https://ukraina.ru/20240822/1056978747.html
Герман Садулаев: Если ВСУ резко бросят Донбасс и рванут на Брянск, Россия растянет их и растащит
Герман Садулаев: Если ВСУ резко бросят Донбасс и рванут на Брянск, Россия растянет их и растащит - 22.08.2024 Украина.ру
Герман Садулаев: Если ВСУ резко бросят Донбасс и рванут на Брянск, Россия растянет их и растащит
Если мы будем продолжать наши удары по украинской энергетике в том же темпе, ее коллапс может наступить в 2026 году. И, если все будет идти примерно так, как сейчас, мы одержим победу в СВО к 2026 году
2024-08-22T03:31
2024-08-22T03:31
2024-08-22T16:54
интервью
украина
вооруженные силы украины
курская область
нпз
россия
сво
донбасс
брянская область
белгородская область
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/06/18/1055809221_117:32:805:419_1920x0_80_0_0_d7d3984310dc0fe784cc6e5ed27406e2.jpg
Но пока что идет тяжелая война, в которой мы тоже несем потери. Мы должны будем предпринять серьезные усилия, чтобы добиться победы, считает известный писатель, публицист и военный волонтер Герман СадулаевОб этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру— Герман Умаралиевич, когда началось вторжение ВСУ в Курскую область, вы сразу же сделали вывод о том, что противник переигрывает нас в маневренной войне за счет более эффективной системы управления и более мобильной техники у прорвавшейся группировки, в то время как мы можем одолеть его только в позиционных сражениях. Как вы оцениваете там обстановку теперь?— Наши войска стали получше вести маневренную войну, но ВСУ по-прежнему превосходят нас в этом отношении.Я уже говорил, что противник обладает современными интегрированными системами связи и боевого управления. У нас такие же разработки тоже есть, но пока они еще не внедрены повсеместно. К тому же Украина более обеспечена техникой. Киевский режим может сколько угодно ахать и охать по поводу того, что Запад якобы поставляет им технику мало и поздно, но это — туман войны. Ее дают столько, сколько нужно.В Курскую область ВСУ пригнали очень много бронемашин. Там замечены самые современные бронетранспортеры и БМП. Танки у них тоже есть. Благодаря этому они продолжают натиск на наши позиции.— То, что у нас (по крайней мере, в Курской области) этого нет — это организационные просчеты или объективный недостаток ресурсов?— Это объективный недостаток ресурсов.По официальным данным, Россия производит примерно 1500 танков в год. В эту же статистику попадают снятые с хранения и дооборудованные советские танки. Еще мы в год производим примерно 3000 других различных бронемашин. Учитывая наши потери и поступление в армию новых контрактников, которых тоже нужно обеспечить техникой, этого явно недостаточно.На Украину работает вся военная машина Запада. Россия же рассчитывает только на свой оборонно-промышленный комплекс. Да, наши заводы работают в три смены. Да, мы в разы увеличили выпуск продукции. Но пока этого все равно недостаточно для обеспечения наших войск техникой и вооружением.— И все-таки, за счет чего мы будем побеждать ВСУ в Курской области: за счет улучшения навыков маневренной войны или за счет втягивания врага в позиционные бои?— В ближайшие недели мы будем пытаться навязать врагу позиционные бои.Во-первых, наступательный порыв ВСУ скоро иссякнет, поскольку мы все же повыбивали много их личного состава и техники. Их бригады потрепаны. Продолжать наступление в том же темпе они уже не смогут.Во-вторых, как я уже сказал, наши навыки маневренной войны немного возросли.Но, к сожалению, в ближайшие недели новая линия соприкосновения из Курской области никуда не исчезнет.— У ВСУ есть еще такая же группировка, с помощью которой они могут ударить где-то еще?— У Украины наверняка есть еще резервы, которые она долго готовила. Все-таки Запад постоянно присылает им оружие, а мобилизацию киевский режим проводит в режиме нон-стоп. Так что на каком-то участке фронта противник еще может попытаться прорваться. Например, на границе с Брянской областью.Да, сейчас наше внимание привлечено к Курской области, а под Брянском якобы ничего не происходит. Это не так.У меня есть источники в воинских частях в Брянской области, которым мы помогали оборудованием. Они сообщают, что на границе сейчас все неспокойно. ВСУ подтягивают резервы и увеличивают налеты БПЛА. Противник может нанести там следующий удар.