https://ukraina.ru/20240327/1054132066.html
Петр Скоробогатый: У России есть план уничтожения ВСУ ударами в одну точку, который едва не сорвал Запад
Петр Скоробогатый: У России есть план уничтожения ВСУ ударами в одну точку, который едва не сорвал Запад - 27.03.2024 Украина.ру
Петр Скоробогатый: У России есть план уничтожения ВСУ ударами в одну точку, который едва не сорвал Запад
После теракта в "Крокус Сити Холле" российское руководство находится в очень сложной ситуации. От него ждут жестких решений, но оно специально берет паузу, чтобы подавить волну общественного возмущения, поскольку оно может привести к незапланированным действиям в рамках той операции, которую мы проводим на Украине
2024-03-27T05:15
2024-03-27T05:15
2024-03-27T12:32
интервью
россия
запад
украина
вооруженные силы украины
сво
сша
франция
турция
теракт
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/0b/16/1059121813_67:30:819:453_1920x0_80_0_0_afd64089935ac22cb449bd0becba9d61.jpg
Нам сейчас надо не впасть в эмоции и спокойно поработать с информацией, чтобы навязать противнику собственную игру, считает редактор отдела политики журнала "Монокль" Петр Скоробогатый.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.Ранее секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев заявил, что Украина стоит за терактом в "Крокус Сити Холле". Кроме того, Минобороны отчиталось о комбинированном ударе по центрам принятия решения на территории противника. Судя по сообщениям в телеграм-каналах, было поражено одно из зданий ГУР (Главного управления разведки) в Киеве и санаторий СБУ в Одессе.– Петр, можем ли мы считать это достаточным ответом на теракт в Москве? Или это только начало?– Я бы не стал рассматривать эти удары как реакцию Москвы на теракт в "Крокусе". Это системная операция, которая началась еще до этой трагедии. Уже пять дней подряд наши ракеты долетают до Украины и каждый раз поражают разные цели, истощая ПВО и выявляя новые позиции противника. Так что пока я бы не рассматривал это как реакцию на теракт, которой все ждут.Что касается самого теракта, то я бы обратил внимание на то, что по этому поводу дважды выступил Владимир Путин. Президент был немножко неконкретен, но эта неконкретность – самое главное. Российскому руководству понятно, что исполнителями теракта были представители радикального исламизма. Но ему пока непонятно (или он не хочет говорить), кто конкретно стоял за этим терактом и кому мстить.Центральное место во всем произошедшем – это то, что группа террористов двигалась в сторону Украины. Это уже точно доказано. Все остальное – домыслы. Мы можем только анализировать, связаны ли эти боевики напрямую с киевским режимом или кто-то очень хочет сделать так, чтобы этот теракт мы ассоциировали с Украиной.Именно на этот вопрос и пытается ответить Москва.Я бы сразу отмел все разговоры о том, что Россия сейчас всячески ищет предлог, чтобы изменить свою политику в отношении Украины. У Москвы есть все возможности вести себя в отношении Киева как угодно. Выборы прошли, Путин полностью подтвердил свою легитимность, и теоретически он мог бы объявить хоть три волны мобилизации. Я не скажу, что российское общество выступает за большую войну на Украине. Но даже те, кто не совсем поддерживает СВО, придерживается позиции "давайте уже быстрее с этим разбирайтесь".Повторюсь, те, кто организовал этот теракт, пытаются либо доказать, что Украина несет за него ответственность, либо искусственно привязать его исполнителей к Украине.Вы у меня спрашиваете, как и кому мы будем отвечать? Как только мы найдем ответ на этот вопрос, мы и будем выбирать план действий.Российское руководство сейчас находится в очень сложной ситуации. От него ждут жестких решений, но оно специально берет паузу, чтобы подавить волну общественного возмущения, поскольку оно может привести к незапланированным действиям в рамках той операции, которую мы проводим на Украине.Москва очень часто повторяет одну фразу, к которой часто относятся как к ничего не значащей формулировке. Они говорят: мы действуем на Украине согласно плану. Вполне возможно, что этот план действительно есть. И нас намеренно толкают к тому, чтобы мы перестали придерживаться текущего плана по Украине. Если мы начнем действовать иначе (обострять или отходить), у нас может все рухнуть.И нам надо быть предельно осторожными.– В этой связи есть версия, что Украина сейчас попытается организовать еще одну "Бучу", чтобы представить это как месть России за теракт и оправдать новые поставки оружия с Запада.