Герой России Юрий Щербаков: Все боятся, что они цель врага, я тоже боюсь. А что, у меня есть выбор? - 18.01.2024 Украина.ру
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Герой России Юрий Щербаков: Все боятся, что они цель врага, я тоже боюсь. А что, у меня есть выбор?

Герой России Юрий Щербаков интервью
Герой России Юрий Щербаков интервью
Читать в
О Юре Щербакове на фронте ходят легенды. Но когда о нем говорят те, кто знает лично, будь то солдат или полковник, командир взвода или командир бригады, глаза у всех теплеют. Добрый, бесхитростный, откровенный, несмотря на довольно сложную судьбу и подвиги, которые действительно беспримерны. Такая вот современная "Баллада о солдате"
О том, чего больше всего боится Герой России, чему молится, как уничтожает танки и бэтээры противника, в интервью изданию Украина.ру рассказал гвардии сержант Юрий Щербаков.
— Юра, я вас не по имени и отчеству, а просто у вас и позывной такой. Так что не обижайтесь.
— Не обижаюсь. Кстати, позывной у меня был Зевс. Но все зовут Юра и Юра. Ну так и стало имя позывным.
— Про вас на фронте легенды ходят, что вы чуть ли не 19 или 20 танков подбили...
— Да вы что?! Если бы я подбил 19 танков, уже бы война закончилась (Смеётся.)
На самом деле за время спецоперации я всего уничтожил 15 гусянок (бронетехники на гусеничном ходу. — Ред.). Есть и танки, но в основном БМП.
Но знаете, я очень хорошо помню первое наступление 11 мая 2023 года, тогда тяжело было. Очень. Фактически это был мой первый бой. Тяжело было убить человека, сначала я промазывал, не мог рассчитать точно расстояние и время полёта ракеты. Волновался. На один танк и две БМП я больше 20 ракет потратил.
Поляна (на тот момент командир 200-й бригады Роман Федоров с позывным Поляна. — Ред.) ругал сильно, сначала мне показалось, было недопонимание. Я же не робот, я человек. По мне тоже работают, мне тоже страшно. А потом такая злость взяла. И стыдно было перед командирами. Ведь каждая лишняя ракета — это, возможно, ещё один подбитый танк или БМП.
И вот как это было в тот день. Когда первый БМП подорвал, адреналин заиграл. Потом танк выехал, я ему в лоб всадил, а потом вражеский БМП в жопу. БМП ездила, подвозила пехоту, я ее [БМП] никак не могу в прицел поймать. Я потому столько ракет на неё и потратил…
А ещё было такое ощущение, что нас слушают, либо кто-то [противник] слушал звуки выхода [выстрелы нашего ПТУР] и передавал команды для действий. Потому что как только мне передают целеуказание, пока я навожу ПТУР, БМП срочно меняет позицию. Может, мне и показалось. Сейчас у нас связь намного лучше, шифрованная. Ну и у меня опыт.
Герой России Юрий Щербаков
Юрий Щербаков: кто онГерой России, командир отделения противотанковых управляемых ракет 200-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады 14-го армейского корпуса береговых войск Северного флота, гвардии сержант
Ну вот, дальше, на второй день я сидел в окопе. Поляна говорит по радиостанции комбату: «Готовься, на тебя накат идёт».
У нас вроде бы десятки птичек летают, а технику заметили, когда ей оставалось до нашей позиции 200 метров. Ребята молодцы, конечно, корректируют хорошо, но танк был уже на середине поля, а его только-только на поле заметили. И все, в первый «Буцефал» выпускаю ракету, и сразу попадание. Был такой мощный взрыв, башня улетела метров на 20. Я следом вторую ракету несу, заряжаю и стреляю во второй «Буцефал», попал, но там не все пехотинцы погибли. Я оставил «Буцефал», переключился на танк. Они развернулись и начали быстро убегать, то есть уезжать. Я пытался направить эту установку. Крутил быстро-быстро. Но они ушли.
А на третий день противник пошёл уже с другой стороны, как мне сказали. Высота хорошая, позиция выгодная. Сижу на позиции.
Видите как… Они постоянно летают на птичках и приходится так маскироваться: нельзя ставить установку так, чтобы она была на одном месте, потому что у меня обычно установка стоит в открытом поле. Её не маскируя нельзя ставить, самому нельзя палиться, сидишь в кустах, слушаешь радиостанцию. У нас также летают птички, наблюдают с камер. Я постоянно сижу на радийке [радиостанции], слушаю. Если слышу, где-то говорят о противнике, тут же выскакиваю на то положение, в ту сторону навожусь, начинаю наблюдать. (Показывает жестами, как он это делает.)
