https://ukraina.ru/20230214/1043522068.html
Как глава Украины стал жертвой интриг "днепропетровских"
Как глава Украины стал жертвой интриг "днепропетровских" - 09.03.2023 Украина.ру
Как глава Украины стал жертвой интриг "днепропетровских"
Во времена незапамятные, где-то на рубеже 80-х и 90-х, в мегапопулярной программе "Взгляд" был сюжет – интервью с бывшим первым секретарём ЦК КПУ Петром... Украина.ру, 09.03.2023
2023-02-14T07:48
2023-02-14T07:48
2023-03-09T11:42
история
история
история украины
история ссср
кпу
хрущев
украина
усср
ссср
леонид брежнев
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/102669/37/1026693704_0:0:1875:1054_1920x0_80_0_0_81961caf53dd50ef7cf219a1fd6bcf7a.jpg
Во времена незапамятные, где-то на рубеже 80-х и 90-х, в мегапопулярной программе "Взгляд" был сюжет – интервью с бывшим первым секретарём ЦК КПУ Петром Шелестом. Пётр Ефимович рассказывал о своей любви к Украине и нелюбви к "днепропетровским" (что соответствовало общему курсу на разоблачение "эпохи застоя"). В конце журналист накрыл его флагом УССР, чем Шелест был очень польщён.Шелест родился 14 февраля 1908 году в селе Андреевка Змиевского уезда Харьковской губернии.Его родная Андреевка была селом весьма большим и богатым: три школы, гимназия, больница. И отец его был непростым человеком – по утверждениям Шелеста он был полным георгиевским кавалером, участником русско-турецкой войны. Петр родился, когда отцу было уже за 60 лет, в тот же день, когда сын от первого брака справлял свадьбу.Отец, будучи унтер-офицером и георгиевским кавалером, сам выучил детей читать. Потом Шелест пошел в земскую сельскую школу. К её окончанию грянула революция и всё завертелось.В революционных событиях он по малолетству не участвовал, до 1921 года работал батраком, затем почтальоном и железнодорожным рабочим. В 1922 году от бывшего учителя гимназии Шелест узнал о существовании комсомола и, хотя имел о нём весьма смутное представление, решил записаться в организацию.Шелест стал активным комсомольцем, затем попал в ЧОН, но это было уже то время, когда активных боевых действий не велось, и части особого назначения доживали последние дни. Вплоть до начала 30-х Шелест находился на комсомольской работе, поучаствовал в составе комсомольских отрядов и в коллективизации, о чём позднее с печалью вспоминал в своих мемуарах.В начале 30-х Шелест попал на рабфак в Мариуполе и одновременно работал на местном заводе. После службы в армии уже имевший партийный стаж и формальное образование Шелест был назначен начальником цеха на харьковском заводе "Серп и молот", а всего через полтора года уже главным инженером.Впрочем, в 1940 году его окончательно перевели на партийную работу. Шелест стал секретарем харьковского горкома, отвечавшим за оборонпром. Тогда же состоялось его знакомство с Хрущёвым, причем будущему генсеку он сразу понравился.В 1941 году Шелеста эвакуировали на Урал, где стал секретарем челябинского обкома по оборонной промышленности. После окончания войны стал директором ленинградского авиационного завода.Вообще карьера Шелеста развивалась неспешно. Многие его ровесники уже занимали министерские посты, а сам он, несмотря на хорошее знакомство с Хрущёвым, не поднимался выше директора завода или одного из секретарей обкома.Только после смерти Сталина, уже в 1954 году директор одного из киевских заводов Шелест наконец попал в киевский горком вторым секретарём. А в 1957 году по предложению Подгорного он был выдвинут на должность первого секретаря Киевского обкома. К этому времени ему было уже 49 лет.В 1963 году глава УССР Подгорный был переведён в Москву, в секретариат ЦК. На его место Хрущёвым был предложен Шелест, ставший первым секретарём ЦК КПУ. Тогда он ещё не знал, что Подгорным, Брежневым и другими заговорщиками ему уже отведена существенная роль в свержении генерального секретаря.Летом 1964 года Брежнев и Подгорный начали зондировать Шелеста на предмет участия в заговоре. Его роль была важна потому, что Хрущёв был выходцем с Украины, считал её своей вотчиной, поэтому и главный удар по нему должна была нанести украинская компартия – его надежда и опора.Наконец они убедили его выступить против Хрущёва на предстоящем Пленуме ЦК. Шелест выступил первым, высказал претензии от имени украинской парторганизации и свою роль отыграл до конца. Позднее он этого очень стыдился и в своих мемуарах сокрушался, что пошел на поводу у интриганов из ЦК и фактически предал Хрущёва, который ничего плохого в жизни ему не сделал, только хорошее.