Более того, сейчас вскрываются планы киевского режима по поводу вторжения на "старую" российскую территорию. Изначально враг хотел одновременно нанести два удара на Курск и на Брянск. Но видимо, у него не хватило сил, поэтому он решил сосредоточиться только на Курской области. Тем не менее угроза для Брянской области тоже не снята.В Белгородской области сейчас тоже все очень неспокойно. Там идут серьезные боестолкновения.На "старой" линии фронта ВСУ тоже могут предпринять попытку наступления. Главный куш, которого они добиваются, — захватить территорию Херсонской и Запорожской областей, перерезав сухопутный коридор в Крым или хотя бы поставив его под огневой контроль. В прошлом году им это не удалось, но эта задача не ушла с их повестки дня.Надо понимать, что удары по Белгородской, Курской и Брянской областей нужны для отвлечения внимания. Они также нужны, чтобы нанести репутационный ущерб нашей армии и показать, что ВСУ еще могут наступать. Военного смысла в них нет.Повторюсь, главная задача врага — Крым. Но поскольку эту задачу он выполнить не может, ему приходится бить там, где у нас меньше всего войск.— Если ВСУ сейчас ударятся в новый контрнаступ — это будет их осознанное решение? Или это будет по принципу "сгорел сарай — гори и хата"?— ВСУ могут пойти в новое наступление на Запорожском направлении, если будут уверены, что мы ослабили этот участок фронта, перебрасывая резервы в Курскую область. Они на это и рассчитывали. Пока этого не происходит.Что-то мы, конечно, перебросили, но это не остановило нашего наступления в Донбассе.Так что объективных предпосылок для нового контрнаступа ВСУ на Запорожском направлении сейчас нет. Но они могут решиться на этот шаг по принципу "сгорел сарай, гори и хата".— А насколько мы готовы к тому, что Украина решит бросить в Донбасс, чтобы постоянно наступать где-то еще, перевернув этот игральный стол?— Конечно, ВСУ пытаются перехватить инициативу, которая до курского вторжения полностью была на нашей стороне, полностью поменяв линию фронта. Конечно, противник может напасть на Брянскую область. Но даже если это произойдет, враг получит лишь сиюминутную выгоду. В долгосрочной перспективе для них это будет только хуже, потому что они будут вынуждены еще больше увеличить линию фронта и растянуть резервы.И как только наши войска сумеют перейти к позиционной обороне и стабилизировать фронт, ресурсы Украины тоже будут растаскиваться. А ресурсы у нее не безграничны. Да, военная помощь Запада безгранична, но личный состав в виде украинцев совсем не бесконечный. Растягивая фронт, киевский режим растаскивает свой главный ресурс.И как только мы перейдем к позиционной войне на разных участках фронта, мы опять сможем навязать врагу свою волю: мы будем прорываться там, где решимся на это. Наши людские ресурсы гораздо больше. Поэтому в долгосрочной перспективе более длинная линия фронта нам выгодна.Кстати, ровно по этой же причине мы предприняли наступление в Харьковской области. Мы создали эту северную дугу, чтобы оттянуть вражеские резервы из Донбасса.— Вы ранее говорили, что победа в СВО также во многом будет зависеть от того, насколько быстро мы сумеем погасить украинскую энергетику и насколько быстро настанут противоречия на Западе. Сохраняется ли этот подход сегодня?— Эти два фактора по-прежнему имеют очень важное значение.Ходят слухи, что якобы до курского вторжения Украина через посредников пыталась договориться с Россией о моратории на удары по энергетической инфраструктуре. Если это правда, то киевский режим действительно видит в наших ударах угрозу для своей экономики. Да, противник пытается нам мстить, нанося удары по нашим НПЗ. Но масштабы России и масштабы Украины слишком разные. Украина не может выключить нашу энергетику, а мы погасить ее энергетику можем.Конечно, это произойдет нескоро. Я думаю, Украина пройдет предстоящую зиму и даже протянет весь 2025 год. Во-первых, она восстанавливает свою инфраструктуру. Во-вторых, она импортирует электроэнергию из Европы, и эти потребности покрываются. Но мы можем разрушать инфраструктуру передачи этой электроэнергии.Электричество нельзя передать по воздуху. Для этого нужны трансформаторные станции и передаточные узлы. Если мы это уничтожим, ее энергетическая инфраструктура рухнет.Украинской экономики уже нет. Она существует только на дотации Запада. То, что можно залить деньгами, Запад заливает деньгами. Но сами по себе евро или доллары не могут двигать поезда, зажигать лампочки в помещениях и передавать электричество к станкам. Без мощностей этого сделать невозможно.