Результаты этого и по сей день могут увидеть посетители мемориального музея самого знаменитого русского хирурга.
Родился Николай Иванович 25 ноября 1810 года в Москве. Он был тринадцатым ребенком в семье, где отец был дворянином, майором, а мать — купеческой дочерью. И с раннего детства Николенька стал показывать феноменальные успехи в учебе, заинтересовавшись медициной. Известный московский врач Ефрем Осипович Мухин, прослышав о таком увлечении мальчика, принял участие в его судьбе.
Уже в тринадцать лет он поступил на медицинский факультет московского университета. По окончании курса и получении степени лекаря Пирогов направляется в Профессорский институт при Дерптском университете. Чтобы не возникало лишних вопросов у дотошных бюрократов, 18-летнему врачу добавили два года. Там, в нынешнем Тарту, он подружился с будущим создателем «Словаря живого великорусского языка» Владимиром Далем, а также был представлен поэту Василию Жуковскому. Во время учебы там Николай Иванович провёл уникальные пластические операции и разработал новую методику операции на нижней конечности, позволяющую сохранить ногу, а не ампутировать её. Позднее она спасла многих, в том числе и итальянского революционера Джузеппе Гарибальди.
В 1833 году, после защиты диссертации на степень доктора медицины (в 23 года!), был направлен для учёбы в Берлинский университет вместе с группой из одиннадцати своих товарищей по Профессорскому институту. Среди них были не только знаменитые профессора, но и один из первых русских русофобов Владимир Печерин. Тот самый, которому принадлежат строки: «Как сладостно отчизну ненавидеть и жадно ждать ее уничтоженья».
После возвращения в Россию в возрасте двадцати шести лет Пирогов был назначен профессором теоретической и практической хирургии в Императорский Дерптский университет. В 1841 году он был приглашён в Петербург, где возглавил кафедру хирургии в Медико-хирургической академии. Одновременно Пирогов руководил организованной им Клиникой госпитальной хирургии. Кроме того, Пирогова назначают директором Инструментального завода, где он разрабатывает новые хирургические инструменты и налаживает их выпуск.
Пирогов занялся изучением распространённых в те времена хирургических методов. Например, именно он проводит исследования анатомии на замороженных телах и создаёт новый раздел медицины — топографическую анатомию. Результатом исследования стал атлас «Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведёнными через замороженное тело человека в трёх направлениях», который на долгие годы стал анатомическим пособием для студентов-медиков и врачей всего мира.
В 32 года он женился на малограмотной Екатерине Березиной, которая умерла во время вторых родов от внутреннего кровотечения, оставив Николаю Ивановичу двоих сыновей. Он сам принимал роды, и для него стало большим ударом, что он ничем не смог помочь супруге. Полгода после ее смерти профессор-хирург не брался за скальпель. Пирогов несколько раз пытался жениться и спустя пять лет поисков связал себя узами брака с 25-летней баронессой Александрой фон Бисторм.
Во времена борьбы с «низкопоклонством перед Западом» изобретение эфирного наркоза приписывали Пирогову. Однако это не совсем так.
В 1846 году эфирный наркоз пытались применить американские врачи Хорос Уэллс (при удалении зуба) и Уильям Мортон (при удалении подчелюстной опухоли), однако их опыты закончились неудачей. Первыми в мире эфирный наркоз в хирургии успешно применили независимо друг от друга русские учёные Фёдор Иноземцев 7 февраля 1847 года и Николай Пирогов неделей позже.
До Иноземцева и Пирогова считалось, что надёжно привязанный пациент в обезболивании на операционном столе не нуждается. В лучшем случае перед операцией больному давали стакан водки или другого крепкого спиртного, а в Османской империи и Индии предлагали покурить опиум. Быстрота проведения операции являлась критическим фактором, чтобы больной не успел умереть от болевого шока.
