https://ukraina.ru/20230307/1043995131.html
Дмитрий Рогозин о том, что было и что будет: Готовы пофамильно уничтожить главарей киевского режима
Дмитрий Рогозин о том, что было и что будет: Готовы пофамильно уничтожить главарей киевского режима - 13.12.2023 Украина.ру
Дмитрий Рогозин о том, что было и что будет: Готовы пофамильно уничтожить главарей киевского режима
Руководитель научно-технического центра "Царские волки" Дмитрий Рогозин рассказал изданию Украина.ру, почему и в чем не надо верить Илону Маску и о ситуации с насыщением фронта нужной техникой
2023-03-07T05:47
2023-03-07T05:47
2023-12-13T11:30
интервью
бпла
алексей рогозин
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/02/03/1043247176_82:0:829:420_1920x0_80_0_0_95069d95e266f71a3a9fba7c2f0ec2e8.jpg
— Дмитрий Олегович, в понедельник 6 марта стало известно, что ФСБ предотвратило покушение на бизнесмена и владельца телеканала «Царьград» Константина Малофеева. Российские спецслужбы обвиняют в подготовке теракта «Русский добровольческий корпус», который ранее безнаказанно захватил два села в Брянской области. Почему украинские спецслужбы проводят спецоперации на территории РФ, а почему мы не можем уничтожить украинских террористов на территории Украины или провести акты возмездия?— Наша группа военных советников и наш добровольческий отряд находятся на фронте. Если поступит приказ уничтожить пофамильно главарей киевского фашистского режима и террористов, совершивших преступления против наших граждан, мы его беспрекословно выполним.— Мы знаем, что вы занимаетесь не только непосредственно военными на фронте, но имеете отношение к перевооружению российской армии. Какова сейчас, например, ситуация с беспилотниками, о нехватки которых сейчас говорят почти все эксперты? Как себя зарекомендовали те, которые уже стоят на вооружении?— Если говорить про боевое применение тех беспилотных ударных и разведывательных комплексов, которые стоят у нас на вооружении, то, в принципе, они себя неплохо зарекомендовали.Обыватель может судить об их эффективности по разного рода видосикам, которые выкладываются телеграм-каналами, а мы этот вопрос исследовали достаточно подробно в ходе проведенной в феврале конференции в Таганроге. В ней приняли участие военные не только их федеральных подразделений, но и из армейских корпусов ДНР и ЛНР.Они эксплуатируют современную военную технику, в том числе и беспилотные летательные аппараты, поэтому дали достаточно подробную оценку этой техники: она работает вполне эффективно. Есть вопрос только в количестве этих систем: их должно быть очень много, они должны быть под рукой.Вы должны даже глаз не отводить от фронта, просто рукой сзади нащупывать, фигурально говоря, очередную партию «Ланцетов», которые вам необходимы для поражения техники врага.Естественно, в ходе боевого применения мы получаем замечания к этой технике. Инженеры, ведущие представители конструкторских бюро, которые производят ее, тоже находятся на фронте, они имеют обратную связь от наших военных.Благодаря этим замечаниям дорабатывают систему целеуказания, увеличивают дальность поражения. Фронт надо отодвигать как можно дальше, поэтому дальность работы боеприпасов, конечно, надо увеличивать.Надо увеличивать самостоятельность, автономность этих боеприпасов, чтобы ими можно было управлять без дополнительного наведения оператором или каким-то другим дроном.Надо двигаться как можно быстрее в сторону перехода на барражирующие боеприпасы, которые как свободные охотники просто летают и высматривают цель. Видят ее образ, сравнивают с каталогом образов, который заложен в «голову» этой машины, и дальше она пикирует и наносит удар.— Российские беспилотники малого класса пригодились на фронте?— Да, пригодились, но их пока маловато. Надо, чтобы их было не на порядок, а на несколько порядков больше, чем то, что есть сейчас.Сейчас, насколько я знаю (я общаюсь со всеми директорами, не только ракетно-космической отрасли, но и других отраслей, и встречаюсь с генеральными конструкторами), работы развернуты. Мы ожидаем, что к концу весны — началу лета начнется постепенное насыщение фронта необходимым количеством такого рода летающих грозных разведывательных и ударных беспилотников.В Таганроге мы увидели работы около 20 частных компаний. Они разные: есть уже летающие образцы, которые можно прямо сейчас использовать в рамках боевой апробации с дальнейшим запуском в серийное производство; есть машины, которые на подходе.Очень важна тиражируемость этих изделий, потому что каждое из них связано с применением компонентной базы: это и защищенные радиолинии, которые позволяют поддерживать связь с этим беспилотником, и конфигурация материалов, из которых сделан сам беспилотник (например, если он смешанного типа или самолетного типа).Наша команда оказывает поддержку при проведении аэродинамических испытаний, у нас есть такие возможности. Ну и, конечно, электроника, потому что ситуация в российской микроэлектронной промышленности всем известна. Я неоднократно, годами обращал на это внимание. Говорил, что это будет наша ахиллесова пята, так оно и случилось. В этой связи, конечно, надо опираться на доступную радиоэлектронную и микроэлектронную базу.