Если мы будем продолжать наши удары по украинской энергетике в том же темпе, ее коллапс может наступить в 2026 году. И, если все будет идти примерно так, как сейчас, мы одержим победу в СВО к 2026 году.К тому же за два года на Западе могут назреть те самые противоречия, о которых я говорил. В мире уже возникли множество кризисов, и к тому времени какие-то нарывы где-то вскроются. Запад будет вынужден переключиться на другие регионы, из-за чего помощь Украине снизится.А это станет предвестником военного краха Киева.Но пока что идет тяжелая война, в которой мы тоже несем потери. Мы должны будем предпринять серьезные усилия, чтобы добиться победы.— Последний вопрос как раз о том, как мы будем воевать эти два года. Что надо сделать, чтобы снизить потери в личном составе? Как сохранить стабильность в обществе и в экономике, если вдруг нам все же придется проводить мобилизацию?— Прежде всего нам надо осознать, что СВО — это высокотехнологичная война. Нам надо насытить войска высокими технологиями.Нам нужно повсеместно внедрить защищенную систему цифровой связи и управления боем. Такие разработки у нас есть. Надо только доставить их в войска и обучить личный состав ими пользоваться. Надо сделать так, чтобы по всей линии фронта мы видели свои резервы и резервы противника, дабы мы понимали, как надо маневрировать войсками.И ротный командир на своем уровне через планшет должен видеть всю картину боя. И командующий группировкой войск на своем уровне должен видеть всю картину боя.Надо насытить войска беспилотниками всех типов. Надо внедрить в войска самые современные образцы бронетехники вроде самоходки "Коалиция". Это прекрасное оружие, но ее на весь фронт не хватает. Нужно прикрыть наш фронт системами РЭБ и РЭР.Более того, даже если нам придется проводить мобилизацию, из новых солдат нужно будет сделать не стрелковые части без современного вооружения, а полноценные боевые подразделения, оснащенные по последнему слову техники.В этом случае мы сможем достигать результатов с наименьшими потерями. Но пока же по уровню технологий мы отстаем от противника. Надо этот технологический разрыв преодолеть. Это сложно, но иного выхода у нас нет. Это наша основная задача на ближайшие месяцы.О других тактических аспектах СВО — в интервью Сергея Полетаева: Даже если ВСУ зароются в землю под Курском, до зимы Россия дотянется до Павлограда
https://ukraina.ru/20240703/1056020466.html
https://ukraina.ru/20240821/1056962187.html
https://ukraina.ru/20240820/1056950997.html
украина
курская область
россия
донбасс
брянская область
белгородская область
запорожское направление
запад
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, украина, вооруженные силы украины, курская область, нпз, россия, сво, донбасс, брянская область, белгородская область, запорожское направление, энергетика, бронетехника, рэб, бпла, запад
Но пока что идет тяжелая война, в которой мы тоже несем потери. Мы должны будем предпринять серьезные усилия, чтобы добиться победы, считает известный писатель, публицист и военный волонтер Герман Садулаев
Об этом он рассказал в интервью изданию
Украина.ру— Герман Умаралиевич, когда началось вторжение ВСУ в Курскую область, вы сразу же сделали вывод о том, что противник переигрывает нас в маневренной войне за счет более эффективной системы управления и более мобильной техники у прорвавшейся группировки, в то время как мы можем одолеть его только в позиционных сражениях. Как вы оцениваете там обстановку теперь? — Наши войска стали получше вести маневренную войну, но ВСУ по-прежнему превосходят нас в этом отношении.
Я уже говорил, что противник обладает современными интегрированными системами связи и боевого управления. У нас такие же разработки тоже есть, но пока они еще не внедрены повсеместно. К тому же
Украина более обеспечена техникой. Киевский режим может сколько угодно ахать и охать по поводу того, что
Запад якобы поставляет им технику мало и поздно, но это — туман войны. Ее дают столько, сколько нужно.
В Курскую область ВСУ пригнали очень много бронемашин. Там замечены самые современные бронетранспортеры и БМП. Танки у них тоже есть. Благодаря этому они продолжают натиск на наши позиции.
— То, что у нас (по крайней мере, в Курской области) этого нет — это организационные просчеты или объективный недостаток ресурсов?
— Это объективный недостаток ресурсов.
