Полтавская губерния послала в первый российский парламент 12 депутатов, за которых голосовали правнуки гоголевских персонажей и герои произведений Панаса Мирного (статского советника Афанасия Рудченко). Замечу, что губерния была гораздо обширней одноименной современной области. Её осколки вошли в состав Сумской, Харьковской и Черниговской областей. К ней же относились и левобережная часть современных Черкащины и Киевщины, включая аэропорт «Борисполь» и даже некоторые кварталы современного Киева.
Сложные правила игры
Выборы тех времен заметно отличались от нынешних. Они не были ни прямыми, ни равными. Подданные Николая II, допущенные к голосованию, избирали выборщиков, а те, в свою очередь между собой и среди себя определяли депутатов. Выборщики же делились на курии — землевладельческую, городскую, крестьянскую и рабочую. Жители 24 крупных городов образовывали отдельные курии, но в Полтавской губернии таковых не имелось. А посему обыватели Полтавы и Кременчуга избирали общих депутатов с Гадячем и Прилуками.
Избирательное право имели далеко не все жители империи. Для того, чтобы голосовать, необходимо минимум за год до выборов соответствовать следующим критериям:
• по землевладельческой курии — быть владельцем от 100 до 650 десятин земли в зависимости от местности, иметь недвижимую собственность стоимостью не менее 15 тыс. рублей;
• по городской курии — быть владельцем городской недвижимости и торгово-промышленных заведений, квартиросъемщиком или служащим;
• по крестьянской курии — иметь домовладение;
• по рабочей курии — быть рабочим предприятия с не менее 50 рабочими мужского пола.
Кроме того, имелись категории населения, вообще не имевшие избирательных прав. К ним (помимо иностранных подданных постоянно проживавших в России) относились все лица моложе 25 лет, женщины, учащиеся, военные на действительной службе, бродячие инородцы, а также лица, признанные виновными в преступлениях, отрешённые от должности по суду в течение трёх лет после отрешения, состоящие под судом и следствием, банкроты, лица, состоящие под опекой (помимо малолетних — глухонемые, душевнобольные и признанные расточителями), лишённые духовного сана за пороки, исключенные из сословных обществ по их приговорам, а также губернаторы, вице-губернаторы, градоначальники и их помощники во вверенных им территориях и полицейские, служащие в избирательном округе.
В театре и вокруг него
Уникальные воспоминания о думских выборах в Полтаве оставил Дмитрий Алексеевич Иваненко (1859-1943), в то время — редактор газеты «Полтавский вестник» и отец будущего лауреата Сталинской премии, первооткрывателя протонно-нейтронной модели ядра профессора Д. Д. Иваненко.
«Выборы в первую Госуд. Думу, в Полтаве, сопровождались довольно упорной борьбой местных правых партий с кадетской — главным образом, — и отчасти стоящими левее кадетов. К этому следует сказать, что кадеты далеко не обретались в фаворе у социал-демократов, социал-революционеров и др.
Споры между этими партиями велись, где тому представлялся случай — в газетах, на митингах, на всякого рода собраниях и в частности на предвыборных. Даже у дверей городского театра, в котором происходили выборы выборщиков, и где столпились избиратели, можно было наблюдать горячие схватки кадетов с правовиками и социалистами, — словом, приходилось им отгрызаться на два фронта», — писал он.
Как же велась агитация? Прежде всего, устно, в спорах прямо на улицах. Благодаря мемуарам Иваненко, мы можем услышать голоса из 1906 года и ярко представить образы и типажи тогдашних полатавчан:
«- Вы буржуазная партия, вы виляете, вы не признаете теперешней системы выборов, а пользуетесь ею и идете в Думу. Какую борьбу вы будете вести? Разве вы представители народа?— допекал социал-демократ, в черной косоворотке, кадета в пиджаке.
— Мы и не считаем себя истинными представителями народа, — отбивается кадет, — мы проберемся в Думу и будем добиваться мирной борьбой…
— Но на баррикады вы не пойдете? Вы крови проливать не будете?
— Нет, не будем.
— Тогда вы те же правовики — презрительно отвернулся социалист».
Другую яркую сценку мемуарист рисует с участием «наших коренных малороссов», с якобы характерной для них всегдашней подозрительностью.
