https://ukraina.ru/20230728/1048310184.html

Марьяна Наумова: "Мы должны освободить всю Украину"

Марьяна Наумова: "Мы должны освободить всю Украину" - 27.11.2023 Украина.ру

Марьяна Наумова: "Мы должны освободить всю Украину"

Журналист на войне – больше, чем журналист. Это и волонтер, и коммуникатор, и даже психолог.

2023-07-28T16:54

2023-07-28T16:54

2023-11-27T13:23

интервью

сво

журналист

журналистика

военкор

донбасс

спортсменка

спортсмены

украина

россия

https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/07/1b/1048311402_142:20:789:384_1920x0_80_0_0_65a4fa2068e20b8ac076b48e57c8b295.jpg

О своем пути в журналистику, а также о физических и моральных нагрузках, выступлениях спортсменов под нейтральными флагами, "черной метке" Донбасса и способах не сойти с ума изданию "Украина.ру" рассказала четырехкратная чемпионка мира по пауэрлифтингу, военный корреспондент Марьяна Наумова.- Внушительные у вас бицепсы, Марьяна Александровна!- Что-то еще осталось. Тренировок ведь нет сейчас. Единственная тренировка – бегать в экипировке от вражеского миномета в каком-нибудь Соледаре.- Так себе тренировка на самом деле.- Слушай, выносливость тренирует прекрасно, а после одного случая я все-таки начала дома чем-то заниматься, поскольку на полноценные тренировки не хватает времени, а тут нередко оказываешься в ситуациях, когда форма решает.- Как четырехкратная чемпионка всего на свете оказалась в зоне конфликта, да еще в статусе военного корреспондента и волонтера?- Да спонтанно все началось. В 2014 году я была известной спортсменкой в своих кругах, а так – обыкновенной пятнадцатилетней школьницей. После учебы возвращалась домой, включала телевизор и смотрела репортажи из Донбасса. И вот как-то в детской моей головушке не укладывалось, что где-то совсем рядышком от наших границ может идти война.Что я знала тогда о войне? Что-то прадед мой фронтовик рассказывал, что-то – дед. Книжки читала, фильмы смотрела. Но в жизни себе это представить не могла.Тогда, конечно, сюжеты о Донбассе регулярно показывали, но большая часть населения, по-моему, абсолютно не понимала, что здесь происходит. Я тогда сказала отцу: давай к детям съездим! Там же школы, наверное, работают. Дети же там есть.По началу он, мягко говоря, офигел от моего предложения, но потом согласился на эту авантюру. Но попасть на Донбасс было сложно. Мы искали людей, которые смогли бы хотя бы встретить. Там попалась журналистка, говорит: "Марьяна, я тебе организую школы".Учебный год же стартовал не в сентябре, а в октябре. Вот в октябре я и поехала. Еще до Пореченкова, до Кобзона. С Кобзоном только афиши на столбах висели.Аудитория во ВКонтакте была солидная, и я вывесила пост о том, что поеду. Предложила собрать какую-то помощь. Тогда не разбиралась в гуманитарке. Я все-таки по своей спортивной теме работала. В том смысле, что везла спортивное оборудование, гантельки, какие-то подарочки маленькие. Основная задача состояла не в том, чтобы помощь доставить, а в том, чтобы отвлечь детей от ужасов войны и как-то поддержать. Ну и своими глазами увидеть происходящее, поскольку никто же ничего не понимал.Собрали мы тогда денежек, закупили все необходимое, сели на джипчик свой и поехали в Донецк. А по пути то и дело всплывали намеки на то, что ехать не надо: то кошка дорогу перебежит, то авария серьезная на шоссе.В общем, приехали поздней ночью, а границы ДНР тогда еще не было. Все расстреляно, все сгоревшее. Навстречу выскочили НТВ-шники в касках и брониках, которые снимали меня незадолго до этого. Говорят: "Наумова, куда ты прешься, там война, сейчас будет наступление, валите отсюда!" Я говорю: да меня уже дети ждут в школах. Надо ехать.