По официальным данным, Россия производит примерно 1500 танков в год. В эту же статистику попадают снятые с хранения и дооборудованные советские танки. Еще мы в год производим примерно 3000 других различных бронемашин. Учитывая наши потери и поступление в армию новых контрактников, которых тоже нужно обеспечить техникой, этого явно недостаточно.
На Украину работает вся военная машина Запада. Россия же рассчитывает только на свой оборонно-промышленный комплекс. Да, наши заводы работают в три смены. Да, мы в разы увеличили выпуск продукции. Но пока этого все равно недостаточно для обеспечения наших войск техникой и вооружением.
— И все-таки, за счет чего мы будем побеждать ВСУ в Курской области: за счет улучшения навыков маневренной войны или за счет втягивания врага в позиционные бои?
— В ближайшие недели мы будем пытаться навязать врагу позиционные бои.
Во-первых, наступательный порыв ВСУ скоро иссякнет, поскольку мы все же повыбивали много их личного состава и техники. Их бригады потрепаны. Продолжать наступление в том же темпе они уже не смогут.
Во-вторых, как я уже сказал, наши навыки маневренной войны немного возросли.
Но, к сожалению, в ближайшие недели новая линия соприкосновения из Курской области никуда не исчезнет.
— У ВСУ есть еще такая же группировка, с помощью которой они могут ударить где-то еще?
— У Украины наверняка есть еще резервы, которые она долго готовила. Все-таки Запад постоянно присылает им оружие, а мобилизацию киевский режим проводит в режиме нон-стоп. Так что на каком-то участке фронта противник еще может попытаться прорваться. Например, на границе с
Брянской областью.
Да, сейчас наше внимание привлечено к Курской области, а под Брянском якобы ничего не происходит. Это не так.
У меня есть источники в воинских частях в Брянской области, которым мы помогали оборудованием. Они сообщают, что на границе сейчас все неспокойно. ВСУ подтягивают резервы и увеличивают налеты БПЛА. Противник может нанести там следующий удар.
Более того, сейчас вскрываются планы киевского режима по поводу вторжения на "старую" российскую территорию. Изначально враг хотел одновременно нанести два удара на
Курск и на Брянск. Но видимо, у него не хватило сил, поэтому он решил сосредоточиться только на Курской области. Тем не менее угроза для Брянской области тоже не снята.
В
Белгородской области сейчас тоже все очень неспокойно. Там идут серьезные боестолкновения.
На "старой" линии фронта ВСУ тоже могут предпринять попытку наступления. Главный куш, которого они добиваются, — захватить территорию Херсонской и
Запорожской областей, перерезав сухопутный коридор в
Крым или хотя бы поставив его под огневой контроль. В прошлом году им это не удалось, но эта задача не ушла с их повестки дня.
Надо понимать, что удары по Белгородской, Курской и Брянской областей нужны для отвлечения внимания. Они также нужны, чтобы нанести репутационный ущерб нашей армии и показать, что ВСУ еще могут наступать. Военного смысла в них нет.
Повторюсь, главная задача врага — Крым. Но поскольку эту задачу он выполнить не может, ему приходится бить там, где у нас меньше всего войск.
— Если ВСУ сейчас ударятся в новый контрнаступ — это будет их осознанное решение? Или это будет по принципу "сгорел сарай — гори и хата"?
— ВСУ могут пойти в новое наступление на Запорожском направлении, если будут уверены, что мы ослабили этот участок фронта, перебрасывая резервы в Курскую область. Они на это и рассчитывали. Пока этого не происходит.
Что-то мы, конечно, перебросили, но это не остановило нашего наступления в Донбассе.
Так что объективных предпосылок для нового контрнаступа ВСУ на
Запорожском направлении сейчас нет. Но они могут решиться на этот шаг по принципу "сгорел сарай, гори и хата".
— А насколько мы готовы к тому, что Украина решит бросить в Донбасс, чтобы постоянно наступать где-то еще, перевернув этот игральный стол?
— Конечно, ВСУ пытаются перехватить инициативу, которая до курского вторжения полностью была на нашей стороне, полностью поменяв линию фронта. Конечно, противник может напасть на Брянскую область. Но даже если это произойдет, враг получит лишь сиюминутную выгоду. В долгосрочной перспективе для них это будет только хуже, потому что они будут вынуждены еще больше увеличить линию фронта и растянуть резервы.
