Подполье в городе начало действовать сразу после оккупации, при чём, во многом благодаря умелому руководству 1-го секретаря подпольного Днепропетровского обкома партии Героя Советского Союза Николая Сташкова, разгромов не зала. Даже был случай, когда немцы угнали в Германию на принудительные работы одного из руководителей Павлоградского подполья, так и не выяснив, кто он на самом деле.
Вторым фактором, позволявшим подпольщикам эффективно действовать, была царившая в тыловых службах врага коррупция.
Должности в глубоком тылу среди немецких служак считались «тёплым местом» и они, за небольшие презенты, которые нередко представляли собой еду и спиртное, торговали ими, а также оружием, боеприпасами, амуницией и многим другим. Это особенно становится понятным, если учесть, что здесь, помимо немецким тыловиков, окормлялись также тыловики итальянские, румынские и венгерские.
Со снабжением у немецких союзников дела были значительно хуже, чем у немцев, в городе даже ходит легенда, что в протекающей через него реке Волчьей после ухода оккупантов лягушки потом не водились ещё несколько лет. Может это и байка, но рядовой состав немецких союзников действительно сидел на голодном пайке, и подпольщики этим активно пользовались.
Подпольщица Клара Таблер-Новикова, по национальности немка, по заданию своих руководителей устроилась в дорожную жандармерию переводчицей. В декабре 1942-го она раздобыла гербовую печать, специальный шрифт для заполнения аусвайсов и прочих документов, а также 100 бланков разрешения на ношение огнестрельного оружия.
При её содействии в жандармерию внедрился бывший лейтенант-артиллерист С.А. Чумак. С его подачи в жандармы стали набирать проверенных людей… проверенных не жандармами, а подпольщиками. Часть из них удалось освободить из окрестных концлагерей. Вскоре таким образом появились две группы жандармов по 50 человек, готовых в любой момент повернуть оружие против своих теперешних хозяев.
Подпольщики обзавелись своими людьми практически во всех административных учреждениях города: секретарь подпольного обкома Степан Прибер устроился работать контролёром электросетей, что давало ему доступ на все, даже особо секретные объекты, в редакции оккупационной газеты работал поэт Николай Шуть, директором типографии стал Борис Шимановский. Днём типография работала на немцев, а ночью — на подпольщиков.
Павлоград является важным железнодорожным узлом, поэтому диверсии подпольщиков были особенно болезненными для оккупантов. Одна из последних оставшихся в живых участниц восстания Нина Кутняк вспоминала.
«Меня направили работать на станцию путевым рабочим. За нами наблюдали два немца — Нагель и Курт. Курт был высокий и злой, а вот Нагель из города Эссен позволял нам отдыхать больше положенного, потом у нас с ним сложились хорошие отношения.
Однажды мы получили задание подорвать эшелон. Я принесла и положила две магнитные мины в бурьян, но так получилось, что Нагель случайно увидел их. Мы на него направили оружие (он не знал, что оно у нас есть) и пригрозили разделаться не только с ним, но и с его семьёй, если об этих минах узнает кто-то ещё.
Поезд прибыл в 10 вечера, издалека был слышен шум тяжёлого состава. Возле каждого вагона — часовой. Нагель заслонил меня от часового, я подцепила мину на вагон. Потом он также помог и моему напарнику. Состав взорвался далеко от населённого пункта на высокой насыпи — чтобы немцы не расстреляли мирных жителей».
Когда стало известно, что враг на Волге окружён, а на Дону разгромлен, и Красная Армия стремительно приближается к границам УССР, подпольщики активизировались в подготовке к восстанию. Всего было сформировано 27 групп различных по размеру и степени вооружённости. Они должны были выступить одновременно в ночь с 15 на 16 февраля. Ставилась задача, незадолго до прихода РККА взять под свой контроль предприятия и материальные ресурсы, не дать их уничтожить.
К сожалению, 13 февраля случился провал.
Примерно в середине дня на кожевенном заводе собрались три боевые группы под общим командованием Андрея Нестеренко. Их кто-то сдал гестапо, и завод окружили немецкие и итальянские солдаты. Завязался бой. Враги подтянули артиллерию, начался методичный расстрел завода. Свидетели потом утверждали, что подпольщики уничтожили более 100 вражеских солдат, но это маловероятно. Враг же уничтожил все три группы — 21 подпольщика.