В награду за лояльность Шелеста оставили во главе УССР еще на 8 лет. Однако главой совета министров УССР назначили доверенного брежневского человека — Щербицкого. О нем Шелест был совсем не высокого мнения, в мемуарах он характеризовал его как "большого нытика и дерзкого грубияна".Новый генсек, как и предыдущий, также был выходцем из Украины и уделял ей большое внимание. Но если Шелеста можно было назвать выдвиженцем Хрущева (хотя скорее все же Подгорного), то у Брежнева был свой клан в Днепропетровске, и ему надо было продвигать своих людей. Шелест прекрасно понимал, что своим существованием "мозолит Брежневу глаза", но, судя по всему, ему помогал Подгорный, после свержения Хрущева ставший фактически вторым человеком в государстве.В довесок к Щербицкому в 1970 году из Москвы прислали контрразведчика Федорчука, которого назначили главой КГБ УССР. Шелест сразу понял, что ничего хорошего от его приезда ждать не стоит и тот прибыл в Киев искать на него компромат.Совсем уж сокрушительного компромата на Шелеста не было, поэтому его периодически поругивали по националистической линии. Что в этом отношении дела в УССР идут не очень, есть определенные нехорошие моменты и т.д.Отчасти сам Шелест давал этому повод. Так, он однажды предложил дать республике право самостоятельно заключать внешнеторговые сделки, чем немало взволновал Политбюро (нечто похожее в свое время пытался пролоббировать сам Христиан Раковский).В целом Шелест действительно был националистом.Не в плане сепаратизма и отделения Украины, а в плане продвижения особой самобытности республики, языка и культуры. Себя Шелест считал потомком запорожских казаков, чем очень гордился и покровительствовал историческим исследованиям в этой области.Республику он действительно считал своей родной, средств на неё не жалел: роскошный по тем временам дворец искусств "Украина", заповедник "Хортица", музей народной архитектуры и быта — всё это появилось по инициативе первого секретаря.В мае 1973 года Шелеста вывели из Политбюро и сняли с должности, заменив его Щербицким. Формальным предлогом оказалась книга Шелеста "Украина наша советская", в которой узрели перегибы в националистическом ключе и весь тираж книги был изъят. Впрочем, очевидно, что это был лишь предлог, Брежневу уже давно хотелось продвинуть в первые секретари старого соратника.Шелест очень обиделся и на Щербицкого, и на Брежнева и даже отказался от должности заместителя предсовмина Косыгина, потребовав отправить его на пенсию. Шелест посчитал свое падение результатом интриги Щербицкого, позвонил ему и наорал на него матом, обвинив в подлости и подхалимстве.Тем не менее, Шелест все же успокоился и переехал в Москву. Но в столице ему жутко не нравилось, он никак не мог смириться с отставкой. В это время Шелест вёл потрясающий по своей откровенности дневник, где оставлял почти гоголевские заметки маленького смертельно обиженного человека: "вот и прошло ровно три месяца с того чёрного дня, 19 мая, когда я волей Брежнева был отстранён от активной политической жизни. Тяжесть, обида, крайняя неудовлетворенность высокой чисто "чиновничьей" должностью. На работе иногда притупляются обида и боль, но временами бывает невмоготу. Выждать год, а там видно будет.Позвонил в Киев, разговаривал с Ляшко (предсовмина УССР в 1972-87 годах - Ред.) — открепили моих от спецбазы. Подлецы, что же они делают? Этого ведь ни забыть, ни простить нельзя! Настроение испорчено, окончательно и надолго.Щербицкий при поддержке и руководстве Брежнева совсем распоясался. Думал я, что это непорядочный человек, но не допускал, что это такая сволочь, подхалим и льстец. Надо всей этой подлости давать решительный отпор.Я все чаще и чаще задумываюсь над вопросом: почему среди нас, коммунистов-единомышленников, среди руководящего состава, существует такая коварная подлость, жестокость, необъективность и несправедливость по отношению к бывшим товарищам по работе при перемене его места и должности. Где же гуманность, о которой мы так "прекрасно" говорим? Где товарищество, уважение друг друга? Всего этого по-настоящему-то и нет.