«Стоит в толпе и ждет очереди типичный "дядько". К нему подходит молодой человек.
— За какую вы партию стоите — обращается он к "дядьку".
— То мое дило, — не глядя на спрашивающего, и вперив глаза куда-то в пространство, отвечает избиратель.
— Не хотите ли бюллетень, — предлагает молодой человек, — а то вы подадите голос не за того, за кого нужно!
— То мое дило — повторяет дядько. Молодой человек отходит, — но через минуту возвращается.
— У вас бюллетень писанный, а я вам дам печатный — и тогда ничего писать не нужно!
— Геть, видыйды, — вспылил наконец, дядько, — я тоби сказав — то мое дило!
Молодой агитатор улетучивается».
Получив заметный перевес голосов в первом туре выборов, полтавские кадеты провели в Думу по городской лидера своей губернской организации Якова Кондратьевича Имшенецкого. Сын черниговского священника, он сперва пошел по стопам отца, закончив семинарию, но затем выбрал светскую карьеру.
Заведующему частным профессиональным женским училищем и гласному полтавской городской думы Петру Никитичу Гордиевскому, вскоре возглавившему полтавский отдел «Русского собрания» в тот раз не повезло, но настроения избирателей изменчивы. Та же самая курия избрала его полтора года спустя в депутаты III Государственной Думы.
27-29 апреля 1906 года состоялся второй тур выборов — заседала коллегия выборщиков, в составе которой казаков и крестьян — 123; учителей — 2, врачей — 10; судей и присяжных поверенных — 5; мещан — 8; дворян и чиновников — 23; купцов — 6; председателей земских управ — 3; провизор — 1; евреев — 16, среди них 2раввина. Всего 182 человека.
Выборы и победители
В губернском правлении, под председательством губернского предводителя дворянства Сергея Бразоля, проходило собрание выборщиков. Сразу был избран член Думы от сельских сходов — казак Гадячского уезда Николай Степанович Онацкий. Затем коллегия заседала до полуночи и смогла избрать лишь выдвинутого от съезда рабочих Николая Васильевича Жигеля — мастера Крюковских мастерских Харьковско-Николаевской железной дороги. По своим взглядам он был «левее кадетов» и в Думе присоединился к Трудовой группе.
Дмитрий Иваненко вспоминал: «некоторые выборщики время от времени из залы собрания заходили ко мне, в редакцию и передавали подробности выборов. Говорили, что именно крестьяне кладут черняки "панам" в расчете самим пройти в Думу и что главной приманкой для них является "поденное", т. е. пятирублевая депутатская плата».
Лишь через день выборщики смогли, наконец, определиться с кандидатурами.
Новоизбранные депутаты (без Л. Яснопольского) выстроились перед фасадом окружного суда и были сфотографированы господами Хмелевским и ФриденталемПо воспоминаниям Иваненко «членов Думы поздравляли. Кто-то из толпы порекомендовал им "не забывать родины", — на что один из "представителей народных" ответил: "где правда, там и мы"!»
Вечером в ресторане Европейской гостиницы состоялся банкет, на котором среди депутатов, выборщиков и представителей местной общественности присутствовал и знаменитый писатель Владимир Галактионович Короленко.
Кто все эти люди?
В I государственную думу от Полтавской губернии было избрано 3 крестьян — Феодосий Дубовик, Максим Дьяченко и Иван Кириленко. Все они имели за плечами боевой опыт. Кириленко отмечен георгиевскими крестами III и IV степени за оборону Шипки; «Трудовик»-крестьянин Дьяченко вернулся с сопок Манчжурии в чине старшего унтер-офицера, Дубовик за русско-японскую имел георгиевский крест и медаль.
Депутат Онацкий был потомком малороссийских казаков и формально принадлежал к этом сословию, но в реальности ничем кроме подтвержденного документально происхождения о прочих крестьян не отличался. В отличие от своих коллег на военной службе особых заслуг не имел, служил всего лишь старшим писарем роты, зато создал у себя в селе сельскохозяйственное общество и сотрудничал с местными земскими статистиками.
