23 марта 1980 года в кинозале одесского санатория «Казахстан» состоялась премьера снятого на Одесской киностудии 3-серийного фильма «Приключения Электроника», который с тех пор остаётся на просторах бывшего СССР одним из самых любимых фильмов детворы. Песни из него даже спустя 40 лет «крутят» на школьных линейках, разучивают на уроках пения, просто слушают для поднятия настроения.
А началось всё с того, что советский детский писатель Евгений Велтистов в 1964 году на волне мировой популярности идеи роботов и роботизации написал фантастическую повесть — «Электроник — мальчик из чемодана». Спустя 7 лет появилось её продолжение — «Рэсси — неуловимый друг».
В начале 1979 года к нему обратился специализировавшийся на съёмках детских фильмов режиссёр Константин Бромберг, который предложил писателю написать сценарий-экранизацию этих повестей. Велтистов охотно согласился.
Пока готовился сценарий, помощники режиссёра занялись подбором актёров.
Сначала думали, что Электроника и Сыроежкина сыграет один и тот же мальчик-актёр Дима Замулин. Но потом Бромберг передумал, и его помощники стали искать непрофессионалов — двух мальчиков-близнецов, которые кроме артистизма должны были уметь бегать, прыгать, водить мопед, играть в хоккей, футбол… петь наконец. В разные школы СССР разослали запросы, пересмотрели сотни пар — нужные ребята не находились.
Наконец одним зимним днём какая-то женщина привела на просмотр своих сыновей — пару под номером 386. Это и были Володя с Юрой — оказывается завуч вызывала их к себе, чтобы вручить повестку. На улице стоял мороз —40°, кроме этих ребят никого не было, и им уделили немного больше времени, чем обычно.
Второй режиссер картины Юлия Константинова вспоминала: «…Они что-то прочитали, сыграли на гитаре, спели. И хотя на главные роли мы планировали мальчиков помладше, но утвердили все же 12-летних Торсуевых. Юра на пробах стал Электроником, а Володя — Сыроежкиным».
Главных героев нашли, съёмочная группа поехала в Одессу, но тут возникла проблема — близнецы оказались значительно выше мальчика, который играл хулигана-верзилу Гусева. Стали срочно искать подходящую кандидатуру в Одессе, но она не находилась. В последний решающий день Юлия Константинова заехала в один из местных интернатов, и тут на неё, скатившись по перилам, случайно свалился огненно-рыжий смешной конопатый мальчишка. Это был Вася Скромный, который и сыграл в результате Гусева.
На съёмочной площадке игра у Торсуевых не пошла: не подходили они под своих героев по характеру. Тогда Бромберг переиначил — Сыроежкиным стал Юра, а Электроником — Володя, и всё наладилось. Съёмки осложнялись тем, что дети быстро росли, костюмерам приходилось постоянно перешивать костюмы. С ними в кадре часто возникали проблемы.
Однажды нужно было, чтобы класс, в котором учится Сыроежкин, — засмеялся, а дети смеяться не хотели: они устали. Тогда к доске вышел режиссёр Бромберг: «…Я выхожу к доске, даже не зная, что сейчас сделаю, и говорю: "Ребята, я вам покажу позывные радио Австралии, смех птицы ку-ки-бурры". И начинаю по-сумасшедшему ржать. Весь класс лежал от хохота!»
Декорации школы построили на Одесской киностудии. И тут на съёмочную площадку заявились пожарные и потребовали, чтобы их снесли, — декорации не соответствовали каким-то нормам. Когда они заявились в следующий раз, чтобы проверить выполнение своего требования, актёры и съёмочная группа встали перед ними стеной. Вперёд вышел «главный Папа Карло СССР» — Николай Гринько и сказал: «Только через наши трупы!», и пожарные отступили.
Сам актёр, кстати, изначально не хотел сниматься в детском фильме — он очень переживал, что роль в «Буратино» затмила все его остальные работы, а ведь он только вернулся от Тарковского со съёмок «Сталкера». Но так как актёр являлся штатным актёром киностудии, он был обязан сниматься в «Электронике».
Параллельно со съёмками, которые длились 8 месяцев и проходили в Одессе и Вильнюсе, подбирались актёры на роли второго плана.