Когда мне говорят об этом, сообщают, где точно, куда нужно смотреть, где надо встречать, а когда и сам что-то замечаю. Так у нас и произошло в третий день. В третий день противник пошёл с другой стороны, не там, где мы его ожидали увидеть.
Я сижу, слушаю радиостанцию, эту информацию передавали совершенно другому подразделению. Сказали: быть готовым, потому что на него идут. А я сижу и вижу это направление, дай выйду посмотрю. Вышел, поставил установку, а они вот, передо мной, и без предупреждения начал стрелять. Да, был один промах небольшой, такое бывает, не у всех всё идеально.
Так, получается, остановил и сорвал наступление! Тогда, в те дни, в результате этих выстрелов были сорваны 2–3 наступления. Это происходило в течение трёх дней. Потом пыл у них подупал. В общем, тогда танк был, одна БМП, я ее сразу же уничтожил, с другого направления пошли Буцефалы, потом пошли американские М-113. Видите как, у нас фланг немного такой, он распложен сиськой, уступом!
Они начали с этой стороны заходить, потом с этой. И приходилось быстро ориентироваться и действовать. Надо тут выскочить, посмотреть, тут… Но как говорится, на войне учишься.
Вот эти «птички» (БПЛА. — Ред.) сейчас на войне очень много решают, все летают, все смотрят, наблюдают, каждый в своём направлении: обнаруживают издалека. В большинстве случаев ты противника даже не подпускаешь. У меня рабочая дистанция 5–6 километров. Бывало такое, что противник вклинивался в нашу оборону, ребята выстаивают, помогаешь им. Тут все происходит совместными усилиями. Так что остановка тех наступлений — это не моя заслуга, это заслуга всех.
Тот же пехотинец, который сидит в окопе, от него тоже очень многое зависит. У нас было одно из последних наступлений, я сначала для себя думал, что я остановил наступление, но это не так.
Блокпост ВС РФ в Харьковской области - РИА Новости, 1920, 02.01.2024
Фронтовые дороги СВО. Все оттенки главногоПоэт, даже гениальный, может быть не прав. "Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии". В общем, верно, если говорить о событиях. А если говорить о лицах, то есть людях, то нет. В том смысле, что вдали от зоны спецоперации люди кажутся строем. Мужественные защитники страны.
— А что было самое сложное в этих боях?
— Начнём с того, что я не специалист, это не моя профессия, я не оператор ПТУР. Моя профессия — таскать ракеты, но, поскольку в моем взводе не было в то время старших операторов, мне сказали: «Стреляй». У нас во взводе, так сложилось на тот момент, людей не хватало. Именно в тот момент, о котором я рассказываю, я был один. Хотя должно быть в расчёте двое.
В октябре 2022 года мы стояли на Харьковском направлении под Орлянкой. Там я был один. Установка весит 30 килограммов, и ракета столько же. А их надо донести до позиции несколько. Я их таскал, бывало, по 2 километра по грязи на своём горбу. Но я же понимаю, что есть задача, которую надо выполнять. И это главное. А мои трудности — это мои трудности. К решению поставленной цели они не имеют отношения.
Вот подвозят БК (боекомплект. — Ред.) к дороге, мне нужно взять ракету и тащить её к себе на позицию.
Потом мы переехали на Авдеевское направление. Стояли под Водянкой. Там тоже было тяжело. Меня сразу же вызвал замкомбрига, сказал искать позицию и работать. А сзади были Пески. Я залез на крышу на четырёхэтажном доме, хотел поместить установку. Я на крышу таскал по 100 снарядов. Мы с парнем донецким, Толиком, поделили крышу на двоих. Он тоже азартный был. Мы хорошо тогда зачистили позиции, выбивали хохлов. Я за время службы в Печенге (месте дислокации бригады в мирное время. — Ред.) выпустил дай бог 10 ракет за 8 лет, а тут за год больше 500, наверное.
Если бы стреляли чисто по технике, то не было бы так много потрачено, и я бы не так уставал бы. Но приходилось стрелять и по пехоте.
— Что для вас война?
— Война она и есть война. Для меня война — это противник. Но их можно понять, они тоже защищают свои интересы и страну. Мне их жалко. Я вообще такой человек — мухи не обижу. Я жду, когда все это закончится. Каждый день молюсь и жду. Противник и есть противник, по-другому я его не назову.
Я уже смирился с тем, что людей убиваю. Все боятся, что ты одна из первых целей для противника. Я тоже боюсь, а что у меня есть выбор другой?
А почему вы не спрашиваете, вот все спрашивают, а вы нет, что изменилось после того, как я получил звезду Героя России?