В тот же день в Павлоград прибыл отряд карателей во главе с начальником областного гестапо оберстом (полковником) Мульде. Начались облавы — тюрьма оказалась переполненной. За решёткой оказался и поэт-подпольщик Николай Шуть:
Вгризлися в тіло знущання ножі,
Нервує собак виття.
Треба, Вітчизні, щоб я не жив?
Смерть, забери життя!
Храброго поэта и других патриотов приговорили к казни на центральной площади. Дата казни уже была назначена.
После уничтожения группы и массовых арестов немцы решили, что вот теперь уже точно в Павлограде никто восстать не посмеет. Но они очень сильно ошибались.
В ночь на 16 февраля восставшие захватили мосты через реки Волчья и Самара, взяли под контроль товарную станцию (здесь были пленены 46 итальянских солдат) и телеграф, разгромили несколько оккупационных подразделений. Из комендатуры был похищен портфель с документами, среди которых оказалась карта свежей обстановки по дислокации вражеских войск. Тут же карту и документы отправили связным в штаб 4-го гв. стрелкового корпуса. Из тюрем восставшие освободили тысячи узников и военнопленных, несколько сотен тут же взяли в руки оружие. Кроме Павлограда удалось освободить ещё и районный центр Петропавловку.
Уличные бои продолжались больше суток, пока на рассвете 17 февраля с восточной стороны в город не ворвались передовые части 35-й гв. стрелковой дивизии. От разрушения удалось спасти промышленность города, 75 тракторов, другие ценности. Подвиг подпольщиков поверг немцев в бешенство. Трое суток подряд, с 18 по 21 февраля, вражеская авиация пыталась превратить Павлоград в руины.
В Советской историографии операция, в результате которой Павлоград оказался освобождённым 17 февраля 1943 года носит название Ворошиловградской, хотя изначально она носила название «Скачок».
Позже советские генералы и партийные деятели постарались о ней забыть. Почему?
Да потому что «скачок» оказался через чур переполнен амбициями и головокружениями от успехов, за которые потом пришлось заплатить десятками тысяч жизней и сотнями единиц техники. Пришлось назвать операцию Ворошиловградской, потому что из всех освобождённых в её результате городов удержать в своих руках удалось только Ворошиловград (так в то время назывался Луганск). Но обо всём по порядку.
«Скачок» начался 29 января, проводил его Юго-Западный фронт генерал-полковника Николая Ватутина. Одновременно севернее соседний Воронежский фронт перешёл в наступление на Харьков, его операция носила название «Звезда».
Первоначально, пусть с пробуксовками, но наступление у Ватутина развивалось успешно: 6-я армия генерал-лейтенанта Фёдора Харитонов прорвала вражескую оборону и пошла вперёд; 1-ю и 3-ю гвардейские армии перед своими линиями обороны врагу удалось остановить, но он не выдержал ввода в бой танков и побежал.
Краматорск советские части взяли с ходу, в боях за Славянск увязли. Первоначально планировалось наступление подвижной группы фронта до Азова, она должна была быстрым ударом на Мариуполь отрезать Донецкую группировку противника вместе с Миус-фронтом.
Однако теперь Ватутин решил сделать свой главный удар еще более размашистым — усилить северную группировку фронта в лице 6-й армии танками и прорваться к Днепру, до которого ей оставалось всего 100 километров, а затем замкнуть кольцо, ударив на юг вдоль течения реки.
10 февраля из 4-х танковых корпусов подвижной группы генерал-лейтенанта Маркияна Попова два придали 6-й армии: 1-му гвардейскому танковому корпусу была поставлена задача прорваться к Новомосковску и захватить переправы через Днепр с прицелом на захват Днепропетровска (который в наше время тоже Днепр), 25-му танковому корпусу предписывалось взять Запорожье.
Операция пошла развиваться по новому сценарию, в то время как 1-я и 3-я гвардейские армии продолжали «прогрызать» вражеские порядки: только 6 февраля им удалось освободить Лисичанск, а 14-го — Краснодон и Ворошиловград.
6-я же армия тем временем стремительно продвигалась к Днепру.