И как только наши войска сумеют перейти к позиционной обороне и стабилизировать фронт, ресурсы Украины тоже будут растаскиваться. А ресурсы у нее не безграничны. Да, военная помощь Запада безгранична, но личный состав в виде украинцев совсем не бесконечный. Растягивая фронт, киевский режим растаскивает свой главный ресурс.
И как только мы перейдем к позиционной войне на разных участках фронта, мы опять сможем навязать врагу свою волю: мы будем прорываться там, где решимся на это. Наши людские ресурсы гораздо больше. Поэтому в долгосрочной перспективе более длинная линия фронта нам выгодна.
Кстати, ровно по этой же причине мы предприняли наступление в
Харьковской области. Мы создали эту северную дугу, чтобы оттянуть вражеские резервы из Донбасса.
— Вы ранее говорили, что победа в СВО также во многом будет зависеть от того, насколько быстро мы сумеем погасить украинскую энергетику и насколько быстро настанут противоречия на Западе. Сохраняется ли этот подход сегодня?
— Эти два фактора по-прежнему имеют очень важное значение.
Ходят слухи, что якобы до курского вторжения Украина через посредников пыталась договориться с Россией о моратории на удары по энергетической инфраструктуре. Если это правда, то киевский режим действительно видит в наших ударах угрозу для своей экономики. Да, противник пытается нам мстить, нанося удары по нашим
НПЗ. Но масштабы России и масштабы Украины слишком разные. Украина не может выключить нашу энергетику, а мы погасить ее энергетику можем.
Конечно, это произойдет нескоро. Я думаю, Украина пройдет предстоящую зиму и даже протянет весь 2025 год. Во-первых, она восстанавливает свою инфраструктуру. Во-вторых, она импортирует электроэнергию из
Европы, и эти потребности покрываются. Но мы можем разрушать инфраструктуру передачи этой электроэнергии.
Электричество нельзя передать по воздуху. Для этого нужны трансформаторные станции и передаточные узлы. Если мы это уничтожим, ее энергетическая инфраструктура рухнет.
Украинской экономики уже нет. Она существует только на дотации Запада. То, что можно залить деньгами, Запад заливает деньгами. Но сами по себе евро или доллары не могут двигать поезда, зажигать лампочки в помещениях и передавать электричество к станкам. Без мощностей этого сделать невозможно.
Если мы будем продолжать наши удары по украинской энергетике в том же темпе, ее коллапс может наступить в 2026 году. И, если все будет идти примерно так, как сейчас, мы одержим победу в СВО к 2026 году.
К тому же за два года на Западе могут назреть те самые противоречия, о которых я говорил. В мире уже возникли множество кризисов, и к тому времени какие-то нарывы где-то вскроются. Запад будет вынужден переключиться на другие регионы, из-за чего помощь Украине снизится.
А это станет предвестником военного краха
Киева.
Но пока что идет тяжелая война, в которой мы тоже несем потери. Мы должны будем предпринять серьезные усилия, чтобы добиться победы.
— Последний вопрос как раз о том, как мы будем воевать эти два года. Что надо сделать, чтобы снизить потери в личном составе? Как сохранить стабильность в обществе и в экономике, если вдруг нам все же придется проводить мобилизацию?
— Прежде всего нам надо осознать, что СВО — это высокотехнологичная война. Нам надо насытить войска высокими технологиями.
Нам нужно повсеместно внедрить защищенную систему цифровой связи и управления боем. Такие разработки у нас есть. Надо только доставить их в войска и обучить личный состав ими пользоваться. Надо сделать так, чтобы по всей линии фронта мы видели свои резервы и резервы противника, дабы мы понимали, как надо маневрировать войсками.
И ротный командир на своем уровне через планшет должен видеть всю картину боя. И командующий группировкой войск на своем уровне должен видеть всю картину боя.
Надо насытить войска беспилотниками всех типов. Надо внедрить в войска самые современные образцы бронетехники вроде самоходки "Коалиция". Это прекрасное оружие, но ее на весь фронт не хватает. Нужно прикрыть наш фронт системами РЭБ и РЭР.
Более того, даже если нам придется проводить мобилизацию, из новых солдат нужно будет сделать не стрелковые части без современного вооружения, а полноценные боевые подразделения, оснащенные по последнему слову техники.
В этом случае мы сможем достигать результатов с наименьшими потерями. Но пока же по уровню технологий мы отстаем от противника. Надо этот технологический разрыв преодолеть. Это сложно, но иного выхода у нас нет. Это наша основная задача на ближайшие месяцы.