Министр обороны РФ Сергей Шойгу вручает Золотую звезду Героя России сержанту Юрию Щербакову
Министр обороны РФ Сергей Шойгу вручает Золотую звезду Героя России сержанту Юрию Щербакову
Министр обороны РФ Сергей Шойгу вручает Золотую звезду Героя России сержанту Юрию Щербакову
— Хорошо, что изменилось после того, как вы получили звезду Героя России?
— После того как Героя дали, ничего не изменилось, ну, доплата есть — 83 500 рублей приходит, и всё. Ротация нужна. Устал очень. Домой охота. В отпуске, после награждения, виделся с девушкой, но из 10 дней я 7 давал интервью. Нужно тоже было готовиться: форму надевать, мыться, бриться.
Звезду Героя вручали в Министерстве обороны, сам Шойгу. Похвалил, сказал, молодец.
— Так уж совсем ничего не изменилось?
— Я сам из детдома. А как стал Героем, родни много появилось. А ещё родился я в одном районе, а жил в другом. А глава района, в котором я не родился, а жил только в детдоме, повесил плакат: «Уроженец нашего района — Герой России Юрий Щербаков». Я ему говорю, ну, ты же знаешь, что я в другом районе родился, зачем врёшь?
— Ну всем хочется иметь своего Героя, это простительно. Такое количество подбитой техники — это всё-таки везение?
— Нет. Это выбор правильной позиции. Меня как-то в Орлянке закрепили на Харьковском направлении к взводу. Стоим в лесополосе, ничего не видно. Меня попросили занять позицию. Я отработал. Они (противник) навелись. И уже всё подряд летит в нашу сторону. Поэтому я у комбата спросил разрешение, чтобы я сам себе позицию выбирал.
Когда у нас было крайнее наступление перед моим отпуском, по нам тогда жёстко работали. Мы с напарником были. Приход (выстрел противника, разрыв мины. — Ред.). Ждёшь 2 секунды, чтоб осколки разлетелись, напарник выскакивает из окопа, ракету заряжает, ныряет в окоп, я жду 2 секунды, выскакиваю и стреляю. И самое интересное, ни одной дырки в блоке управления, а тренога установки вся в дырках.
Мы с каждым днём растём и развиваемся. Я помню нас, какими были 2 года назад, и сравниваю с тем, что сейчас. Это небо и земля. Камикадзе (БПЛА-камикадзе. — Ред.) освоили. Сейчас по 10 штук выпускаем в день над линией фронта. У нас ребята (операторы БПЛА. — Ред.) два дня назад британскую БМП подбили.
В молитвах прошу прощения у бога. Хочу, чтоб все закончилось. Я понимаю, что там тоже есть родители, братья, сестры, которые ждут и страдают.
Но я понимаю, если бы мы не начали эту спецоперацию, войну, как бы тут развивалась Америка и что было бы с нами!..
Пулеметный расчет на ЛБС
Спецоперация без героизма. Чего нельзя подождать на войнеНаша спецоперация — это не только боевые действия, ежесуточные дежурства, наблюдение за врагом и огромная интеллектуальная работа десятков и даже сотен офицеров и бойцов, отслеживающих передвижения противника, определяющих цели и тактику действий как на всем фронте, так и на отдельных ее участках
— Что самое тяжёлое на войне не вообще, а именно для вас, лично?
— Страх. Даже не то, что по тебе работает противник, а страх, как начальство будет ругать. Я сюда пришёл на срочную службу, меня приучили к порядку. Если это товарищ сержант, то это товарищ сержант, а не Колян например. Даже спустя 8 лет, когда я с ним нахожусь на равных, я все равно зову его «товарищ сержант».
Тяжело, конечно, в окопах. И живёшь, и работаешь здесь. Я себе рядом с установкой выкопал лисью нору, прямо в окопе. Заползаю в неё на ночь. Но ничего, печку топить нельзя, чтобы не выдать своей позиции, так я в печку ставлю на ночь специальные печные свечки, так жарко бывает, до трусов раздеваюсь. Двух свечек хватает на ночь. Будет холоднее, три поставлю.
— Какой ваша жизнь была до войны?
— Я сам из детдома. Город Липецк. Учился на электрика, потом пришёл в армию в эту же бригаду на срочку (срочную службу. — Ред.). Я уже через три месяца хотел подписать контракт. Командир у меня был, хороший такой мужик, не дал мне подписать контракт. Говорит, что пока не пройдёшь всю срочку, ты не подпишешь контракт. Я отслужил полностью всю срочную службу. Вот, 11-й год пошёл как я тут, служу в этой бригаде.
— А что дальше?
— Вы про то, что после победы? Останусь в армии.
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала