Однако такие переговоры начались, и сам факт их проведения уже можно назвать успехом российской дипломатии. Такое мнение в интервью Украина.ру высказал российский политолог Александр Носович.
— Александр, как Вы оцениваете итоги первого раунда переговоров России и США по поводу безопасности в Европе?
— Результаты переговоров оцениваю положительно. Сам факт, что такие переговоры состоялись, уже достижение российской дипломатии. Дело в том, что с 2014 года основной нарратив западной экспертизы (прежде всего, американской) состоит в следующем: целью активности Владимира Путина на Украине является выход на прямые переговоры с США для разделения Восточной Европы на сферы влияния между Москвой и Вашингтоном.
И Америка, если она хочет «урезонить» Россию, по мнению западных экспертов, ни в коем случае не должна была на такие переговоры идти. Они считают, что это оскорбительно и немыслимо для тех, кто станет объектом в этих переговорах. А сегодня выходит, что все люди, которые это говорили (в том числе те, кто работал еще в администрации Барака Обамы), ведут эти переговоры, сидя уже в администрации Джо Байдена.
Таким образом, это уже прорыв, вне зависимости от того, как эти переговоры закончатся.
— Повлияли ли события в Казахстане на переговорные процессы?
— Если и повлияли, то в лучшую сторону. Потому что, если бы произошла серьезная дестабилизация Казахстана, это существенно ослабило бы переговорные позиции России. У Москвы было бы куда меньше возможностей что-то требовать от США у своих западных границ в условиях, когда «взорвалась» южная граница.
Казахстан — это самая важная для России страна в СНГ. Именно с ним у России самая протяженная граница. Поэтому то, что удалось предотвратить развитие серьезного кризиса в Казахстане, это большой плюс для России на старте этих переговоров.
— Это всё перечисленное. Причем, в той последовательности, в которой Вы это перечислили. Во-первых, это, конечно, борьба за окончательный транзит власти в Казахстане и окончательный уход клана Назарбаевых, за передачу реальных полномочий президенту Токаеву. Во-вторых, это накопившиеся социальные проблемы в обществе, которые были использованы в борьбе кланов. В-третьих, любая внутренняя нестабильность в постсоветских странах всегда автоматически начинает использоваться внешними игроками. А любая нестабильность у границ России выгодна её конкурентам.
В этом плане события в Казахстане ничем не отличаются от событий в Киргизии осенью 2020 года, от событий в Белоруссии [во время президентских выборов в 2020 году].
— Как известно, ранее казахстанскую модель транзита власти считали чуть ли не образцовой для других стран СНГ. Теперь же, после того, как Токаев на фоне требований общества снял Назарбаева с должности главы Совбеза, можно говорить о её девальвации и неэффективности?
— Далеко не все считали образцовой и успешной казахстанскую модель транзита власти. Там было очень мало примеров для сравнения. Я скажу более широко — Казахстан считался в принципе одной из самых успешных стран бывшего СССР. Считалось, что эта страна относится к меньшинству постсоветских республик, которые успели доказать свою состоятельность в качестве независимых государств.
— В Белоруссии грядет конституционная реформа и референдум. Притом, там продолжается политический кризис. Как события в Казахстане могут повлиять на развитие событий в Белоруссии?
— События в Казахстане, безусловно, оттолкнут Александра Лукашенко от казахстанского варианта транзита власти. Та модель, которая предполагается в новой белорусской Конституции (разделение властных полномочий между двумя центрами силы — президентом и Всебелорусским народным собранием), потенциально взрывоопасна. Многие наблюдатели, включая меня, об этом говорили еще до событий в Казахстане.
Это потенциальное двоевластие для белорусской политической системы, которая создавалась Лукашенко заточенной лично на него и является персоналистской, чревато новым политическим взрывом. Я думаю, что на этом фоне произойдут некоторые корректировки в сценарии политической трансформации Беларуси. И самые вероятные корректировки — это сосредоточение в руках Лукашенко обеих ключевых позиций в стране: президента и председателя Всебелорусского собрания.
Разумеется, урегулированию политического кризиса в Беларуси это никак не будет способствовать. Потому что в республике в первую очередь кризис между властью и обществом. Конституционная реформа предполагалась как средство выхода из этого кризиса. Но когда изменения предлагаются не просто косметические, а формальные, то никакой нормализации в отношениях руководства страны и очень значительной части белорусского населения не произойдет.