Сколько осталось ещё жить — неизвестно, а мучений и страданий очень много. Трагедия ещё в том, что, ты ничего не можешь сделать против косности и рутины. Хочется иногда бросить всё к чёртовой матери и уйти из этого бедлама. Тяжело мне находиться под ударами организованной травли. Неровен час, можно совершить непоправимое. Виновники всей моей тягости — Брежнев, Суслов и трусливый подхалим Щербицкий. Но я уверен, что их постигнет горькая судьба.Самым гнусным является и то, что искажается история: в киножурналах торжественных заседаний я "убран", и вместо меня везде фигурирует Щербицкий. Это же возмутительно и гадостно. Что же я, враг народа? Такая организованная травля может довести меня до отчаяния, до трагедии".После ухода на пенсию Шелест остался в России, работал на подмосковном авиационном заводе начальником конструкторского бюро, был пенсионером союзного значения.Свои дневники с проклятиями в адрес Брежнева он зарыл на даче, опасаясь слежки (к слову, соседом Шелеста по даче был Борис Ельцин, с которым они были хорошо знакомы). После смерти Брежнева откопал и начал готовить к публикации на их основе мемуары.Горбачёв, при котором брежневский период подвергался критике, хотел опубликовать его мемуары, но после прочтения огромного количества проклятий у генсека глаза полезли на лоб, и печатать их он раздумал. Они вышли только после распада СССР.После ухода на пенсию Шелест жил с чувством вины перед Хрущёвым (к слову, в старости они стали внешне похожи почти как братья) и страшно ненавидел Брежнева, Щербицкого и Суслова, которых считал виновниками и своего падения, и того, что они втянули его в интригу против Хрущева.До конца жизни Шелест жил в Москве и еще застал распад СССР. Независимость Украины его воодушевила, он даже несколько раз приезжал в Киев, несмотря на весьма преклонный возраст.Шелест ещё после отставки сделал себе установку обязательно пережить Суслова, Щербицкого и Брежнева и таки преуспел в этом. Брежнева, который был почти его ровесником и Суслова, который был чуть постарше, он пережил на полтора десятилетия. Щербицкого, который был младше на 10 лет, пережил на шесть. Он умер в январе 1996 года, не дожив трех недель до своего 88-летия.Что интересно – времена меняются, но некоторые вещи остаются неизменными, не смотря на все успехи декоммунизации. И Леонид Кравчук, и Виктор Ющенко, и Виктор Янукович, и Пётр Порошенко могли себя чувствовать жертвами козней "днепропетровских". Причём последний совершенно точно чувствует…
https://ukraina.ru/20190218/1022708433.html
https://ukraina.ru/20190903/1024829468.html
https://ukraina.ru/20190408/1023237821.html
https://ukraina.ru/20190928/1025147739.html
украина
усср
ссср
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
история, история украины, история ссср, кпу, хрущев, украина, усср, ссср, леонид брежнев
Во времена незапамятные, где-то на рубеже 80-х и 90-х, в мегапопулярной программе "Взгляд" был сюжет – интервью с бывшим первым секретарём ЦК КПУ Петром Шелестом. Пётр Ефимович рассказывал о своей любви к Украине и нелюбви к "днепропетровским" (что соответствовало общему курсу на разоблачение "эпохи застоя"). В конце журналист накрыл его флагом УССР, чем Шелест был очень польщён.
Шелест родился 14 февраля 1908 году в селе Андреевка Змиевского уезда Харьковской губернии.
Его родная Андреевка была селом весьма большим и богатым: три школы, гимназия, больница. И отец его был непростым человеком – по утверждениям Шелеста он был полным георгиевским кавалером, участником русско-турецкой войны. Петр родился, когда отцу было уже за 60 лет, в тот же день, когда сын от первого брака справлял свадьбу.
Отец, будучи унтер-офицером и георгиевским кавалером, сам выучил детей читать. Потом Шелест пошел в земскую сельскую школу. К её окончанию грянула революция и всё завертелось.
В революционных событиях он по малолетству не участвовал, до 1921 года работал батраком, затем почтальоном и железнодорожным рабочим. В 1922 году от бывшего учителя гимназии Шелест узнал о существовании комсомола и, хотя имел о нём весьма смутное представление, решил записаться в организацию.
Шелест стал активным комсомольцем, затем попал в ЧОН, но это было уже то время, когда активных боевых действий не велось, и части особого назначения доживали последние дни. Вплоть до начала 30-х Шелест находился на комсомольской работе, поучаствовал в составе комсомольских отрядов и в коллективизации, о чём позднее с печалью вспоминал в своих мемуарах.
