В Донбассе успешно завершился долгожданный и самый массовый в истории обмен пленными между ДНР и ЛНР, с одной стороны, и Украиной — с другой. По сути, речь идет о единственном пункте Минских соглашений, который удалось выполнить, пусть и с оговорками. Киев приписывает все заслуги себе и, как обычно, лжет, но главный вопрос сейчас в том, куда двигаться дальше.
В общей сложности Донецк передал украинской стороне 58 пленных, а получил — 165. Луганск отдал 16 человек, а вернул 74. В целом Украина должна была передать непризнанным народным республикам 306 военнопленных, но это число уменьшалось на глазах даже в день обмена, поскольку некоторые из них были освобождены ранее или же отказались возвращаться на территорию ЛДНР.
Последний обмен пленными состоялся 15 месяцев назад, но тогда подобные акции проводились разово, по особым договоренностям и очень долго готовились. Согласно Минским соглашениям, обмен должен был проходить по формуле «всех на всех» и одномоментно. Но сперва процесс погряз во множестве формальностей, а затем был превращен Киевом в очередной инструмент пропаганды. Особенно популярны были истории о «невозвращенцах», «осознавших вину» за годы пребывания в украинских тюрьмах.
В среду именно они доставили дополнительные хлопоты организаторам, поскольку этих людей требовалось привезти на место обмена и заново при свидетелях из Красного креста опросить — действительно ли они желают остаться на территории Украины.
Обмен происходил на нейтральной территории между Горловкой и Майорском в районе чрезвычайно востребованного у местного населения КПП. Дорога там узкая и неудобная (два полосы в обе стороны), обочины заминированы. Тем не менее КПП под Майорском посчитали наиболее удачным местом для действа, хотя с обеих сторон в одночасье сгрудилось порядка 100 автомобилей.
В остальном процедура прошла без каких-либо существенных проблем или инцидентов, хотя и началась с двухчасовым опозданием: украинская сторона опоздала к месту обмена по причине общей безалаберности.
Среди обмененных с обеих сторон не только военнослужащие или иные комбатанты — участники военных действий. Например, украинская сторона должна была передать представителям Донецка гражданина России Евгения Мефедова — активиста «Антимайдана», обвиняемого в «организации беспорядков» в Одессе в мае 2014 года, когда в результате поджога Дома профсоюзов погибли 48 человек. Киев в последний момент заявил, что Мефедов якобы отказался от обмена, как и еще восемь человек, сам Мефедов это опровергает. Иначе говоря, налицо откровенный обман. Судьбу этих лиц теперь требуется перепроверить, а Меркель с Макроном уже призвали к обмену и оставшихся пленных.
В целом число задержанных и осужденных только по одной 111-й статье УК Украины (госизмена) уже исчисляется тысячами. Но мало кто из них может подлежать обмену, поскольку эти граждане не были задержаны на территории ЛДНР или взяты в плен в ходе боевых действий.
Тем временем президент Украины Петр Порошенко в новеньком военном камуфляже и с залихватски заломленным беретом спецназа на голове вылетел в Харьковскую область. Учитывая комплекцию его тела, выглядело это не столько устрашающе, сколько комично. Глава государства собрался лично встречать освобожденных в аэропорту Харькова и приветствовал первых из них по телефону, о чем тут же отчитывался в соцсетях.
Первым поздравленным стал Игорь Козловский — бывший преподаватель Донецкого университета, сторонник возрождения казачества и «козацького духа», советник гетмана Кальмиуского куреня по делам религии, казачий генерал-полковник, президент Школы айюрведы-йоги-тантры Центра Дискавери и автор книги «Кундалини йога: введение в теорию и практику». Он был осужден в Донецке на два с половиной года за шпионаж.
Вторым — некий киборг Морозов. Киборг в данном случае — это профессия.
Таким образом, обмен пленными и удерживаемыми лицами по принципу «всех на всех» (хоть и тут украинская сторона пыталась схитрить в каждом конкретном случае) на данный момент — единственный пункт Минских соглашений, выполненный до конца. Пусть и с оговорками, со скрипом и под большим давлением со стороны не только Кремля, но даже и РПЦ. Пусть на самом деле всех на всех и не получилось — ДНР будет настаивать на втором этапе обмена. И все равно считается, что это событие сможет хоть как-то разблокировать переговорный процесс, причем не только непосредственно те его подсистемы, что функционируют в Минске, но и параллельные типа встреч Сурков-Волкер. Известно, что эти неформальные консультации были прерваны именно из-за того, что дата обмена пленными неоднократно переносилась.
В Киеве с преувеличенным, практически подростковым восторгом относятся к миссии спецпредставителя США Курта Волкера. Там почему-то считают его чуть ли не ангелом-хранителем Украины и возлагают особые надежды. Теперь, после обмена, на котором особенно настаивала именно российская сторона, Волкер на своей четвертой встрече с Сурковым якобы будет в ответ настаивать на обсуждении деталей «предполагаемого» введения на Донбасс неких миротворческих сил ООН. Именно так на Украине видят «разблокирование переговорного процесса».
Между тем Москва не собирается обсуждать какую-либо международную миротворческую операцию на Донбассе на тех условиях, на которых публично настаивает Волкер (и Киев, разумеется, тоже). А обмен пленными в принципе никак не связан с подобного рода переговорами с формальной точки зрения. Это действительно едва ли не первое свидетельство воплощения Минских соглашений в жизнь, но все остальные, в первую очередь политические их пункты, Украиной не выполняются. Так что «разблокирование переговоров» — это может быть, но не для обсуждения хотелок Киева, а для дальнейшей реализации минских букв и никак иначе.
Конечно, обмен пленными — акция в первую очередь гуманитарная. Но если она прописана в цепочке соглашений по мирному урегулированию, то приобретает статус важной ступени, если хотите — точки на «дорожной карте», как любят выражаться наши западные партнеры. Следовательно, относиться к ней следует не только как к поводу попиариться (а именно этим занята украинская сторона в целом и Порошенко в частности), а как к выполнению заранее достигнутых договоренностей.
Другое дело, что разница в подходах Киева, Донецка-Луганска и Москвы к дальнейшему политическому и дипломатическому процессу настолько существенна, что сложно надеяться даже на «разблокирование» переговоров в сжатые сроки. Да и сводить все к встречам Сурков-Волкер было бы слишком просто. Если бы все проблемы можно было решить путем посиделок неких двух дипломатов, то тогда и минский процесс можно отменить, и про «нормандский формат» забыть, и на волеизъявление народа наплевать.
Формат Сурков-Волкер может «сверять часы» и определять те рамки, за которые стороны не выйдут даже на максимуме своих уступок. Возможно, что именно с целью определить эти рамки Волкер и позволяет себе непозволительные с точки зрения дипломатии высказывания. Но, с другой стороны, американские дипломаты, держащие себя в руках и не учащие туземцев жить, вообще встречаются довольно редко.
В конце концов, если бы не жесткая позиция Москвы (в том числе и отказ Суркова от новой встречи с Волкером до обмена пленными) и последовавшее за этим давление американской стороны на Киев, никакого обмена пленными вообще бы не было. Так что человеколюбием и гуманизмом из Киева в данном случае не пахнет, чего бы ни заявляла местная пропаганда.
А пока остается порадоваться за тех, кто после нескольких лет пребывания в плену и в украинских тюрьмах получил возможность вернуться на Родину. Если ради этого нужно было накричать на одного американца и припугнуть сотню киевлян, то оно того стоило.
Евгений Крутиков
