Объединенная на первых порах — то есть на ближайшие 10-20 лет — не в единое государство, а общими интересами. Корейцы настоящие националисты и патриоты. Находясь на стыке интересов четырех великих держав — Китая, США, России и Японии — они ни в коей мере не хотят быть ничьими марионетками. И если Север и Юг договорятся об общих проектах, у них не будет проблем с поиском союзников в этих делах.
Китай и Россия заинтересованы в постепенной интеграции двух Корей — как по экономическим, так и по геополитическим причинам. Политическое объединение Кореи — вопрос нескольких десятилетий, а вот экономическое сближение двух столь разных систем на самом деле вопрос нескольких лет. Не просто совместные предприятия, а крупные транспортные и энергетические проекты, использующие географическое положение Кореи.
Транскорейский газопровод, единая железная дорога, переходящая в российский Транссиб и связывающая Корею с Европой, — это лишь самые заметные шаги к корейскому единству.
80-миллионный народ, трудолюбивый, гордый, уважающий свои традиции и выше всего ценящий свою цивилизацию — хороший сосед и партнер для России в том многокрасочном мире, который мы строим.
Петр Акопов
