Нынешние лидеры, те, кто совсем недавно вдохновлял лозунгами о борьбе с коррупцией миллионы сограждан, так и не достигли успеха в этом начинании. И это неудивительно — антикоррупционная риторика носила технологический характер и прикрывала сугубо клановую борьбу.
Вспомним довоенную Украину, когда страна была разделена регионально, и элиты центральной и западной Украины контролировавшие гуманитарную политику и СМИ, приписывали весь негатив промышленным элитам юго-востока. Смена власти, ее переход от одних ФПГ к другим, очевидно, не ставил целью победу над коррупцией, а новые правители принялись с удвоенной прытью грабить страну, пользуясь подаренным революцией правом сильного.
Антикоррупционную повестку, однако, вытравить так и не удалось. Она сохранилась и в общественном сознании, и в риторике международных кураторов, чьи интересы все чаще сталкиваются с интересами местных кланов в борьбе за остатки умирающей экономики. Так появились новые борцы с коррупцией. Те, кто под антикоррупционными инициативами скрывает интересы иностранных инвесторов. Во главе борьбы с коррупцией стоят «новые украинцы» из числа иностранных менеджеров, получивших гражданство в пакете с должностью, однако, в случае острой необходимости, вызванной несговорчивостью украинского бизнес-класса, у инвесторов имеется и план Б.
Однако обо всем по порядку. Первым антикоррупционную повестку озвучил беглый президент Грузии, ныне губернатор Одесской области Михаил Саакашвили. В качестве борца с коррупцией он прославился еще у себя на родине, но как показала практика, эта борьба ограничивалась сферой пиара.
Под решением проблемы коррупции понималась масштабная дерегуляция — были упразднены пожарная, санитарно-эпидемиологическая экологическая инспекции, упразднены профсоюзы, комитет защиты прав потребителей, а заодно система социального и пенсионного обеспечения. Эти меры, действительно, лишили госчиновников возможности для взыскания мзды, однако, такие антикоррупционные меры напоминают лечение головной боли гильотиной. Ведь коррупция страшна не взятками как таковыми, а их последствиями — несоблюдением вышеуказанных стандартов.
Опыт же западных стран, в клуб которых стремятся Грузия и Украина, — это, наоборот, усиление регулирующих органов и расширение их полномочий. То есть политика, полностью противоположная духу и букве пресловутых «грузинских реформ». Не верите — спросите у американца о детекторах дыма, внедрению краски, не содержащей свинец, запрете дизельных автомобилей. Спросите европейца о роли профсоюзов. И как бы не восхвалялся грузинский рецепт борьбы со взяточничеством, дерегуляция — это путь в папуасию, ведь только в третьем мире все решает невидимая рука рынка. Да и последствия «грузинских реформ»: безработица, милитаризация, полицейский беспредел — удел отнюдь не европейских стран. Недаром по итогам правления, президент Саакашвили отправился в бега. На родине же его ждет уголовное преследование — за организацию репрессий, подавление инакомыслящих, пытки, и прочие нарушения гражданских прав и свобод.
О борьбе с коррупцией, как о целеполагающем императиве и доминанте всей внутренней политики, я слышал с детства. Во времена Андропова, наряду с появлением на прилавках дешевой водки-андроповки была запущена масштабная антикоррупционная кампания, коснувшаяся даже школьников. Последних отлавливали в рамках операции «урок», в ходе которой государственные инспекторы охотились на малолетних прогульщиков. Школы работали в две смены, и лишь ученический билет в кармане мог гарантировать защиту от многочасовых разбирательств.
С приходом к власти Михаила Горбачева, борьба с коррупцией сменила контекст, и перешла от контроля к обличительству. В считанные месяцы мы узнали о несправедливой системе секретных распределителей, о генеральских дачах, об оторвавшихся от народа бюрократах, о подпольных цехах.
Именно тогда впервые прозвучала мысль о дерегуляции, как способе победы над коррупцией. Дескать, стоит легализовать цеховика, и коррупция исчезнет навсегда. Результаты — общеизвестны. Постсоветским странам понадобилось десятилетие, чтобы осмыслить бесперспективность такой политики, побороть ее последствия, и перейти к построению государства по западному образцу. То есть уйти от дерегулирующей политики стран третьего мира. Между тем, одновременно с первыми результатами построения цивилизованного государства зазвучали голоса, призывающие невидимую руку. При этом, основным тезисом «рыночных фундаменталистов» стала борьба с коррупцией. По сути, это было возвращение на новый круг.
В Украине, итогом такой борьбы стала капитуляция государства —реформы, включающие в себя не только запуск радикальных рыночных механизмов, но также роспуск прежних силовых органов и их переформатирование в совершенно недееспособные структуры. Ведь сильная правоохранительная система всегда мешает «невидимой руке». Очевидно, что в условиях тотального правового нигилизма, чиновники принялись набивать карманы. И их трудно упрекнуть — излишняя принципиальность сегодня может стоить жизни. А вот наличие денег, наоборот, позволит откупиться от вооруженных банд, нанять охрану, подготовить посадочную площадку за рубежом. Времена-то опасные. А это значит, что до тех пор, пока по улицам украинских городов безнаказанно бродят вооруженные люди в балаклавах и камуфляже, любые разговоры о борьбе с коррупцией будут чистой воды популизмом. Тем более популистски они звучат в исполнении людей, имеющих влияние и контроль над военизированными ультраправыми группировками, выполняющими сегодня функции крыши и участвующими в рейдерских захватах.
Так, вслед за Саакашвили, антикоррупционную повестку подхватил экс-глава СБУ Валентин Наливайченко. Тот самый Наливайченко, повесивший американский флаг над офисом украинской Службы Безопасности. Тот самый Наливайченко, стоявший у истоков парамилитаристских организаций, обеспечивавший им патриотическое прикрытие, зарубежное финансирование и тренировочные лагеря. По сути, съезд, который на днях провело Антикоррупционное движение и в значительной степени состоявший из людей в камуфляже — это и есть тот план Б, о котором говорилось в начале статьи. Армия вчерашних радикалов, но теперь окрепших, прошедших войну, готовых действовать методами террора ждет отмашки. И если противостояние национального капитала и иностранных инвесторов достигнет критической точки, эти «борцы с коррупцией» разнесут страну до основания. Ведь завершение перехода от бедной Европы к настоящей папуасии, требует прихода управляемой извне военной диктатуры.
Иван Юзов
