Название постановления, как это часто бывает, носило формальный характер. Суть скрывалась в тексте, но только отчасти. Он гласил:
«Разрешить выслать с пограничной полосы УССР от 500 до 1000 семей единоличников, обязав ЦК КП(б)У принять меры к тому, чтобы их места заняты были надежными элементами. Обязать ЦК КП(б)У и СНК Украины в 6-месячный срок превратить г. Каменец-Подольск в передовой форпост советского украинского патриотизма против польских панов и пилсудчины».
Приказы центрального правительства в те времена выполнялись быстро и беспрекословно. Иногда местные партийцы и управленцы даже не всегда понимали суть приказа, но выполняли. К лету 1935 года более тысячи семей было выслано.
Кто же были эти единоличники, против которых отчего-то именно осенью 1934 года выступила советская власть?
Подольский интернационал
Тут следует дать небольшую историческую справку.
Старый Каменец-Подольский, то есть Старая крепость, известная многим людям старшего поколения по одноименным роману и фильму, стоит на известняковом массиве, с трех сторон омываемом речкой Смотрич. Природная крепость, на которой возвели стены и башни еще литовские князья в XIV веке.
К старому городу лепились многочисленные хутора и слободы, населенные многонациональным населением, среди которого, к слову сказать, историки и местные любители старины и этнографии не находили ни украинцев, ни даже малороссов.
Священник Евфимий Иосифович Сецинский, совмещавший церковные труды с увлечением археологией и историей Подолии, издал в 1895 году в Киеве первую книгу по истории города — «Город Каменец-Подольский. Историческое описание».
Рассказывая об этническом составе жителей городка, он замечает: «В исторической жизни Каменца выступают, как отдельные юридические единицы, три главные народности: русские, поляки и армяне. К этому нужно добавить еще четвертую группу — народность еврейскую, вторгшуюся в жизнь этого города весьма давно».
Давно — это примерно конец тринадцатого века. Что касается армянской общины, то она появилась в Каменце, отделившись от львовской, куда бежали армяне от преследования персов, примерно в то же время, так как уже в начале следующего века известны несколько армянских григорианских храмов. К тому времени, когда Евфимий Секацкий писал свою книгу, армянская община, правда, значительно поредела, а ее место досталось еврейской.
Выдающийся русский поэт «золотого века» Константин Батюшков, служивший в Каменце-Подольском с июля по декабрь 1815 года чиновником при подольском губернаторе, писал тогда своей тётке Е.О. Муравьевой:
«…живем в крепости, окружены горами и жидами. Вы можете судить, какое общество в Каменце: кроме советников с женами и детьми, кроме должностных людей и стряпчих, двух или трех полковников, безмолвных офицеров и целой толпы жидов, — ни души».
Тот, кто помнит упомянутый уже роман Владимира Беляева «Старая крепость», легко обнаружит среди действующих лиц его именно русских, поляков, евреев. И на дальнем плане — несколько армянских имен. Все точно.
И тут Каменец решили украинизировать
Даже превращение Каменца-Подольского в последнюю столицу Украинской народной республики, когда она существовала по формуле «в вагоне Директория — под вагоном территория», никак не повлияло на этнический облик города.
Мало что изменилось и к 1934 году. Украинские села лежали за пределами города, который тогда был главным центром промышленности Подолии. По большей части кустарной, но имелись в городке и пара-тройка заводов. Украинцев местное сообщество в город пускало неохотно.
Советская политика украинизации уже прошла свой пик, но тут подоспели события, ускорившие смену этнического лица одного из главных бастионов Советской Украины на западе страны.
Граница с Польшей проходила совсем рядом. Все три главные города советской Подолии, Шепетовка, Каменец-Подольский и Проскуров (ныне — Хмельницкий) практически стояли на границе со страной, в которой после смерти польского диктатора маршала Пилсудского власть взяли откровенно правые, чтобы не сказать, фашистские круги.
К Украине они относились как к временно оккупированной советами территории. То есть примерно так, как сегодняшние украинские правые относятся к Крыму и Л/ДНР. Страсти накалялись.
Поляки на своей стороне усиливали военное присутствие, повсеместно на землях Галичины, Подолии и Волыни селили так называемых «осадников» — бывших полицейских, военных, служащих, заработавших колониальное право владеть куском совсем не польской земли. Хотя, конечно, и поляки жили здесь уже веками.
Советское государство понимало, что здесь ему на случай конфликта (а польских диверсантов ежегодно тут ловили сотнями) лучше иметь однородное население. То есть украинское.
Практика создания этнически чистого приграничья в СССР была поставлено хорошо. Но нужен был повод для чисток. И он нашелся. Имя ему было — польский террор.
Одни нацисты «мочили» других
Еще в 1931 году украинские националисты на «своей», польской, стороне убили ближайшего соратника Юзефа Пилсудского Тадеуша Голувко. Он был сторонником придуманного Пилсудским «прометеизма» — движения поддержки нерусских народностей сначала в Российской империи, а затем и в СССР с целью разрушения большой страны.
Можно было бы сказать, что оуновцы убили своего единомышленника, но «прометеизм» Голувко простирался только на советских украинцев, польским же было предписано не рыпаться.
А они не послушались, и в 1934 году Степан Бандера организовал убийство еще одного видного «пилсудчика» — министра внутренних дел Польши Перацкого, известного своим жестким отношением к русским любой масти — хоть малой, хоть великой или белой.
В ответ на это убийство Варшава принялась устраивать на Западной Украине сеть концентрационных лагерей.
Что характерно, убивали украинские националисты, но польские власти принялись громить коммунистов. То есть Бандера с подельниками были осуждены на каторгу, но повод был отменный — коммунисты массово пошли по тюрьмам, будучи обвиненными в содействии оуновским террористам.
Ни армянина тебе, ни поляка с евреем
Вот тут-то советская власть и сказала свое слово.
Меньше чем за год из Каменца и окрестностей, а чуть позже — из округи Шепетовки и Проскурова были отселены во внутренние районы УССР поляки, евреи и армяне. Некоторое количество поехало в Сибирь и Северный Казахстан на поселение. В села вокруг Каменца въехали проверенные крестьяне из сел советской части Волыни, Киевщины, внутренней Подолии.
Наркомат обороны СССР в темпе приступил к строительству линии оборонительных сооружений, которая стала ненужной осенью 1939-го, когда граница СССР отодвинулась к Сану, Черемошу и Тиссе. А Буг, Смотрич и Збруч перестали быть пограничными реками.
Древний интернациональный кластер Каменец-Подольского стал этнически однородным. Сегодня в этом городе все чаще звучит нетерпимость к «не титульным» нациям. А молодые горожане идут воевать в добробатах и по контракту в ВСУ с бывшими соотечественниками в Донбассе.
А если кто скажет, что Подолия — родина Валентины Матвиенко (она из села около Шепетовки) и Аркадия Укупника (он как раз из Каменца-Подольского), то скажут нелюбезно — «продались москалям».
Вот так история отвечает на вмешательство в ее ход по идеологическим соображениям. Не всегда, но бывает отвечает.
