- Как для Павла Губарева начиналась Русская весна?
— Мы начали эту работу сразу после съезда в Харькове, который проводил губернатор Михаил Добкин — 23 февраля. Это результат работы полутора десятков пророссийских организаций, которые устроили в Донецке митинг 23 февраля. Партия регионов постаралась подмять этот митинг под себя, потому что Партия регионов делала в этот момент альтернативный митинг под станами Донецкой ОГА, на который они привели около 500 человек — шахтеров, профсоюзных деятелей, титушек и прочих проплаченных активистов.
Когда они увидели, какая силища собирается на площади Ленина, они перешли туда и поставили там свою сцену, которую нам поставить не разрешили. Так что большое спасибо Партии регионов за помощь.
Двумя днями раньше мы определились со сценарием митинга. Решили выбирать народного губернатора.
- Павел, остановись, пожалуйста, на этом моменте. Как тебя решили выбрать народным губернатором?
— Ну, желающих было не так много, на самом деле…
- А кто еще был среди кандидатов?
— Не скажу. Потому что там были люди, которые сейчас во власти, а большая часть связана с подпольем Новороссии. Я не могу их сейчас светить. Отказываться я не стал, потому что на тот момент я был достаточно публичной личностью. Я уже выступил перед городским советом, на котором сказал все, что о них думаю, и потребовал выполнить решение Харьковского съезда.
Первое, киевская власть нелегитимна. Она ее получила в результате вооруженного переворота. Верховная Рада нелегитимна, потому что депутатов запугивали. Правительство также нелегитимно, потому что было избрано угрозами и шантажом.
Второе решение, принятое на Харьковском съезде, — отныне власть на Юго-Востоке переходит в руки местных органов власти. И все это поддержали.
Другое дело, что 23 февраля они все слились. Все до одного из тех, кто выступал на этом съезде. Все помнят, как Добкин с Кернесом полетели к Коломойскому. Царев домой поехал в Днепропетровск и там сидел, пока рак не свистнул.
Поэтому нам, людям из народа, пришлось брать инициативу в свои руки. Начать самоорганизацию.
Результат митинга 1 марта, когда был поднят российский флаг в Донецке, это недельный результат того, что были установлены горизонтальные связи. Тогда была создана наша организация Народное ополчение Донбасса.
- А что местные олигархи?
— Как только появлялись лидеры общественных групп, то они подкупались олигархами за достаточно большие деньги. И как результат — теряли свою принципиальность. Вот их мы отсеяли. Мы отстранили. С нами остались только те, которые стояли на принципиальных позициях, которые я тогда озвучил. Это были решения Харьковского съезда.
Местная элита нас всех повсеместно предавала. К 1 марта мы осознали, что нельзя сотрудничать с местной элитой. А тот, кто сотрудничал, автоматически для нас становился ренегатом и предателем.
Большая ошибка протестного движения в других регионах — это доверие и сотрудничество с местной властью. Она оказалась конъюнктурной и конформистской по отношению к событиям, которые разворачивались.
Боеспособную силу составили только принципиальные люди. Поэтому у нас Русская весна и победила.
Я должен отметить два момента, которые были в нашем движении. Первое, это искренность. Второе, революционная спонтанность. Нам не хватало организованности и компетентности, оперативного управления ситуацией. Нам не хватало средств, но мы стали вкладывать свои деньги. Я полностью вымыл оборот своей компании, достал все из сейфа. Вывел на банк и обналичил все, что было на расчетном счету.
Мой бухгалтер бежит к моему директору и жалуется: а как же нам налоги платить? Это было 24 февраля. Я сказал: всё, налоги в Киев мы больше платить не будем. Они в шоке. На тот момент около 200 тысяч гривен я вытащил из сейфа. До сих пор не рассчитался по зарплате, но обязательно рассчитаюсь. Причем по курсу той гривны — один к восьми, а не той, что сейчас.
Это была наша первая «касса». В основном мы ее тратили. Все ушло на агитацию. Мы стали печатать огромные тиражи листовок. Их было сотни тысяч. Мы их выпускали один, а иногда и два раза в день.
Мы также придавали большое значение и социальным сетям. Мы действовали по тем же самым шаблонам, что и оранжевые. Но от майданного движения нас отличало то, что наше движение было по-настоящему народным. Там не было ни «руки Кремля».
- Как так получилось, что тебя арестовали?
— Вокруг меня было много людей, но не всех я хорошо знал. Вот среди них был человек, который меня предал. Я его знаю, но называть не буду. Он меня сдал киевской «Альфе», которая приехала меня арестовывать.
Донецкая «Альфа» отказалась меня арестовывать. Ходаковский на собрании сказал начальству, что арестовывать Губарева мы отказываемся.
- Почему ты не взял тогда себе охрану?
— У меня была охрана с травматическим оружием. Но ты же понимаешь, что такое «Альфа», и что такое охранник с травматическим оружием. Первого охранника арестовали утром, второго — за час до моего ареста. Он вышел купить хот-доги.
Я экстренно собрал пресс-конференцию, чтобы меня арестовали при свидетелях, чтобы не убили при попытке к бегству. Вот таким образом я решил себя обезопасить.
- Какая была роль Ахметова в тех событиях?
— Его роль была связана с тем, что он пытался протест задержать в своем развитии и использовать его для торга с Киевом. Мы понимали эту ситуацию в ее динамике. Он эту ситуацию не понимал. Помнишь этот ролик «я не понимаю, кто эти люди…»? В этом ролике Ахметов выразил все непонимание происходящих процессов. Он не понимал, что происходит вообще, почему люди возмущены, почему секретарь горсовета выходит на митинг, а его зафукивают.
- Когда были штурмы облгосадминистрации и СБУ, в них активное участие принимал Константин Гришин, будущий Семен Семенченко. Все-таки, на чьей он тогда был стороне?
— На нашей. Он хотел встроиться в события, но, видно, у него не получилось.
- Ну, а почему ты думаешь, что он был на вашей стороне?
— Ну, здравствуйте, он же все-таки вместе с нами нарушал закон, заходил в здание вместе со штурмующими. Но я его не знаю до сих пор.
- А как пришла идея провозгласить ДНР?
— Уже готовились документы. 6 марта мы должны были провозгласить республику и избрать временное правительство. За день до моего ареста мы определились, кто у нас будет начальником МВД, а кто отвечает за спецслужбы. Определились с тем, кто будет отвечать за финансовую систему. Мы определились со многими кандидатурами. Многие кандидатуры слились. На тот момент провозглашение республики было очень смелым решением.
Однако зачастую мы полагались на тех людей, на которых нельзя было полагаться. Это мы сейчас знаем это. Мы знаем, кто «балабол», а кто человек со стержнем. А тогда мы полагались на людей, которые предали, которые из-за страха не выполнили обязанности, которые на них были возложены. Кроме того, они тоже служили Ахметову за определенную плату. Подкупать пытались несколько раз.
- А сколько тебе предлагали?
— Начиная от 100 тысяч долларов. Потом дошли до 2 миллионов долларов. А в день ареста утром человек Ахметова спрашивал меня: сколько тебе надо 20, 30, 40 миллионов долларов? Просто огласи. Но они не понимали, что деньги для меня не важны.
Беседовал Александр Чаленко
