Взять того же «Князя Игоря» — оперу композитора Александра Бородина по его же либретто на тему «Слова о полку Игореве». Поговаривают, что без критика, историка и архивиста Владимира Стасова композитор даже не взялся бы за текст, но сейчас не это главное. Главное то, что в преддверии украинских выборов — а будут ли они сугубо местными, или управлямый посольством США хаос вовлечет в электоральную воронку и президентские, и парламентские — начинается судорожный поиск пиар-стратегий. И не исключено, что кто-нибудь использует и этот сюжетец в контексте так называемой гибридной войны между условным Востоком и безусловным Западом. Увидит в нем как подсказки, так и предостережения.
Пролог
Площадь в Путивле заполнена людьми. Князь Игорь готовится к походу против половцев. Народ и бояре величают Игоря, его сына Владимира, князей, славят дружину, надеются на успешное завершение похода (хор «Солнцу красному слава!»).
Знатный, конечно, у кандидата должен быть бюджет, чтобы собрать хор.
Внезапно начинается солнечное затмение, которое приводит всех в смятение. Все советуют отложить поход.
Затмение надо расценивать как предупреждение о возможности появления в СМИ компромата на кандидата-ясно солнышко. Княгиня (супруга, то есть) советует отложить поход (не иначе, как опасается и себя на видео-записях в интернете увидеть, и вовсе не с князем). Но из собора выходит старец и благословляет Игоря и рать. В смысле, ЦИК принимает залог и выдает свидетельство кандидата.
Действие первое.
Картина первая.
Князь Владимир Галицкий пирует в своем тереме, запевая песню «Грешно таить…».
Всякие галицкие князьки (львовские, ивано-франковские, примкнувшие к ним тернопольские, ровенские и прочая мелкопоместная шелупонь) всегда мечтали сесть повыше и наесться от брюха — благо граница с контрабандой совсем рядом. Так что расчет на них в будущей пиар-стратегии надо из расчета вычесть.
Во двор вбегает толпа девушек. Владимир выкрал их подругу, они просят отпустить её (хор «Ой, лихонько, ой горюшко»). Князь говорит, что девушке у него не так уж и плохо, что нечего о ней плакать, и прогоняет девушек.
А вот местные рейдерские поползновения этих галицких — отъемы девушек, то есть прилавков, ларьков и пр. бизнесов, — следует зафиксировать и, придя к власти, всяко использовать в качестве розог. Сечь немилосердно всех, а тех, кто будет делиться, — милосердно.
Картина вторая.
Входят думные бояре, друзья Ярославны. Они пришли с плохими новостями (хор «Мужайся, княгиня»). Бояре рассказывают, что на Путивль идёт хан Гзак, русская рать разбита, а Игорь вместе с братом и сыном попали в плен.
Ситуация, надо признать, совершенно обыденная: выдвинулся конкурент, у которого беспроигрышная программа, неистощимый бюджет, поддержка и справа, и слева, а наш кандидат со всеми экспертами и консультантами застигнут в стриптиз-баре, и видосики такого бесчинства уже в Инстаграме.
Ярославна не знает, что делать, но бояре убеждены, что Путивль выстоит, что его крепость в вере людей в Бога, в верности князю и княгине, в любви к родине (хор «Нам, княгиня, не впервые под стенами городскими у ворот встречать врагов»).
То есть, не первый раз такие видосики появились, ох не первый, но бояре — они же соучредители местных фирм — отжимания своей прибыли в пользу новых хозяев жизни не позволят и денег кому надо за блокировку видосиков дадут.
Действие второе.
Показываются русские пленники, идущие с работы под стражей.
В этом действии оперы, то есть кампании, можно опять про рабочие места затянуть, можно — про пленение русских… простите, украинских душ вражеской пропагандой — не суть. Главное, чтобы жалость и ярость у избирателей вызвать. После этого можно спеть самую знаменитую арию Игоря «Ни сна, ни отдыха измученной душе».
