https://ukraina.ru/20221206/1041496328.html
Наталья Волкова: Мы в театре поняли, что война — новая реальность, в которой приходится жить
Наталья Волкова: Мы в театре поняли, что война — новая реальность, в которой приходится жить - 06.12.2022 Украина.ру
Наталья Волкова: Мы в театре поняли, что война — новая реальность, в которой приходится жить
О гастролях по городам России, работе театра на войне и ренессансе культуры в воюющем Донбассе изданию Украина.ру рассказала художественный руководитель и... Украина.ру, 06.12.2022
2022-12-06T08:40
2022-12-06T08:40
2022-12-06T09:12
интервью
донецк
гастроли
война
захарченко
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0c/05/1041497699_101:43:823:449_1920x0_80_0_0_efc7927bc2034c45f89cfb8d102b1f86.jpg
О гастролях по городам России, работе театра на войне и ренессансе культуры в воюющем Донбассе изданию Украина.ру рассказала художественный руководитель и генеральный директор Музыкально-драматического театра имени М.М. Бровуна Наталья Волкова.— Наталья Марковна, вы недавно вернулись с московских гастролей. Расскажете об этом? — Не только московских. Мы побывали в восьми городах. Возили наш титульный спектакль — «Юнона и Авось». Восьми театрам в мире Рыбников дал разрешение его ставить. Нам — в том числе. Для этого пришлось отправлять ему записи голосов, показывать аппаратуру. С 2017-го спектакль в нашем репертуаре, но живьем его Рыбников не видел.Полтора-два месяца назад познакомились, и я показала видеозапись. Он был в восторге от наших актеров, их голосов. И вот мы выступаем на одной из лучших площадок — в Театре Наций. Хоть он человек не очень публичный, но пришел на выступление, и мы договорились, что выйдет на поклон.Представьте мое удивление, когда он вышел с микрофоном, наговорил много добрых слов, поблагодарил и похвалил!Нужно отметить, что во всех городах нас великолепно принимали. И зал в финале вставал. Интересно, что здесь у нас в финале принято включать фонарики на мобильных телефонах. И неожиданно это же произошло в Москве.— А кто выступил организатором?— Организатором выступал Росконцерт. Это финансирование Министерства культуры Российской Федерации. И нужно сказать, что гастроли были организованы здорово.Учитывая обстоятельства, просто выехать и выступить — это уже хорошо. А когда тебя встречают, селят в хорошей гостинице, уделяют внимание, устраивают экскурсии, да еще все театры лояльно настроены — это дорогого стоит.— А где выступали?— Тамбов, Липецк, Рязань, Владимир, Дзержинск, Кинешма, Чебоксары и Москва. Восемь городов.— А что-нибудь еще возили?— Нет. «Юнона и Авось» — это почти две тонны декораций, 120 костюмов и 94 человека. Больше — никак. Хотелось бы, конечно, еще раз проехать гастрольным туром с этим спектаклем. Может и получится в начале следующего года. По крайней мере такие разговоры ведутся.С другой стороны, тут все нужно грамотно распланировать: поездки, репетиции и прочее. Дело в том, что в начале 2023-го под эгидой Совета Федерации будем выступать с нашим документальным спектаклем. Мы поставили его в 2018-м году и с этим связана интересная история.— Документальный спектакль?— Да. В 2016-м году вышла книга «Война в Донбассе. Народная летопись». Книга основана на воспоминания людей, начиная с 2014 года. Как стреляли, как бомбили.На основе этой книги мы поставили документальный спектакль. В 2018-м театр находился под серьезным прессингом. И эта фраза — «сами себя обстреливаете». Она-то нас и сподвигла.Решили сделать спектакль, записать его и опубликовать в соцсетях, чтоб украинская сторона посмотрела. Чтобы люди увидели, что на самом деле тут происходит.У нас тогда имелась камера и никаких специалистов мы не привлекали. Сделали в том качестве, в котором смогли.А буквально полгода назад к нам в гости приехал народный артист России Владимир Львович Машков. Принимали его в другом нашем здании — в театре на Садовом. Там я рассказала ему об этом спектакле и Владимир Львович пригласил нас к себе.Учитывая, что рассчитан спектакль на камерную сцену, мы его показывали в школе Олега Табакова, в Москве. Пришли гости, посмотрели и говорят: «В Донецк мы вас не отпустим. Сейчас быстренько организуем тур». И поехали мы по восьми городам, и передавали нас из рук в руки.