Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
- Михаил Леонидович, хотелось бы услышать вашу оценку спецоперации за три недели, с учетом вашей специфики, мы понимаем, что вы не военный эксперт.
— Я не хочу ничего высказывать ровно потому, что я не специалист. В последние 25 лет развелось колоссальное количество разного рода специалистов по всем вопросам. Я комментирую только то, в чем я разбираюсь, поэтому я могу говорить о влиянии этих событий, и влияние это очень сильное.
Я все более склонен считать, что Запад не выдержит долго той картины, которая есть. У меня сложилось ощущение, что все эти санкции и все остальное — это был инструмент психологического воздействия на Россию, (в надежде. — Ред.) что Россия сломается.
Изначально были иллюзии, что авторитетные предприниматели и бизнесмены сумеют свалить (президента РФ Владимира. — Ред.) Путина, заставить его изменить политику и т. д., но это мы спишем на неадекватность тех экспертов по России, которых использует Запад.
Имена их известны — Лилия Шевцова, Ходорковский, Каспаров, Альбац и прочие абсолютно неадекватные персонажи. Они реально неадекватные. По этой причине они и советы дают не совсем адекватные.
Мы видим, как сильно вскрылась пятая колонна. За последние две-три недели они расцвели пышным цветом. Но, с другой стороны, может быть, это и было целью Путина, который, проводя военную операцию, экономические изменения отложил. Это как раз и связано с тем, что он пытается вскрыть эту пятую колонну, кто на самом деле за Россию, а кто больше за свой карман и работает на врагов.
Поэтому тут я не стал бы комментировать — в силу того, что я не знаю, я только результат вижу. Если говорить про экономику, то тут я вижу, что сыплется экономика, прежде всего, Евросоюза, ну и в США все не слава богу.
У меня есть гипотеза, что США и Великобритания провоцируют Евросоюз на то, чтобы он вводил явно бессмысленные и вредные для себя санкции, в расчете на то, что произойдет мощный отток капитала из Евросоюза в США.
В этом смысле США, чтобы не то что предотвратить свой кризис — это уже невозможно — но по крайней мере оттянуть его до выборов, или до ноября, или хотя бы до мая — они ликвидируют Евросоюз как экономического конкурента.
Да, это цинично, да, это в некоем смысле, с точки зрения либеральной солидарности, подло, но что, мы их ждем с добрым жестом?
Вот почему я бы не стал сегодня окончательно делать выводы по поводу санкций, я не знаю, которые из них сохранятся к маю месяцу. Поэтому я бы сказал, что сегодня наша ключевая задача состоит в том, чтобы правильным образом перестроить управление экономикой и обеспечить на территории нашей страны инвестиционный процесс, который был фактически запрещен в период либерального управления нашей страной.
Что касается военных действий, то я могу только сослаться на тех людей, которым я верю, которые говорят, что все идет абсолютно по плану и, в общем, противодействующие силы украинской армии уничтожены, осталось несколько более-менее серьезных групп, с которыми мы справимся. И проблема состоит в том, чтобы оптимальным образом двигаться по этой территории, не попадая в засады тех, кто пытается дергаться, постепенно наводить порядок и думать уже о денацификации.
Не забудем, уже три миллиона сбежало «защитников вольной Украины», полтора миллиона — только в Польшу. Польша уже воет, уже Германия начала выть. Я думаю, что еще миллиона два с половиной сбежит. Ну, скатертью дорога. Они выбрали свободу.
- На санкциях, контрсанкциях хотелось бы остановиться немного подробнее. Насколько мы взаимозависимы с Европой и кому хуже от санкций? В каких аспектах мы сотрудничали, в каких еще сотрудничаем? Потому что это и поставки топлива, это и продовольственные товары — та же пшеница, это и редкоземельные металлы. Мы огромное количество всего производим, без чего европейская промышленность и нормальная жизнь в Евросоюзе будет весьма затруднена. Хотелось бы услышать некий перечень.
— Это вещь, которую многие не понимают, и это их ошибка. Дело в том, что с каждой конкретной позиции — они с нами отлично справятся. И в этом смысле нам, конечно, будет тяжело. Но по всему объему позиций… В нормальных условиях, если бы у них был экономический рост, если бы у них было все замечательно — они бы тоже справились, хотя на это бы ушли годы. Но у них нехорошо.
У них уже начался довольно мощный кризис. Они с этим кризисом должны что-то делать — и они не знают как. И в этот момент, когда это на них наваливается, там уже есть люди, которые вопят. Они кричат: нет, мы не можем, мы не знаем, что делать, это катастрофа и т. п. Дальше будет только хуже.
Я считаю, что мы имеем все шансы выкрутиться, при условии, что мы сами будем себе помогать, а не вредить. Мы должны радикально изменить кредитно-денежную политику, срочно и быстро. Мы должны начать налоговую политику. Мы должны радикально усилить инвестиционную политику и увеличить объем инвестиций в реальный сектор, в основные средства — в разы.
