Лев Дейч родился в 1855 году в городке Тульчин (ныне Винницкая область) — месте с богатой революционной историей. Именно там располагалась штаб-квартира Южного общества декабристов. Мать Дейча даже живьем видела кое-кого из них, и ее рассказы отчасти повлияли на революционные взгляды сына.
Отец Дейча был очень богатым купцом 1-й гильдии, разбогатевшим на казенных подрядах в период Крымской войны. Хотя семья была еврейской, отец был далек от традиций и настоял на том, чтобы его дети получали светское воспитание и образование. Семья жила в роскоши, но в один момент все рухнуло. Отец крупно прогорел и вынужден был с фальшивым паспортом уехать в Петербург, где скрывался от кредиторов.
Лев к этому времени уже учился в Киеве в гимназии. Под влиянием старших сестер, общавшихся с «прогрессивными студентами», Дейч с детства замкнулся на литературе и политике. Эти две вещи занимали его куда больше, чем детские забавы. Дошло до того, что маленький Дейч ходил по улицам и донимал прохожих: «А вы знаете, кто я? Я демократ!»
В юношеские годы Дейч придерживался либеральных взглядов и был категорическим противником «нечаевщины».
Но в 19 лет он впервые побывал в настоящей деревне и пришел в ужас. Как в старом меме: «Какие-то заборы, коровники, мы в аду, мама!» Потрясенный молодой человек за одно посещение понял все пороки общества и пришел к твердому убеждению, что оно должно быть разрушено до основания революционным путем.
В Киеве он примкнул к кружку Фесенко. Другим его активистом был Дмитрий Лизогуб — брат будущего главы правительства в гетманате Скоропадского.
Сам Фесенко тоже был весьма интересным персонажем. В отличие от большинства народников, преклонявшихся перед простым мужиком, Фесенко был о народе невысокого мнения. Он считал крестьян носителями рабского менталитета, забитыми и ничтожными. Главной революционной силой он видел разного рода религиозных сектантов.
Под его влиянием члены кружка решили совершить хождение в народ. Дейч вместе с напарником отправился к молоканам. Поездка получилась весьма комичной. Он вспоминал:
«Поезд, на который мы попали, сплошь был забит крестьянами центральных губерний, отправлявшихся на юг на заработки. Теснота и духота в вагоне причиняли особенно много огорчений моему слабосильному товарищу…
То была наша первая, в сущности, встреча с «народом», который мы собирались распропагандировать. Раньше мы знали его лишь по книгам, да по случайным встречам на улицах…»
В итоге им удалось под видом крестьян найти работу, но напарник вскоре не выдержал и уехал. Дейч же в конце концов внедрился к молоканам. Правда, там его ждало много разочарований.
Молокане жили очень богато, плакали от смеха, глядя на его навыки крестьянского труда, а при случае подозревали в каждом случае конокрадства. Закончилось все тем, что один из молокан, которому Дейч рассказывал про революцию и которого он считал самым перспективным в этом плане, дал ему «леща» за нерасторопность во время работы. Это потрясло революционера, позднее он вспоминал:
«Для меня стало ясно, что ничтожные жизненные интересы Ване дороже всех истин, которые я мог ему сообщить».
Вернувшись, Дейч примкнул к кружку «южных бунтарей» — еще одной специфической организации с типично южным темпераментом.
«Бунтари» исходили из установки, что русский мужик бунтарь по умолчанию, так сказать, генетически. Бунт неминуем, а значит, нужно просто ждать, когда он вспыхнет. «Бунтари» даже не имели никакой политической программы. Собственно, бунт был их первой и последней целью. Что будет после — это пускай решают те, кто останется жив.
Пока «бунтари» ждали стихийного восстания, подвернулся случай для революционного крещения кровью. Один из «бунтарей» — Горинович — был арестован и на допросах наболтал чуть больше, чем следовало фанатичному революционеру. Соратники решили расправиться с ним.
Дейч и еще двое революционеров встретили Гориновича на станции железной дороги, отвели в укромное место и там оглушили кистенем, изрезали ножами и облили ему лицо серной кислотой (это сделал сам Дейч), чтобы сделать опознание трупа невозможным.
Но по неопытности революционеры не довели дело до конца, и Горинович выжил.
Тем временем Дейч со Стефановичем отправились в Чигиринский уезд Киевской губернии (ныне Черкасская область) поднимать восстание. Революционеры разъезжали по селам, выдавая Стефановича за специального царского посланника. В деревнях они распространяли подложный «царский манифест» под названием Высочайшая тайная грамота. Примерно такого содержания:
«Высочайшим манифестом 19 февраля 1861 г. мы освободили вас от крепостной зависимости и даровали вам всю землю без всякого за нее платежа… Но к величайшему огорчению нашему, дворяне воспрепятствовали исполнению повелений наших…
Руководясь сим убеждением, всем Вам, крестьянам, а также и мещанам, верным нам, а не недостойному наследнику нашему Александру Александровичу с его союзниками дворянами и великими князьями, повелеваем: соединяйтесь в тайные общества, именуемые «Тайные Дружины», с тем, чтобы подготовиться к восстанию против дворян, чиновников и всех высших сословий. Всякий, кто готов положить жизнь свою за великое дело, обязан дать присягу на верность обществу «Тайной Дружины».
Сии общества должны держать в самой строгой тайне от дворянского начальства и попов, этих по большей части, шпионов панских, а не достойных пастырей стада Божия. Изменников не должно щадить, и всякий, кто умертвит предателя, совершит доброе и благородное дело….
Итак, осени себя крестным знаменем, православный народ, и призови благоволение Божие на святое дело твое. Помни, како заповедь, сии слова, сказанные тебе царем-доброжелателем твоим!»
Штаб-квартирой было назначено село Шабельники. Началось формирование «революционной армии», которую возглавил «атаман» из бывших унтер-офицеров.
Однако восстания так и не случилось. Планы заговорщиков раскрыли, Дейч и Стефанович были арестованы. Через несколько месяцев им, правда, удалось бежать благодаря тому, что один из революционеров устроился надзирателем и вывел их.
Через некоторое время Дейч бежал в Швейцарию, где перешел с народнической на марксистскую платформу. Там он вновь сошелся со своим другом детства, уроженцем местечка Почеп Черниговской губернии Павлом Аксельродом. Вместе с ним, а также Плехановым, Засулич и Игнатовым Дейч стал создателем первой российской марксистской организации — «Освобождение труда».
Однако активного участия в ее деятельности он не принимал. Вскоре на него пришел запрос об экстрадиции по делу о покушении на Гориновича. Дейча как уголовника выдали России, и следующие 10 лет он провел на каторге и еще несколько лет на поселении.
В дальнейшем Дейч стоял у истоков «Искры», однако в РСДРП упорно придерживался меньшевистской линии. К концу нулевых он был вытеснен в партии на откровенно второй план и перебрался в Америку, где стал редактором «Нового мира» — газеты, на которую давали деньги меньшевики. Однако из-за идеологических расхождений с издателями Дейч вскоре покинул пост.
В 1916 году он перебрался из США в Англию, где и встретил революцию. На военном корабле его вернули в революционную Россию, где он неизменно стоял на плехановской платформе.
Октябрьскую революцию Дейч категорически не поддержал, но от политики отошел, сосредоточившись на написании небольших революционных мемуаров и обработке творческого наследия Плеханова. Из уважения к его революционной роли отца-основателя марксизма в СССР ему платили персональную пенсию и не подвергали репрессиям.
4 августа 1941 года революционер-долгожитель умер в Москве в возрасте 85 лет.