Это её соединения 17 февраля вошли в освобождённый подпольщиками Павлоград и устремились дальше, хотя это было очень тяжело. «Скачок» начался сразу же без паузы после Острогожско-Россошанской операции, в результате которой был освобождён юг Воронежской области и разгромлен итальянский альпийский корпус, а также целый ряд немецких и венгерских соединений.
В дивизиях и бригадах Юго-Западного фронта ощущалась сильная нехватка людей и техники, части прошли с боями сотни километров, солдаты были измотаны, но генералы упорно гнали их на запад, рассчитывая, что у противника дела на их участке обстоят не лучше. Но это было не так.
17 февраля, как раз в день освобождения Павлограда, в Запорожье прилетел Гитлер.
Он устроил своим генералам взбучку за сдачу вопреки его воле Харькова и потерю Ворошиловграда. К тому времени командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн стянул юго-восточнее Харькова крупные силы — 2-й танковый корпус СС в составе дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Тотенкопф». Из имевшихся 317 танков корпуса 29 были новейшими тяжёлыми танками «Тигр». У советских частей почти не имелось орудий, способных пробить его толстую броню с дистанции больше километра. У вооружённых 76-мм пушками советских «тридцатьчетвёрок» и КВ в противостоянии с ними не было практически никаких шансов.
Гитлер орал, брызгал слюной и требовал расстрелять тех генералов, которые вопреки его приказу оставили Харьков, а все сконцентрированные силы немедленно бросить на повторный захват этого самого большого на то время украинского города. Манштейн же его настойчиво переубеждал, что генералы приняли правильное решение, а танковый корпус СС лучше сначала бросить на разгром 6-й армии русских и только затем повернуть на Харьков. В спорах прошло почти три дня.
В переубеждении фюрера Манштейну помогли сами русские — 19 сентября передовые танковые подразделения 25-го танкового корпуса оказались в пяти километрах от аэродрома, на котором стоял, дожидаясь вылета, самолёт самого Гитлера. Осознав, наконец, реальную обстановку, тот дал своему фельдмаршалу разрешение на проведение операции и тут же улетел. Манштейн сразу же в тот же день подписал уже давно подготовленный приказ о наступлении.
Удар по флангам 6-й армии нанесли одновременно с севера уже упомянутый танковый корпус СС, а с юга — соединения 40-го и 48-го танковых корпусов 4-й танковой армии генерала Германа Гота.
Уже 22 февраля Павлоград снова был оккупирован частями танковой дивизии СС «Дас Райх». Большая часть подпольщиков ушла из города вместе с отступившими советскими частями. Вместе с ними, опасаясь террора, отправились на восток 20 тысяч мирных жителей — кто-то вступил в армию, кто-то осел в восточных областях. Часть подпольщиков осталась в городе. Большинство из оставшихся (Николая Сташкова, Бориса Шимановского, поэта Николая Шутя) немцы арестовали и позже уничтожили.
Кольцо замкнулось в тот же день — чуть южнее Павлограда разведбатальон дивизии «Лас Райх» встретился с передовыми частями моторизованной дивизии СС «Викинг» из 40-го танкового корпуса. В окружении оказались наиболее вырвавшиеся вперёд корпуса 6-й армии — 25-й танковый и 4-й гвардейский стрелковый. Из-за проблем со снабжением к тому времени у них практически не осталось топлива. В связи с этим всю технику пришлось сжечь и прорываться на восток без тяжёлых вооружений.
4-му гвардейскому стрелковому корпусу это, хоть и с большими потерями, но удалось. А вот 25-й танковый корпус был фактически разгромлен, его командир генерал-майор Пётр Павлов пропал без вести.
Разорванная на части вражескими ударами 6-яармия не могла оказывать серьёзного сопротивления и отступала. Её командующий генерал Харитонов тяжело заболел — сказались последствия старых ранений. Его срочно эвакуировали в госпиталь, но в мае того же года он умер.
К концу февраля на Харьковском направлении перед немцами не было серьёзных войск — на стыке Воронежского и Юго-Западного фронтов зияла огромная прореха. Подтянув свои силы, топливо и боеприпасы 4-го марта 2-й танковый корпус СС устремился к первой столице УССР…