В Таврическом дворце на заседаниях Думы только Онацкий и киевский рабочий-путейщик Аркадий Грабовецкий выступали по-украински. Член Украинской демократической партии Онацкий, по словам лидера украинской думского Громады Ильи Шрага на одном из собраний сказал: «Каждый народ, а также 25-миллионный украинский, должен сам для себя законы издавать, а не из Петербурга их получать».
Андрей Тесля также родился в крестьянской семье, получил начальное образование в сельской школе, а затем и профессиональное в школе садоводства и огородничество. Окончив учительские курсы, он сам преподавал в аграрных учебных заведениях, но был сослан в 1904 г. за пропаганду социалистических идей, и на Кавказе управлял земельными угодьями.
В Думе он, как и Жигель с Дьяченко, присоединился к самому левому из депутатских объединений — Трудовой группе, в которую входили члены социалистических партий, принявшие решение участвовать в выборах вопреки объявленному левыми радикалами бойкоту, а также беспартийные рабочие и крестьяне.
По свидетельствам Иваненко «Тесле очень нравилось выступать с "запросами министрам" и он действительно пользовался этим депутатским правом очень широко — не пропускал ни одного повода, за что и получил название "генерала от запросов", — чем, кажется немало гордился. Затем, издавал или редактировал, там же в Думе, какой-то журнал».
Кадет Григорий Борисович Иоллос был сыном кременчугского купца. Окончив Одесскую гимназию, он слушал лекции в Киевском и Страсбургском университетах. Будущий депутат окончил Гейдельбергский университет, где получил степень доктора права. Затем Иоллос сдал экзамены на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета и с 1886 года поселился в Москве. Стал секретарём он Московского юридического общества, сотрудничал в «Русских Ведомостях» и иногда помещал статьи в «Юридическом Вестнике».
Иоллос сдал в Московском университете магистерский экзамен, но, как он говорил позднее, «на пути к кафедре стояло еврейское происхождение». В 1888 году он вновь уехал в Германию, где был корреспондентом газеты «Русские ведомости».
Вернувшись в конце 1905 года в Россию, он вступил в конституционно-демократическую партию, от которой в начале 1906 года был избран в Полтавской губернии членом I Государственной думы.
К кадетам присоединился и бывший народник, политкаторжанин, брат знаменитой революционерки Софии Богомолец Иван Присецкий. Присецкий также как и лидер полтавских кадетов Имшенецкий предпочел отказаться от предписанной сословным происхождением профессии и занялся общественно-политическую деятельность. Правда его выбор был более радикален. Потомок мелкопоместной шляхты отказался от военной карьеры и встал на путь борьбы с правительством.
Наконец к думским кадетам примкнул и член Украинской демократическо-радикальной партии дворянин Павел Чижевский. В парламенте он стал одним из организаторов Украинской громады, в которую входил и Присецкий.
Еще одним из лидеров этого объединения был гласный лубенской городской думы и один из основателей Украинской народной партии Владимир Шемет. С 1905 года он издавал первую в Российской империи украиноязычную политическую газету «Хлібороб». В Думе Шемет примкнул к фракции Автономистов, которую сформировали представители национальных окраин Империи.
После Думы
После разгона первой Думы из 12 полтавских депутатов Выборгское воззвание, призывавшее народ не повиноваться разогнавшим Думу властям, не подписали только крестьяне Кириленко и Дубовик, «трудовик» Жигель и кадет Присецкий
На следствии по делу о «Выборгском воззвании» крестьянин Дьяченко сказал, «что он подписал воззвание, не читая, так как ему кто-то сказал, что воззвание уже подписал бывший член Думы граф Гейден, которого он поддерживал в Думе, оставаясь сам беспартийным». Находился под судом, но 18 декабря 1907 года особым присутствием Санкт-петербургской судебной палаты был оправдан за недоказанностью предъявленного ему обвинения.
Остальные подписанты были приговорены к различным срокам наказания, за исключением казака Онацкого, который был освобожден от наказания по состоянию здоровья и умер в апреле 1907 г. И эта преждевременная смерть была не единственной и даже не первой среди полтавских перводумцев. Над ними как будто висел злой рок. И самой известной его жертвой, конечно же, стал публицист Григорий Иоллос.
