«Серые зоны», иными словами, участки нейтральной территории образовались после того как, согласно минским договоренностям, подразделения вооруженных сил ЛДНР и ВСУ были разведены на оговоренное расстояние. Эти, не занятые военными, участки земли должны были обеспечивать отсутствие непосредственного контакта между противниками, что, разумеется, работало. Но с другой стороны, «ничья земля» всегда искушала возможностью сделать ее своей, из-за чего самозахваты спорной территории происходили и происходят на этой войне регулярно. Преуспевают в этой практике преимущественно представители ВСУ, которые не стесняясь заявляют о том, что подобными «лягушачьими прыжками» от постепенно выдавливают противника ближе к населенным пунктам ЛДНР, где массово проживает мирное население.
Весьма известен, в том числе своей долгоиграющей историей, пример села Широкино, что близ Мариуполя. Находящийся в низине довольно крупный населенный пункт несколько раз переходил из рук в руки, при этом, боевые столкновения за право обладать им практически дотла разрушили некогда богатое и даже процветающее село на самом побережье Азовского моря. Похожая история была еще у целого ряда населенных пунктов.
Но столкновения происходит и в голой степи, как на известной «промке» около Ясиноватского блокпоста, бои на которой и за которую ведутся уже более года. Контроль «промзоны» силами ВСУ позволил тем перерезать трассу Донецк-Горловка, сильно осложнив логистику республики, в целом, и создав военную угрозу для близлежащей Ясиноватой.
На прошлой неделе список сел и поселков, «отжатых» у нейтральной полосы, пополнился еще двумя населенными пунктами уже под упомянутой Горловкой: селами Гладосово и Травневое. В первые дни, когда это только случилось, говорили и о третьем захваченном населенном пункте — поселке Гольмовский, который, по сути, можно считать уже окраиной самой Горловки, но потом эти сведения опровергли. В любом случае, сейчас украинские войска подошли вплотную к одному из крупнейших городов ДНР, сократив расстояние до него до критического.
Можно ли считать, что теперь и над Горловкой нависла военная угроза? С одной стороны, она никогда и не исчезала, город и так является наиболее близко расположенным к линии противостояния, а поселок Зайцево, по сути являющийся частью Горловки, и вовсе разделен линией разграничения на украинскую и днровскую части.
К слову, участок фронта между Донецком и Горловкой всегда рассматривался как место потенциального удара украинских вооруженных сил с тем, чтобы рассечь территорию самопровозглашенных республик на две части, и потом взять каждую в окружение. Сделать так планировалось еще в августе 2014 года, но тогда что-то пошло не так, и вместо планируемого окружения сил ополчения, случился хорошо известный «Иловайский котел», который развернул ситуацию на фронте на 180 градусов, и на довольно длительный срок заставил Украину отказаться от намерения навести порядок на отделившихся территориях массированной военной операцией.
Того «щелчка по носу» хватило практически до 2017 года, к концу которого на Украине вновь все чаще заговаривают о необходимости мощного броска на восток, до российской границы, в такое удобное время когда, как принято считать в некоторых киевских кругах, «Россия слаба и республики слабы». На такой тактике настаивает практически вся украинская «партия войны»: от Билецкого до Турчинова, но ряд обстоятельств не позволяют Киеву решиться на подобный самоубийственный для Украины и кровавый для республик шаг.
Ситуация в Луганске на прошлой неделе, которая привела там к смене главы республики, откровенно говоря, заставила многих понервничать и вовсе не из-за аппаратных перемещений в ЛНР. Всегда считалось, что любая нестабильность во внутренней жизни самопровозглашенных республик, потенциально ослабляет их обороноспособность, что будет незамедлительно использовано противником. Поэтому пауза длинной почти в неделю, во время которой было не очень понятно, что происходит в Луганске, очень сильно насторожила, и, как оказалось, не зря.
«Воду в клюве» не удержал некий украинский волонтер Юрий Мысягин, который радостно отрапортовал о том, что «в результате внезапных военных действий наших подразделений были освобождены несколько посёлков, жители которых встречали нашу пехоту как освободителей, также были взяты под наш контроль несколько стратегических высот. В результате этой операции у нас появились новые позиции размером несколько квадратных километров, на которых мы уже успешно закрепились». Мысягин писал о неких успехах ВСУ на Светлодарской дуге — проблемном и конфликтном участке на линии разграничения между ЛДНР и Украиной, находящемся как раз в ЛНР.
Впрочем, ликованию волонтера суждено было длиться недолго, вскоре поступили сведения о серьезных потерях среди военнослужащих ВСУ как раз на том участке, а украинское военное командование и вовсе обвинило волонтера в разглашении планов наступления, из-за чего, дескать, это самое наступление и сорвалось. Так ли это, или ВСУ опять слишком понадеялись на свои силы и вооружение, и не учли силы противника, не так уж и важно. Стремление «передернуть затвор» при минимально удобном случае доказывает: от планов не соблюдать минские договоренности не отказываются ни волонтеры, ни, что гораздо серьезнее, украинские военачальники и, управляющие ими киевские политики.
Можно ли рассчитывать, что подобное циничное и наплевательское отношение к международным договоренностям, тому же «Минску», который подписывал украинский президент, натолкнется хотя бы на порицание со стороны европейских или американских политиков, тем более, что последние, кажется, окончательно перехватили инициативу у ЕС по части управления украино-донбасским конфликтом? Вопрос риторический и ответ на него ясен.
США явно не желают упускать из рук, практически даром доставшуюся им страну-камикадзе, которая чуть ли не ежеминутно хочет броситься в смертельный таран на донбасские республики, пройдя боями их территории вплоть до российской границы.
А примером, который исчерпывающе иллюстрирует решительность европейских структур по части их присутствия в Донбассе, является поведение команды миссии ОБСЕ на Украине, которая, якобы желая разобраться в случившемся в захваченном ВСУ Травневом, ограничилась телефонными звонками двум жителям села, в ходе которых, надо полагать, полностью уяснило для себя истинное положение дел.
Между тем, отношение к Украине жителей «освобожденных сел», как говорит о них провластная пропаганда, не могут скрыть даже сервильные киевские журналисты. «Некоторые смотрят на нас с нескрываемой враждой» — говорит о них в своем репортаже телекорреспондент, явно ретушируя ситуацию. Это так же ясно, как и то, что мнение жителей Донбасса не интересовало Киев ровно с весны 2014 года.
Захваченные села нужны ВСУ не для того, чтобы протянуть к ним электричество или обеспечить украинскими пенсиями местных стариков, а, в первую очередь, как плацдарм, в том числе и пропагандистский, для будущего наступления.
Но очевидно и другое, вслед за продуктовыми наборами, которые показушно раздадут жителям перешедших под контроль Украины сел, за работу там примутся репрессивные органы. «Там же у половины паспорта ДНР» — пишут о ситуации в Гладосово и Травневом в соцсетях, что ждет этих людей предположить не сложно. В лучшем случае — они пополнят список тех, кого Киев сможет выставить на следующий обмен пленными.