Встретили ополченцы на двух машинах, отвезли в казарму. По пути объясняли, что начнется обстрел – ускоряемся. Надо слушать команды и все такое. Заночевали в казарме. Помню, что на двери моей комнаты было написано "самурай". Человеку пришлось ненадолго выселиться, чтоб мы с отцом разместиться могли. Спали валетом.Утром просыпаюсь, а батя спрашивает: "Ты вообще слышала, что ночью обстрел был?" А я крепко спала и не слышала. Глядь – возле косметички гранаты лежат, рядом автоматы, магазины. В общем, тот еще натюрморт. Непривычный.Первый маршрут у нас был Донецк-Макеевка-Торез. Помню, как приехали в самую первую школу. У меня там своя программа для ребят: показывала видеоролик, чтобы понимали, чем занимаюсь. Не все ж понимают, что это такое – жим штанги лежа. Потом говорила с ними о спорте, здоровом образе жизни и жизни в целом. О том, что нужно быть активными гражданами. Вам, дескать, предстоит строить эту страну. Я и сама надеялась, и детям говорила, что мы будем вместе.Дальше мы проводили спортивные соревнования, автограф-сессию. Детям интересно было посмотреть на успешную девочку-чемпионку, которая сумела чего-то добиться в их возрасте. Думаю, что их это мотивировало. Одно дело, когда в школу приезжает здоровенный дядя-боксер или футболист, которые им в отцы годятся. Они могут сфоткаться с детьми, о чем-то рассказать.Совсем другое дело – их сверстница, которая добилась успехов, несколько раз побывала в Америке, познакомилась с Арнольдом, а после приехала к ним на Донбасс, добралась до их школы и чем-то поделилась. Учителя потом рассказывали, что для ребят это стало хорошей мотивацией.А потом заработало сарафанное радио. Дети стали писать мне в социальных сетях: "Марьяна, приезжай к нам в школу, мы тебя очень ждем". Так я немного задержалась на Донбассе.За все эти годы объездила больше ста школ по всей республике. В каждой школе мы проводили соревнования, общались с учениками. В каждую привозили оборудование. Многие ребята после этого тоже стали заниматься спортом.У меня вот девочка знакомая на Петровке живет. Алиной зовут. Она тоже на следующий день писала: "Марьяна, у нас есть тренер по тяжелой атлетике, я пошла в спортзал". Мы регулярно списываемся, созваниваемся. Как-то даже снимала сюжет про ее тренера, про то, как они занимаются. У нее, кстати, серьезные успехи в этом виде спорта, что здорово.- А как от этого вы перешли к журналистике?- Мне нравилось фотографировать, я проходила журналистские курсы при издании "Аргументы и факты", но как-то не думала, что свяжу с этим жизнь. Обычно ведь была по другую сторону камеры. Того, что однажды буду снимать репортажи для федерального канала, даже представить себе не могла.Был период, когда и к спорту не так сильно тянуло, и со здоровьем начались проблемы, и в целом как-то потерялась я в жизни. Куда идти? Началось СВО, а я чувствовала себя бесполезной, поскольку все школы закрылись и работать с молодежью было нельзя. Что же до волонтерской деятельности, то не было у меня нужного опыта, да и ресурсов, чтобы помощь фурами отправлять.В определенный момент Арнольд выпустил свое обращение к россиянам, а я на него ответила, поскольку подумала, что имею право на это. Потому что мы с этим человеком знакомы, он говорил мне напутственные слова на соревнованиях "Арнольд Классик", и там же я передавала ему письма от детей Донбасса лично в руки. Надеялась, что "Железный Арни" как-то сможет разрешить эту ситуацию.Записала видео-ответ, и он как-то выстрелил. Видео набирало миллионы просмотров, западные СМИ его подхватили, у меня брали интервью журналисты из немецких, из австрийских изданий. Думаю, что и до Арнольда оно тоже дошло, хотя, конечно, он не ответил, поскольку все-таки не совсем уж глупый человек.