Пирогов совершал сложные операции за минуты. Например, удаление камней из мочевого пузыря он производил за полторы минуты, а на самую сложную ампутацию ему требовалось не более трёх минут. Но при тяжёлых ранениях даже такое мастерство и скорость хирурга не спасали от болевого шока, который приводил к смерти раненого. До клинического использования эфира Пирогов испытал действие эфирного наркоза на себе. Ведь самым сложным было (и остаётся по сей день) не ввести раненого в наркоз, а добиться, чтобы он проснулся после него.
В 1847 году профессор Пирогов отправляется на Кавказ, на первую из четырёх войн, в которых он спасал раненых. В октябре того же года он получил чин действительного статского советника. Там, в полевых условиях он впервые применил перевязку бинтами, пропитанными крахмалом; крахмальная перевязка оказалась удобнее и прочнее, чем применявшиеся раньше лубки. На Кавказе Пирогов первым провел около десяти тысяч операций под наркозом.
Всемирной знаменитостью Пирогов стал во время Крымской войны, взяв на себя организацию медицинской службы в осаждённом Севастополе. Еще по дороге он вылечил учителя симферопольской гимназии Дмитрия Менделеева.
В ноябре 1854 года он пишет жене: «Приехав в Севастополь 12 ноября, следовательно, 18 дней после дела, я нашел слишком 2000 раненых, скученных вместе, лежащих на грязных матрацах, перемешанных, и целые 10 дней почти с утра до вечера должен был оперировать таких, которым операции должно было сделать тотчас после сражения».
Пирогов так пишет об организации медицинской службы: «…не заготовили ни белья для раненых, ни транспортных средств, и когда вдруг к прежним раненым прихлынуло 6000 новых, то не знали, что и начать. За кого же считают солдата? Кто будет хорошо драться, когда он убежден, что раненого его бросят как собаку».
В письме к профессору Зейдлицу Пирогов сообщает: «Вся окрестность редута была наполнена телами убитых. У нас было 400 убитых и 1800 раненых. Вся эта масса раненых ещё в ту же ночь и на другой день была размещена в различных амбулансах в городе. И мы работали два дня, пока удалось почти всем доставить необходимую помощь; но даже теперь, шесть дней после сражения, мы находим раненых, которым ещё не успели подать существенную хирургическую помощь».
В Севастополе он впервые применяет медицинскую сортировку раненых на перевязочных пунктах, организовывает их транспортировку и эвакуацию в тыловые госпитали Херсона и Екатеринослава. Там же Пироговым впервые были применены гипсовые повязки взамен крахмальных. Николай Иванович так организовал работу врачебных бригад, что они могли проводить на трёх столах 100 ампутаций за 7 часов. «Триста ампутаций, не считая других значительных операций, сделано нами в течение первых дней бомбардирования», — вспоминал Пирогов. В ходе крымской войны Пирогов одним из первых применил для наркоза вместо эфира хлороформ.
Во время обороны Севастополя Николай Иванович впервые организовал работу медсестёр в полевых условиях и госпиталях. Первыми помощь раненым стали оказывать местные женщины. Имена медсестёр Даши Севастопольской и Прасковьи Графовой знала вся Россия. Целую группу медсестёр из Крестовоздвиженской общины прислала в Крым великая княгиня Елена Павловна. Однако за пределами России об этом подвиге вспоминают редко и чтят британскую энтузиастку Флоренс Найтингейл, которая создала нечто подобное по ту сторону линии фронта.
Одна из медсестёр вспоминала: «Солдаты прямо считают Пирогова способным творить чудеса. Однажды на перевязочный пункт несли на носилках солдата без головы; доктор стоял в дверях, махал руками и кричал солдатам: «Куда несёте? Ведь видите, что он без головы». «Ничего, ваше благородие, — отвечали солдаты, — голову несут за нами; господин Пирогов как-нибудь привяжет, авось ещё пригодится наш брат-солдат».