Помимо тех машин, которые приняты на вооружение и используются на фронте (правда, их число надо кардинально увеличивать), на подходе у нас есть очень конкурентные и не уступающие американским образцам беспилотники. Они позволят успешно громить новую западную военную технику — американские, британские и немецкие танки, самоходные системы, артиллерийские орудия и многое другое.Как говорил известный классик военного дела: на войне излишков оружия не бывает. Этого оружия должно быть кардинально больше.— Какое количество беспилотников нужно на подразделение — отделение, взвод, роту, батальон и так далее? Есть такие подсчеты?— Здесь надо исходить из того, как будет сформирована воинская часть. Говорить о том, что на каждый взвод или на отделение должно быть определенное количество беспилотников неправильно, потому что в каждом батальоне должны быть специализированные роты, которые обеспечивают батальон такого рода действиями.Так же как бывает танковый батальон полка или танковый полк в составе дивизии. Так и здесь: нельзя просто взять и необученным солдатам раздать беспилотные машины.Вообще это отдельная тема — обучение персонала.Поэтому правильнее говорить, что в каждом подразделении, не ниже батальона, должны быть подразделения обученных военных специалистов, которые способны применять такого рода барражирующие или ударные (одноразовые или многоразовые) беспилотные системы.В каждом подразделении все это должно быть, потому что это обеспечивает дополнительную слаженность данного подразделения в реализации его боевых задач.Если, например, в одном батальоне нет ничего, в другом батальоне это есть, и вы обращаетесь к другому батальону с просьбой оказать вам поддержку, то это уже потеря времени.Хорошо, что вы этот вопрос задали, потому что, помимо насыщения железом, необходимо еще и насыщение людьми, которые владеют этими системами.Когда я слышу от некоторых наших чиновников о том, что айтишников надо обязательно беречь от фронта, у меня это вызывает очень много вопросов. У нас не может быть никаких племен или каких-то особых профессий, которых точно надо отводить от фронта, когда фронт является Отечественным. На этом фронте особо нужны высокотехнологичные специалисты.Другое дело, что нельзя тупо айтишника, компьютерщика, толкового человека, который может грамотно распорядиться беспилотной машиной, сажать как штурмовика в окоп или бросать его под огонь. Каждый должен заниматься своим делом. Как говорил генерал Александр Лебедь: «Каждый баран должен носить свои рога».Мы сейчас нуждаемся в такого рода специалистах. Конечно, они будут работать на второй линии. Прежде всего, откуда и пускаются эти беспилотники, но они должны быть, и закрывать ими приток специалистов на фронт, в воюющие воинские части — преступление.Я очень хорошо знаю донецких воинов, это 1-й Донецкий армейский корпус, это БАРСы. Мы с ними взаимодействуем. Там в каждом батальоне есть очень толковые ребята, которые несколько лет уже воюют, и которые разбираются и в трофейных машинах и в российских машинах, и обеспечивают запуск и выполнение боевых задач в считанные минуты, но таких людей должно быть как можно больше, потому что, не дай бог, потери — и целое подразделение теряет возможность в принципе применять такого рода технику.— У вас сложились непростые отношения с Илоном Маском. Так помимо этого «Царские волки» уничтожили в прошлом месяце что-то, входящее в его систему Starlink под Донецком. Что именно?— Несколько лет назад началось развитие низколетных орбитальных систем спутников-ретрансляторов, которые летают на круговых орбитах и обеспечивают глобальное покрытие с широкополосным доступом в интернет. Прежде всего, это компания Starlink Илона Маска и компания OneWeb.У OneWeb с 2015 года было коммерческое соглашение с «Роскосмосом». Это была частная компания. В 2017 году OneWeb вдруг — после банкротства — стал, по сути дела, официальной компанией британского правительства. Британское правительство стало его ведущим акционером.Именно поэтому в начале специальной военной операции моим решением мы прекратили это сотрудничество. Я снял ракету-носитель «Союз-2.1б» со старта на Байконуре 5 марта. Тем самым мы прекратили запуск этой системы, и она в итоге не была развернута. Просто мы не получили гарантий, что она не будет использоваться в военных целях против России (что на самом деле совершенно очевидно). В итоге OneWeb не развернут и не представляет для нас какой бы то ни было угрозы.А вот Starlink, который использует ракеты той же самой компании (это компания Илона Маска), развернут. Его спутники действительно обеспечивают широкополосный доступ в интернет.К Маску отношусь с уважением как к блестящему организатору. Но я всегда говорил, что не верю ни одному его слову, когда он утверждает, что развивает сугубо коммерческую гражданскую систему, потому что на войне на самом деле нет никаких гражданских систем.Когда у вас драка начинается, вы же не будете драться по правилам «давайте пойдем на татами, наденем кимоно». Во время драки вы используете все предметы, которые у вас под рукой, поэтому любой самолет, даже сугубо гражданский, пассажирский, начинает вдруг возить военных с аэродрома на аэродром; любой автотранспорт может быть применен для перевозки боеприпасов. Я уже не говорю про спутники: очевидно, что они моментально начали выполнять военные задачи.