Очень эта ария убеждает в искреннем радении о судьбах народных. И слова «о, дайте, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить» — это как раз те, правильные слова накануне выборов: вроде и кается кандидат в прошлых грехах, и от новых не отказывается, только просит свободу ему дать, мандат, то есть. По сюжету далее разговор с ханом Кончаком. Разговор конфиденциальный — на кону договоренности, но не достигнутые. Что не мешает политическим конкурентам призвать в шатер веселье в образе половецких девушек. Что в реальной жизни сплошь и рядом, и межфракционно, и внутрикулуарно.
Действие третье.
Дочь хана узнала о намерении Игоря бежать и умоляет Владимира остаться с ней. Владимир не может решиться: отец зовёт его бежать, а Кончаковна молит остаться.
В этой сцене звучит предостережение о возможной перекупке конкурентом копирайтеров или медиа-планировщиков. Тогда жди беды — или напишут такое, что озвучивать смешно, либо промо-ролики поставят в такое не рейтинговое время, что только деньги на ветер.
Действие четвертое (финал)
Городская стена и площадь в Путивле. Раннее утро. Ярославна на городской стене плачет и поет (вестимо, про Игоря). Но тут проходит толпа поселян с песней «Ох, не буйный ветер завывал». И Ярославна, глядя на разорённые окрестности, исполняет ариозо «Как уныло всё кругом» — про то, что веселых песен в поле не слышно больше и все пропало.
После чего прискакивает Игорь, и бывшие в разлуке князь и княжна первым делом поют. Понять их можно — песня у верных супругов всегда наготове. Так же как ответ у Игоря на вопрос Ярославны, как он спасся. Игорь говорит, что бежал из плена и планирует бросить клич и снова пойти на хана. Вот и меняй после этого пленных…
(«Клич» — это давнерусское определение транша Международного валютного фонда. А кто усомнится в том, что тогда уже был таков, то пусть выяснит — кто финансировал великия и малые крестовые походы пра-натовцев на восток. В описываемые в опере годы как раз готовился третий по счету — тот еще план Барбароссы.)
На площади появляются Ерошка и Скула (далее следует читать, например, Савик Шустер и Дмитрий Гордон), они играют и поют песню о неудачном походе и поражении Игоря. Вдруг они видят Игоря с Ярославной. Они сразу понимают, что им не поздоровится за их измену. Вдруг Скула находит решение: надо звонить в колокол, созывать народ. За хорошую весть собравшиеся старцы и бояре прощают Ерошку и Скулу. Все приветствуют и славят князя Игоря.
Далее только инаугурация гаранта или приведение к присяге народного избранника, то есть уже никого и ни к чему не обязывающие ритуалы. Тем более, что финансируемые уже из госбюджета. А это совсем другие деньги!
Напоследок вспоминается, что «Князя Игоря» Бородин писал девятнадцать (!) лет, но так и не дописал, а слышим мы оперу во всей красе благодаря дописыванию Александром Глазуновым и Николаем Римским-Корсаковым, который оркестровал в том числе и половецкие пляски. И самое время прислушаться, если рассчитывать не только на прозападный электорат, при каждом удобном случае вылетающим на сбор чужой клубники.
P. S. Есть в «Половецких плясках» такие слова:
«Улетай на крыльях ветра
Ты в край родной, родная песня наша,
Туда, где мы тебя свободно пели,
Где было так привольно нам с тобою.
Там, под знойным небом, негой воздух полон,
Там под говор моря дремлют горы в облаках.
Там так ярко солнце светит,
Родные горы светом заливая,
В долинах пышно розы расцветают,
И соловьи поют в лесах зелёных;
И сладкий виноград растёт.
Там тебе привольней, песня…
Ты туда и улетай!»
Никому они не напоминают вот эти слова:
«В чистом небе донецком
голубиную стаю
обгоняет степной ветерок.
Пусть им вслед улетает
эта песня простая,
песня трудных шахтерских дорог…», нет?
Вот и хорошо, если нет. Может, и оставят в покое новую украинскую власть ее фантомные боли о потерянных землях…