– Западная пропаганда сейчас всячески пытается доказать, что теракт осуществил ИГИЛ*, а Украина тут ни при чем. Это вроде логично. Если сейчас будут представлены твердые доказательства, что Киев не просто организовал эту чудовищную трагедию, но еще и привлек для нее исламских экстремистов, весь образ Украины, который СМИ на Западе создавали два года, натолкнется на концепцию угрозы международного терроризма, которая царит на Западе уже 20 лет.Короче говоря, страх перед международным терроризмом может резко снизить желание Запада помогать Украине, особенно на фоне общей усталости от этого конфликта. Я не скажу, что Запад резко откажется от поддержки Киева. Просто общественное мнение на Западе резко поменяется, а политики не смогут это игнорировать.Кстати, я бы хотел сейчас высказать замечательную мысль, которую мне подсказал один из моих коллег: сейчас очень многое будет зависеть от позиции Турции.Мы понимаем, что именно в Турции базировались эти террористы. Там они проходили тренировки или встречались с кураторами. Турция – это один глобальный хаб, где базируются всевозможные террористические отделения. Может быть, там нет лагерей подготовки, но там точно есть террористические крыши (боевики там лечатся еще со времен Ирака и Сирии). Турция – это мост по переброске террористов с севера на юг. Если надо искать цепочку этих заказчиков, то надо искать ее там. И сразу же после теракта появилась информация, что Турция провела несколько крупных рейдов по выявлению всевозможных террористических ячеек.Так что у Эрдогана есть возможность оказать существенную поддержку "своему дорогому другу Владимиру". Потому что если к доводам Москвы об ответственности Украины на Западе не прислушаются, то к позиции страны НАТО они прислушаются точно. Это будет очень сильный шаг, в ходе которого Киев потеряет огромную часть своей поддержки.Я думаю, вокруг этого сейчас идет очень большой торг.– Что может потребовать от нас за это Эрдоган?– Что угодно. Это же большой торговец. Он может потребовать и помидоры, и нефть. Турция и Россия всегда торгуются по принципу: "я тебе – это, а ты мне – это" и наоборот. В результате возникает целый пул договоренностей, за который Путин и ценит Эрдогана. При всех вопросах к моральному облику такой торговли, турецкий лидер в целом свое слово держит. Это хороший торговец на восточном рынке. Я думаю, стороны придут к выгодному соглашению.Украина и так переживает не лучшие времена. Запад сейчас не особенно хочет ее поддерживать и ищет все возможности, чтобы перевести ситуацию в переговорное русло. А если это произойдет, все вспомнят ситуацию с малайзийским "Боингом" или Крымским мостом – большие эпизоды, которые резко ломали ход событий и приводили к совершенно непредсказуемым результатам.Теракт в "Крокусе" тоже может быть фундаментальным для украинского направления. Москва каждый раз будет говорить о связи этой трагедии с Украиной.Повторюсь, нас пытаются втянуть в разборки с Киевом в вопросе этого теракта. Поэтому мы должны не уйти в эмоции, не ввязываться в эту игру (в которую нас пытаются втянуть в плане реакции), а как следует поработать с информацией, чтобы найти для себя больше выгод и интересов.– Вы сказали, что Запад готов отказаться от поддержки Киева. А что вы скажете по поводу сценариев ввода французского контингента на Украину, который описали местные СМИ? Ведь на три из них (строительство заводов, обучение личного состава и прикрытие ПВО в Одессе) французы готовы прямо сейчас, а не только в том случае, когда ВСУ будут терпеть поражение?– Мы же сами журналисты. Мы прекрасно знаем, что бывает, когда появляется крупный информационный повод. Куча журналистов кидается к разным спикерам с призывом хоть как-то это прокомментировать. 60% официальных спикеров сразу же отказываются это комментировать. А 40% отставных лиц, которые жаждут славы, начинают с радостью рассказывать о ситуации в стране и в мире. Так что к этим версиям мы должны относиться исключительно как к версиям.Да, сейчас тянется шлейф после заявления Макрона, что Франция может отправить свои войска на Украину. Но еще ничего не случилось, а мы уже говорим о Макроне как о главном "ястребе" Европы, который замахнулся не на какого-то африканского диктатора, а на самого Путина. Именно на это и был расчет.Понятно, что мы уже два года рассматриваем сценарий, что на Украину могут зайти иностранные войска под эгидой ООН или НАТО. Но я бы тут отметил две вещи, на которые мало кто обращает внимание.