Компания Starlink предоставила терминалы, которые развернуты по всей Украине и находятся в распоряжении ВСУ. Вы помните, когда в апреле-мае в Мариуполе на «Азовстали» находился полк «Азов»*, они из бункеров, из-под земли обеспечивали коммуникацию, полную связь, достаточно защищенную со своим руководством именно с помощью этих терминалов, которые представляют собой развернутые наземные станции. Эти станции обеспечивают телефонизацию всех тех, кто подключается к ним, находясь рядом.Поэтому заявление Маска о том, что он что-то передумал, что он не хочет, чтобы Starlink был какой-то военной системой, понятны, но они не имеют никакого отношения к реальности.И о спутниках. Мы следим за противником и из космоса, хотя мы об этом много не говорим, но у нас есть космические аппараты «Роскосмоса», которые полностью с 24 февраля прошлого года работают в интересах Министерства обороны.И у нашего Министерства обороны есть свои спутники, которые тоже созданы нашим предприятием. У нас их, конечно, намного меньше, чем у супостатов, но они есть, и мы обеспечиваем космическую разведку, вообще следим за тем, что происходит на фронте.Есть, безусловно, агентурная разведка, есть радиотехническая разведка, и есть разведка с помощью беспилотников. Так вот, не буду говорить, с помощью каких средств мы обнаружили пункт управления и пункт связи на донецком фронте.По нашей информации (а она была достоверна) на этом пункте связи была развернута как раз станция приема системы Starlink. По ней и был нанесен удар сначала «Ураганами», потом «Градом». Станция эта уничтожена вместе с персоналом.— ВСУ бьют американскими ракетами по нашим разного рода объектам: от командных пунктов до складов. Неужели нельзя штабы, склады, заводы перенести под землю, в специальные бункеры? Что Дмитрий Рогозин думает по этому поводу?— Дмитрий Рогозин думает по этому поводу очень просто: это очевидная совершенно вещь, которая должна быть немедленно использована в случае появления какой бы то ни было военной угрозы.У нас еще с советских времен существует колоссальное количество бомбоубежищ, очень надежных. Да, эти бомбоубежища, может быть, не выдержат ядерный удар, но удары тех калибров, которыми располагает противник, выдержат.Это на самом деле мощные бомбоубежища, которые не мы построили, а десятилетия назад, мы их просто немедленно привели в порядок. Задача и гражданского, и военного руководства немедленно установить наличие такого рода защищенных помещений. Они могут находиться на заводах (вспомните хотя бы «Азовсталь» — мы не могли противника выкурить оттуда).Я был недавно в Мариуполе и знаю точно, что, когда мы проводили операцию по уничтожению полка «Азов»*, было решение президента ни в коем случае не рисковать жизнями наших штурмовиков. Просто надо было сделать так, чтобы ни одна мышь не проскочила.Такого рода помещения есть на заводах и на гражданских объектах и так далее. Задача стоит так: немедленно привести в порядок, подключить все системы жизнеобеспечения (вода, вентиляция, мощные двери-заслоны, которые есть в бомбоубежищах) и использовать это как для текущей работы политического и военного руководства республик или конкретных подразделений (корпусов, армий и так далее) либо, в случае опасности для населения, использовать эти помещения как бомбоубежища.— Что вы думаете о новых линиях обороны, которые выстраиваются сейчас?— Я недавно был в Херсонской и в Запорожской областях. Там уже идут такие работы, и там уже все делается так, как надо. Это не те окопы, в которых я бывал под Угледаром, где с моим ростом — 1 м 90 см — и укрыться-то негде.А уж блиндажи как таковые там вообще отсутствовали. Какая-то дыра в окопе, где только два щуплых человека могут поместиться, а сверху нет требуемых трех накатов, ни полутора метров земли, что полагается для обеспечения безопасности при обстреле тяжелыми боеприпасами. Леса просто нет на Донбассе.Это все тоже надо делать. Это комплексный подход к обеспечению защищенности объектов гражданского и военного назначения.Части, которые появляются там, не должны повторять то, что произошло в Макеевке на Новый год, когда в одна из воинских частей была размещена в открытых помещениях, да еще в силу неопытности в открытых помещениях были складированы боеприпасы и топливо, что при обстреле привело к жуткой и резонансной катастрофе.А вот опытные донецкие и луганские командиры действуют иначе, именно так, как я вам рассказываю. Есть чему поучиться у них. Они прекрасно знают, с кем они столкнулись, какова сила оружия противника, и как уберечь свой личный состав и население от этого оружия.Но самое главное, конечно, отодвигать линию фронта, грамотно, с пользой использовать воздушную и космическую разведку для выявления целей.Цели у украинской армии очень подвижные. Кстати говоря, вы меня сейчас расспрашивали о нанесении удара по станции Starlink. Мы снялись со своей позиции меньше, чем за одну минуту. А еще через две минуты она была уничтожена украинцами. Наши боевые машины только отъезжали, а уже за нашей спиной шли разрывы.