На меня обратил внимание ряд каналов. Стали поступать предложения, на одно из которых я согласилась. Это было предложение "Первого канала". Они позвонили и предложили стать ведущей гуманитарного проекта. А я отнеслась с осторожностью, поскольку это федеральный канал, где может быть какая-то цензура. Да и в целом не хотелось быть говорящей головой. Так уж меня воспитывали, что нужно гнуть свою линию даже если стану для кого-то неудобной.Этим я и занималась на Донбассе, поскольку визит сюда – это черная метка. Ты моментально лишаешься виз, контрактов и всего такого. К тому же портятся отношения с друзьями, спортивными чиновниками. Сколько ж мы с ними ругались! Они мне: "Наумова, ты со своим Донбассом мешаешь нам пить на соревнованиях водку с украинскими чиновниками!"Мне же всегда хотелось продвигать какие-то свои идеи, говорить правду. Я согласилась, но с условием, что мы не просто снимаем красивое кино, а реально оказываем людям помощь, стараемся поднимать те или иные проблемы на государственном уровне. На канале согласились и где-то в конце марта мы поехали в первую командировку. Так появился проект "Мы живы", замечательный гуманитарный проект о людях Донбасса.Кто-то недавно удачно заметил в комментариях, что каждый наш сюжет – это повесть о настоящем человеке. Думаю, что именно так и можно описать наш проект, поскольку мы рассказываем о людях, которых невозможно сломить. Каждый из них – история, на основе которой можно писать книги и снимать фильмы.Когда шла эпопея с Мариуполем, на сайт "Мы живы" заходили люди и оставляли заявки на поиск родственников, а мы гоняли по адресам, искали, снимали, помогали установить связь. Ну и сейчас делаем огромную работу уже на том уровне, когда подключаются разные регионы России, чтобы, к примеру, привезти в Донецк розы. Недавно высаживали эти розы на бульваре Пушкина, в парке Щербакова и в Ботаническом саду.- Пятнадцать лет – это ведь еще детство. Как мятежный Донбасс повлиял на личность Марьяны Наумовой?- Да максимально повлиял, конечно. Становление, как ты верно заметил, прошло на Донбассе. Я приехала пятнадцатилетней девчонкой, а сейчас мне уже 24 года. За эти годы Донбасс привил мне правильные жизненные ценности: любовь, дружба, патриотизм, хлеб, вода, электричество. Благодаря Донбассу я стала настоящим человеком, приобрела здесь много прекрасных друзей. К сожалению, некоторых уже нет среди живых. В каждую свою командировку заезжаю на могилу "Бати".В прифронтовых районах, несмотря на обстрелы, люди сажают красивые цветы. Когда говорю, что поеду к "Бате", мне всегда приносят огромные букеты роз или других цветов. Сейчас возле "Сепара", к примеру, стоят розы, привезенные из прифронтового поселка Клен".- Работать здесь журналистом психологически непросто. Помните свои первые тяжелые эмоции?- Если говорить именно о профессии, то какого-то удивления не было, поскольку эти истории слышу с четырнадцатого года и прекрасно понимаю боль людей Донбасса.Для меня это не было чем-то новым, но с каждой такой историей жить становится все тяжелее. Каждый день через меня проходят историй десять-пятнадцать, поскольку в день стараемся снимать по сюжету, а для этого нужно пообщаться с большим количеством людей.Не знаю, хороший или плохой я журналист, но каждого человека стараюсь не просто записать и забыть, а…мне все это близко. Я считаю себя частью этого народа и стараюсь как-то помочь. Не всегда это можно сделать физически или финансово, но выслушать, поддержать, а иногда, знаешь, просто обнять – это тоже дорогого стоит.