В начале 30-х Шелест попал на рабфак в Мариуполе и одновременно работал на местном заводе. После службы в армии уже имевший партийный стаж и формальное образование Шелест был назначен начальником цеха на харьковском заводе "Серп и молот", а всего через полтора года уже главным инженером.
Впрочем, в 1940 году его окончательно перевели на партийную работу. Шелест стал секретарем харьковского горкома, отвечавшим за оборонпром. Тогда же состоялось его знакомство с Хрущёвым, причем будущему генсеку он сразу понравился.
В 1941 году Шелеста эвакуировали на Урал, где стал секретарем челябинского обкома по оборонной промышленности. После окончания войны стал директором ленинградского авиационного завода.
Вообще карьера Шелеста развивалась неспешно. Многие его ровесники уже занимали министерские посты, а сам он, несмотря на хорошее знакомство с Хрущёвым, не поднимался выше директора завода или одного из секретарей обкома.
Только после смерти Сталина, уже в 1954 году директор одного из киевских заводов Шелест наконец попал в киевский горком вторым секретарём. А в 1957 году по предложению Подгорного он был выдвинут на должность первого секретаря Киевского обкома. К этому времени ему было уже 49 лет.
В 1963 году глава УССР Подгорный был переведён в Москву, в секретариат ЦК. На его место Хрущёвым был предложен Шелест, ставший первым секретарём ЦК КПУ. Тогда он ещё не знал, что Подгорным, Брежневым и другими заговорщиками ему уже отведена существенная роль в свержении генерального секретаря.
Летом 1964 года Брежнев и Подгорный начали зондировать Шелеста на предмет участия в заговоре. Его роль была важна потому, что Хрущёв был выходцем с Украины, считал её своей вотчиной, поэтому и главный удар по нему должна была нанести украинская компартия – его надежда и опора.
Наконец они убедили его выступить против Хрущёва на предстоящем Пленуме ЦК. Шелест выступил первым, высказал претензии от имени украинской парторганизации и свою роль отыграл до конца. Позднее он этого очень стыдился и в своих мемуарах сокрушался, что пошел на поводу у интриганов из ЦК и фактически предал Хрущёва, который ничего плохого в жизни ему не сделал, только хорошее.
В награду за лояльность Шелеста оставили во главе УССР еще на 8 лет. Однако главой совета министров УССР назначили доверенного брежневского человека — Щербицкого. О нем Шелест был совсем не высокого мнения, в мемуарах он характеризовал его как "большого нытика и дерзкого грубияна".
Новый генсек, как и предыдущий, также был выходцем из Украины и уделял ей большое внимание. Но если Шелеста можно было назвать выдвиженцем Хрущева (хотя скорее все же Подгорного), то у Брежнева был свой клан в Днепропетровске, и ему надо было продвигать своих людей. Шелест прекрасно понимал, что своим существованием "мозолит Брежневу глаза", но, судя по всему, ему помогал Подгорный, после свержения Хрущева ставший фактически вторым человеком в государстве.
В довесок к Щербицкому в 1970 году из Москвы прислали контрразведчика Федорчука, которого назначили главой КГБ УССР. Шелест сразу понял, что ничего хорошего от его приезда ждать не стоит и тот прибыл в Киев искать на него компромат.
Совсем уж сокрушительного компромата на Шелеста не было, поэтому его периодически поругивали по националистической линии. Что в этом отношении дела в УССР идут не очень, есть определенные нехорошие моменты и т.д.
Отчасти сам Шелест давал этому повод. Так, он однажды предложил дать республике право самостоятельно заключать внешнеторговые сделки, чем немало взволновал Политбюро (нечто похожее в свое время пытался пролоббировать сам Христиан Раковский).
В целом Шелест действительно был националистом.
Не в плане сепаратизма и отделения Украины, а в плане продвижения особой самобытности республики, языка и культуры. Себя Шелест считал потомком запорожских казаков, чем очень гордился и покровительствовал историческим исследованиям в этой области.
Республику он действительно считал своей родной, средств на неё не жалел: роскошный по тем временам дворец искусств "Украина", заповедник "Хортица", музей народной архитектуры и быта — всё это появилось по инициативе первого секретаря.
В мае 1973 года Шелеста вывели из Политбюро и сняли с должности, заменив его Щербицким. Формальным предлогом оказалась книга Шелеста "Украина наша советская", в которой узрели перегибы в националистическом ключе и весь тираж книги был изъят. Впрочем, очевидно, что это был лишь предлог, Брежневу уже давно хотелось продвинуть в первые секретари старого соратника.