Где-то на спектакль приходили губернаторы, где-то — заместители. Приехали с полными руками подарков и массой положительных эмоций.А потом его увидели сенаторы и в феврале-марте у нас снова гастроли.— И что это за спектакль?— Он называется «Я знаю правду». Достаточно жесткий, поскольку мы особо ничего не вырезали. Просто взяли несколько историй из книги и уложили в единую канву. В нем и несколько песен наших и документальное видео.Я попросила нашу актрису Аллу Ульянову стать режиссером. Она очень глубокий человек, и мне показалось, что должна справится. Как оказалось, не прогадала.Мы сами не ожидали, что спектакль получится настолько реалистичным. У одной женщины даже случилась истерика на втором показе в Москве. Хотя на этом спектакле плачут абсолютно все.И вот мы дважды сыграли в школе-студии Табакова, съездили по кольцу, вернулись и снова отыграли в Москве по просьбе Совета Федерации, чтобы увидеть, сколько сенаторов вмещает зал.— И много их было?— Да. Там же были зампред Совета Федерации Константин Косачев и моя коллега — председатель Комитета по культуре Лилия Гумерова. Тогда и решили ехать дальше. Вытирая слезы, на сцену вышел Косачев и говорит: «Я плакал. В зале плакали все». Очень много теплых слов нам сказали.Вы знаете, этот спектакль без купюр повествует о том, что происходит в Донбассе. Думаю, что и в России все должны узнать, почему реально началась СВО. А началась она для того, чтобы нас защитить.— А что сейчас входит в репертуар в Донецке?— У нас, к сожалению, запрет на проведение массовых мероприятий. Но с февраля мы объехали много госпиталей и воинских частей. Причем не с пустыми руками.— Это о гастролях. А здесь вы даете спектакли? Наши друзья фурами привозили гуманитарку, а мы раздавали ее на местах. Появилась возможность — поехали на освобожденные территории. Одними из первых побывали в Мариуполе.— Тот Мариупольский театр, который взорвали, был нашим театром-побратимом. Раньше там ежегодно бывали, но с началом войны даже не звонили коллегам, чтобы не подвергать их опасности. Возможность появилась — поехали. Отвезли много гуманитарной помощи и воду для военных. Даже разогнаться толком не могли, поскольку пол в машине был заставлен баклажками с водой, коробками, ящиками.Встретились с коллегами на площади у театра. Разгрузились, обнялись, посмотрели на театр и ужаснулись. Коллеги лишились дома и сейчас работают в ДК. Ездим туда со спектаклями. Надеюсь, что театр отстроят и вернут мариупольским артистам их дом.— А в каких форматах выступаете в больницах, воинских частях?— В основном это патриотические песни. А вот приезжали к раненым солдатам и получилась интересная ситуация. Один парень воевал с 2014 года, уже лишился ноги. Очень хотел прийти на концерт, но врачи запретили. И наша актриса Марина Погорелова в красивом вечернем платье пришла в палату и пела для него одного.А когда в детское отделение травматологии привезли много ребятишек из Мариуполя, мы отправились туда и провели с ними большую часть дня. Просто разделились на группы и занимались с ними, играли. Многие ребята оделись героями детских сказок. Заранее узнали, сколько там девочек, сколько мальчиков. Всем привезли какие-то подарки.Очень хотелось их всех отвлечь. Жителей Мариуполя напугали до такой степени, что мамы боялись от детей отходить. Думали, что их заберут и продадут на органы.Там очень хороший актовый зал и нам удалось провести большой концерт. Что-то из репертуара мы редактировали по дороге, потому, что в тяжелом эмоциональном состоянии некоторые песни лучше не слушать.И в какой-то момент люди поняли, что все будет нормально. Оставили детей на актеров и пошли смотреть концерт. Когда уезжали оттуда, дети уже фотографировались и давали интервью. Напряжение спало.— Многие работники театра ушли воевать?— У нас воюет почти весь монтировочный цех, замдиректора, два завпоста. Все хотят скорейшей победы. Вот замдиректора наш Николай Лашков даже определенных успехов добился. Мы им очень гордимся. Но хочется, чтоб скорее вернулся. Чтобы все наши ребята вернулись.Когда они уходили, мы их укомплектовали. И потом каждому передали сумку с лекарствами, формой, всем-всем. Они так радовались и всем делились с сослуживцами.