У меня было несколько очень тяжелых съемок. У женщины на Петровке снаряд влетел в дом и разорвал дочь на куски. Градина залетела прямо в кухню, где ребенок сидел. Она написала мне: "Марьяна, моя дочка знала тебя. Я хочу, чтобы ты приехала и сохранила память о ней. Покажи всему миру, что Украина делает с Донбассом".Ты приезжаешь и видишь человека в эмоциональном состоянии, которое трудно описать словами. Женщина вся в слезах, она трясется. Показывает этот снаряд, показывает, что на стенах еще остались следы крови ее дочери. Не знаю, как описать подобное словами и как это выдержать. Ты ведь не можешь помочь этому человеку. Она говорит, обнимает тебя, а ты хочешь помочь, но понимаешь, что ребенка ей не вернешь.Можно отстроить дом или дать денег, но помочь – никак абсолютно. Но меня порадовало то, что она ищет стимул жить дальше. Говорила, что хочет взять ребенка из приюта. Она делает зайчиков. Попросила раздавать их деткам в память о дочери. При этом продолжает жить на Петровке, в том самом доме, где погиб ее ребенок.А еще в каком-то ПВР, где жили беженцы из Попасной, я говорила с одной женщиной, недавно потерявшей брата. Он не на войне погиб. Просто что-то случилось и человека не стало. Только у женщины этой никого больше нет. С родственниками не общается, а брат был единственной опорой в жизни. Дом сгорел, документы – тоже. Спросила, есть ли у нее надежда. Она говорит – нет. И вот это страшно – когда человек теряет надежду.- У каждого из нас есть что-то, что позволяет не сойти с ума здесь и сейчас. Что у вас?- Мне кажется, я уже сошла с ума. Просто каждый раз нужно напоминать себе, зачем ты это делаешь. Невозможно жить только ради себя. Я поняла это еще в те времена, когда у меня была успешная карьера: спортивные контракты, финансовые возможности. И когда мне предложили выбрать между всем этим и Донбассом, я выбрала Донбасс.Нужно напоминать себе, ради чего все это. Стараюсь быть настоящим человеком, а человечность для меня выражается в помощи другим. Когда что-то делаю для людей, как-то им помогаю, мне становится легче.- Раз уж заговорили о спортивной карьере, то как спортивное сообщество отнеслось к вашим поездкам на Донбасс? Изменилось ли его отношение после начала СВО?- В начале эпопеи с Донбассом у меня было очень много коллег по всей Украине, поскольку часто ездила туда на соревнования. У меня даже звание было – мастер спорта Украины. Я попала в Книгу рекордов Украины. К тому же в Одессе и Запорожье живут мои родственники.После первой же поездки на Донбасс меня внесли в список террористов и отняли все звания, а все мои спортивные друзья стали потихоньку удалять меня из друзей в соцсетях. Прости, мол, но пока. Кто-то писал, что против меня ничего не имеет, но удалит от греха подальше, поскольку их спецслужбы бдят.А тот же президент Украинской федерации желал мне смерти. В пятнадцать лет я не понимала, почему все так ополчились из-за того, что приехала поддержать детей. Я же не призывала отправить танки на Киев. Я приехала к детям, в доме которых началась война. Я даже была не против съездить к киевским школьникам, но меня же внесли в черный список.Потом гадили абсолютно все, начиная, кстати, с наших спортивных "звезд", который сейчас красуются на плакатах и всячески помогают Донбассу. Но тогда ведь это было черной меткой, и многие отказывались даже боксерскую грушу для детей подписать.Когда ехала впервые, Денис Лебедев – единственный из всей спортивной боксерской тусовки, кто согласился подписать грушу. Сейчас он продолжает поддерживать, вот ему я верю. Все остальные…фамилии называть не буду, но в то время они категорически не желали контактировать с Донбассом, а сейчас прекрасно себя чувствуют, осваивая бюджеты. Ну да это их выбор.- В российском обществе давно кипит дискуссия о выступлениях спортсменов под нейтральным флагом. Что вы об этом думаете?