Если Николай I высоко ценил таланты Пирогова и всячески благоволил ему, то отношения с Александром II у великого хирурга не заладились с самого начала. Возвратившись в Петербург, Николай Иванович встречается с государем и честно рассказывает ему о недостатках медицинской службы в армии и вносит предложения по их исправлению. Императору не понравилась откровенность Пирогова, и он отправил его из столицы в Одессу попечителем учебного округа, присвоив чин тайного советника.
Через несколько лет его переводят из Одессы в Киев на аналогичную должность. Здесь
Николай Иванович проявил себя противником телесных наказаний учащихся. «Быть человеком — вот к чему должно вести воспитание», — писал Пирогов. Он был сторонником образования на русском языке и утверждал, что «презрение к родному языку позорит национальное чувство». Украинские историки отмечают, что он подружился с Тарасом Шевченко, который передавал учащимся школ свой «Кобзарь» и по заказу Пирогова даже написал «Букварь южноукраинский» — фактический учебник для крестьянских детей.
В 1862 году Пирогова направляют в Гейдельберг руководить обучением кандидатов в профессора медицины. Там Николай Иванович принимал участие в лечении Джузеппе Гарибальди и спас его ногу от ампутации. Впоследствии Гарибальди с благодарностью вспоминал о Пирогове и писал, что «для добрых дел, для подлинной науки нет границ в семье человечества…» В то же время он лечит и ногу прусского посланника в Петербурге Отто фон Бисмарка.
Возвратившись домой, Пирогов поселяется в своём имении Вишни под Винницей. Здесь он пишет двухтомник «Начала всеобщей военно-полевой хирургии» и «Записки старого доктора». В имении он открывает аптеку и небольшую больницу, где продолжает много оперировать местных жителей и приезжих.
Из имения он надолго уезжает лишь дважды. В 1870 году по просьбе Красного Креста Пирогов выезжает в качестве врача на франко-прусскую войну, где оказывает помощь по обе стороны линии фронта. А в 1877-1878 годах по настоянию Александра II Николай Иванович выезжает в Болгарию и вместе с хирургом Склифосовским организует медицинскую службу на русско-турецкой войне.
Умер выдающийся русский хирург 5 декабря 1881 года от рака верхней челюсти. Перед смертью он выражает желание, чтобы его тело было забальзамировано по им же отработанной методике. Вдова профессора Александра Антоновна обращается к ученику Пирогова, профессору Давиду Выводцеву с просьбой об исполнении воли мужа. Святейший Синод даёт разрешение на бальзамирование, «дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел Н.И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик».
Выводцева вызвали сразу после смерти ученого, но добрался он в Винницу из Петербурга только на четвертый день после кончины ученого, когда тело Пирогова было уже покрыто трупными пятнами и имело характерный запах. Профессор применял большое количество комбинаций растворов, так что сказать четко, чем именно был забальзамирован Пирогов, невозможно по сей день. На всю «операцию» ушло 3-4 часа. После введения раствора все посмертные изменения на теле исчезли. Сам Выводцев написал: «Николай Иванович приобрел вид спящего человека». У Пирогова удалены только органы брюшной полости, а легкие, сердце, мозг — все на месте, в отличие от забальзамированного 43 года спустя Ленина.
Это уникальное творение доктора Выводцева пережило и революции, и гражданскую войну. От разграбления нацистами склеп спас факт лечения Бисмарка. Без ребальзамации тело Пирогова пролежало до 1945 года, и с тех пор реставрационные работы проводили те же специалисты, которые обслуживают мавзолей Ленина.
В 2018 году ребальзамирование чуть не было сорвано. Американка Ульяна Супрун, и.о. министра здравоохранения Украины, устроила в Facebook опрос: на что лучше потратить 200 тыс. гривен, необходимых для проведения ребальзамирования, — на эту процедуру или на закупку препаратов для лечения онкобольных. Медики объявили сбор денег на проведение ребальзамирования, мэр Винницы пообещал найти средства для этого в городском бюджете.
В результате деньги всё же были выделены из госбюджета, и процедуры по сохранению тела Пирогова провели сотрудники Винницкого медицинского университета.