Они работают очень хорошо, у них на вооружении стоит прекрасная американская аппаратура контрбатарейной борьбы. Но и наши научились действовать оперативно: выстрелил и ушел, сменил позицию. Ушел на безопасную позицию, снова выстрелил, снова сменил позицию.Война учит очень многому и многих, а немногих, кто не учится, война убивает. Вот что я хотел сказать.— Вы сейчас затронули тему донецких и луганских командиров, сейчас в блогосфере, в СМИ, в телеграм-каналах обсуждают следующую проблему: военнослужащие двух корпусов ДНР и ЛНР переходят в российскую армию. Многие из командиров, которые восемь лет воевали, не проходят аттестацию (у некоторых нет военного образования), но эти люди научились воевать, а тут их всех, обстрелянных, мотивированных людей, фактически на пенсию выгоняют. Кроме этических моментов, неблагодарности по отношению к этим людям, есть еще такой момент: обстрелянные, понимающие, как вести себя в бою отправляются на пенсию, а вместо них ставят офицеров, не нюхавших порох. Как тут быть?— Честно скажу, об этой ситуации я, конечно, знаю. Не надо драматизировать, что всех выгоняют, это не так, но отдельные случаи, безусловно, есть, они вызывают крайнее раздражение и недоумение.Об этой ситуации я тоже доложил наверх детально, надеюсь, что у нас Верховный главнокомандующий уже в курсе этой ситуации, и ее, безусловно, поправят.В целом хочу сказать, что во многом мотивированность и боеспособность противника была обусловлена тем, что выращенные майданом крайние украинские националисты, которые были основой для добровольческих батальонов («Айдар»*, «Азов»*, «Донбасс» и прочие), потом были раскассированы специально по подразделениям Вооруженных сил Украины. И мы вдруг заметили, как ВСУ стали большим «Азовом»*, большим «Айдаром»*.Это очевидный факт: людей мотивированных, профессионально подготовленных, безусловно, надо назначать на командные должности, вне зависимости от того, есть у них академическое военное образование или его нет.К сожалению, будем говорить откровенно, то, чему готовили в военных академиях, оказалось не совсем тем, с чем мы столкнулись на поле боя. Именно это мы видим по поведению отдельных наших офицеров, которые растерялись в каком-то смысле от того, что происходит — они готовились к другой войне.Поэтому есть академия за плечами, нет академии за плечами, учиться всегда можно. Но я бы сделал так: я бы сейчас донецких и луганских командиров, а также командиров добровольческих батальонов, их опыт распространял на всю армию…Люди, которые несколько лет воюют, которые сохранились, сохранили своих людей, относятся к своему личному составу как к братьям, потому что в основном это либо добровольцы с одного региона, либо это добробаты, которые формировались с определенных улиц Донецка или Луганска.Это ребята, которые вместе росли, вместе мальчишками в футбол играли, вместе повзрослели, стали мужчинами, пошли на фронт, и там сцепка мотивации и понимания ради чего они воюют, колоссальная совершенно. Я бы их ставил командирами полков, дивизий, армий, корпусов, не стесняясь.Замами к ним можно поставить тех, кто закончил академии, они будут подсказывать, что не так. Начальниками штабов можно поставить именно такого рода людей. А во главе должны стоять донецкие и луганские командиры.В моей семье было очень много военных людей, в том числе до революции. Мой прапрадед был генерал-майором императорской армии, а его двоюродный брат был начальником штаба Терского казачьего войска до 1903 года. В 1910 году он умер, был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге, я за его могилой ухаживаю.Так вот, как было там все устроено: есть Терское казачество, Кубанское, Всевеликое Войско Донское и так далее, кто во главе? Атаман. То есть командир, который вышел из этого региона, знает с детства все свое окружение.Он колоссальный авторитет, за ним идет войско, он его ведет на Лейпциг или на Париж, не важно куда, куда царь-батюшка скажет. А начальник штаба всегда был кадровый офицер, закончивший какое-нибудь Санкт-Петербургское кавалерийское училище. Вот как строилась Русская армия, поэтому она была победоносной.Так и сейчас надо сделать: начальниками штабов должны стать карьерные военные, получившие необходимое высокопрофессиональное образование, но командирами должны стать прежде всего те, кто ими стал уже по ходу войны, кто себя проявил.Это комбаты 1-го Донецкого и 2-го Луганского армейских корпусов, это БАРСы, их командиры, которые, кстати говоря, все высокопрофессиональные военные, которые демобилизовались в свое время, а потом добровольцами вернулись на фронт.В наших добробатах нет званий, там есть только должности, понимаете? Там полковники иногда воюют простыми рядовыми.Почему мне там комфортно воевать в качестве русского добровольца, хотя формально я Чрезвычайный и Полномочный посол Российской Федерации, вице-премьер — мое гражданское звание соответствует многозвездному генералу, но со мной вместе воюют такие же мужики, поэтому мы там все равны. И там другие отношения.Поэтому я считаю, что сейчас, после 1 января, после начала интеграции Донецкого и Луганского армейских корпусов в состав Вооруженных сил, именно их командиры должны стать командирами соответствующих воинских частей.*Организации, деятельность которых запрещена в РФ.
