Что лежит в его основе? Интерес саудитов к РФ объясняют разными причинами — начиная от войны в Сирии и заканчивая энергетикой. Между тем, у двух стран есть фундаментальные общие интересы, которые и предопределяют возможность сближения.
Поездка короля Салмана в Москву интересна не тем, что Саудовская Аравия была предпоследним крупным государством мира, чей руководитель никогда не был в России (теперь осталась лишь Демократическая Республика Конго, бывший Заир, мелкие государства Океании да Бутан, чей монарх вовсе не выезжает за границу). Визит руководителя центральной исламской страны интересен с точки зрения тех последствий, которые он будет иметь как для региональной, так и для мировой политики.
Реакция на визит саудовского монарха крайне разнообразна, но имеет один общий элемент — все подчеркивают выросшее влияние нашей страны на Ближнем Востоке. Статья в The Spectator вообще называется «Как Путин стал править Ближним Востоком». При всей лестности для нас подобных суждений, нужно оставаться реалистами — Россия действительно стала важнейшим внешним игроком на Ближнем Востоке, отчасти восстановив позиции СССР, но во многом это произошло благодаря умелому использованию Путиным приемов «геополитического дзюдо» — наш президент обернул энергию противника против него самого.
В данном конкретном случае — война в Сирии и желание США уменьшить свою вовлеченность в дела региона привели к тому, что Россия заняла вакансию модератора. Вашингтон не собирался освобождать место главного посредника — но сам завел свои ближневосточные дела в тупик, создав для России окно возможностей, которым Путин и воспользовался.
Так что теперь в регионе есть два ключевых внешних игрока: США и Россия.
Такая ситуация была там в начале 70-х — и сейчас она вернулась даже в более выгодной для нас расстановке сил.
И вот почему — тогда СССР выступал как антиколониальная и антиимпериалистическая сила. И арабы видели поддержку Москвы — не обусловленную никакой коммунистической идеологией, а основывающуюся на общих геополитических интересах: и мы, и они были заинтересованы в ослаблении позиций Запада в регионе. Впрочем, с целым рядом стран региона у нашей страны не было вообще никаких отношений — кроме Израиля (с которым отношения были разорваны после войны 1967 года) это была и Саудовская Аравия, и освободившиеся в начале 70-х от англичан монархии Персидского залива. Это была вотчина англосаксов — и они пугали королей и эмиров тем, что «красная Москва» — это враг и ислама, и их трона.
Понятно, что никаких антимонархических мыслей у кремлевских лидеров не было — но саудиты, с которыми у СССР были прекрасные отношения до Второй мировой войны, все же видели в 60-80-е нашу крепкую дружбу с их соседями йеменцами и иракцами, светскими и социалистически настроенными.
С крушением СССР мы потеряли почти все на Ближнем Востоке — а восстановившиеся в 90-е годы отношения с саудитами не имели развития ни с нашей, ни с их стороны. Ни упавший глобальный вес России, ни наши позиции на Ближнем Востоке не делали нас жизненно важным собеседником для саудовской монархии. Все начало меняться после 11 сентября 2001 года и иракской войны 2003 года. Саудовские принцы стали ездить в Россию, Путин в 2007-м приезжал в Эр-Рияд. И еще быстрее все закрутилось в последние пять-шесть лет.
Что же произошло? Мир, в котором было создано саудовское королевство, стал стремительно схлопываться — и даже неторопливым обитателям дворцов в пустыне стало понятно, что королевство, завещанное им их отцом Абдель Азизом ас-Саудом (а все короли — это дети отца-основателя Саудовской Аравии), может не пережить фундаментальной трансформации миропорядка. Саудовская Аравия, ставшая сейчас крупнейшей после Египта по населению арабской страной, возникла в 1926 году под покровительством и по проекту англичан — а с 40-х годов шефство над ней взяли американцы. Это не англосаксонская колония — но ее внешняя политика исходила из того, что безопасность королевства гарантируют американцы.
Если Япония и Германия (сильнейшие страны Азии и Европы) были разбиты в войне и оккупированы американцами, и уже вследствие этого даже сейчас обладают ограниченным суверенитетом, то Саудовская Аравия, потенциально сильнейшая страна арабского мира (в силу того, что она образована вокруг Мекки и Медины, двух важнейших святынь ислама), не была никем оккупирована, но также имела ограниченный суверенитет.
Просто потому, что не имела никаких государственных традиций — до 20-х годов это была часть Оттоманской империи, халифата, под властью которого арабы жили несколько столетий. С получением независимости турок в качестве ответственных за внешнюю политику сменили англосаксы — и какое-то время это устраивало всех. Тем более что саудовских принцев больше ориентировали на соколиную охоту или казино Бейрута, чем на самостоятельную внешнюю политику.
Но понятно, что со временем среди многотысячного семейства ас-Саудов стала формироваться и национально мыслящая прослойка — которая уже питала и общеарабские, и общеисламские амбиции. Развернуться ей, впрочем, было сложно — королевство постоянно жило в кольце врагов, правили дети отца-основателя, а все глобальные вопросы решали американцы. Которые к тому же умело направляли энергию принцев на борьбу с «врагами правоверных»: например с СССР в Афганистане.