Шелест очень обиделся и на Щербицкого, и на Брежнева и даже отказался от должности заместителя предсовмина Косыгина, потребовав отправить его на пенсию. Шелест посчитал свое падение результатом интриги Щербицкого, позвонил ему и наорал на него матом, обвинив в подлости и подхалимстве.
Тем не менее, Шелест все же успокоился и переехал в Москву. Но в столице ему жутко не нравилось, он никак не мог смириться с отставкой. В это время Шелест вёл потрясающий по своей откровенности дневник, где оставлял почти гоголевские заметки маленького смертельно обиженного человека: "вот и прошло ровно три месяца с того чёрного дня, 19 мая, когда я волей Брежнева был отстранён от активной политической жизни. Тяжесть, обида, крайняя неудовлетворенность высокой чисто "чиновничьей" должностью. На работе иногда притупляются обида и боль, но временами бывает невмоготу. Выждать год, а там видно будет.
Позвонил в Киев, разговаривал с Ляшко (предсовмина УССР в 1972-87 годах - Ред.) — открепили моих от спецбазы. Подлецы, что же они делают? Этого ведь ни забыть, ни простить нельзя! Настроение испорчено, окончательно и надолго.
Щербицкий при поддержке и руководстве Брежнева совсем распоясался. Думал я, что это непорядочный человек, но не допускал, что это такая сволочь, подхалим и льстец. Надо всей этой подлости давать решительный отпор.
Я все чаще и чаще задумываюсь над вопросом: почему среди нас, коммунистов-единомышленников, среди руководящего состава, существует такая коварная подлость, жестокость, необъективность и несправедливость по отношению к бывшим товарищам по работе при перемене его места и должности. Где же гуманность, о которой мы так "прекрасно" говорим? Где товарищество, уважение друг друга? Всего этого по-настоящему-то и нет.
Сколько осталось ещё жить — неизвестно, а мучений и страданий очень много. Трагедия ещё в том, что, ты ничего не можешь сделать против косности и рутины. Хочется иногда бросить всё к чёртовой матери и уйти из этого бедлама. Тяжело мне находиться под ударами организованной травли. Неровен час, можно совершить непоправимое. Виновники всей моей тягости — Брежнев, Суслов и трусливый подхалим Щербицкий. Но я уверен, что их постигнет горькая судьба.
Самым гнусным является и то, что искажается история: в киножурналах торжественных заседаний я "убран", и вместо меня везде фигурирует Щербицкий. Это же возмутительно и гадостно. Что же я, враг народа? Такая организованная травля может довести меня до отчаяния, до трагедии".
После ухода на пенсию Шелест остался в России, работал на подмосковном авиационном заводе начальником конструкторского бюро, был пенсионером союзного значения.
Свои дневники с проклятиями в адрес Брежнева он зарыл на даче, опасаясь слежки (к слову, соседом Шелеста по даче был Борис Ельцин, с которым они были хорошо знакомы). После смерти Брежнева откопал и начал готовить к публикации на их основе мемуары.
Горбачёв, при котором брежневский период подвергался критике, хотел опубликовать его мемуары, но после прочтения огромного количества проклятий у генсека глаза полезли на лоб, и печатать их он раздумал. Они вышли только после распада СССР.
После ухода на пенсию Шелест жил с чувством вины перед Хрущёвым (к слову, в старости они стали внешне похожи почти как братья) и страшно ненавидел Брежнева, Щербицкого и Суслова, которых считал виновниками и своего падения, и того, что они втянули его в интригу против Хрущева.
До конца жизни Шелест жил в Москве и еще застал распад СССР. Независимость Украины его воодушевила, он даже несколько раз приезжал в Киев, несмотря на весьма преклонный возраст.
Шелест ещё после отставки сделал себе установку обязательно пережить Суслова, Щербицкого и Брежнева и таки преуспел в этом. Брежнева, который был почти его ровесником и Суслова, который был чуть постарше, он пережил на полтора десятилетия. Щербицкого, который был младше на 10 лет, пережил на шесть. Он умер в январе 1996 года, не дожив трех недель до своего 88-летия.
Что интересно – времена меняются, но некоторые вещи остаются неизменными, не смотря на все успехи декоммунизации. И Леонид Кравчук, и Виктор Ющенко, и Виктор Янукович, и Пётр Порошенко могли себя чувствовать жертвами козней "днепропетровских". Причём последний совершенно точно чувствует…