https://ukraina.ru/20230301/1043953149.html
https://ukraina.ru/20230304/1044074606.html
https://ukraina.ru/20230227/1043917956.html
https://ukraina.ru/20230227/1043924661.html
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, бпла, алексей рогозин
— Дмитрий Олегович, в понедельник 6 марта стало известно, что ФСБ предотвратило покушение на бизнесмена и владельца телеканала «Царьград» Константина Малофеева. Российские спецслужбы обвиняют в подготовке теракта «Русский добровольческий корпус», который ранее безнаказанно захватил два села в Брянской области. Почему украинские спецслужбы проводят спецоперации на территории РФ, а почему мы не можем уничтожить украинских террористов на территории Украины или провести акты возмездия?
— Наша группа военных советников и наш добровольческий отряд находятся на фронте. Если поступит приказ уничтожить пофамильно главарей киевского фашистского режима и террористов, совершивших преступления против наших граждан, мы его беспрекословно выполним.
— Мы знаем, что вы занимаетесь не только непосредственно военными на фронте, но имеете отношение к перевооружению российской армии. Какова сейчас, например, ситуация с беспилотниками, о нехватки которых сейчас говорят почти все эксперты? Как себя зарекомендовали те, которые уже стоят на вооружении?
— Если говорить про боевое применение тех беспилотных ударных и разведывательных комплексов, которые стоят у нас на вооружении, то, в принципе, они себя неплохо зарекомендовали.
Обыватель может судить об их эффективности по разного рода видосикам, которые выкладываются телеграм-каналами, а мы этот вопрос исследовали достаточно подробно в ходе проведенной в феврале конференции в Таганроге. В ней приняли участие военные не только их федеральных подразделений, но и из армейских корпусов ДНР и ЛНР.
Они эксплуатируют современную военную технику, в том числе и беспилотные летательные аппараты, поэтому дали достаточно подробную оценку этой техники: она работает вполне эффективно. Есть вопрос только в количестве этих систем: их должно быть очень много, они должны быть под рукой.
Вы должны даже глаз не отводить от фронта, просто рукой сзади нащупывать, фигурально говоря, очередную партию «Ланцетов», которые вам необходимы для поражения техники врага.
Естественно, в ходе боевого применения мы получаем замечания к этой технике. Инженеры, ведущие представители конструкторских бюро, которые производят ее, тоже находятся на фронте, они имеют обратную связь от наших военных.
Благодаря этим замечаниям дорабатывают систему целеуказания, увеличивают дальность поражения. Фронт надо отодвигать как можно дальше, поэтому дальность работы боеприпасов, конечно, надо увеличивать.
Надо увеличивать самостоятельность, автономность этих боеприпасов, чтобы ими можно было управлять без дополнительного наведения оператором или каким-то другим дроном.
Надо двигаться как можно быстрее в сторону перехода на барражирующие боеприпасы, которые как свободные охотники просто летают и высматривают цель. Видят ее образ, сравнивают с каталогом образов, который заложен в «голову» этой машины, и дальше она пикирует и наносит удар.
— Российские беспилотники малого класса пригодились на фронте?
— Да, пригодились, но их пока маловато. Надо, чтобы их было не на порядок, а на несколько порядков больше, чем то, что есть сейчас.
Сейчас, насколько я знаю (я общаюсь со всеми директорами, не только ракетно-космической отрасли, но и других отраслей, и встречаюсь с генеральными конструкторами), работы развернуты. Мы ожидаем, что к концу весны — началу лета начнется постепенное насыщение фронта необходимым количеством такого рода летающих грозных разведывательных и ударных беспилотников.
В Таганроге мы увидели работы около 20 частных компаний. Они разные: есть уже летающие образцы, которые можно прямо сейчас использовать в рамках боевой апробации с дальнейшим запуском в серийное производство; есть машины, которые на подходе.
Очень важна тиражируемость этих изделий, потому что каждое из них связано с применением компонентной базы: это и защищенные радиолинии, которые позволяют поддерживать связь с этим беспилотником, и конфигурация материалов, из которых сделан сам беспилотник (например, если он смешанного типа или самолетного типа).
Наша команда оказывает поддержку при проведении аэродинамических испытаний, у нас есть такие возможности. Ну и, конечно, электроника, потому что ситуация в российской микроэлектронной промышленности всем известна. Я неоднократно, годами обращал на это внимание. Говорил, что это будет наша ахиллесова пята, так оно и случилось. В этой связи, конечно, надо опираться на доступную радиоэлектронную и микроэлектронную базу.
Помимо тех машин, которые приняты на вооружение и используются на фронте (правда, их число надо кардинально увеличивать), на подходе у нас есть очень конкурентные и не уступающие американским образцам беспилотники. Они позволят успешно громить новую западную военную технику — американские, британские и немецкие танки, самоходные системы, артиллерийские орудия и многое другое.