Школьницу Майку сначала должна была играть Яна Поплавская (главная Красная Шапочка страны), но она не захотела. Пробовалась и никому не известная тогда юная одесситка Оксана Фандера — она не подошла: ей потом доверили сыграть в фильме совсем маленькую роль девочки, которая всё время путает фамилию Чижикова, называя его Рыжиковым. Наконец на съёмочную площадку сама без приглашения пришла Оксана Алексеева и спросила Бромберга: «А когда же я буду сниматься?» Сделали пробы, и оказалось, что «Майка» найдена. Потом уже много лет спустя повзрослевшие мальчишки рассказывали, что все они были немного в неё влюблены, и это неудивительно. Автор этой публикации тоже к ней «неровно дышал».
На съёмочной площадке царила удивительно тёплая атмосфера: режиссёр, съёмочная группа, актёры, даже самые известные, общались с 12-летними подростками на равных, часто помогая им, если у тех что-то не получалось.
Пока шли съёмки, братья Торсуевы, прямо как взрослые, жили в гостинице и получали зарплату — 120 рублей в месяц — огромные для советского школьника деньги. Но отнеслись они к этому нечаянному заработку не по-хозяйски: покупали мороженое и сладости… сигареты, ходили в парк. Когда начался учебный год и их определили в местную школу, которая оказалась
специализированной английской и в которой преподавали совершенно незнакомый им украинский язык, они стали ездить на уроки на такси. В результате мальчики ничего не скопили и ничего себе толком не купили.
А съёмки продолжались. На роль учителя математики Тартара взяли Евгения Весника. Его Веклистов срисовал со своего настоящего учителя Танатара, который очень любил своих учеников и выпускал даже газету на «танатарском» языке — языке математических формул. Весник своему герою придал манеру говорить в нос, которую подсмотрел у детского поэта Самуила Маршака, а прыгающую походку — у знакомого врача. В результате его микроскопическая роль надолго запомнилась зрителям.
Проблемы возникали не только с подбором актёров, но и съёмочного реквизита.
Мотоцикл для Урри, которого играл Николай Караченцов, арендовали за немалую сумму у какого-то прибалтийского «байкера». Выбор пал на его стального коня, поскольку после тюнинга в получившемся агрегате едва угадывалась обычная чешская «Ява». Хозяина мотоцикла даже взяли на работу в качестве члена съёмочной группы. Но тут он решил «выкрутить руки» директору картины, чтобы «срубить по-лёгкому» ещё денег. Он поднял арендную плату, рассчитывая, что теперь, когда его мотоцикл засветился во множестве сцен, никуда директор не денется.
Когда ему отказали, он демонстративно развернулся и уехал. Да вот беда — доехал он только до первого милицейского поста. Он не рассчитал, что съёмки-то проводились в Одессе. Бромберг позвонил знакомым гаишникам, и те просто не выпустили не в меру алчного прибалта за пределы области.
Кстати, возникли проблемы и с джинсами для Урри. Тогда почему-то их в СССР можно было купить только за огромные деньги и то только у спекулянтов или тех, кто выезжал за рубеж, а таких было мало. В результате костюмеры не нашли подходящих, и Караченцову пришлось натягивать в кадре джинсы литовского актёра Эрвинаса Пятярайтиса — он играл одного из подручных Стампа.
Что касается главаря бандитов, то, когда у Бромберга спросили, кого бы он хотел видеть в его роли, тот ответил — Луи де Фюнеса. Однако ассистенты не знали французского, поэтому позвонили Анатолию Папанову (главному Волку страны из «Ну-погоди»), но тот был занят. Тогда пришлось набрать главного Дуремара страны — Владимира Басова. Этот был свободен.
Однако он сперва не захотел сниматься, так как роль учительницы пения в фильме играла его бывшая жена — Роза Макагонова. Но выяснилось, что у них нет общих сцен, и Басов согласился.
Когда его привезли из аэропорта на съёмочную площадку, оказалось, что девушка-костюмер напортачила — сшила ему костюм на три размера больше. Басов скомандовал ей: «Девочка, снимайте штаны!», чем заставил напрячься всех присутствовавших. Однако актёр не собирался никого наказывать, он кое-как натянул на себя модные в то время белые узкие женские джинсы, примерил шляпу, жилетку… и остался доволен.
