Поскольку после освобождения Киева немцы были вынуждены сосредоточить основные усилия гораздо южнее, от Черкасс до Никополя, первое взятие Житомира состоялось уже в ноябре. Собственно, этого требовала и Ставка, передавшая комфронтом Николаю Ватутину приказ продолжить преследование отступающего противника. Для этого была сформирована подвижная ударная группа в составе танкового, кавалерийского и стрелкового корпусов, которая 11 ноября вышла на окраины Житомира, 13 ноября принимала поздравления из Москвы, а уже 19 ноября покинула город.
До сих пор среди местного населения жива легенда о том, что главной причиной отступления стали цистерны со спиртом на станции, спровоцировавшие массовую пьянку и полную неспособность воевать. Но родилась она скорее из пьяных грез самих обывателей, успевших после ухода немцев стремительно натаскать продукции спиртзавода и содержимого брошенных складов. Только потом все это перешло в руки военных, которые тоже с удовольствием пополнили запасы.
«Французский коньяк, португальские сардины, шоколад являлись для нас невиданными деликатесами. Все это было незамедлительно выпито и съедено. Как ни странно, в Житомире сохранились склады с армейским обмундированием, оставленные Красной армией в 1941 году, что позволило многим из нас обновить свою поношенную и потрепанную одежду. Особенно хороши были довоенные артиллерийские фуражки с черным околышем, которыми мы заменили свои полинявшие пилотки», — вспоминал сержант-артиллерист Олимпиев, подтвердив при этом, что спирт в его распоряжении тоже был. Только наливал он своим бойцам строго по графику и не в ущерб стоящим задачам.
А задачи были серьезные.
Через несколько дней противник пришел в себя, собрал резервы и окружил Житомир. Расположенные в городе части заняли круговую оборону, которой руководил командир 1 гв. кавкорпуса генерал-лейтенант Виктор Баранов, только что награжденный орденом Суворова II степени за лихое освобождение. Ударом с немецкой стороны руководил генерал-полковник Эрхард Раус, ветеран австрийской армии, только что сменивший уставшего Германа Гота на посту командующего 4-й танковой армией.
В целом перед ним стояла задача удара по Киеву, однако осторожный Раус рассудил, что легче атаковать ближний фланг и выровнять фронт, чем сразу бежать на дальнюю дистанцию. Основной упор делался на танковый кулак из лучших на тот момент частей.
«25-я танковая дивизия и танковая дивизия СС "Рейх" должны были обеспечивать правый фланг корпуса, а 68-я пехотная дивизия и 7-я танковая дивизия должны были наступать на левом фланге. Главный удар наносился в центре, где испытанные в боях и полностью укомплектованные 1-я танковая дивизия и танковая дивизия "Лейбштандарт" имели задачу наступать из района Чернорудки к железнодорожной линии Киев — Житомир. 15 ноября они неожиданно для русских нанесли удар по их левому флангу. 17 ноября 1-я танковая дивизия и дивизия "Лейбштандарте" вышли на железную дорогу и оттеснили русских на северо-восток. Связанные полученным приказом, мы должны были теперь повернуть на Житомир. Дивизия "Лейбштандарте" заняла оборону, чтобы прикрыть наши войска с востока, а 1-я танковая дивизия совместно с 7-й танковой и 68-й пехотной дивизиями (оба эти соединения уже испытывали известную усталость, но зато сохраняли высокий боевой дух и прекрасно управлялись своими командирами) начала наступление на Житомир. Ночью с 17 на 18 ноября 1-я и 7-я танковые дивизии ворвались в Житомир — типичный старый русский город с древними церквями», — писал о тех событиях Фридрих Вильгельм фон Меллентин.
Вплоть до середины декабря немцы успешно вели контрнаступление, тесня Красную армию на восток и снова захватив Коростень.
Манштейн пишет про огромные трофеи и пленных. Меллентин утверждает, что настроения в штабах были ликующие, вырисовывалась вторая «битва при Танненберге», уничтожение 2-й армии Самсонова в Первой мировой войне. Однако неожиданно для самих себя немцы уткнулись в непреодолимую стену огня на рубеже Чоповичи-Радомышль-Брусилов-Фастов. А в канун католического Рождества началась Житомирско-Бердичевская наступательная операция: в штабе 1-го Украинского фронта решили прекратить лихие наскоки и взяться за дело фундаментально.
Именно эти события описываются в одной из лучших книг о войне, повести «На войне как на войне», по мотивам которой был снят фильм с Михаилом Кононовым в главной роли:
«Он хладнокровно огляделся и наметил две огневые позиции: основную и запасную. Основной была хата с высоким забором, запасная — тоже хата, только без забора. С первой Саня наметил уничтожить "тигра" на площади, со второй — танк за палисадником. Вернувшись к машине, Саня доложил полковнику, что в селе немцы и что двух "тигров" он видел сам. На вопрос Дея, какое он, Малешкин, принял решение, Саня твердо и решительно заявил: "Уничтожить!"