Как говорил известный классик военного дела: на войне излишков оружия не бывает. Этого оружия должно быть кардинально больше.
— Какое количество беспилотников нужно на подразделение — отделение, взвод, роту, батальон и так далее? Есть такие подсчеты?
— Здесь надо исходить из того, как будет сформирована воинская часть. Говорить о том, что на каждый взвод или на отделение должно быть определенное количество беспилотников неправильно, потому что в каждом батальоне должны быть специализированные роты, которые обеспечивают батальон такого рода действиями.
Так же как бывает танковый батальон полка или танковый полк в составе дивизии. Так и здесь: нельзя просто взять и необученным солдатам раздать беспилотные машины.
Вообще это отдельная тема — обучение персонала.
Поэтому правильнее говорить, что в каждом подразделении, не ниже батальона, должны быть подразделения обученных военных специалистов, которые способны применять такого рода барражирующие или ударные (одноразовые или многоразовые) беспилотные системы.
В каждом подразделении все это должно быть, потому что это обеспечивает дополнительную слаженность данного подразделения в реализации его боевых задач.
Если, например, в одном батальоне нет ничего, в другом батальоне это есть, и вы обращаетесь к другому батальону с просьбой оказать вам поддержку, то это уже потеря времени.
Хорошо, что вы этот вопрос задали, потому что, помимо насыщения железом, необходимо еще и насыщение людьми, которые владеют этими системами.
Когда я слышу от некоторых наших чиновников о том, что айтишников надо обязательно беречь от фронта, у меня это вызывает очень много вопросов. У нас не может быть никаких племен или каких-то особых профессий, которых точно надо отводить от фронта, когда фронт является Отечественным. На этом фронте особо нужны высокотехнологичные специалисты.
Другое дело, что нельзя тупо айтишника, компьютерщика, толкового человека, который может грамотно распорядиться беспилотной машиной, сажать как штурмовика в окоп или бросать его под огонь. Каждый должен заниматься своим делом. Как говорил генерал Александр Лебедь: «Каждый баран должен носить свои рога».
Мы сейчас нуждаемся в такого рода специалистах. Конечно, они будут работать на второй линии. Прежде всего, откуда и пускаются эти беспилотники, но они должны быть, и закрывать ими приток специалистов на фронт, в воюющие воинские части — преступление.
Я очень хорошо знаю донецких воинов, это 1-й Донецкий армейский корпус, это БАРСы. Мы с ними взаимодействуем. Там в каждом батальоне есть очень толковые ребята, которые несколько лет уже воюют, и которые разбираются и в трофейных машинах и в российских машинах, и обеспечивают запуск и выполнение боевых задач в считанные минуты, но таких людей должно быть как можно больше, потому что, не дай бог, потери — и целое подразделение теряет возможность в принципе применять такого рода технику.
— У вас сложились непростые отношения с Илоном Маском. Так помимо этого «Царские волки» уничтожили в прошлом месяце что-то, входящее в его систему Starlink под Донецком. Что именно?
— Несколько лет назад началось развитие низколетных орбитальных систем спутников-ретрансляторов, которые летают на круговых орбитах и обеспечивают глобальное покрытие с широкополосным доступом в интернет. Прежде всего, это компания Starlink Илона Маска и компания OneWeb.
У OneWeb с 2015 года было коммерческое соглашение с «Роскосмосом». Это была частная компания. В 2017 году OneWeb вдруг — после банкротства — стал, по сути дела, официальной компанией британского правительства. Британское правительство стало его ведущим акционером.
Именно поэтому в начале специальной военной операции моим решением мы прекратили это сотрудничество. Я снял ракету-носитель «Союз-2.1б» со старта на Байконуре 5 марта. Тем самым мы прекратили запуск этой системы, и она в итоге не была развернута. Просто мы не получили гарантий, что она не будет использоваться в военных целях против России (что на самом деле совершенно очевидно). В итоге OneWeb не развернут и не представляет для нас какой бы то ни было угрозы.
А вот Starlink, который использует ракеты той же самой компании (это компания Илона Маска), развернут. Его спутники действительно обеспечивают широкополосный доступ в интернет.
К Маску отношусь с уважением как к блестящему организатору. Но я всегда говорил, что не верю ни одному его слову, когда он утверждает, что развивает сугубо коммерческую гражданскую систему, потому что на войне на самом деле нет никаких гражданских систем.
Когда у вас драка начинается, вы же не будете драться по правилам «давайте пойдем на татами, наденем кимоно». Во время драки вы используете все предметы, которые у вас под рукой, поэтому любой самолет, даже сугубо гражданский, пассажирский, начинает вдруг возить военных с аэродрома на аэродром; любой автотранспорт может быть применен для перевозки боеприпасов. Я уже не говорю про спутники: очевидно, что они моментально начали выполнять военные задачи.
