Вообще Вацлав Вацлавович был довольно популярным персонажем советского политического паноптикума. Улица Воровского была почти в каждом городе. А всё потому, что человеку повезло не дожить до 1937 года.
Биография
Вацлав Воровский родился в дворянской семье обрусевших поляков в Москве 27 октября 1897 года.
Учился на физмате Московского университета, потом — в Императорском Московском техническом училище (МВТУ сейчас).
Ещё с гимназии занимался революционной работой. В конце XIX века был в этой связи отправлен в ссылку в Вятскую губернию, а в январе 1902 года поехал в Женеву, где примкнул к большевикам и начал сотрудничать с ленинской «Искрой».
В 1903 году находился на подпольной работе в Одессе и Екатеринославе. Его задачей было принять типографию от Южного рабочего союза, наладить её работу и объехать ряд социал-демократических комитетов. После выполнения этой задачи вернулся в Женеву.
В 1905 году приехал из-за границы в Санкт-Петербург, сотрудничал в большевистских газетах и журналах, занимался закупкой оружия для боевых дружин. В 1906 году участвовал в работе IV съезда РСДРП в Стокгольме.
В апреле 1917 года Воровский вошёл в состав Заграничного бюро РСДРП(б), которое работало тогда в Стокгольме, а после Октябрьской революции стал политическим представителем в Швеции.
В 1919 году, после начала международной блокады России, Воровский вернулся Москву, где занимал пост заведующего Государственным издательством. Впрочем, на этом посту он пробыл недолго — в сентябре 1919 года стал членом делегации для мирных переговоров с Эстонией, потом был назначен председателем комиссии, посылаемой в Германию. Летом 1920 года он должен был возглавить советскую делегацию на мирных переговорах с Польшей, но переговоры были сорваны польским наступлением. Учитывая, что боевые действия шли на территории независимой Украины, представлял Воровский УССР.
С 1921 года Воровский — политический и торговый представитель РСФСР и УССР в Италии. В 1922 году принимал участие в Генуэзской конференции.
В 1923 году был назначен в состав советской делегации на Лозаннской конференции и выехал в Лозанну (Швейцария). 10 мая был убит в ресторане отеля «Сесиль» в Лозанне бывшим белогвардейским офицером, швейцарским гражданином Морисом Конради. В СССР убийство высокопоставленного дипломата вызвало большое возмущение.
Улицы
Крещатик был переименован по горячим следам — соответствующее решение президиума губернского исполкома приняли уже 16 мая. Название это продержалось целых 14 лет.
Историческое название было возвращено в июле 1937 года. В постановлении президиума горсовета было указано: «Поскольку это название имеет историческое значение».
Поскольку название Крещатика имело историческое значение и до 1937 года, его возвращение тут же обросло легендами. По одной из них, И.В. Сталин будто бы спросил кого-то из украинских руководителей: всё ли, мол, в порядке на вашей центральной улице Крещатик? По другой, имеющей уже современное происхождение, советское правительство пыталось таким образом сгладить впечатление от реконструкции Верхнего города, в ходе которой предполагалось снести Михайловский Златоверхий монастырь (его таки снесли) и Св. Софию (она уцелела).
Честно говоря, размен Софии на Крещатик выглядит несколько странной фантазией. Во вмешательство Сталина поверить легче.
Это, однако, не означало, что Воровского перестали чтить. Этим же решением была переименована улица Нероновича, ранее называвшаяся Бульварно-Кудрявской (это название было возвращено в 2014 году).
Евгений Неронович впал в немилость не случайно — он в своё время был членом Центральной Рады, потом перешёл на сторону большевиков и даже побыл некоторое время народным секретарём военных дел в правительстве советской УНР (да, на территории Украины существовало два государственных образования с таким названием — со столицей в Киеве и в Харькове). Однако после Брестского мира (он участвовал в переговорах) и II Всеукраинского съезда советов он покинул свой пост и выехал на родину в Великие Сорочинцы, где и был расстрелян солдатами полка им. Богдана Хмельницкого. Центральная Рада даже постановила провести расследование его убийства, но… вы поняли.
Кстати, Великим Сорочинцам, ставшим в 1925 году Нероновичами, название было возвращено в 1931 году.
И ещё один забавный момент — в Одессе именем Воровского была названа… Малая Арнаутская улица, воспетая Ильфом и Петровым как источник всей контрабанды в СССР. Случайность, конечно, но Воровский после 1917 года распоряжался огромными средствами в европейских банках, которые направлялись на поддержку революционного движения. Часть этих средств находилась на его личных счетах.
Впрочем, оснований полагать, что Воровский эти средства расходовал в личных целях, нет — при всякой возможности он возвращался в голодную и холодную Советскую Россию, даже тифом болел, что называется, вместе со всей страной…
Памятник Воровскому на Лубянке
Это своего рода шедевр. Популярные названия — «памятник радикулиту», «танцующему дипломату», «пьяному хромому».
Памятник «полномочному представителю Р.С.Ф.С.Р. и У.С.С.Р. в Италии товарищу Вацлаву Вацлавичу Воровскому, убитому белогвардейцами на посту в г. Лозанне 10-го мая 1923 г.» был установлен 11 мая 1924 года на месте незадолго до этого снесенной церкви Богородицы «во Псковичах», перед зданием Народного комиссариата иностранных дел.
НКИД до 1952 года находился в доходном доме Первого российского страхового общества, построенном в 1906 году. Сейчас это здание входит в комплекс ФСБ. По некоторым данным, один из соседних участков на Кузнецком Мосту занимал доходный дом Михаила Калабухова, имя которого позаимствовал Булгаков для дома профессора Преображенского.
Этот монумент — один из немногих образцов первой волны советского монументального искусства. Специалисты затрудняются определить стилистику памятника, отмечая только «импрессионистские симпатии» автора.
«Памятник сооружён сотрудниками НКИД, НКВТ и представительств СССР за границей» по проекту скульптора Михаила (Янкеля) Каца, который сам был сотрудником советского полпредства и лично знал Воровского.
Дипломат изображен в странной позе — рука на пояснице, вторая — в воздухе, а голова повернута так, как будто он что-то рассматривает в верхних этажах стоящего рядом дома.
По одной версии, скульптор изобразил Воровского в тот момент, когда пуля попала тому в затылок. По другим данным, нелепая поза Воровского есть не что иное, как изображение дипломата в момент спора.
По словам современников, именно таким — в полуприседе, с растопыренными пальцами одной руки, с поднятой вверх головой становился он во время пылких дискуссий: «Этак пальцы, бывало, развернет, на полусогнутых попочку оттопырит, а другой рукой как бы ремень на штанах придерживает».
Есть и третья версия: в мастерской-де было жарко, и восковая модель «поплыла».
Памятник бронзовый на мраморном (или облицованном мрамором) пьедестале. Камень якобы «прислали в Советскую Россию революционные рабочие Италии».
