Это и было сделано главным конкурентом президента Александра Лукашенко Светланой Тихановской, что и побуждает отнестись к этому документу с особой серьезностью. По сути, пакет уже замечательно разобрал Павел Волков, однако остается один вопрос: зачем белорусской оппозиции была нужна такая обескураживающая откровенность, особенно во внешнеполитических и гуманитарных вопросах. Ведь это всё равно как если бы в разгар Майдана Яценюк, Кличко и Порошенко, перефразируя знаменитые слова Бориса Филатова, заявили: «Будем вешать. И прямо сейчас».
Но тогда они и их соратники закономерно молчали. Откровенность не относится к числу добродетелей, как предвыборных, так и майданных. В таких ситуациях обычно топят «за всё хорошее», чтобы консолидировать максимально широкий круг сторонников и никого не отпугнуть. И лишь присмотревшись опытным глазом к подтексту программных заявлений, можно догадаться (и то не всегда) и о реальных планах, и о последствиях, которые неизбежно вытекают из их реализации. Иными словами, крайне трудно увидеть в лозунге «Земля крестьянам» продразверстку военного коммунизма.
Да, есть знаменитый пост Бориса Филатова, который в оригинале звучит: «Нужно давать мразям любые обещания, гарантии и идти на любые уступки… а вешать…вешать их надо потом». Но, во-первых, это слова одного человека, не облеченного на тот момент должностью (замом главы ОГА он станет через несколько дней), а политические программы — это документы коллективные. Во-вторых, такое говорил уже представитель победителей, имея под рукой и палачей, и возможность соорудить виселицы, и вопрос был лишь в целесообразности сроков их возведения. Но когда ты лишь борешься за власть, обнажать свои цели неуместно, особенно когда налицо масса примеров эффективности технологии «шаг за шагом». Это и разрушение Советского Союза, и украинские Майданы.
Число тех, кто подпрыгивал, скандируя «Кто не скачет, тот москаль», было несравненно меньше тех, кто поддерживал протест, начитавшись листовок: «Мы здесь не за Бандеру, Шухевича, Тимошенко, Кличко или Яценюка… Мы стоим здесь, чтобы в больницах было достаточно лекарств. Мы стоим здесь, чтобы чиновники не воровали, а работали для людей». Лидеры протестов молчали и о реформе Супрун, и о поместной церкви, и об украинизации, и даже демонстрировали показную заботу о противниках. Так, весной 2014-го Олег Царев именовался изменником, а в декабре 2013-го майданщики и их лидеры с ним вполне дружески общаются, о чем сам депутат и писал тогда: «Люди у нас добрые. Мне подарили перчатки и предложили валенки, но я от них отказался. Арсен Аваков отдал свою шапку, сам остался в капюшоне».
А у белорусских оппозиционеров были все возможности красиво упаковать свои идеи. Например, раз Белоруссия член ОДКБ, можно было говорить не о перспективе членства в НАТО, а делать акцент на том, что страна будет добиваться военной разрядки в Центральной Европе, в крайнем случае намекнуть на нейтралитет; в информационной сфере — под предлогом свободы слова говорить о расширении доступа к польским, американским и прочим информационным телеканалам, но не о запрете российских; в языковом вопросе, с учетом реального распространения белорусского языка, говорить не о белорусизации, а о реальном двуязычии и т.д.
Все это можно было изложить и красивей, и эффектней, чем мной здесь написано. И при этом так, чтобы радикалы, легко читая подтекст, не разочаровались. Но всего этого не произошло, и самое интересное здесь — почему? Вариантов ответа может быть несколько.
1. Программа отражает поговорку «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». В данном случае под опьянением имеется в виду не алкоголь, а эквивалентная алкоголю интоксикация идеями либеральной европеизации Белоруссии. В подобное, однако, поверить трудно. Программа — это коллективное творчество, которое подали как плод свой работы фактически все оппозиционные Лукашенко партии. Да, их лидеров вряд ли уместно считать политическими зубрами, но, бесспорно, элементарные вещи в своей профессии они должны знать. Ну а после того, как эта программа была принята Тихановской и появилась на ее предвыборном сайте, думаю, развивать тему идейного опьянения неуместно.
2. Программа учитывает реальный масштаб русофобии белорусского общества, который в России не видят. Тоже поверить нельзя — если б масштаб был таковым, то русофобия была бы заметна на протестах против Лукашенко как массовое явление, а не свойство отдельных их участников. Да и Тихановская не обошлась бы с разделом программы про национальную безопасность так стыдливо: он отсутствует в версии программы на русском языке, а вот в версии на белорусском, которую читают куда меньше, присутствует.
3. Именно такая программа была нужна Западу, чьи интересы обслуживает белорусская оппозиция: ведь западное противостояние с Москвой в последние годы, а с ним и градус русофобии усиливаются, стало быть, и в программах можно говорить то, о чем раньше не следовало бы. Версия, на мой взгляд, имеет право на существование, однако может ли западная русофобия быть настолько жгучей и опьяняющей, чтобы только из-за нее Запад побуждал оппозицию декларировать тактически неуместные вещи? Сомневаюсь в этом.
4. Скорей всего, такая откровенность — следствие наложения западной русофобии на специфику белорусской предвыборной ситуации. Реанимационный пакет с такими тезисами про национальную безопасность появился, потому что на Западе верно спрогнозировали сценарий выборов — известные оппозиционные кандидаты будут сняты, и главным конкурентом Лукашенко окажется малоизвестная фигура без четкого идейного бэкграунда. В то же время кампания начиналась на фоне публичных трений Москвы и Минска и нередких рассуждений в российских изданиях о том, что РФ вполне устроит и поражение Лукашенко, если его преемник пойдет на реальную интеграцию.
Но Запад не мог вкладываться в темную лошадку без гарантий, что она не окажется пророссийской. Кандидату надо было публично расписаться под русофобской и либеральной позицией. Такой росписью было принятие реанимационного пакета реформ как руководства к действию. При этом требовалось не переусердствовать: достаточен был сам факт такого принятия, а отнюдь не его реклама среди электората. Можно даже было опубликовать самую скандальную часть документа только на белорусском языке. Это Тихановская и сделала. В результате ее программа приобрела широкую огласку лишь сейчас, после выборов. Но на Западе заблаговременно узнали, что она — своя.