- У меня позиция однозначная. Как спортсменка, я знаю, что век спортсмена короткий и пропущенный год – это потеря карьеры, здоровья, финансов. Но когда страна встает на военные рельсы, СВО должна проходить уже всюду. Не только на фронте, но в спорте, культуре и других сферах.Тут вопрос больше к спортивным чиновникам, которые хотят усидеть на двух стульях. Спортсменов, в целом, я понять могу. Конечно, они хотят выступать, соревноваться и так далее. Но пора уже принимать четкую позицию. Не бывает спорта вне политики. Не существует его, поскольку любые соревнования международного уровня – это политика.По итогам виден уровень страны. Какое у нее спортивное оборудование, как проведены соревнования, как готовились участники. Это все политика. Спорт вне политики – это занятия физкультурой.Моя позиция однозначна: выступать под нейтральным флагом – это позор, учитывая текущую ситуацию. Кто-то скажет, что спортсмены готовились к этому всю жизнь, но мобилизованные Петя и Вася тоже к чему-то готовились. Они учились, работали, воспитывали детей, любили. Но страна позвала, и ребята пошли.Спортсмены же почему-то думают…они могут думать все, что угодно, но спортивные чиновники позволяют им думать, что они какие-то особенные, бедные-несчастные. Что против них сейчас весь мир, а потому можно взять и выступить под нейтральным флагом. Нет, нельзя!- Вы говорите, что СВО должна бы проникнуть во все сферы жизни. Это происходит?- С течением времени я вижу, как народ объединяется. Но, знаешь, объединяются люди тогда, когда это затрагивает уже их дома. Никто ведь не думал, что Белгородскую, Курскую и Воронежскую области станут бомбить. Никто не думал, что беспилотники будут до Красной площади долетать. Сейчас, конечно, люди начинают осознавать.Мне трудно дать оценку, поскольку здесь провожу куда больше времени, чем дома. Но вижу, как люди формируют разные волонтерские движения, плетут масксети, изготавливают тактические носилки, пишут письма, собирают деньги на коптеры и тепловизоры.Понятно, что это становится личным делом для каждого. Ведь у кого-то муж на фронт ушел, у кого-то – сын. Сплочение заметно, но долго нет позитивных результатов и общество начинает расслаиваться, что показали недавние события. Все очень затянулось и люди начинают уставать. Они не понимают, к чему все идет.- А к чему все идет?- Хочется верить, что идет к чему-то хорошему, но, когда работаешь здесь, ездишь по фронту, начинаешь углубляться в проблематику и мирного населения, и военных. Видишь больше грустного, чем хотелось бы, начинаешь задумываться, ударяться в пессимизм. Но моя задача – доносить правду. Потому мы продолжаем работу – рассказываем о проблемах людей на федеральном ТВ. О таких, к примеру, как получение паспортов. Это вообще основная проблема для населения прифронтовых районах. А еще выплаты, восстановление жилья, снабжение армии и многое другое.К чему все идет? Мне сложно дать оценку – я не военный эксперт. По моему мнению, нельзя останавливаться на тех территориях, которые уже под нашим контролем. Нужно идти до конца. Нужно закончить это дело, освободив всю Украину.

https://ukraina.ru/20230725/1048213455.html

https://ukraina.ru/20230724/1048209489.html

https://ukraina.ru/20230722/1048133226.html

https://ukraina.ru/20230701/1047707252.html

донбасс

украина

россия

2023

Новости

ru-RU

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

интервью, сво, журналист, журналистика, военкор, донбасс, спортсменка, спортсмены, украина, россия, новые регионы, волонтеры

Интервью, СВО, журналист, журналистика, военкор, Донбасс, спортсменка, спортсмены, Украина, Россия, Новые регионы, волонтеры