Во-первых, это будет зависеть не от Франции, а от США. А они прямо говорят, что им пока это не нужно. Это предполагает совершенно другую стратегию на Украине, которую они до президентских выборов не готовы реализовывать. А самое главное, что это резко поменяет переговорный формат, о котором все равно все думают.Во-вторых, заход иностранных войск очень нужен украинским властям. Они сейчас всеми силами открещиваются от любых возможностей закончить войну, потому что от продолжения войны зависят их жизни и богатства. С другой стороны, любая внешняя интервенция приведет к серьезному сокращению самостоятельности киевского режима. Если рядом с ними станет генерал из Французского легиона и скажет, что пора бы выполнять договоренности, то их придется выполнять.Это два довольно важных аспекта, которые пока не дают возможности Западу отправить свои войска на Украину.– Мы уже частично обсудили дистанционные удары по Украине. У меня складывается впечатление, что мы вернулись в осень 2022 года. С чем вы это связываете и чего ждать дальше?– Мы всегда говорили, что эти удары должны быть системными.Мы неоднократно повторяли, что Украина – большая и густонаселенная страна с гигантским советским наследством. Если мы хотим обрушить там какие-то отрасли, двух-трех-четырех ударов недостаточно. Надо на протяжении долгого времени бить в одну точку. Только тогда мы сможем оценить, удалось ли нам уничтожить ту же энергетическую инфраструктуру.Кто-то подводил итог, к чему привели прошлогодние удары по их энергетике? Самое простое то, что я слышал, звучало примерно так: "Мы, конечно, подорвали их возможности. Мы заставили их тратить много денег на восстановление этой инфраструктуры и затруднили их жизнь". Но я не знаю, что мы от этого выиграли с военной точки зрения: логистика не остановилась, поезда не остановились, производство электроэнергии не остановились. Ничего такого не произошло.То же самое касается ГУР и СБУ. При всем нашем уничижительном представлении о том, кто там работает, там за 10 лет скопилось много профессионалов. Там был хороший отсев. С этим хорошо поработали и сами украинцы, и внешние кураторы. Поэтому ликвидация трех-четырех высокопоставленных офицеров ГУР и СБУ тоже ничего не изменит.Поэтому значительные выводы о том, что идет системная работа по выбиванию той или иной части оборонного потенциала Украины, надо делать после ряда системных вещей.Это не значит, что наши ракетчики и ВКС работают бессмысленно. Наверняка есть логичное объяснение тому, почему это происходит именно сейчас. Накопительный эффект рано или поздно сработает. Просто нам предстоит долгая работа.Наверное, это и есть тот самый план, который рассчитан на долгое время. Мы можем истощить противника, используя наше преимущество в ракетах и умении обходить ПВО, выманив на Украину как можно больше тех же зенитных комплексов у стран Запада. Потому что фактор сниженной обороноспособности западных стран будет важен с точки зрения тех же переговоров, о которых я так долго говорил во время нашей беседы.– Каков будет ваш прогноз обстановки в зоне СВО на ближайший месяц? К сожалению, наше общество равнодушно восприняло взятие Красного между Артемовском и Часов Яром, а ведь это крупный укрепрайон ВСУ на высоте, который долго не давал нам покоя.– Мы очень долго готовили эту операцию.Обратите внимание на недавние важные прыжки нашей армии на фронте. Мы сначала подходим к населенному пункту, съедаем серую зону, обеспечиваем фланги, но не заходим туда сразу. Мы проводим много работы (доразведка и снятие мин), после чего происходит рывок. Иначе никак.Этот процесс занимает много времени. Перед взятием Красного прошел месяц с того момента, как мы продвинулись в районе Богдановки, обеспечили фланги и осуществили несколько хороших прорывов. Только потом мы резко зашли в Красное, выдержали несколько контратак, а потом улица за улицей вытеснили оттуда противника.Это элемент позиционной войны, когда ты на тактическом уровне заранее должен продумывать такие мелкие детали, прежде чем занять те или иные позиции. Это финальная стадия большой операции, растянутой на несколько недель.Да, о Красном говорили еще во время Артемовской операции, когда там работал "Вагнер". И тогда, и сейчас это был важный населенный пункт. Это не просто предместье Часов Яра. Он обеспечивает прикрытие большой территории с запада, которая нависает над Клещеевкой (а ее сложно взять снизу, потому что там возвышенность). И это предвестник перед новой крупной операцией, которая тоже будет небыстрой.* Террористическая организация, запрещенная в России.
