Соседи по коммунальной квартире
После Первой мировой и революции в России Польша сумела вернуть не только независимость, но и значительную часть земель, которые раньше входили в состав Речи Посполитой (хотя и далеко не всё). Вместе с этим они также получили весьма значительное еврейское население (которое в начале 1930-х составляло примерно 10% от всего населения страны).
Отношения поляков с евреями были очень неоднозначными.
В ходе национального строительства XIX века все классы польского общества восприняли шляхетские ценности и установки (насколько это было возможным, учитывая то что большая часть населения происходила от крестьян, которых шляхтичи нещадно эксплуатировали столетиями). Вместе с ними было перенесено в современность и презрительное отношение к евреям, которые в непростых реалиях прошлого века показали себя как более лояльная русским властям группа городского населения крайних западных областей страны.
Это, кстати, проявлялось в диспропорционально высокой представленности евреев в городах уже независимой Польши. Особенно ярко это проявлялось в небольших городах. Например, в 1931 году евреи составляли 43% населения в Седльце, 51% в Соколув-Подляски и 56% в Венгруве — и это притом что сами регионы были на 90% польские и католические.
При этом польское еврейство было неплохо интегрировано в жизнь страны.
В этом плане крайне характерна предыстория Миеховского погрома 1919 года: двое братьев-евреев вместе с подельником-поляком совершили вооруженное ограбление; когда пришло время делить добычу, они ввязались в спор и убили поляка. А когда инцидент был предан огласке, призывы выдать убийц очень быстро превратились в призывы против еврейской общины, и случились беспорядки, в результате которых несколько человек погибли, а свыше сотни получили увечья.
В целом, однако, в Польше послевоенного времени, несмотря на ярко выраженные антисемитские настроения в обществе, государство не проводило антисемитской политики на протяжении длительного времени — до середины 1930-х гг.
Это объясняется политикой польских элит эпохи Пилсудского, которые все ещё надеялись реализовать проект «Великой Польши от моря до моря» и поэтому продвигали видение Польши как более инклюзивного государства. В связи с этим польские власти даже на «диком востоке» страны пытались построить мультикультурную идиллию для украинцев.
Поэтому, несмотря на нападки набиравших популярность польских националистов из партии национал-демократов, евреи при Пилсудском в целом жили мирно, хотя на местах могли иметь место стихийные погромы, которым польские власти не потворствовали даже в первые годы после обретения независимости.
Здесь весьма уместно будет вспомнить историю, имевшую место в городе Седльцы, который в августе 1920-го недолгое время был занят Красной Армией. После возвращения польской армии в регионе начались грабежи и погромы еврейских районов солдатами действующей армии. Польский истеблишмент акцию осудил, а генерал Сосновский даже судил солдат и офицеров, участвовавших в погромах, притом что его реакция не поддерживалась широкими слоями польского общества, в среде которого евреи по-прежнему были непопулярны.
Конец эпохи
Долго, впрочем, эта политика толерантности продолжаться не могла.
Экономический кризис конца 1920-х г. поставил на колени и более развитые страны вроде США, а уж об аграрной стране вроде Польши того времени (где около 60% населения относилось к числу крестьян) и говорить не приходится — цены на сельскохозяйственную продукцию просели очень сильно.
Национал-демократы стояли на перераспределительских позициях и очень удачно играли на недовольстве тех, кто особенно потерял от экономических потрясений (а таких было очень много). Как и в Германии, евреи оказались наиболее удобной мишенью для нападок.
Со смертью Пилсудского в 1935 году обстановка для евреев и других нацменьшинств начала стремительно ухудшаться, поскольку у нового руководства страны не было ни ресурсов, ни желания для экспериментов с мультикультурализмом.
В период 1935-1937 произошёл ряд погромов, в ходе которых погибло 79 евреев и ещё 300 получили ранения. С точки зрения властей в сложившейся ситуации было выгоднее закрыть глаза на антиеврейские погромы, поскольку перераспределение ресурсов за счёт евреев для истеблишмента было меньшим злом по сравнению с перераспределением земли, значительная часть которой находилась в руках крупных землевладельцев (которые, однако, в отличие от евреев имели рычаги влияния в правительстве).
Влияние национал-демократов также привело к неофициальной дискриминации еврейских студентов при приеме в польские вузы.
В 1937 году национал-демократы даже инициировали оригинальный бойкот еврейских предприятий: поляков, которые покупали товары у евреев, нарекали «мертвыми для польской нации», и их некрологи печатали в национал-демократических изданиях. Бойкот, впрочем, очень быстро превратился в волну новых погромов.
Удивительное дело, но на фоне событий в Германии националистические силы в Польше продолжали позиционировать евреев как пятую колонну в случае вторжения недружелюбно настроенных соседей, что, конечно, не соответствовало действительности. Например, в период советского вторжения подавляющее большинство польских евреев заняли ярко выраженную пропольскую позицию.
Однако в антисемитской пропаганде одним из основных моментов (кроме, разумеется, экономического) был мотив осажденной Польши, которая после многовекового угнетения наконец освободилась, но все ещё является объектом для агрессии со стороны соседей — и евреи как ярко выраженные «другие» (для примерно 2/3 польских евреев основным языком общения был идиш) казались местным популистам серьёзным препятствием для унификации населения в предвоенных условиях.
Отчасти напряжение снимала миграция евреев в Палестину — наиболее активные евреи уезжали на «историческую родину» (с которой на самом деле имели меньше общего, чем с Польшей), поэтому ответные акции со стороны еврейского сообщества были единичными.
Именно в этом контексте и прозвучали высказывания посла Польши в Германии Липского.
Многие уже забыли, но когда-то европейскими государствами всерьёз предлагалась схема создания еврейского национального государства в Уганде или на Мадагаскаре. Липский участвовал в переговорах с немцам по вопросу о расселении еврейского населения Польши и Германии за пределами Европы — в частности в Африке.
Заключение
В итоге Польшу захватили немцы, и в ходе последовавших событий большая часть польского еврейства или погибла, или бежала с этих территорий.
Эта история служит нам напоминанием о том, что в молодом государстве, построенном на идее противостояния соседям и в качестве основания национального мифа ставящем историю о национальном гнете, даже вполне комплиментарные меньшинства рискуют стать объектом террора. Казалось бы, при чём тут современная Украина?
