Стыдливое рабство
Итальянское издание L'Espresso публикует пламенную статью о мигрантских гетто в Европе.
«Раны, порожденные несправедливостью закрытия границ», — так называет это явление автор.
Самыми крупными и известными гетто Европы являются гетто в Кале, «Джунгли» между Францией и Англией; в Сеуте и Мелилье, на границе между Испанией и Марокко; в Мории на греческом острове Лесбос, на границе между Европой и Ближним Востоком, где содержатся 13 тысяч мигрантов и тысяча несовершеннолетних. Беда только в том, что о существовании этих гетто почти никто не знает.
«Гетто маскируют в первую очередь для того, чтобы скрыть географию апартеида, — пишет издание. — Во вторую же — чтобы скрыть тот факт, что само его существование продиктовано европейским законодательством, выступающим против легального встраивания мигрантов и беженцев в общество».
Естественно, армия беженцев обречена на криминализацию и рабство. Последнее принимает все более организованные формы, а процесс легализации мигрантов — все более неорганизованные. И это всем выгодно!
«Выйти из этого скрытого от глаз гетто мигрант может для того, чтобы работать как раб, — пишет издание. — Это «платные гетто», как их называют Леонардо Пальмизано и Иван Санье, возглавившие первую забастовку иностранных чернорабочих в «Гетто Италии». Здесь у всего есть своя стоимость, и ничто не воспринимается как должное, «даже врач в случае крайней необходимости». По их словам, это «многослойная преступная система, в которой одни только чернорабочие вынуждены платить немыслимые суммы, чтобы жить как сельди в бочке в антисанитарных условиях барачных поселений, вдали от какой-либо цивилизации».
Особенно бурно гетто размножились в Италии, где этих лагерей, вырастающих рядом с крупными сельхозугодьями, сотни.
«Три евро в час за десять-двенадцать часов работы в день, — описывает издание условия работы мигрантов в таких лагерях. — Работодатель вызывает рабочих на свое усмотрение, количество рабочих дней при этом никогда не должно превышать 50 в год. Транспорт, воду, продовольствие и проживание в гетто должен оплачивать управляющий, который, как правило, но не всегда, лишь на одну ступень выше мигранта/обитателя лимба и родом из тех же стран, что и он, — Мали, Сенегала, Кот-д'Ивуара, Конго, Судана. «Непрерывная зависимость», воспроизводимая в значительных масштабах в отношении тысяч и тысяч чернорабочих/мигрантов, становится структурным элементом внушительной части сельскохозяйственных работ в нашей стране. Будем называть вещи своими именами: это рабство».
Если учесть, что именно Европа и порожденные ею капитализм и колониализм стали причиной массовой миграции, становится понятно, какую идеальную двойную мораль выработали так называемые цивилизованные страны.
Непредсказуемые угрозы
Американское издание Project Syndicate публикует статью Нуриэля Рубини — американского экономиста, профессора экономики Нью-Йоркского университета, авторитетного эксперта в мире глобальных финансов. Того самого человека, кто предсказал глобальный финансовый кризис 2008-2011 годов.
Речь в статье, естественно, идет об экономических прогнозах постпандемического будущего. Экономист предупреждает, что начавшееся было восстановление экономики не должно никого успокаивать. Современная ситуация настолько полна вызовов, что ничего хорошего ждать не приходится. Обострение отношений США и Китая, кризис в США, падение доллара и переход на золото в качестве резерва — все это не обнадеживает.
«Сделанное мною в феврале предостережение, что китайско-американская холодная война может перерасти в горячую, стало с тех пор ещё более актуальным», — отмечает Рубини.
Даже если случится V-образный подъём (то есть оптимальный вариант ровного и быстрого восстановления) после обвала до крайне низких показателей выпуска и спроса, он продлится лишь один-два квартала. Уж слишком низок уровень экономической активности.
«Альтернативный вариант: на фоне столь сильной неопределённости, а также склонности избегать рисков и сокращать размеры задолженности со временем возможно наступление более анемичного U-образного восстановления экономики, — пишет эксперт. — Впрочем, если недавний всплеск количества случаев заражения covid-19 в США и других странах не будет остановлен, а осенью и зимой начнётся вторая волна, тогда экономику, скорее всего, будет ждать W-образная рецессия с двумя периодами спада. Кроме того, учитывая наличие столь глубинных слабостей в мировой экономике, нельзя исключать, что в средине десятилетия наступит L-образная "ещё более великая депрессия"».
Рубини метафорически называет кризис белым лебедем, что звучит красиво, но вовсе не оптимистично. По его мнению, мир попал под удар так называемых хвостовых рисков или маловероятных угроз — экономических, геополитических, экологических, медицинских, — которые не очень хорошо учитывает рынок, так как их вероятность трудно оценить.
«Однако, — считает эксперт, — на фоне событий последних нескольких месяцев мы не должны удивляться, если появится ещё один или даже нескольких белых лебедей, которые ещё раз потрясут мировую экономику, причём нынешний год ещё даже не успеет завершиться».
Слезы во спасение
Издание Al Jazeera (Катар) задается не политическим, но важным вопросом — почему мужчины не плачут?
По данным Эда Вингерхетца, профессора психологии в Университете Тилбурга, Нидерланды, который более 20 лет изучал плач, женщины плачут от 30 до 64 раз в год, а мужчины — всего от 6 до 17 раз. При этом мужской плач длится всего лишь от двух до трех минут, а женщины в среднем плачут шесть минут. Кроме того, мужчины гораздо реже страдают от приступов сильного плача.
По всей видимости, причины такой разницы кроются в традиционных социальных ролях.
«Женщины чаще видят слезы и читают романтическую литературу», — говорит профессор Вингерхетц.
Кроме того, мужчины и женщины ведут себя по-разному в эмоционально сложных ситуациях. Женщины более склонны к состраданию. Они чаще работают в сфере здравоохранения или с детьми, смотрят драматические фильмы, много читают о разрушенном браке и несчастных детях. В результате они более склонны к депрессии и болевым синдромам.
Вингерхетц также указывает на гормоны, говоря: «Мужской половой гормон тестостерон, по всей видимости, препятствует плачу, в то время как гормон пролактин, имеющийся в «эмоциональных» слезах, способствует ему. В организме мужчин пролактин вырабатывается в гораздо меньших количествах по сравнению с женщинами».
Возможно, именно гормонами объясняется тот факт, что мужчины редко чувствуют себя лучше после этого, в то время как женщинам становится легче. Впрочем, может быть, мужчины плакали бы гораздо больше, если бы не все те же социальные установки. Ведь общество откровенно противоречит самому себе, когда говорит, с одной стороны, что плакать полезно всем, а с другой, осуждая мужчин за слезы. Люди не могут одновременно следовать двум противоречащим друг другу установкам. Поэтому мужчины стараются избегать слез. И их можно понять.