14 марта 1907 года Иоллос был убит среди бела дня на улице. Убийцей оказался рабочий по фамилии Федоров, который даже не знал имени своей жертвы. Действовал он по наущению члена «Союза русского народа» Казанцева, который вручил рабочему револьвер и сообщил, что человек, которого надо убить, предал революцию. Только из газет Федоров узнал, в кого на самом деле стрелял и решил рассчитаться с организатором преступления. Он убил Казанцева и бежал за границу.
Годы каторги не прошли даром для Ивана Присецкого: уже во время думских заседаний был болен туберкулёзом. После разгона парламента он отбыл на дачу в Алупку, где и умер в 1911 году.
Наследники передали дачу полтавскому обществу борьбы с туберкулезом. Там был организован небольшой санаторий для учителей земских школ губернии. Кстати, с него началась целая депутатская династия. Родной племянник Присецкого, президент АН УССР академик Александр Богомолец входил в первый созыв Верховного Совета УССР, а его правнучка Ольга Богомолец — в восьмой созыв Верховной Рады.
Таким образом, 3 из 12 полтавских депутатов первого созыва Государственной думы не дожили до революции 1917 г. Однако этим дело не кончилось.
«Печальная судьба — постигла совсем юного, бывшего народного учителя, Теслю, —описывает мемуарист Иваненко известные ему подробности биографии бывшего депутата. Далее он сообщает, что Тесля «после подписания выборгского воззвания сидел в тюрьме, — как за это подписание, так и за многие статьи в упомянутом журнале. Побывал он во многих тюрьмах — и, если не ошибаюсь, в 1908 году очутился в Полтавском Богоугодном заведении — у него оказался туберкулез».
Однако, в отличие от Присецкого Тесля дожил до реализации своих революционных идей. В мае 1917 его даже избрали от украинской делегации «товарищем», т.е. заместителем председателя на Первом Всероссийском Съезде Советов Крестьянских Депутатов. А вот далее его следы теряются. Добила ли бывшего депутата Государственной думы болезнь или он стал жертвой гражданской войны, мы не знаем. Однако с высокой долей вероятности можно предположить, что жизнь этого молодого человека оборвалась безвременно.
Лидер полтавских кадетов Имшенецкий, по словам того же мемуариста «долго пребывал в Петербурге, на частной службе (в Думу попал из начальников отделения Полтавской казенной палаты), — и затем основался в Полтаве в должности товарища управляющего делами Общества взаимного кредита». Он входил в состав правления Центрального банка этого общества, а в 1912 г. стал управляющим его полтавского отделения.
В 1917 г. Имшенецкий был выдвинут от кадетов в учредительное собрание, но, как известно, результат кадетов на тех выборах был неутешительным, а само Учредительное собрание было разогнано. По окончании гражданской войны Имшенецкий остался в Полтаве и работал в различных советских учреждениях. В 2 июня 1938 года он был расстрелян НКВД.
Активный деятель украинского движения Шемет после выхода из заключения продолжил общественно-политическую карьеру. В годы первой мировой войны работал в «Обществе оказания помощи населению Юга России, пострадавшему от военных действий», занимаясь благотворительностью в пользу беженцев из Галиции, и был одним из организаторов украинской частной гимназии в Киеве.
После революции он был депутатом Центральной рады, поддержал гетмана, а потом скрывался от Петлюры. При советской власти остался на родине, и, как и многие украинские националисты, какое-то время даже был востребован советской властью.
В течение 1919-1923 гг. Шемет работал в комиссии по составлению словаря живого украинского языка при академии наук, собирал народные технические термины. Однако вскоре был небезосновательно обвинен в «националистическом уклоне» и уволен. Тем не менее более радикальных репрессий избежал и умер в роковом 1933 г. «Проклятье» полтавских перводумцев коснулось и его. Именно в саду дома Шемета после вызова на «беседу» в НКВД в 1924 г. повесился первый радикальный украинский националист Михновский, который когда-то защищал Шемета в суде по делу о Выборгском воззвании.
Улица Шемета есть в Киеве, да и то на паях с братьями (ул. Братьев Шеметов). Его дом, в саду которого свел счеты с жизнью автор «Самостийной Украины», был снесён киевскими девелоперами.