Компания Starlink предоставила терминалы, которые развернуты по всей Украине и находятся в распоряжении ВСУ. Вы помните, когда в апреле-мае в Мариуполе на «Азовстали» находился полк «Азов»*, они из бункеров, из-под земли обеспечивали коммуникацию, полную связь, достаточно защищенную со своим руководством именно с помощью этих терминалов, которые представляют собой развернутые наземные станции. Эти станции обеспечивают телефонизацию всех тех, кто подключается к ним, находясь рядом.
Поэтому заявление Маска о том, что он что-то передумал, что он не хочет, чтобы Starlink был какой-то военной системой, понятны, но они не имеют никакого отношения к реальности.
И о спутниках. Мы следим за противником и из космоса, хотя мы об этом много не говорим, но у нас есть космические аппараты «Роскосмоса», которые полностью с 24 февраля прошлого года работают в интересах Министерства обороны.
И у нашего Министерства обороны есть свои спутники, которые тоже созданы нашим предприятием. У нас их, конечно, намного меньше, чем у супостатов, но они есть, и мы обеспечиваем космическую разведку, вообще следим за тем, что происходит на фронте.
Есть, безусловно, агентурная разведка, есть радиотехническая разведка, и есть разведка с помощью беспилотников. Так вот, не буду говорить, с помощью каких средств мы обнаружили пункт управления и пункт связи на донецком фронте.
По нашей информации (а она была достоверна) на этом пункте связи была развернута как раз станция приема системы Starlink. По ней и был нанесен удар сначала «Ураганами», потом «Градом». Станция эта уничтожена вместе с персоналом.
— ВСУ бьют американскими ракетами по нашим разного рода объектам: от командных пунктов до складов. Неужели нельзя штабы, склады, заводы перенести под землю, в специальные бункеры? Что Дмитрий Рогозин думает по этому поводу?
— Дмитрий Рогозин думает по этому поводу очень просто: это очевидная совершенно вещь, которая должна быть немедленно использована в случае появления какой бы то ни было военной угрозы.
У нас еще с советских времен существует колоссальное количество бомбоубежищ, очень надежных. Да, эти бомбоубежища, может быть, не выдержат ядерный удар, но удары тех калибров, которыми располагает противник, выдержат.
Это на самом деле мощные бомбоубежища, которые не мы построили, а десятилетия назад, мы их просто немедленно привели в порядок. Задача и гражданского, и военного руководства немедленно установить наличие такого рода защищенных помещений. Они могут находиться на заводах (вспомните хотя бы «Азовсталь» — мы не могли противника выкурить оттуда).
Я был недавно в Мариуполе и знаю точно, что, когда мы проводили операцию по уничтожению полка «Азов»*, было решение президента ни в коем случае не рисковать жизнями наших штурмовиков. Просто надо было сделать так, чтобы ни одна мышь не проскочила.
Такого рода помещения есть на заводах и на гражданских объектах и так далее. Задача стоит так: немедленно привести в порядок, подключить все системы жизнеобеспечения (вода, вентиляция, мощные двери-заслоны, которые есть в бомбоубежищах) и использовать это как для текущей работы политического и военного руководства республик или конкретных подразделений (корпусов, армий и так далее) либо, в случае опасности для населения, использовать эти помещения как бомбоубежища.
— Что вы думаете о новых линиях обороны, которые выстраиваются сейчас?
— Я недавно был в Херсонской и в Запорожской областях. Там уже идут такие работы, и там уже все делается так, как надо. Это не те окопы, в которых я бывал под Угледаром, где с моим ростом — 1 м 90 см — и укрыться-то негде.
А уж блиндажи как таковые там вообще отсутствовали. Какая-то дыра в окопе, где только два щуплых человека могут поместиться, а сверху нет требуемых трех накатов, ни полутора метров земли, что полагается для обеспечения безопасности при обстреле тяжелыми боеприпасами. Леса просто нет на Донбассе.
Это все тоже надо делать. Это комплексный подход к обеспечению защищенности объектов гражданского и военного назначения.
Части, которые появляются там, не должны повторять то, что произошло в Макеевке на Новый год, когда в одна из воинских частей была размещена в открытых помещениях, да еще в силу неопытности в открытых помещениях были складированы боеприпасы и топливо, что при обстреле привело к жуткой и резонансной катастрофе.
А вот опытные донецкие и луганские командиры действуют иначе, именно так, как я вам рассказываю. Есть чему поучиться у них. Они прекрасно знают, с кем они столкнулись, какова сила оружия противника, и как уберечь свой личный состав и население от этого оружия.
Но самое главное, конечно, отодвигать линию фронта, грамотно, с пользой использовать воздушную и космическую разведку для выявления целей.
Цели у украинской армии очень подвижные. Кстати говоря, вы меня сейчас расспрашивали о нанесении удара по станции Starlink. Мы снялись со своей позиции меньше, чем за одну минуту. А еще через две минуты она была уничтожена украинцами. Наши боевые машины только отъезжали, а уже за нашей спиной шли разрывы.
Они работают очень хорошо, у них на вооружении стоит прекрасная американская аппаратура контрбатарейной борьбы. Но и наши научились действовать оперативно: выстрелил и ушел, сменил позицию. Ушел на безопасную позицию, снова выстрелил, снова сменил позицию.