А пока ждем их, живем репетициями. Собирались тихонечко и репетировали «Юнону». Нас ведь тоже три раза обстреливали. И когда на гастроли собирались, то долго не могли выехать, потому, что обстрел начался.На Садовом репетируем спектакли малой формы. Во время войны у нас сперва появилась еще одна сцена под крышей, а потом дали помещение — Юзовский театр. Раньше назывался «Театр братьев Тудоровских», сегодня — «Театр на Садовом».У нас и до 2014 года загрузка была на уровне 97−98%. Когда война началась, театр стал жизненно необходим. Точно так, как в блокадном Ленинграде. В пять утра заканчивается комендантский час, а зрители уже стоят в очереди за билетами. Онлайн-продаж ведь не было. Бронирование было на сайте, но он каждый раз «падал» от наплыва желающих.Конечно, выделенное здание нуждалось в ремонте, а денег было немного. Выяснилось, что артисты балета умеют разгружать радиаторы, девчонки — снимать обои от стен. Вместе красили, а внутренним убранством занимался главный художник театра.С большой любовью делали и теперь даже не скажешь, что своими силами. Еще у нас в войну появилась детская школа-студия «Перспектива». Их ведь нужно чем-то занимать, а театр дети любят. Так почему бы и нет? На Садовом у нас целый этаж отведен под это. И вокальный класс, и балетный, и даже небольшая сцена.— Культурная жизнь в Донбассе прямо бурлит на фоне войны. Что за феномен такой?— Нельзя без этого сейчас. Не выжить. И раньше с культурой здесь все очень даже неплохо было, а теперь она просто необходима. У нас два сильных театра, прекрасный кукольный театр, филармония замечательная, музеи. И все это востребовано.Люди приходят и забывают обо всем. Если раньше за приятными эмоциями приходили, то с началом войны — за мирной жизнью.Когда в 2014-м первый сезон открывали, нам очень страшно было. Центр города, скопление людей. Звоню батюшке знакомому, прошу благословения. «Сейчас ребеночка покрещу и приеду», — говорит.И приехал он вместе с матушкой, и отслужил службу прямо в декорациях, и водой нас всех окропил. Открываем занавес, а зал полный!Тогда мы поняли, что остались не зря. У нас ведь труппа на 95−96% сохранилась. Совсем немногие уехали.— Почему же именно классическое искусство, а не более привычное и понятное всем кино?— Театр — это живое. Спектакль — это всегда обмен энергией. Кино этого не дает. К тому же изменилась и подача материала. Какое-то переосмысление жизненных ценностей. Теперь мы знаем, что важно, а что — нет. И актеры играют иначе, и зритель иначе воспринимает.— Выходит, что война стимулировала развитие искусства?— Война — страшный период. И тем не менее до войны нам было сложно получить разрешение на «Юнону и Авось», а тут его дали. Сложно было выехать на гастроли, но в этот период их очень много. В 2015-м мы были первым творческим коллективом, который поехал в Ростов, Таганрог. Бывший руководитель ДНР Александр Захарченко помог нам тогда с выездом.Ехали и вообще ничего не понимали. У меня даже печати тогда не было. Но добрались и нас приняли. Нельзя было представить, что приедет к нам режиссер Сергей Бобровский и поставит «Вишневый Сад», и соберет полный зал. А он приехал, и спектакль этот на разных фестивалях первые места получил.— Можно сказать, что вы потихонечку входите в российский театральный контекст?— Мы с первых дней в него входим. Говорю об этом со всей осознанностью. И гастроли, и фестивали. Потихоньку нас узнавали, стали приглашать. И сюда приезжали многие. Вот Союз театральных деятелей России приглашал наших молодых актеров. Две недели они жили в Москве, ходили на мастер-классы по сценической пластике, сценической речи. С ними занимались лучшие педагоги столицы.— Наталья Марковна, у вас, как у человека творческого, есть объяснение тому, что сейчас происходит?— Это ужас. Это кошмар. Но к этому все шло. Сейчас мы понимаем, какая велась подготовка и что происходило вокруг накануне этих событий. А тогда мы и представить не могли, что дойдет до такого. Были в шоке после Майдана. Были в шоке после того, как начали стрелять.Жуткое ощущение, когда ты в своем городе и не в своем городе. Когда земля уходит из-под ног, а ты понимаешь, что это — новая реальность, в которой придется жить.