Впрочем, уже в 90-е саудиты обнаружили, что СССР исчез, Афганистан освобожден от коммунистов, даже Ирак разбит и находится в блокаде, а их страна остается все такой же марионеткой США. Которые ускорили строительство мира по-американски — совсем не соответствующего мусульманским представлениям о правильном мироустройстве. Более того — американцы не смогли продвинуться в решении палестинской проблемы, то есть снять напряжение с самого больного для всех арабских властей вопроса.
И тут случилось 11 сентября — когда условный Бен Ладен (саудовский гражданин) ударил по вчерашнему союзнику. Саудитов никто ни в чем не обвинял — да власти и не имели никакого отношения к Бен Ладену — но все стало меняться. Заговорили о войне с «исламским терроризмом» — и Вашингтон тут же разгромил Афганистан, а потом и Ирак. Несмотря на то, что Саддам всегда был нелюбим саудитами, Ирак был все же «братской арабской страной» — и они отказались представлять американцам свою территорию для размещения их войск.
В Эр-Рияде, впрочем, рассчитывали использовать «американскую военщину» для давления, а то и разгрома Ирана. Иран — это не просто персы, руководившие в свое время арабами, не просто шииты, противостоящие суннитам, но и страна, которая, как и Саудовская Аравия, претендует на роль лидера всего исламского мира. Но все нулевые годы США лишь обещали разобраться с «ужасными аятоллами», ужесточая санкции и намекая на актуальность военной операции. А потом, уже при президенте Обаме, стали искать выход из иранского тупика — чтобы в итоге заключить «ядерную сделку». Саудиты почувствовали себя обманутыми.
Вашингтон стал сдавать своих союзников (вроде президента Мубарака) в ходе «арабской весны» — что тоже напрягало саудитов. Параллельно американцы отказались от удара по Асаду во время войны в Сирии — на что саудиты очень рассчитывали.
В итоге в американо-саудовских отношениях сломалось главное — доверие со стороны Эр-Рияда. Там поняли, что США не то что не гарант их безопасности — а скорее угроза ей.
Осенью 2013 года Эр-Рияд открыто стал заявлять о своем недовольстве действиями США.
Через год с небольшим умер король Абдалла — и при новом короле Салмане власть стал забирать его молодой сын Мухаммед. Сначала он был вторым наследником и министром обороны — и в этом качестве уже через полгода после восшествия на престол своего отца прилетел в Москву к Путину. Спустя еще несколько месяцев началась наша операция в Сирии. Из-за нее саудиты откладывали визит короля — но поездки его сына стали регулярными, за два года он четырежды приезжал к нашему президенту. И вот теперь приехал и сам Салман. Чтобы зафиксировать переход Саудовской Аравии на новый уровень — суверенного государства.
Дело в том, что саудиты ищут в Москве не гарантий сдерживания нами Ирана, не договоренностей по Сирии, не общей политики на нефтяном рынке. Нет, конечно, их беспокоит и наша дружба с Ираном, и будущее Сирии, и война в Йемене (где мы раньше имели очень сильные позиции), и Ливан, и вопрос палестино-израильских переговоров, и ситуация в Ливии, и Египет — и во всех этих темах нам есть что обсудить с ним.
Но не это главное — точно так же, как для нас не самое главное, на какую сумму они купят у нас С-400 (и купят ли вообще), и как долго будут соблюдать договоренности по сокращению нефтедобычи (то есть играть вместе с нами на повышение, а точнее, против падения цен на нефть), и поймут ли то, что мы им предлагаем такую схему, в которой наши отношения с Ираном и с Саудовской Аравией будут сглаживать их противоречия, а не обострять их (как это делают англосаксы).
Несмотря на то, что все это очень важные вещи — есть еще более серьезная тема.
Эта тема — наш общий взгляд на направление развития ситуации в мире. Не на Ближнем Востоке, нефтяном рынке или где-то еще — а в мире в целом. Каким должен быть мир? Если таким, как его представляют себе атлантисты — то понятно, что стратегически нам не по пути. Если другим, многополюсным, построенным на балансе сил и интересов — то нам есть о чем говорить и договариваться.
Какую же позицию занимают саудиты, каким они хотят видеть будущее? Они говорят об этом открытым текстом. Вот цитата из интервью министра иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейра «Известиям»:
«Мы одинаково подходим ко многим вопросам мироустройства. Обе страны заинтересованы в уважении международного права, соблюдении принципов суверенитета и невмешательства во внутренние дела. Мы не хотим эрозии национального государства. Мы не хотим, чтобы миром правили негосударственные организации. Обе страны противятся попыткам навязывания чуждых ценностей».
Дальше министр говорил о том, что «есть целый ряд вызовов, с которыми мы можем справиться, работая сообща — это палестино-израильский конфликт, сирийский кризис, Ирак, Йемен, Ливия», и о том, что «политически наши позиции ближе, чем многие думают». Но главное было сказано им в самом начале — «мы не хотим эрозии национального государства. Мы не хотим, чтобы миром правили негосударственные организации». То есть саудиты против глобализации — американской, англосаксонской, атлантической.
Против процесса, который пытаются продвигать те, кого они всегда считали своими защитниками и гарантами своего существования. Точно так же против него и Россия — так что у нас есть фундаментальная основа для совместных действий. И это штука дороже нефти, посильнее С-400.
Петр Акопов