Война учит очень многому и многих, а немногих, кто не учится, война убивает. Вот что я хотел сказать.
— Вы сейчас затронули тему донецких и луганских командиров, сейчас в блогосфере, в СМИ, в телеграм-каналах обсуждают следующую проблему: военнослужащие двух корпусов ДНР и ЛНР переходят в российскую армию. Многие из командиров, которые восемь лет воевали, не проходят аттестацию (у некоторых нет военного образования), но эти люди научились воевать, а тут их всех, обстрелянных, мотивированных людей, фактически на пенсию выгоняют. Кроме этических моментов, неблагодарности по отношению к этим людям, есть еще такой момент: обстрелянные, понимающие, как вести себя в бою отправляются на пенсию, а вместо них ставят офицеров, не нюхавших порох. Как тут быть?
— Честно скажу, об этой ситуации я, конечно, знаю. Не надо драматизировать, что всех выгоняют, это не так, но отдельные случаи, безусловно, есть, они вызывают крайнее раздражение и недоумение.
Об этой ситуации я тоже доложил наверх детально, надеюсь, что у нас Верховный главнокомандующий уже в курсе этой ситуации, и ее, безусловно, поправят.
В целом хочу сказать, что во многом мотивированность и боеспособность противника была обусловлена тем, что выращенные майданом крайние украинские националисты, которые были основой для добровольческих батальонов («Айдар»*, «Азов»*, «Донбасс» и прочие), потом были раскассированы специально по подразделениям Вооруженных сил Украины. И мы вдруг заметили, как ВСУ стали большим «Азовом»*, большим «Айдаром»*.
Это очевидный факт: людей мотивированных, профессионально подготовленных, безусловно, надо назначать на командные должности, вне зависимости от того, есть у них академическое военное образование или его нет.
К сожалению, будем говорить откровенно, то, чему готовили в военных академиях, оказалось не совсем тем, с чем мы столкнулись на поле боя. Именно это мы видим по поведению отдельных наших офицеров, которые растерялись в каком-то смысле от того, что происходит — они готовились к другой войне.
Поэтому есть академия за плечами, нет академии за плечами, учиться всегда можно. Но я бы сделал так: я бы сейчас донецких и луганских командиров, а также командиров добровольческих батальонов, их опыт распространял на всю армию…
Люди, которые несколько лет воюют, которые сохранились, сохранили своих людей, относятся к своему личному составу как к братьям, потому что в основном это либо добровольцы с одного региона, либо это добробаты, которые формировались с определенных улиц Донецка или Луганска.
Это ребята, которые вместе росли, вместе мальчишками в футбол играли, вместе повзрослели, стали мужчинами, пошли на фронт, и там сцепка мотивации и понимания ради чего они воюют, колоссальная совершенно. Я бы их ставил командирами полков, дивизий, армий, корпусов, не стесняясь.
Замами к ним можно поставить тех, кто закончил академии, они будут подсказывать, что не так. Начальниками штабов можно поставить именно такого рода людей. А во главе должны стоять донецкие и луганские командиры.
В моей семье было очень много военных людей, в том числе до революции. Мой прапрадед был генерал-майором императорской армии, а его двоюродный брат был начальником штаба Терского казачьего войска до 1903 года. В 1910 году он умер, был похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге, я за его могилой ухаживаю.
Так вот, как было там все устроено: есть Терское казачество, Кубанское, Всевеликое Войско Донское и так далее, кто во главе? Атаман. То есть командир, который вышел из этого региона, знает с детства все свое окружение.
Он колоссальный авторитет, за ним идет войско, он его ведет на Лейпциг или на Париж, не важно куда, куда царь-батюшка скажет. А начальник штаба всегда был кадровый офицер, закончивший какое-нибудь Санкт-Петербургское кавалерийское училище. Вот как строилась Русская армия, поэтому она была победоносной.
Так и сейчас надо сделать: начальниками штабов должны стать карьерные военные, получившие необходимое высокопрофессиональное образование, но командирами должны стать прежде всего те, кто ими стал уже по ходу войны, кто себя проявил.
Это комбаты 1-го Донецкого и 2-го Луганского армейских корпусов, это БАРСы, их командиры, которые, кстати говоря, все высокопрофессиональные военные, которые демобилизовались в свое время, а потом добровольцами вернулись на фронт.
В наших добробатах нет званий, там есть только должности, понимаете? Там полковники иногда воюют простыми рядовыми.
Почему мне там комфортно воевать в качестве русского добровольца, хотя формально я Чрезвычайный и Полномочный посол Российской Федерации, вице-премьер — мое гражданское звание соответствует многозвездному генералу, но со мной вместе воюют такие же мужики, поэтому мы там все равны. И там другие отношения.
Поэтому я считаю, что сейчас, после 1 января, после начала интеграции Донецкого и Луганского армейских корпусов в состав Вооруженных сил, именно их командиры должны стать командирами соответствующих воинских частей.
*Организации, деятельность которых запрещена в РФ.