https://ukraina.ru/20221203/1041437250.html
https://ukraina.ru/20220929/1039184973.html
https://ukraina.ru/20220208/1033223009.html
донецк
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, донецк, гастроли, война, захарченко
О гастролях по городам России, работе театра на войне и ренессансе культуры в воюющем Донбассе изданию Украина.ру рассказала художественный руководитель и генеральный директор Музыкально-драматического театра имени М.М. Бровуна Наталья Волкова.
— Наталья Марковна, вы недавно вернулись с московских гастролей. Расскажете об этом?
— Не только московских. Мы побывали в восьми городах. Возили наш титульный спектакль — «Юнона и Авось». Восьми театрам в мире Рыбников дал разрешение его ставить. Нам — в том числе. Для этого пришлось отправлять ему записи голосов, показывать аппаратуру. С 2017-го спектакль в нашем репертуаре, но живьем его Рыбников не видел.
Полтора-два месяца назад познакомились, и я показала видеозапись. Он был в восторге от наших актеров, их голосов. И вот мы выступаем на одной из лучших площадок — в Театре Наций. Хоть он человек не очень публичный, но пришел на выступление, и мы договорились, что выйдет на поклон.
Представьте мое удивление, когда он вышел с микрофоном, наговорил много добрых слов, поблагодарил и похвалил!
Нужно отметить, что во всех городах нас великолепно принимали. И зал в финале вставал. Интересно, что здесь у нас в финале принято включать фонарики на мобильных телефонах. И неожиданно это же произошло в Москве.
— А кто выступил организатором?
— Организатором выступал Росконцерт. Это финансирование Министерства культуры Российской Федерации. И нужно сказать, что гастроли были организованы здорово.
Учитывая обстоятельства, просто выехать и выступить — это уже хорошо. А когда тебя встречают, селят в хорошей гостинице, уделяют внимание, устраивают экскурсии, да еще все театры лояльно настроены — это дорогого стоит.
— Тамбов, Липецк, Рязань, Владимир, Дзержинск, Кинешма, Чебоксары и Москва. Восемь городов.
— А что-нибудь еще возили?
— Нет. «Юнона и Авось» — это почти две тонны декораций, 120 костюмов и 94 человека. Больше — никак. Хотелось бы, конечно, еще раз проехать гастрольным туром с этим спектаклем. Может и получится в начале следующего года. По крайней мере такие разговоры ведутся.
С другой стороны, тут все нужно грамотно распланировать: поездки, репетиции и прочее. Дело в том, что в начале 2023-го под эгидой Совета Федерации будем выступать с нашим документальным спектаклем. Мы поставили его в 2018-м году и с этим связана интересная история.
— Документальный спектакль?
— Да. В 2016-м году вышла книга «Война в Донбассе. Народная летопись». Книга основана на воспоминания людей, начиная с 2014 года. Как стреляли, как бомбили.
На основе этой книги мы поставили документальный спектакль. В 2018-м театр находился под серьезным прессингом. И эта фраза — «сами себя обстреливаете». Она-то нас и сподвигла.
Решили сделать спектакль, записать его и опубликовать в соцсетях, чтоб украинская сторона посмотрела. Чтобы люди увидели, что на самом деле тут происходит.
У нас тогда имелась камера и никаких специалистов мы не привлекали. Сделали в том качестве, в котором смогли.
А буквально полгода назад к нам в гости приехал народный артист России Владимир Львович Машков. Принимали его в другом нашем здании — в театре на Садовом. Там я рассказала ему об этом спектакле и Владимир Львович пригласил нас к себе.
Учитывая, что рассчитан спектакль на камерную сцену, мы его показывали в школе Олега Табакова, в Москве. Пришли гости, посмотрели и говорят: «В Донецк мы вас не отпустим. Сейчас быстренько организуем тур». И поехали мы по восьми городам, и передавали нас из рук в руки.
Где-то на спектакль приходили губернаторы, где-то — заместители. Приехали с полными руками подарков и массой положительных эмоций.
А потом его увидели сенаторы и в феврале-марте у нас снова гастроли.
