Зильберберг родился в Елисаветграде в 1880 году. Некоторое время учился в местной гимназии, затем переехал в Москву, где окончил 3-ю гимназию. К слову, его одноклассником и приятелем был Владимир Зензинов — будущий член ЦК партии эсеров и участник Комуча.
Однако к эсерам школьные товарищи пришли разными путями. Зензинов — сын богатого купца-старовера, державшего на Цейлоне чайные плантации, познакомился с эсерами в Европе, где учился в университете. А Зильберберг — в ссылке.
Поначалу будущий террорист стоял на народнических позициях, регулярно участвовал в студенческих забастовках на математическом факультете Московского университета, где учился. В конце концов, революционная деятельность стала мешать учебе и университет он так и не окончил.
В 1902 году за подпольную деятельность он был отправлен в ссылку в Якутию на 4 года. Но едва приехал туда, как его вернули обратно. Молодого человека, подававшего надежды в математике, решили простить. Вместо ссылки он отделался временным проживанием под полицейским надзором в Твери.
Там то он и познакомился с эсерами и стал считать себя членом партии. Впрочем, очень скоро он уехал в Бельгию, где завязал контакты с более высокоранговыми эсерами. Пока Зильберберг жил в Льеже, в России вовсю гремела Боевая организация эсеров, развернувшая террор против должностных лиц.
Однако к 1905 году, когда началась революция, БО почти прекратила существование. Большинство террористов либо погибли из-за случайных самоподрывов, либо были арестованы.
Зильберберг приехал в Россию не в качестве простого террориста. Знаменитый террорист, уроженец Харькова Борис Савинков восхищался его организаторскими способностями и даже категорически запрещал ему участвовать в терактах. Он видел в нем, по меньшей мере, будущего главу Боевой организации.
Стоит отметить, что террористы того времени были достаточно специфической публикой.
Это были люди с горящими глазами, которые надеялись найти в терроре и «героической смерти» спасение от преследовавших их внутренних демонов. Среди них были разуверившиеся семинаристы, начитавшиеся книжек дочери губернаторов и генералов, решившие террором искупить свои «белые привилегии», неудавшиеся самоубийцы, чахоточники. Словом, «психические».
Зильберберг как раз «психическим» не был, и Савинков сразу это уловил и выделил его на фоне множества кандидатов в БО. Он был прирожденным организатором, к чему «психические» были не способны. Он легко мог договориться или подкупить кого угодно: от турецких контрабандистов и еврейских фальшивомонетчиков до русских офицеров.
Савинков позднее вспоминал:
«Зильберберг был одним из тех людей, которые, быть может, более всяких других необходимы для организации. Он исполнял всю черную работу террористического дела. На его долю приходилось наиболее скучное, но и совершенно необходимое: поездки, сношения с товарищами, паспортное бюро, доставка динамита и т.д.
Он никогда не жаловался и молчаливо и точно исполнял поручения. Скромный и аккуратный, он брался за всякую работу: он был и химик, и извозчик, и впоследствии организатор. Каковы были его задушевные мнения, — мне неизвестно. Он почти не говорил о них, как вообще не любил касаться вопросов теории».
Любопытно отметить, что Зильберберг был абсолютной загадкой даже для самого близкого человека — Савинкова (тот впоследствии женился на сестре Зильберберга). Какими мотивами он руководствовался и каких взглядов придерживался, никто толком не знал.
Зильберберг действительно был человеком редких талантов по части организации различной нелегальщины.
Так, он неведомыми путями вышел на группу еврейских «граверов» в Слониме, у которых раздобыл целую сотню паспортов, которыми впоследствии долгое время пользовались террористы.
В другой раз Зильбербергу удалось организовать побег Савинкова из Севастопольской тюрьмы. Он вышел на вольноопределяющегося Сулятицкого, который вывел узника на свободу. Он же договорился с турецкими контрабандистами о переброске беглецов в Румынию, но когда этот план прогорел, нашел и вовлек в организацию лейтенанта Никитенко (внука адмирала Никонова), который на яхте вывез беглецов в Румынию.
Когда в Румынии у них возникли проблемы с документами, Зильберберг вышел на влиятельного румынского политика Арборе-Ралли, который обеспечил им нужные мандаты.
Все это делало его незаменимым человеком, но для будущего руководства БО он должен был получить террористический опыт. Формально он числился старшим техником БО, отвечая за взрывчатку. Но в 1905 году Савинков решил устроить ему террористическое крещение.
Оба прибыли в Киев для участия в покушении на местного генерал-губернатора Николая Васильевича Клейгельса. Точнее, Зильберберг должен был покушение курировать. Он просто прогуливался по Крещатику и держал под наблюдением двух непосредственных исполнителей: Аарона Шпайзмана и его подругу Марию Школьник. Они под видом торговцев-разносчиков должны были метнуть бомбу в проезжавшую карету Клейгельса.
Несмотря на долгую подготовку, покушение провалилось из-за начавшихся у Шпайзмана сомнений, фактически он просто отказался бросать бомбу. Впоследствии Шпайзмана повесят за покушение на черниговского губернатора, а Мария Школьник за него же будет отправлена на каторгу, потом вступит в партию большевиков, будет получать персональную пенсию и умрет аж в 1955 году, предварительно написав мемуары про террористическую юность.
Киевская неудача, а также ряд других факторов привели к тому, что в БО все переругались и договорились временно свернуть террористическую активность. Однако у Зильберберга, видимо, имелись определенные амбиции. Поэтому он выторговал у ЦК ПСР свой личный террористический отряд — БО при ЦК.
Людей в него отбирал сам Зильберберг, отдававший предпочтение семинаристам. Во всяком случае двое самых заметных участников БО были пустившимися во все тяжкие семинаристами — это Кудрявцев и Сулятицкий. Кроме того, Зильберберг привлек к работе и свою жену — Ксению Памфилову, — которая, правда, занималась только динамитными делами.
Планы у группировки были обширные. Как минимум дотянуться до Столыпина и Великого князя Николая Николаевича. Как максимум — до царя, убийством которого был одержим полтавский экс-семинарист и бывший вольноопределяющийся Василий Сулятицкий.
Однако единственной успешной акцией стало убийство петербургского градоначальника фон дер Лауница. Он был застрелен переодетым в элегантный костюм Кудрявцевым, после чего убийца был уничтожен на месте.
Но уже через месяц Зильберберг и Сулятицкий были арестованы. Согласно наиболее распространенной версии, их «слил» сам Азеф. Кроме того, оба были опознаны горничной в гостинице как люди, встречавшиеся с убийцей фон дер Лауница перед покушением.
16 июля 1907 года Зильберберг был повешен. Его сестра, вышедшая замуж за Савинкова, впоследствии родила сына Льва — того самого, который участвовал в Испанской гражданской войне в составе Интербригад и порывался вернуться в СССР.
Вдова Зильберберга Ксения серьезно увлеклась еврейской культурой, перебралась в Палестину, позднее превратившуюся в Израиль, где занималась публицистикой на иврите.
Их общая с Зильбербергом дочь — тоже Ксения — стала левой активисткой и вышла замуж за влиятельного итальянского коммуниста Эмилио Серени — дважды министра и многолетнего сенатора, а заодно приятеля представителя мирового социал-демократического «дип стейта» Луиджи Лонго.
Их дочь Клара (внучка Зильберберга) стала известной итальянской писательницей и публицисткой. Она вышла замуж за знаменитого сценариста Стефано Рулли. По его сценариям было снято множество фильмов. Но для советского зрителя достаточно назвать один — «Спрут».