Удивительным псом оказался эрдельтерьер Чингиз, который играл в фильме собаку Электроника — Ресси. Один раз он очень выручил съёмочную группу. Бромберг вспоминал:
«Эпизод: Урри мчится на мотоцикле, Чингиз бежит за ним. Мы едем на операторской машине параллельно по шоссе, снимаем. И вдруг Чингиз всех обгоняет, резко останавливается и как-то предупреждающе поднимает переднюю лапу. Наш водитель тормозит, и мы понимаем, что Чингиз нас спас — прямо по ходу (а водитель все время смотрел в заднее стекло на собаку) перед нами открытый канализационный люк! В другой раз мы с оператором Апрятиным страшно ругались, решая, каким объективом снимать сцену. В разгар нашего спора подбегает Чингиз и… несет в зубах объектив, который нас устроил и помирил!»
Смешной случай произошёл при съёмках эпизода, когда пёс откусывал у Урри кусок пистолета. Для этой сцены купили в Детском мире два пластмассовых игрушечных, у одного из которых заранее отпилили дуло: им надо было после прыжка собаки подменить целый. Во время репетиций и на съёмках кто-то из группы дурным голосом спрашивал пса «Чингиз, хочешь курочки?», после чего тот мечтательно скулил, что и требовалось, — звук записали. Затем в кадре Караченцов протягивал ему пистолет.
На втором дубле Чингиз действительно отгрыз дуло, от чего у актёра самопроизвольно глаза полезли на лоб (чего от него и хотел Бромберг), и он «на автомате» проговорил текст: «Ты зачем сожрал оружие?» После чего бросился открывать псу пасть и вытаскивать пластмассу, чтобы он ею не подавился. Караченцов расстроился, думал, что дубль испорчен, а реквизита больше нет. Но оказалось, что, наоборот, дубль вышел очень даже удачным, естественным и вошёл в фильм.
Огромную роль для создания неповторимой атмосферы фильма играют песни, музыку для которых написал композитор Евгений Крылатов, а стихи — Юрий Энтин. Однажды Бромберг и композитор встретились на квартире у последнего в Москве. Завязался нешуточный спор. Режиссёр спешил по делам и вышел на улицу, однако Крылатов последовал за ним, что-то яростно доказывая. В результате, хоть на дворе и была уже поздняя очень, Крылатов в тапочках на босу ногу и без пальто дошёл от площади Маяковского до Белорусского вокзала.
И вот состоялась премьера, а затем 3 мая 1980 года первый показ на телевидении, и братья Торсуевы проснулись знаменитыми. Им стали приходить мешки писем (по 20-25 штук в день), на фоне которых их несколько раз сняли для «Пионерской правды». Многие московские старушки помнили, каким хулиганом был Сыроежкин, и потому милиция частенько стала наведываться к Торсуевым, если в их микрорайоне происходили какие-нибудь инциденты, хотя братья не имели к этому никакого отношения.
Однажды они посетили Большой театр. В антракте к ним подошла женщина и спросила, они играли в фильме, или нет. Юра сразу сказал, что не они, но женщина всё равно попросила поставить ей автограф. Это кто-то увидел, и ребят вмиг окружила толпа тоже жаждущих автографы поклонников — Юру зажали в одном углу, Володю в другом. В результате второе действие началось минут на 20 позже положенного срока.
Поклонницы расписывали подъезд их дома, рисовали под окнами мелом на асфальте «Мы вас любим!», кидали помидорами во входную дверь. Номер телефона пришлось сменить, потому что он звонил не умолкая.
После «Электроника» братья потом снялись ещё в двух фильмах: «Братья» и «Незнайка с нашего двора», после чего их актёрская карьера закончилась. Володя ещё какое-то время работал администратором в съёмочной группе Никиты Михалкова, но затем ушёл в бизнес.
Константин Бромберг в конце 90-х, когда кино в России практически умерло, эмигрировал в США. Он не оставлял надежд вернуться к «Электронику» и в начале нулевых даже задумал снять 45-серийный сериал с повзрослевшими Торсуевыми в главной роли. Велись переговоры с Первым каналом, с американскими и европейскими компаниями. Но, к сожалению, этот проект, как и многие другие, так и остался на бумаге, а всего два месяца назад Константин Леонидович ушёл из жизни.
Жизнь на Одесской киностудии закончилась ещё раньше, и надежд, что она когда-либо будет там реанимирована, с каждым годом становится всё меньше и меньше. Но остался замечательный детский фильм, остались замечательные песни, и каждый год 1 сентября на всех школьных линейках России (и некоторых Украины, потому что там упорно просто выталкивают всё русскоязычное) «…Крылатые качели летят, летят, летят».