— И что это за спектакль?
— Он называется «Я знаю правду». Достаточно жесткий, поскольку мы особо ничего не вырезали. Просто взяли несколько историй из книги и уложили в единую канву. В нем и несколько песен наших и документальное видео.
Я попросила нашу актрису Аллу Ульянову стать режиссером. Она очень глубокий человек, и мне показалось, что должна справится. Как оказалось, не прогадала.
Мы сами не ожидали, что спектакль получится настолько реалистичным. У одной женщины даже случилась истерика на втором показе в Москве. Хотя на этом спектакле плачут абсолютно все.
И вот мы дважды сыграли в школе-студии Табакова, съездили по кольцу, вернулись и снова отыграли в Москве по просьбе Совета Федерации, чтобы увидеть, сколько сенаторов вмещает зал.
— Да. Там же были зампред Совета Федерации Константин Косачев и моя коллега — председатель Комитета по культуре Лилия Гумерова. Тогда и решили ехать дальше. Вытирая слезы, на сцену вышел Косачев и говорит: «Я плакал. В зале плакали все». Очень много теплых слов нам сказали.
Вы знаете, этот спектакль без купюр повествует о том, что происходит в Донбассе. Думаю, что и в России все должны узнать, почему реально началась СВО. А началась она для того, чтобы нас защитить.
— А что сейчас входит в репертуар в Донецке?
— У нас, к сожалению, запрет на проведение массовых мероприятий. Но с февраля мы объехали много госпиталей и воинских частей. Причем не с пустыми руками.
— Это о гастролях. А здесь вы даете спектакли? Наши друзья фурами привозили гуманитарку, а мы раздавали ее на местах. Появилась возможность — поехали на освобожденные территории. Одними из первых побывали в Мариуполе.
— Тот Мариупольский театр, который взорвали, был нашим театром-побратимом. Раньше там ежегодно бывали, но с началом войны даже не звонили коллегам, чтобы не подвергать их опасности. Возможность появилась — поехали. Отвезли много гуманитарной помощи и воду для военных. Даже разогнаться толком не могли, поскольку пол в машине был заставлен баклажками с водой, коробками, ящиками.
Встретились с коллегами на площади у театра. Разгрузились, обнялись, посмотрели на театр и ужаснулись. Коллеги лишились дома и сейчас работают в ДК. Ездим туда со спектаклями. Надеюсь, что театр отстроят и вернут мариупольским артистам их дом.
— А в каких форматах выступаете в больницах, воинских частях?
— В основном это патриотические песни. А вот приезжали к раненым солдатам и получилась интересная ситуация. Один парень воевал с 2014 года, уже лишился ноги. Очень хотел прийти на концерт, но врачи запретили. И наша актриса Марина Погорелова в красивом вечернем платье пришла в палату и пела для него одного.
А когда в детское отделение травматологии привезли много ребятишек из Мариуполя, мы отправились туда и провели с ними большую часть дня. Просто разделились на группы и занимались с ними, играли. Многие ребята оделись героями детских сказок. Заранее узнали, сколько там девочек, сколько мальчиков. Всем привезли какие-то подарки.
Очень хотелось их всех отвлечь. Жителей Мариуполя напугали до такой степени, что мамы боялись от детей отходить. Думали, что их заберут и продадут на органы.
Там очень хороший актовый зал и нам удалось провести большой концерт. Что-то из репертуара мы редактировали по дороге, потому, что в тяжелом эмоциональном состоянии некоторые песни лучше не слушать.
И в какой-то момент люди поняли, что все будет нормально. Оставили детей на актеров и пошли смотреть концерт. Когда уезжали оттуда, дети уже фотографировались и давали интервью. Напряжение спало.
— Многие работники театра ушли воевать?
— У нас воюет почти весь монтировочный цех, замдиректора, два завпоста. Все хотят скорейшей победы. Вот замдиректора наш Николай Лашков даже определенных успехов добился. Мы им очень гордимся. Но хочется, чтоб скорее вернулся. Чтобы все наши ребята вернулись.
Когда они уходили, мы их укомплектовали. И потом каждому передали сумку с лекарствами, формой, всем-всем. Они так радовались и всем делились с сослуживцами.
А пока ждем их, живем репетициями. Собирались тихонечко и репетировали «Юнону». Нас ведь тоже три раза обстреливали. И когда на гастроли собирались, то долго не могли выехать, потому, что обстрел начался.
