Просто за многие годы американцы привыкли, что они могут диктовать миру свою непреклонную волю, не особенно стесняясь в выражениях. Поэтому сам факт заявления Байденом перехода от эпохи беспрерывных (бесконечных) войн к эпохе неотступной (непрерывной, неустанной) дипломатии вызвал у значительной части американцев шок.
Между тем, если сложить две части заявления Байдена — о том, что использование военной силы должно стать «не первым, а последним инструментом и не должно быть ответом на любую проблему в мире», а также: «Не сомневайтесь, США будут защищать себя, и мы готовы применить силу, но каждая цель должна быть ясна и достижима», — то мы увидим массу параллелей с речами Путина эпохи относительной российской слабости.
Москва тогда тоже подчёркивала важность дипломатических усилий, и также российский лидер старался не оставить у своих слушателей сомнений, что, если России не оставят выхода, кроме войны, она будет воевать. Кстати, Путина также критиковали и критикуют отечественные диванные милитаристы за то, что он отдаёт предпочтение дипломатии перед силовым решением первой же попавшейся проблемы.
С усилением своих позиций Москва не отошла от принципа примата дипломатии, но её заявления стали жёстче, а угрозы применения силы зазвучали чаще. Только в течение последнего года Россия прямо пригрозила военной силой Украине в случае нападения последней на Донбасс, и Польше с прибалтами, если те решатся на агрессию против Белоруссии.
При этом американский президент перечислил угрозы, от которых США собираются защищать себя и союзников. От кибербезопасности до экологических проблем — это всё те же приоритеты, что были у Обамы и Трампа. Так что интересы Вашингтона остались прежними, речь идёт лишь о смене используемого инструментария и корректировке риторики — смене повелительно-агрессивных интонаций на демонстрацию открытости к конструктивному диалогу.
Можно выделить и ещё одно общее место с выступлениями российского президента эпохи относительной российской слабости. Байден, в отличие от предшественников, не стал называть врагов США, он лишь обозначил коллективные механизмы (вроде AUKUS), которым Америка в ближайшее время будет отдавать предпочтение в реализации своей внешней политики.
Наверное, впервые за несколько десятилетий Россия и Китай вообще не упомянуты в программной международной речи президента США. Таким образом, Вашингтон пытается уйти от проявления инициативы в конфронтации, предоставляя это «почётное право» своим потенциальным оппонентам. Америка, мол, «за мир во всём мире», а если кто-то против, то Байден не виноват.
Мы видим продолжение политики, заявленной Байденом в период подготовки и проведения российско-американской встречи на высшем уровне 16 июня текущего года. Уже тогда, не имея возможности диктовать, США попытались перейти в режим договорённостей, при этом ничего не уступив ни в одном вопросе. Речь Байдена в ООН ровно о том же — Америка не хочет воевать и готова договариваться, но ни в чём не собирается уступать.
Мы и ранее писали, что, не имея возможности проводить агрессивную политику по всем азимутам, США попытаются заключить перемирие с большей частью потенциальных противников, с тем чтобы сосредоточить силы на главном направлении. Расправившись же с главным врагом, можно заняться остальными по-очереди.
Надо отдать должное американским дипломатам: будучи вынужденным резко менять формат своего общения с миром, они смогли уйти от необходимости самим предлагать варианты компромисса, просто продемонстрировав готовность выслушать предложения оппонирующих сторон. Это попытка организовать «соревнование предложений». Организовать переговорный процесс таким образом, чтобы потенциальные противники США наперебой делали бы Вашингтону приятные предложения, опасаясь, что «союзники» успеют договориться с Америкой раньше.
Не думаю, что США удастся навязать такое «соревнование» России и Китаю, но попытку они должны были сделать, и она была сделана максимально естественно и ненавязчиво — в лучших традициях старой дипломатической школы.
В Вашингтоне поняли, что ни подавить Россию и Китай силой, ни разорвать их неформальный, но неприступный для Запада союз хитростью не удастся. Не складывается пока и попытка погрузить Москву в европейские дела по уши, чтобы на поддержку Китая против AUKUS сил уже не хватило. Теперь Америка пытается решить ту же задачу, но уже в ходе стандартного переговорного процесса, нащупывая противоречия между союзниками, чтобы, вгоняя клин в чувствительные места, работать на разрыв отношений и противопоставление их друг другу.
Ничего другого Вашингтону не остаётся. Все остальные способы были опробованы и провалились, а время не ждёт, по расчётам американских стратегов, как минимум китайская проблема должна быть решена до 2026/27 года, иначе многочисленные поражения Америки на международной арене сольются в одну стратегическую катастрофу.
Американцам удалось сохранить видимость контроля Вашингтона над глобальной политикой, представить вынужденное миролюбие в качестве своего добровольного шага, призванного укрепить безопасность всего человечества. Конечно, демонстрация успешности и истинная успешность — разные вещи. Но на сегодня, переходя от политики запугивания к уговорам и интригам (что является очевидным проявлением слабости), Вашингтону удалось эту слабость прикрыть и попытаться представить её силой — ответственным подходом Америки к урегулированию глобального кризиса, с каждым днём всё больше тревожащего человечество.
Безусловно, эта смена американской позиции мало кого обманет (разве что вновь занервничают восточноевропейские лимитрофы), но важен сам факт восстановления способности американской дипломатии к красивым и сложным международным комбинациям. Одновременное создание AUKUS, выход из Афганистана, удар по единству НАТО путём срыва французских лодочного и самолётного контрактов, сворачивание активности в Восточной Европе и занятие примирительной позиции на Генассамблее ООН свидетельствует о начале сложной, многоуровневой комбинаторной игры, которой славилась американская дипломатия в свои лучшие годы.
Вряд ли, конечно, у сегодняшних эпигонов получится повторить подвиги старших товарищей, но попытка сделана, и с этим необходимо считаться. Во всяком случае она потребует от России соответствующего взвешенного и просчитанного реагирования, которое, никоим образом не ущемляя наши интересы и возможности, позволило бы Москве сохранить не только инициативу в глобальной игре, но и образ главного глобального миротворца.
