— С точки зрения безопасности, думаю, оправдано. Оппозиционные политики и телеграм-каналы, управляющие протестами, готовились к инаугурации как к поводу, из-за которого были бы предприняты действия, направленные на эскалацию ситуации. Поэтому соображения безопасности переселили соображения торжественности и помпезности.
С этой точки зрения такое решение было оправдано, потому что митингующие не оставляют идеи вызвать новую волну акций протеста. В данном случае, у них это не получилось. Это главный результат, и результат достигнут.
- Удалось ли белорусскому руководству задавить прозападное и националистическое лобби во власти и в обществе?
— Оно, безусловно, потеряло в весе, но оно никуда не исчезло. Его достаточно долго придется выкорчевывать. Если во власти можно каких-то фигур убрать, то его проникновение в общественную жизнь происходило годами. Этим еще предстоит заниматься долго.
- Если говорить о реакции Запада, то страны разделились на «злых полицейских» (Польша, Литва) и «добрых полицейских» (Западная Европа). Какая позиция в итоге возобладает?
— Я думаю, что Запад будет чередовать эти инструменты. Тактика «злых полицейских» понадобится, чтобы держать в постоянном напряжении, а тактика «добрых» — чтобы Беларусь с крючка не сорвалась и не пошла на слишком тесное сближение с Россией.
- А Белоруссия понимает, что кроме России у него другого пути нет?
— Безусловно. Но Запад будет делать вид, что снова какие-то возможности открываются, но еще не все потеряно. Он просто так не откажется от идеи влияния внутри Беларуси. Он попытается не допустить того, чтобы только российский вектор в Беларуси остался. Им это невыгодно.
- Несмотря на намерения переориентировать белорусский транзит с Прибалтики на российские порты, грузопоток в Литву все равно продолжается. Какое решение будет принято в итоге?
— Нам это на сегодняшний день выгодно, но эти транспортные потоки за один день не переориентируешь. Для этого потребуются месяцы, если не годы. Сейчас может начаться реальная переориентация, заключаться контракты на будущий год или через год. Притом, что мы не знаем деталей переговорного процесса.
Понятно, что по расстоянию Прибалтика выгоднее. Дополнительные 300 км увеличивают цену на грузопоток. Но если включатся политические механизмы или будут предложены скидки, то это будет дополнительным стимулом.
- Одной из проблем Союзного государства называют проблему идентичности. Условно говоря, кто такие россияне и белорусы? Братские народы, один народ или, как сказал Лукашенко, «почти один народ»? Как решить эту проблему?
— Проблема сложная. Нужны социологические замеры, нужно реальное понимание общественных настроений, чтобы у нас не была идеалистическая картинка, которую мы пытаемся натянуть на реальность.
Пока мы видим, что белорусы и русские в большинстве своем ощущают себя либо как очень близкие народы, либо как один народ, который слабо различается. Чтобы сказать, какая конкретно из этих формулировок должна реализовываться, нужно изучить общественное мнение, чтобы на что-то опиралась эта установка.
Нужно понять, в каких вопросах есть слабые места, чтобы потом не получить отторжение в какой-то части, по крайней мере, белорусского общества, которая не будет согласна. Я бы сделал ставку на изучение общественного мнения, прежде всего.
- К слову о социологии. По опросу ВЦИОМ от 9 сентября, 43% россиян считают, что Союзное государство как объединение двух стран не нужно, 22% выступают за объединение государств на равноправной основе, а 17% выступают за вхождение Белоруссии в состав РФ. На какую именно часть граждан нужно в итоге ориентироваться, если даже в российском обществе нет согласия?
— Вот именно. В Беларуси тоже могут быть похожие или коррелирующие цифры. Это все нужно учитывать, если мы ставим своей целью дальнейшее развитие союза, чтобы не нарваться на сопротивление. Это нужно делать не с учетом наших желаний и идеалистических представлений о том, как это было 100 лет назад, а с учетом реалий сегодняшнего дня.