На Садовом репетируем спектакли малой формы. Во время войны у нас сперва появилась еще одна сцена под крышей, а потом дали помещение — Юзовский театр. Раньше назывался «Театр братьев Тудоровских», сегодня — «Театр на Садовом».
У нас и до 2014 года загрузка была на уровне 97−98%. Когда война началась, театр стал жизненно необходим. Точно так, как в блокадном Ленинграде. В пять утра заканчивается комендантский час, а зрители уже стоят в очереди за билетами. Онлайн-продаж ведь не было. Бронирование было на сайте, но он каждый раз «падал» от наплыва желающих.
Конечно, выделенное здание нуждалось в ремонте, а денег было немного. Выяснилось, что артисты балета умеют разгружать радиаторы, девчонки — снимать обои от стен. Вместе красили, а внутренним убранством занимался главный художник театра.
С большой любовью делали и теперь даже не скажешь, что своими силами. Еще у нас в войну появилась детская школа-студия «Перспектива». Их ведь нужно чем-то занимать, а театр дети любят. Так почему бы и нет? На Садовом у нас целый этаж отведен под это. И вокальный класс, и балетный, и даже небольшая сцена.
— Культурная жизнь в Донбассе прямо бурлит на фоне войны. Что за феномен такой?
— Нельзя без этого сейчас. Не выжить. И раньше с культурой здесь все очень даже неплохо было, а теперь она просто необходима. У нас два сильных театра, прекрасный кукольный театр, филармония замечательная, музеи. И все это востребовано.
Люди приходят и забывают обо всем. Если раньше за приятными эмоциями приходили, то с началом войны — за мирной жизнью.
Когда в 2014-м первый сезон открывали, нам очень страшно было. Центр города, скопление людей. Звоню батюшке знакомому, прошу благословения. «Сейчас ребеночка покрещу и приеду», — говорит.
И приехал он вместе с матушкой, и отслужил службу прямо в декорациях, и водой нас всех окропил. Открываем занавес, а зал полный!
Тогда мы поняли, что остались не зря. У нас ведь труппа на 95−96% сохранилась. Совсем немногие уехали.
— Почему же именно классическое искусство, а не более привычное и понятное всем кино?
— Театр — это живое. Спектакль — это всегда обмен энергией. Кино этого не дает. К тому же изменилась и подача материала. Какое-то переосмысление жизненных ценностей. Теперь мы знаем, что важно, а что — нет. И актеры играют иначе, и зритель иначе воспринимает.
— Выходит, что война стимулировала развитие искусства?
— Война — страшный период. И тем не менее до войны нам было сложно получить разрешение на «Юнону и Авось», а тут его дали. Сложно было выехать на гастроли, но в этот период их очень много. В 2015-м мы были первым творческим коллективом, который поехал в Ростов, Таганрог. Бывший руководитель ДНР Александр Захарченко помог нам тогда с выездом.
Ехали и вообще ничего не понимали. У меня даже печати тогда не было. Но добрались и нас приняли.
Нельзя было представить, что приедет к нам режиссер Сергей Бобровский и поставит «Вишневый Сад», и соберет полный зал. А он приехал, и спектакль этот на разных фестивалях первые места получил.
— Можно сказать, что вы потихонечку входите в российский театральный контекст?
— Мы с первых дней в него входим. Говорю об этом со всей осознанностью. И гастроли, и фестивали. Потихоньку нас узнавали, стали приглашать. И сюда приезжали многие. Вот Союз театральных деятелей России приглашал наших молодых актеров. Две недели они жили в Москве, ходили на мастер-классы по сценической пластике, сценической речи. С ними занимались лучшие педагоги столицы.
— Наталья Марковна, у вас, как у человека творческого, есть объяснение тому, что сейчас происходит?
— Это ужас. Это кошмар. Но к этому все шло. Сейчас мы понимаем, какая велась подготовка и что происходило вокруг накануне этих событий. А тогда мы и представить не могли, что дойдет до такого. Были в шоке после Майдана. Были в шоке после того, как начали стрелять.
Жуткое ощущение, когда ты в своем городе и не в своем городе. Когда земля уходит из-под ног, а ты понимаешь, что это — новая реальность, в которой придется жить.