https://ukraina.ru/20240202/1053038067.html
https://ukraina.ru/20240326/1054123809.html
https://ukraina.ru/20240325/1054101585.html
https://ukraina.ru/20240323/1054046643.html
россия
запад
украина
сша
франция
турция
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, россия, запад, украина, вооруженные силы украины, сво, сша, франция, турция, теракт, крокус сити холл
Нам сейчас надо не впасть в эмоции и спокойно поработать с информацией, чтобы навязать противнику собственную игру, считает редактор отдела политики журнала "Монокль" Петр Скоробогатый.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Ранее секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев заявил, что Украина стоит за терактом в "Крокус Сити Холле". Кроме того, Минобороны отчиталось о комбинированном ударе по центрам принятия решения на территории противника. Судя по сообщениям в телеграм-каналах, было поражено одно из зданий ГУР (Главного управления разведки) в Киеве и санаторий СБУ в Одессе.
– Петр, можем ли мы считать это достаточным ответом на теракт в Москве? Или это только начало?
– Я бы не стал рассматривать эти удары как реакцию Москвы на теракт в "Крокусе". Это системная операция, которая началась еще до этой трагедии. Уже пять дней подряд наши ракеты долетают до Украины и каждый раз поражают разные цели, истощая ПВО и выявляя новые позиции противника. Так что пока я бы не рассматривал это как реакцию на теракт, которой все ждут.
Что касается самого теракта, то я бы обратил внимание на то, что по этому поводу дважды выступил
Владимир Путин. Президент был немножко неконкретен, но эта неконкретность – самое главное. Российскому руководству понятно, что исполнителями теракта были представители радикального исламизма. Но ему пока непонятно (или он не хочет говорить), кто конкретно стоял за этим терактом и кому мстить.
Центральное место во всем произошедшем – это то, что группа террористов двигалась в сторону Украины. Это уже точно доказано. Все остальное – домыслы. Мы можем только анализировать, связаны ли эти боевики напрямую с киевским режимом или кто-то очень хочет сделать так, чтобы этот теракт мы ассоциировали с Украиной.
Именно на этот вопрос и пытается ответить Москва.
Я бы сразу отмел все разговоры о том, что Россия сейчас всячески ищет предлог, чтобы изменить свою политику в отношении Украины. У Москвы есть все возможности вести себя в отношении Киева как угодно. Выборы прошли, Путин полностью подтвердил свою легитимность, и теоретически он мог бы объявить хоть три волны мобилизации. Я не скажу, что российское общество выступает за большую войну на Украине. Но даже те, кто не совсем поддерживает СВО, придерживается позиции "давайте уже быстрее с этим разбирайтесь".
Повторюсь, те, кто организовал этот теракт, пытаются либо доказать, что Украина несет за него ответственность, либо искусственно привязать его исполнителей к Украине.
Вы у меня спрашиваете, как и кому мы будем отвечать? Как только мы найдем ответ на этот вопрос, мы и будем выбирать план действий.
Российское руководство сейчас находится в очень сложной ситуации. От него ждут жестких решений, но оно специально берет паузу, чтобы подавить волну общественного возмущения, поскольку оно может привести к незапланированным действиям в рамках той операции, которую мы проводим на Украине.
Москва очень часто повторяет одну фразу, к которой часто относятся как к ничего не значащей формулировке. Они говорят: мы действуем на Украине согласно плану. Вполне возможно, что этот план действительно есть. И нас намеренно толкают к тому, чтобы мы перестали придерживаться текущего плана по Украине. Если мы начнем действовать иначе (обострять или отходить), у нас может все рухнуть.
И нам надо быть предельно осторожными.
– В этой связи есть версия, что Украина сейчас попытается организовать еще одну "Бучу", чтобы представить это как месть России за теракт и оправдать новые поставки оружия с Запада.
– Западная пропаганда сейчас всячески пытается доказать, что теракт осуществил ИГИЛ*, а Украина тут ни при чем. Это вроде логично. Если сейчас будут представлены твердые доказательства, что Киев не просто организовал эту чудовищную трагедию, но еще и привлек для нее исламских экстремистов, весь образ Украины, который СМИ на Западе создавали два года, натолкнется на концепцию угрозы международного терроризма, которая царит на Западе уже 20 лет.
