Об этом он рассказал в интервью Telegram-каналу Украина.ру.
- Игорь, вы написали песню о событиях в Одессе в 2014 году «Помни 2 мая», а премьера видео состоялась только в 2019 году. Почему так?
Сразу после 2 мая была надежда на то, что майданофашистская публика, пусть не вся, но придёт к осознанию своих действий и отречётся от непосредственных убийц. Но вышло так, что абсолютное большинство их них гордилось этим массовым убийством, а самые умеренные выступили адвокатами убийц в информационном поле. Дескать, это была не спланированная операция украинских спецслужб, исполненная по заказу вождей переворота, а некое стечение обстоятельств. Поэтому — «Помни и отомсти».
Я, конечно, сторонник судебного разбирательства и справедливого наказания виновных по примеру Нюрнбергского и других трибуналов над нацистскими преступниками после Победы в Великой Отечественной войне. Поэтому «отомсти» не следуют понимать буквально. Каждый в меру возможностей и смелости вносит свою лепту для того, чтобы возмездие настигло преступников. Кто-то воюет, кто-то работает на информационном поле, систематизирует и сохраняет информацию по этому дню, люди, которые остались в Одессе просто саботируют все начинания майданофашистской власти, стоящей на лжи и насилии 8 долгих лет.
После того как песня была написана, её нужно было хорошо записать. А это дело не дешёвое. Слава Богу, нашёлся человек, который помог, потому что на сегодняшний день мне особо нечего откладывать на студийные дела. Потом возник вопрос с видео. Монтаж там простенький, но это тоже требует средств. И только в 2019 году я смог представить видео на эту песню. Главное — в видео соблюдена драматургия и все мои слова подкреплены конкретными кадрами. Некоторые из них были опубликованы впервые.
- Как отреагировали на эту песню на Украине?
— Песня «Помни 2 мая», как и «Позывной «Одесса»», была тепло встречена одесситами. Кроме моих страниц в соцсетях, которые периодически сносили наши оппоненты, видео и аудио звучали и звучат и в окопах, и в Одессе, и в других городах бывшей Украины. На мероприятиях на Куликовом поле, которые проходили до недавнего времени, эта песня звучала в пику полицаям и нацистам. Значит песня зашла.
- Я знаю, что вы помогали пострадавшим в Доме профсоюзов, а также работали над гуманитарной помощью жителям Донбасса, а конкретно Горловки. За что в 2015 году оказались под угрозой ареста. Какая была формулировка? За что вас обещали арестовать?
— Утром 3 мая, когда выводили последних наших с крыши Дома профсоюзов, я был там. Не мог поверить, что всё это произошло. Так получилось, что люди, которые подключились к оказанию помощи раненым, были моими друзьями, а у меня была некоторая публичность, которая позволяла собрать средства. И месяц мы занимались этим. Пока ещё не было образовано никаких фондов, пока многие прятались, но первая помощь была нужна тогда. И мы справились, хотя, конечно, были и другие люди, но все действовали автономно, что в той ситуации было абсолютно правильным.
А уже в июле мои друзья предложили принять участие в организации медицинской помощи больнице в Горловке и Добровольческому медицинскому отряду ДНР. У нас там работал хирург Михаил Богомаз, с которым мы тогда заочно и подружились. Кстати, перед спецоперацией он вернулся в Горловку и снова лечит раненых. Находясь в Одессе, я участвовал в координации помощи, каждый вечер созванивался с Михаилом. Этим мы тоже занимались около месяца, потому что больше было некому. А возможность помочь была.
О моём грядущем аресте мне сообщили друзья. Я не входил в круг первоочередных задач украинских спецслужб. За помощь Горловке они скорее всего и не знали, но план надо было давать, и они начали нарезать круги и вокруг меня. Полагаю, они многим давали уехать, чтобы не заморачиваться лишний раз. С некоторыми нюансами, но очень быстро я вылетел в Москву, а оттуда уже регулярно стал ездить на Донбасс.
Для меня важно было своими глазами увидеть, что там происходило, и только тогда я смог писать песни об этой войне. Тем более что среди ополченцев оказалось много людей, которые слушали мои песни ещё до майдана. А через год я уехал в Крым. И вот уже 6 лет — между Крымом и Донбассом, как могу, отражаю происходящее в доступной мне форме.
- В Одессе считают спецоперацию РФ по денацификации и демилитаризации Украины ответом в том числе и на произошедшее в Доме профсоюзов?
— Безусловно, спецоперация Z является ответом и на 2 мая 2014 года. Каждый второй ополченец и доброволец признавался мне, да и публично, что взял в руки оружие после 2 мая. Несмотря на то, что наши противники пытались убедить всех, что 2 мая они, якобы, что-то предотвратили, не пустили Русский мир в русский город, они своим преступлением предвосхитили и предопределили сегодняшние драматические события.
За преступлением следует наказание. Таковы законы истории. В заочной полемике они часто пытаются упрекнуть меня, что я не знаю историю. Сама по себе фраза «я знаю историю» говорит о глупости её произносящего. Ни один историк, например, так никогда не скажет.
Начиная со 2 мая, они начали рыть себе могилу и в прямом, и в переносном смысле. Это точка невозврата. А одесситам сейчас страшно. За нашими единомышленниками охотится гестапо, как, впрочем, и все 8 лет, но сейчас в предсмертной агонии ещё более рьяно. Город скоро будет осаждён и освобождён и, несмотря на то, что те, кто остался одесситом и не надел полицайскую повязку, ждут освобождения, ещё многое предстоит пережить. Нацисты сами город не покинут.
- Как вы считаете, удастся ли победить нацизм? Лечится ли он?
— Нацизм как идеологию, как, впрочем, и любую другую, до конца победить невозможно. То и дело в мире будут возникать новые очаги его возрождения. Но его можно и нужно вовремя останавливать. Наша задача — больше никогда не дать бандеровским недобиткам поднять голову. Герои — это модели поведения. Если герой — Бандера или Шухевич, то соответствующим образом ведут себя и их последователи, что мы и наблюдаем 8 лет.
- Недавно экс-депутат Одесского областного совета Василий Полищук сказал, что он боится самосуда над виновными в трагедии 2 мая. Каково ваше мнение?
— Самосуда над участниками массового убийства, преступления против человечности 2 мая 2014 года в Одессе бояться не стоит. Мы заинтересованы в полноценном расследовании, в публичном оглашении результатов этого расследования, наша цель — справедливость. Самосуд — бандеровский метод. Мы же не хотим быть как они. А убийцам есть что рассказать, чтобы спасти свои жизни. Вот и выслушаем.
А здание Дома профсоюзов, бывший обком, станет зданием Трибунала по преступлениям против человечности на бывшей Украине. А за военные преступления пусть нацистов судят в Донецке и Луганске.