Другой видный представитель украинства из числа полтавских депутатов Павел Чижевский также не оставил общественно-политической деятельности несмотря на запрет занимать выборные должности. Кроме того с 1912 г. г. он был товарищем управляющего Полтавского общества взаимного кредита, т.е. заместителем Имшенецкого в этом финансовом учреждении.
В 1917 г., также как и Шемет он представлял в Центральной раде Полтавскую губернию, но в отличие от него гетманского переворота не одобрил и примкнул к Дириктории. Однако в событиях гражданской войны Чижевский не участвовал, навсегда покинув Украину в составе дипломатической миссии. Скончался он в 1925 г. в Швейцарии.
Дольше всех — 84 года — прожил профессор Леонид Николаевич Яснопольский. В Гражданскую войну 1918-1921 находился в Киеве. В качестве эксперта по финансовым вопросам он участвовал в переговорах представителей УНР с большевиками. Входил во всероссийский Главный комитет по сбору денежных и материальных средств на нужды Добровольческой армии и обеспечение инвалидов и семейств её бойцов.
После 1921г. Леонид Николаевич занимался преподаванием в ряде украинских вузов, читал лекции в Киевском Институте народного хозяйства и в Киевском Университете. С 1925 действительный член Всеукраинской академии наук (ВУАН). Затем переехал в Москву. В дневниках академика Вернадского имеется свидетельство, что в 1937-1942 Яснопольский по фальсифицированному обвинению был в заключении и ссылке. А значит у него были все шансы разделить трагическую судьбу многих других полтавских депутатов. Однако Яснопольский выжил.
После окончания войны он вернулся в Киев и работал до конца жизни в Институте экономики АН УССР, который возглавлял в 1952-1953 гг. Умер в 1957 году.
Судьба остальных депутатов первой Думы от Полтавщины, как и большинства прочих депутатов-крестьян, неизвестна.
***
Если же отвлечься от мистических совпадений, то у 12 полтавских депутатов можно найти немало общего.
Так, земледельцы составили всего лишь треть от числа депутатов губернии. Это значит, что крестьянам-выборщикам Полтавщины так и не удалось реализовать свои планы по «выбиванию панов». Социальным лифтом, который довез их представителей до кресла в Таврическом дворце стала либо военная служба и участие в войнах (Дубовик, Дьяченко, Кириленко), либо образование (Онацкий, Жигель, Тесля). При этом двое выходцев из крестьян на земле не работали и принадлежали уже к городским слоям населения.
Дошедший до нас групповой снимок полтавских депутатов и сделанные позднее их персональные фотопортреты сохранили любопытные визуальные детали.
Так, например, крестьяне Кириленко и Дьяченко носили окладистую бороду, а «трудовик» Жигель и дворянин Шемет — пышные «украинские» усы. При этом шею фабричного мастера Жигеля украшает элегантный галстук-бабочка. Кириленко фотографировался в длинной крестьянской свитке, к которой были прикреплены его награды, а вот крест и медаль Дубовика висели на пиджаке, надетом поверх вышитой рубахи. В вышивание фотограф запечатлел и Дьяченко. А Онацкий, видимо для подкрепления имиджа «ярого украинофила», на одном из фото позировал еще и в характерной смушковой шапке.
Число дворян среди полтавских депутатов уступало числу выходцев из крестьянского сословия, при этом не один из четверых (Яснопольский, Шемет, Чижевский, Присецкий) не был крупным землевладельцем. Сословный облик полтавских депутатов дополняют сыновья священника (Имшенецкий) и купца (Иоллос).
Селянский актив, достаточно бедный (депутаты от сохи имели от половины до пяти десятин в своём владении), был уже увлечен идеей малороссийской самобытности, которая вскоре трансформируется в украинство. Более того, дворяне Чижевский и Шемет были уже его активными адептами, а бывший ссыльный Присецкий и его сестра с мужем отдали жизнь и здоровья идее народничества, на базе которой в этих краях легко взрастало украинство.
И только финансовый служащий Имшенецкий, профессор-экономист Яснопольский и, конечно, либеральный публицист Иоллос (в следующих созывах Думы евреев от этой губернии не будет) не были ни в коей мере поражены демонстративным народолюбием с местным колоритом.