Короче говоря, страх перед международным терроризмом может резко снизить желание Запада помогать Украине, особенно на фоне общей усталости от этого конфликта. Я не скажу, что Запад резко откажется от поддержки Киева. Просто общественное мнение на Западе резко поменяется, а политики не смогут это игнорировать.
Кстати, я бы хотел сейчас высказать замечательную мысль, которую мне подсказал один из моих коллег: сейчас очень многое будет зависеть от позиции Турции.
Мы понимаем, что именно в Турции базировались эти террористы. Там они проходили тренировки или встречались с кураторами. Турция – это один глобальный хаб, где базируются всевозможные террористические отделения. Может быть, там нет лагерей подготовки, но там точно есть террористические крыши (боевики там лечатся еще со времен Ирака и Сирии). Турция – это мост по переброске террористов с севера на юг. Если надо искать цепочку этих заказчиков, то надо искать ее там. И сразу же после теракта появилась информация, что Турция провела несколько крупных рейдов по выявлению всевозможных террористических ячеек.
Так что у Эрдогана есть возможность оказать существенную поддержку "своему дорогому другу Владимиру". Потому что если к доводам Москвы об ответственности Украины на Западе не прислушаются, то к позиции страны НАТО они прислушаются точно. Это будет очень сильный шаг, в ходе которого Киев потеряет огромную часть своей поддержки.
Я думаю, вокруг этого сейчас идет очень большой торг.
– Что может потребовать от нас за это Эрдоган? – Что угодно. Это же большой торговец. Он может потребовать и помидоры, и нефть. Турция и Россия всегда торгуются по принципу: "я тебе – это, а ты мне – это" и наоборот. В результате возникает целый пул договоренностей, за который Путин и ценит Эрдогана. При всех вопросах к моральному облику такой торговли, турецкий лидер в целом свое слово держит. Это хороший торговец на восточном рынке. Я думаю, стороны придут к выгодному соглашению.
Украина и так переживает не лучшие времена. Запад сейчас не особенно хочет ее поддерживать и ищет все возможности, чтобы перевести ситуацию в переговорное русло. А если это произойдет, все вспомнят ситуацию с малайзийским "Боингом" или Крымским мостом – большие эпизоды, которые резко ломали ход событий и приводили к совершенно непредсказуемым результатам.
Теракт в "Крокусе" тоже может быть фундаментальным для украинского направления. Москва каждый раз будет говорить о связи этой трагедии с Украиной.
Повторюсь, нас пытаются втянуть в разборки с Киевом в вопросе этого теракта. Поэтому мы должны не уйти в эмоции, не ввязываться в эту игру (в которую нас пытаются втянуть в плане реакции), а как следует поработать с информацией, чтобы найти для себя больше выгод и интересов.
– Вы сказали, что Запад готов отказаться от поддержки Киева. А что вы скажете по поводу сценариев ввода французского контингента на Украину, который описали местные СМИ? Ведь на три из них (строительство заводов, обучение личного состава и прикрытие ПВО в Одессе) французы готовы прямо сейчас, а не только в том случае, когда ВСУ будут терпеть поражение?
– Мы же сами журналисты. Мы прекрасно знаем, что бывает, когда появляется крупный информационный повод. Куча журналистов кидается к разным спикерам с призывом хоть как-то это прокомментировать. 60% официальных спикеров сразу же отказываются это комментировать. А 40% отставных лиц, которые жаждут славы, начинают с радостью рассказывать о ситуации в стране и в мире. Так что к этим версиям мы должны относиться исключительно как к версиям.
Да, сейчас тянется шлейф после заявления
Макрона, что Франция может отправить свои войска на Украину. Но еще ничего не случилось, а мы уже говорим о Макроне как о главном "ястребе" Европы, который замахнулся не на какого-то африканского диктатора, а на самого Путина. Именно на это и был расчет.
Понятно, что мы уже два года рассматриваем сценарий, что на Украину могут зайти иностранные войска под эгидой ООН или НАТО. Но я бы тут отметил две вещи, на которые мало кто обращает внимание.
Во-первых, это будет зависеть не от Франции, а от США. А они прямо говорят, что им пока это не нужно. Это предполагает совершенно другую стратегию на Украине, которую они до президентских выборов не готовы реализовывать. А самое главное, что это резко поменяет переговорный формат, о котором все равно все думают.