— Добро! — сказал полковник Дей. — Начинайте, Малешкин. Мы идем на помощь».
Как оказалось, собственные силы немцы сильно переоценили.
В первый же день наступления потерялись три танковые дивизии 24-го корпуса, в том числе дивизия СС "Рейх". Все, что было известно — так это то, что они понесли тяжелые потери и находятся где-то в лесах восточнее Житомира. Город был забит тыловыми частями, артиллерией, через него пришлось отступать другим танковым дивизиям, теснимым с севера. 20 тысяч человек и куча техники на житомирских улицах устроили настоящую давку. Донесения от передовых частей поступали панические, в частности, южнее 19-я танковая дивизия и часть сил 8-й танковой дивизии были отрезаны и до того, как прекратилась связь, успели радировать, что остались без горючего и атакованы. Отступать им пришлось «так, как обычно делали русские» — не по дорогам, а прямо через лес.
Тем не менее, Ватутин осторожничал, не желая второй раз потерпеть неудачу, тем более артиллерия отставала из-за неожиданной оттепели, потащившей целые реки талой воды. Противник ждал решающего удара на город 27 декабря. Но советское командование решило бить на Коростышев и Казатин, а только оттуда двигаться в сторону главного объекта. 11-й гвардейский танковый, «ввиду неясности обстановки на житомирском направлении», караулил возможную контратаку со стороны Житомира. А немцы собрали вышедшие из окружения части и тоже организовали оборону восточнее города, одновременно пытаясь противодействовать там, где в текущий момент велось советское наступление.
Но все это было тщетно. Для описания дальнейших событий на шоссе Киев—Житомир фельдмаршал Манштейн использовал выражение «буря разразилась»:
«В этой главной ударной группе действовали 38-я, 1-я гвардейская и 1-я танковая армии, имевшие в своем составе свыше 18 стрелковых дивизий и 6 танковых и механизированных корпусов. Впоследствии в этой группе стала отмечаться и 18 армия. Южнее это главное наступление дополнялось ударом 40-й советской армии на Фастов. На северном фланге наступала 60 армия, которой мы недавно нанесли удар. Она была пополнена. Далее к северу в направлении на Коростень наступала 13-я армия, в составе которой действовало не менее 14 стрелковых дивизий и один кавалерийский корпус. Эти соединения, правда, были сильно потрепаны в результате нанесенных нами ударов.
Особенно опасным было то, что за этой армией, по-видимому, сосредоточивалась 3-я гвардейская танковая армия в составе не менее 6 танковых и механизированных корпусов. Три-четыре корпуса этой армии, правда, были сильно потрепаны в прошедших боях. Но у гидры слишком быстро вырастали новые головы! Во всяком случае, сосредоточение этих подвижных корпусов свидетельствовало о намерении командования противника дополнить прорыв на Житомир глубоким охватом через Коростень».
«Особенно опасная» 3-я гвардейская танковая армия Павла Рыбалко полностью оправдала репутацию, обойдя Житомир с юга, создав условия для удара 1-й гвардейской и 18-й армиям и отрезав группировку немцев у Бердичева. В город вломились штурмовые отряды, созданные в четырех стрелковых дивизиях двух армий. Очищая от врага квартал за кварталом, они двигались к центру Житомира, к Преображенскому кафедральному собору. Город горел. Но к вечеру 31 декабря, в качестве лучшего подарка к Новому году, получил окончательное освобождение. И конечно, очередной орудийный салют в Москве. После этого удара немцы откатились за старую границу 1939 года.
После войны в Житомире появились улицы в честь освободителей: Николая Ватутина, Виктора Баранова, Андрея Гречко, руководившего штурмом города, Константина Леселидзе, Ивана Черняховского, Павла Рыбалко. Ряд улиц был назван в честь героев, погибших при освобождении — майора Василия Жуйко, убитого при штурме Бердичевского моста, старшего лейтенанта Ивана Саенко, прикрывшего своей батареей ноябрьское отступление. Однако запаса благодарности к ним хватило ненадолго.
21 января 2016 г. топонимическая комиссия Житомирского городского исполкома под председательством бывшего лектора лектором общества «Знание» и журналиста районной газеты «Зоря коммунизма» Григория Мокрицкого рекомендовала переименовать улицы в рамках закона о «декоммунизации», что и было с удовольствием исполнено в рамках распоряжения бывшего офицера-танкиста, городского головы Сергея Сухомлина. Мемориальные доски тоже были уничтожены. И даже в 75-ю годовщину освобождения города ни городской совет, ни областная власть не опубликовали поздравлений. Как будто и не было ничего.
Но история — такая штука, что простым переименованием улиц из нее не вычеркнешь великие события. А вот имена людей ничтожных, двоедушных, привыкших ловить политический момент, стираются из неё безо всяких усилий.