Нужно стимулировать малый и средний бизнес, чтобы он создавал рабочие места. Потому что крупный бизнес много рабочих мест не создаст. Это все вещи, которые понятно, как делать, не понятно только, кто это будет делать, потому что сегодня системы управления наши выстроены под либеральное управление. Поэтому их надо менять. Вот такая картина на сегодня.
Я абсолютно убежден, что те задачи, которые поставил Путин как Верховный главнокомандующий, будут решены, тут даже вопросов нет. Думаю, что где-то в конце апреля равнинную часть Украины мы возьмем, и там будет более-менее спокойно.
Дальше начнется работа с Галицией, Карпаты… Ну и там тоже, при современных технологиях, это не есть проблема. Но мы не будем останавливаться. Это принципиальная вещь, которую нужно понять — сегодня мы останавливаться не будем. Посмотрев на то, что они сделали на тех территориях, на которых мы получили возможность посмотреть, мы можем сказать: мы больше Западу эту территорию не отдадим никогда.
Вы поймите — в Венгрии венгры, в Польше — поляки, а на территории Украины, где подавляющее большинство было русских, правили какие-то зомби. Ну да, они там были — американские, английские… Но они на самом деле либерасты, они не люди. По этой причине мы территорию очистили от ведьмаков, и надо там наводить порядок. Можно сколько угодно кричать и вопить, типа — «у нас отобрали». Ребята, вы сами у себя отобрали.
У нас есть все шансы на то, чтобы все было хорошо, но при этом придется работать.
- Какие отрасли внутри России ждут наибольшие перемены?
— Этого я вам пока сказать не могу. Нужно, чтобы был штаб. Штаб должен быть в стиле мобилизационного управления, то есть в стиле ГКО — Государственного комитета обороны. Понятно, что нынешнее правительство для решения этих задач не приспособлено.
Не буду говорить, что там специалистов нет. Нет в правительстве специалистов по авиастроению, судостроению, по другим отраслям — их просто нет. В бытность мою, когда я работал в Министерстве экономики, там были кроме экономических департаментов — я возглавлял департамент кредитной политики — департаменты отраслевые. Потом их из Минэкономики вытащили, сделали из них отдельное Министерство промышленности, висящее в воздухе. Понятное дело, оно занимается одним-единственным делом — выколачивает бюджетные деньги для отраслевых лоббистов. Оно не может заниматься стратегической работой, потому что у них нет инструмента стратегического.
В Министерстве экономического развития вообще не знают, что такое отрасль. Они занимаются макроэкономикой абстрактно. Надо менять структуру министерств и вообще в некотором смысле наводить порядок.
- Хотелось бы гипотетически представить, насколько дорого обойдется восстановление экономики, промышленности на освобожденных территориях, та же посевная?
— Мы будем там восстанавливать промышленность. Для кого? На территории Украины, по пессимистичным оценкам, живет чуть больше 20 миллионов человек, на начало операции. Не 52 миллиона, а около 20 миллионов. Подавляющая часть живет в городах, но работы там нет. По этой причине мы не можем себе позволить (расходовать. — Ред.) бешеные деньги на строительство и восстановление комбинатов, при этом платить людям. Шойгу строит города в Сибири, мы можем предложить — езжайте туда.
Вы думаете, что это какая-то новая практика? Мои родственники из Ростова-на-Дону после 1945 года все уехали. Кто на Дальний Восток, на Сахалин и Куриллы, кто в Сыктывкар в Коми, потому что на тот момент работы не было. Молодежи было много, а работы не было. Они все уехали, потом часть из них вернулась. Но на первом этапе они уехали.
На Украине часть (населения. — Ред.) эмигрировала. Ну хорошо, пускай даже оптимистическая оценка — 25 миллионов человек. Пять миллионов уехали. Остается 20 миллионов. Украина довольно большая. Там надо поднимать инфраструктуру сельскую. Вот этим мы и будем заниматься в первую очередь.
Те, кто рабочие, хорошие специалисты — мы их будем приглашать в Россию. По мере необходимости, по мере восстановления металлургических заводов или еще чего-то, они будут возвращаться частично. Но если вы думаете, что мы будем восстанавливать инфраструктуру украинскую, которая была выстроена при советской власти под 50 миллионов человек… Это просто невозможно.
- То есть, по сути, останутся эти четыре с половиной, пять атомных электростанций и огромная аграрная территория?
— Да, совершенно верно, и будут инфраструктурные объекты, связанные с… Будут гидроэлектростанции, будут, соответственно, перерабатывающие мощности, продовольствие.
Соответственно, (надо. — Ред.) восстанавливать промышленную инфраструктуру, которую порушили сначала нацики, да и потом, во время военных действий, собственно, они же и порушили. Это же они уничтожают «Азовсталь» и комбинат им. Ильича в Мариуполе.