Во-вторых, заход иностранных войск очень нужен украинским властям. Они сейчас всеми силами открещиваются от любых возможностей закончить войну, потому что от продолжения войны зависят их жизни и богатства. С другой стороны, любая внешняя интервенция приведет к серьезному сокращению самостоятельности киевского режима. Если рядом с ними станет генерал из Французского легиона и скажет, что пора бы выполнять договоренности, то их придется выполнять.
Это два довольно важных аспекта, которые пока не дают возможности Западу отправить свои войска на Украину.
– Мы уже частично обсудили дистанционные удары по Украине. У меня складывается впечатление, что мы вернулись в осень 2022 года. С чем вы это связываете и чего ждать дальше?
– Мы всегда говорили, что эти удары должны быть системными.
Мы неоднократно повторяли, что Украина – большая и густонаселенная страна с гигантским советским наследством. Если мы хотим обрушить там какие-то отрасли, двух-трех-четырех ударов недостаточно. Надо на протяжении долгого времени бить в одну точку. Только тогда мы сможем оценить, удалось ли нам уничтожить ту же энергетическую инфраструктуру.
Кто-то подводил итог, к чему привели прошлогодние удары по их энергетике? Самое простое то, что я слышал, звучало примерно так: "Мы, конечно, подорвали их возможности. Мы заставили их тратить много денег на восстановление этой инфраструктуры и затруднили их жизнь".
Но я не знаю, что мы от этого выиграли с военной точки зрения: логистика не остановилась, поезда не остановились, производство электроэнергии не остановились. Ничего такого не произошло.
То же самое касается ГУР и СБУ. При всем нашем уничижительном представлении о том, кто там работает, там за 10 лет скопилось много профессионалов. Там был хороший отсев. С этим хорошо поработали и сами украинцы, и внешние кураторы. Поэтому ликвидация трех-четырех высокопоставленных офицеров ГУР и СБУ тоже ничего не изменит.
Поэтому значительные выводы о том, что идет системная работа по выбиванию той или иной части оборонного потенциала Украины, надо делать после ряда системных вещей.
Это не значит, что наши ракетчики и ВКС работают бессмысленно. Наверняка есть логичное объяснение тому, почему это происходит именно сейчас. Накопительный эффект рано или поздно сработает. Просто нам предстоит долгая работа.
Наверное, это и есть тот самый план, который рассчитан на долгое время. Мы можем истощить противника, используя наше преимущество в ракетах и умении обходить ПВО, выманив на Украину как можно больше тех же зенитных комплексов у стран Запада. Потому что фактор сниженной обороноспособности западных стран будет важен с точки зрения тех же переговоров, о которых я так долго говорил во время нашей беседы.
– Каков будет ваш прогноз обстановки в зоне СВО на ближайший месяц? К сожалению, наше общество равнодушно восприняло взятие Красного между Артемовском и Часов Яром, а ведь это крупный укрепрайон ВСУ на высоте, который долго не давал нам покоя.
– Мы очень долго готовили эту операцию.
Обратите внимание на недавние важные прыжки нашей армии на фронте. Мы сначала подходим к населенному пункту, съедаем серую зону, обеспечиваем фланги, но не заходим туда сразу. Мы проводим много работы (доразведка и снятие мин), после чего происходит рывок. Иначе никак.
Этот процесс занимает много времени. Перед взятием Красного прошел месяц с того момента, как мы продвинулись в районе Богдановки, обеспечили фланги и осуществили несколько хороших прорывов. Только потом мы резко зашли в Красное, выдержали несколько контратак, а потом улица за улицей вытеснили оттуда противника.
Это элемент позиционной войны, когда ты на тактическом уровне заранее должен продумывать такие мелкие детали, прежде чем занять те или иные позиции. Это финальная стадия большой операции, растянутой на несколько недель.
Да, о Красном говорили еще во время Артемовской операции, когда там работал "Вагнер". И тогда, и сейчас это был важный населенный пункт. Это не просто предместье Часов Яра. Он обеспечивает прикрытие большой территории с запада, которая нависает над Клещеевкой (а ее сложно взять снизу, потому что там возвышенность). И это предвестник перед новой крупной операцией, которая тоже будет небыстрой.
* Террористическая организация, запрещенная в России.
